Глава 9

За окнами было черно, на плите закипал чайник, а мы с Димой сидели друг напротив друга, и теперь уже я слушала, а он говорил.

Вложив все нравственные силы в свою «речь», по окончании ее я чувствовала, что сделала все, что могла в данных обстоятельствах. В сущности, не имея на руках ничего реального, я постаралась строить фразы так, чтобы у собеседника возникла полная уверенность, что я действительно обладаю всеми теми доказательствами, о которых говорила убедительно. И у меня получилось.

В общем, неудивительно, что Дима принял все за чистую монету. Приведенные мною «факты» не представляли собой ничего фантастического, и, будь у меня побольше времени, я бы могла утверждать, что имею все это уже не в виде наглого «понта», а в реальности.

Но так или иначе, номер прошел, и теперь, сидя прямо передо мной, Дима говорил куда-то в пустоту, будто находился один в комнате.

– Настоящую-то войну я уже не застал. Служил по контракту десантником. Спецзадания, все такое… Насмотрелся по самое «не балуйся». Как ребята на войне… выдерживали, вообще не представляю. И вот, понимаешь, в какой-то момент… ничего, что я на «ты»?

– Ничего.

– В какой-то момент осточертело мне все это. До того осточертело, что… Шел служить – желание было, кураж. Как же, десантура, круто. И вдруг, понимаешь, захотелось простого чего-то. Самого обыденного. Дом, деревня… понимаешь? Тишина. Ну и… подумал-подумал, да и уволился. Приехал сюда. Домой. У меня здесь у матери дом был… ну, то есть он не ее, а бабкин, но та уж умерла давно, так дом и стоял. Ну, я подумал – поживу, осмотрюсь… а там видно будет. И как-то, знаешь, понравилось мне. Ни стрельбы, ни толкотни городской. Воля, воздух… А тут еще мужики. «Вот, земля пустует, некому работать, хозяйского глазу нет». Все ходили, жаловались. «А сами-то что ж, – говорю, – не хозяева?» В общем, было у меня денег немного, рискнул взять землю. Засеял, убрал. Ничего, получилось. Правда, с первого раза только аренду окупил, техники-то своей не было, нанимать приходилось, но в минус не ушел – и то хорошо. А потом… Ребята вон смеются, крестьянином обзывают, а мне нравится. Настоящее это, понимаешь? Ну вот. Постепенно на ноги встал, начал животноводством заниматься, мясо, молоко… все такое.

– И в поисках возможностей сбыта сырья вы вышли на комбинат Артемьева?

– Ну да… вышли. Я с этой свистопляской про домашнюю-то жизнь и позабыл совсем. То одно, то другое, то в поле, то на ферме. Помогать-то особо некому. А тут вдруг… Вдруг подумалось о семье. Все один да один, тоже… не очень весело… Ну, в общем, понравилась мне Катя, и я стал… как бы ухаживать. Она тогда у Артемьева на приемке сидела, ну и… стали мы встречаться, я ей про деревню рассказывал, про дом свой, говорил, что жить хотел бы там, а не в городе. Она вроде не возражала. А потом…

– А потом Артемьев вместо деревенского дома предложил коттедж, и… девушка не устояла?

– Ну… можно и так сказать… В общем, да, наверное, так и было, просто… если к человеку относишься… хорошо… вы ведь сами сейчас сказали – чувствами можно пожертвовать.

Незаметно для себя самого Дима снова перешел на «вы» и дальнейший разговор продолжал уже более осознанно и спокойно, обращаясь ко мне, а не в пустоту.

– Я думал, что так ей будет лучше. Артемьев богат, у него широкие возможности, он может помочь… сделать карьеру там, или что-то в этом роде.

– Вы знали, что он женат?

– Да, разумеется. Только… такие пустяки сейчас мало кого волнуют, сами понимаете. Катя мне нравилась, очень нравилась, и знал я, что с Артемьевым никогда ничего серьезного у них не будет, но… Кем я был на тот момент? Действительно крестьянином. Ни гроша за душой… Ну, в общем, не стал я вмешиваться. Подумал – там другие люди, другая тусовка. Без крестьян. Может, найдет себе кого… поприличнее. В общем… не стал. А тут как раз какой-то невиданный урожай у меня выдался, техника чуть не круглые сутки на полях, то ремонт, то горючее, вертелся как белка в колесе, горевать некогда было. Ну и результаты… почувствовались. В тот год удалось из техники кое-что приобрести, а главное – выкупил землю и снял со своей шеи арендные платежи. Но к Артемьеву, конечно, уже не ездил. Искал другие места. А потом подумал, что самому перерабатывать выгоднее, чем сдавать, и купил мини-завод. В лизинг взял. Правда, получилось, что опять как бы в долги залез, но тут уже легче было. Снял у одного армянина ларек, понемногу стал продавать… в общем, пошло. А как-то раз телефон зазвонил, я смотрю – номер незнакомый, кнопку нажал, а там Вовка. Мы срочную вместе тянули. Потом я на контракте остался, а он куда-то на севера подался, все разбогатеть мечтал. Ну и звонит. Так и так, говорит, приехал, работу ищу. А я к тому времени уже знал, что у Кати не очень красиво там все оборачивается. Про Артемьева этого все говорили… да вы и сами знаете. Я звонил ей иногда, спрашивал, что и как… ну, чисто по-дружески. Но что-то особенной радости в голосе ни разу не услышал. Вот я и предложил ему узнать, Вовке-то, не нужен ли Артемьеву охранник. Так, чисто спонтанно. А он на следующий день звонит – поздравь, говорит, с новой престижной должностью. Ну, потом встретились, посидели, прежние деньки вспомнили… Я рассказал ему… про Катю. Просил присматривать. Мало ли… А потом он мне рассказал. И о том, как этот подонок обращается с ней, и о том… ну, в общем, много чего. А дальше еще интереснее повернулось. Уж не знаю, какими там путями, но Артемьев узнал, что мы с Катей встречались, и стал мстить. Я уже постепенно стал разворачиваться, для него вроде бы конкурент, ну и пошло-поехало. То ларек у меня подожгут, то проверки какие-то странные откуда ни возьмись объявляются… Я сначала не понимал, а потом Вовка услышал там что-то в разговоре – просветил меня. А что толку? Привлечь его нереально, он ведь не сам все это делает, а с людей, которые это все… организуют, с них спрашивать без толку. Охрану на каждом ларьке ставить тоже… не вариант.

– А поговорить с самим Артемьевым вы не пытались?

– Не пытался, – зло глянув, ответил Дима. – Вовка говорил, что он с того времени с Катей… еще хуже стал обращаться и… не думаю, что такой разговор мог чем-то помочь. Скорее наоборот. Вовке она доверяла, и я сказал ему, чтобы попробовал уговорить ее уйти от Артемьева. Ну, чтобы не от меня исходило… все это. Эта мысль. Но напрасно беспокоился. Оказалось, что она и сама хотела уйти и даже говорила Артемьеву об этом, но он только пригрозил. Дескать, будешь рыпаться от хозяина – узнаешь… Ну, в общем, по-хорошему разбежаться не получалось. Да и Вовка говорил мне… Он к тому времени уже успел узнать, что это за… особь. Этот Артемьев. А тут конкурс… Идея Антона была. Товарищ по несчастью… Его тоже с работы выперли из-за Милки. Положил на нее глаз, ну и… Но они молодцы – как встречались, так и продолжают встречаться. Нам, говорят, так даже удобнее – не нужно ничего изображать ни перед кем. Ну вот. Антон в клуб устроился, в стрелковый. Мы туда ходили частенько, всех знали. Ну и ребята говорят: есть место, хочешь, приходи. Он и пошел. А чего? Работа не пыльная. Ну вот. Прихожу я как-то к нему в этот клуб, и он рассказывает. Милке, дескать, Смирнов главный титул на конкурсе красоты купил, а перед финалом ее во сне дрянью какой-то намазали, вся морда в прыщах. Титул достался Кате, а про прыщи, дескать, все думают, что Артемьев сделал. Ну, не сам, конечно, а подговорил кого-то. Катя с Милкой там типа «ноздря в ноздрю» шли. Ну вот, он как бы и решил, что титул ему полагается. Ну, рассказал Антон это, а потом глянул как-то странно, да и говорит, если сейчас что с Артемьевым случится, все, мол, на Смирнова подумают. Больше ничего и не сказал, но у меня прямо гвоздем засело. Думал-думал… да и решился. А что, до скончания века, что ли, все это терпеть? Был бы один я… А Катя? Она тут вообще ни при чем. Ей за что мучиться? Ну, в общем, когда Вовка сказал, на какой день назначили праздничный банкет, план у меня уже был. После таких праздников Артемьев обычно ночевал у Кати, я хотел подкараулить его и отвести куда-нибудь в сторонку, типа разобраться… Он и трезвый-то заводился с полоборота, а уж пьяный… наверняка повелся бы. Там возле коттеджа деревьев полно. Да и во дворе тоже. Есть где спрятаться. Ну, как стемнело, подъехал, машину спрятал, стою, жду. И тут эсэмэс от Вовки. Дескать, едут домой. Я сначала подумал, что все планы медным тазом накрылись и не получится ничего. Но потом все-таки поехал. Я знал, где он живет. Дом на крайней улице, а невдалеке – лесопосадка. Я сзади подъехал, чтобы не заметили, и снова стал ждать.

– Ветки обломали? Для удобства…

– Ну да. – Дима слегка усмехнулся. – Наследил?

– Типа того.

– Мой грех. Ждать пришлось недолго, уже скоро послышался шум мотора, и из-за деревьев я увидел джип Артемьева. Еще не зная, удастся ли мне что-нибудь сделать, я взял джип на прицел… машинально, наверное, сказалась привычка. Артемьев вышел и стал орать, машина уехала, а он остался у ворот и не спешил заходить. Он стоял спиной ко мне, и в какой-то момент я понял, что он…

– Справляет малую нужду?

– Ну да. Решив, что сама судьба дает мне шанс, я прицелился и…

– Из какого оружия вы стреляли?

– «Макаров». У меня был… со службы еще, незарегистрированный. Трофей.

– А сейчас? Сейчас он еще у вас, этот трофей?

– Сейчас нет, – улыбнулся Дима, глядя мне в лицо.

– А где, если не секрет?

– Где-то… на дне. Но даже если вы его где-нибудь обнаружите, вовсе не обязательно, что оружие когда-то принадлежало мне. И кстати, насчет эсэмэс. Я в тот день хотел встретиться со своей знакомой девушкой Катей и попросил своего друга Вову сообщить мне, когда Артемьев приедет с праздника. Ну, чтобы нам не столкнуться. Зачем лишние проблемы. А он прислал сообщение, что хозяин с праздника поехал домой, к законной супруге.

– Встретились с девушкой?

– Да нет… что-то отвлекло. Я припомню, что именно. Если будет нужно.

Не сомневаюсь.

Что ж, в целом ситуация была ясна. Дима готов к ответственности, но друзей не выдаст и все возьмет на себя. Но дело было не в этом. Во время его рассказа у меня почему-то ни разу не возникло мысли о справедливом возмездии, и сейчас, слушая прозрачные намеки на то, что не все сказанное он готов будет подтвердить официально, я даже не думала о том, что показания записаны на диктофон и отпираться ему бессмысленно.

Я думала о другом.

«Сама судьба дает шанс…» – так, кажется, он сказал? Что ж, очень похоже. По крайней мере, лично у меня не было ни малейшего желания вмешиваться в волю судьбы и пытаться влиять на ситуацию. Я не знала, как поступить, и мне нужно было подумать.

Поэтому я не стала говорить про диктофон и видеозапись наблюдений из стрелкового клуба, а встала и начала прощаться.

– Уже поздно. Думаю, нам необходимо отдохнуть и собраться с мыслями…

Тут я чуть было не попросила номер телефона, но вовремя вспомнила, что, отследив SMS, конечно же, этот номер давно уже знаю. Впрочем, не важно. Узнаю, если нужно будет.

– Когда понадобится, я свяжусь с вами, – коротко сказала я и направилась к выходу.

– Э-э-э… минуточку. То есть… вы вот просто так сейчас… уйдете?

– Почему нет? Не забывайте – я частное лицо, на арест не имею права. Ну а на тот случай, если вы захотите сбежать в Америку, у нас достаточно фактов, чтобы задержать вас. Надеюсь, вы понимаете это.

– Ну да… да. Наверное, вы правы.

Дима проводил меня до дверей, и удивленное выражение так и оставалось все это время на его лице.

Признаюсь, я и сама была удивлена не меньше.

Дело раскрыто, преступник найден, а я просто еду домой, как будто говорила сейчас не с убийцей, который может в любой момент скрыться, а со старым другом, которого давно не видела.

Неторопливо проезжая по пустынным ночным улицам, я размышляла о том, что со свойственной мне гениальностью почти угадала, как было дело, разве что с одним лишь небольшим уточнением. Катя все-таки не была заказчицей. Инициатива исходила от Димы. Точнее, как выяснилось, от Тоши.

Кто бы мог подумать.

Да, и о конкуренции в бизнесе между Артемьевым и Димой я тоже не знала. Впрочем, откуда? Для подобных догадок в деле вообще не было никаких фактов.

Но в целом я разобралась, как было дело. И предположение о том, что пистолет сброшен в озерко, что встретилось мне на обратном пути из коттеджного поселка, тоже подтвердилось.

Я все угадала и нашла преступника. Самое время докладывать о результатах.

Вот только – кому?

Моя заказчица – Мила. И, в сущности, только она вправе определять, как поступить с результатами расследования. А учитывая, что Дима – ее друг или как минимум знакомый, кажется, я знаю, как она поступит.

С другой стороны, убийство – серьезное преступление и, наверное, следует сообщить кое о чем официальным органам… Или не следует? В конце концов, я не обязана делиться результатами… Я ведь частное лицо…

Уже доехав до дома и поднявшись в квартиру, я все никак не могла определиться с тем, что делать дальше.

Я и раньше не чувствовала особых симпатий к потерпевшему, а то, как повел себя Дима, вообще обезоружило меня. Не хотелось мне идти и все рассказывать Мише. Не хотелось и все. А между тем без моей помощи он это дело не раскроет, можно даже не сомневаться.

Совершенно измученная внутренними бореньями, я решила лечь спать. Завтра сделаю отчет Миле, а там посмотрим. В конце концов, расследование заказала она, а не Миша.

Но и забравшись в постель, я еще долго не могла заснуть, размышляя об этом деле.

Утро началось с того, что, опередив мои действия, позвонила Мила.

– Таня? Доброе утро. Вы знаете, мне сейчас позвонил следователь, меня вызывают на допрос. Я раньше все отнекивалась, ссылалась на нездоровье… вы же видели, какая у меня была… физиономия. А теперь он звонит, говорит, что ждать больше не может, что я должна прийти.

– А что, с этим какая-то проблема? Ваши… пятна еще не прошли?

– Нет, дело не в этом… Просто я не знаю, что говорить там.

– Говорите то, что было на самом деле, не нужно ничего придумывать или скрывать. Такой допрос – стандартная процедура, ничего страшного.

– А о том, что я заказывала частное расследование, это нужно говорить?

– Не стоит. Кстати, по поводу расследования. Оно закончено.

– Правда? Вот это да! И вы знаете, кто убийца?

– Разумеется. Нам нужно встретиться с вами, я отчитаюсь о проделанной работе… Когда вам удобно?

– О… да когда угодно. Хоть сейчас. Допрос назначили на три, так что у меня уйма времени.

– Хорошо. Тогда ждите, я скоро подъеду.

Мила застала меня за завтраком, и, закончив трапезу, я поспешила вниз, к машине.

Вскоре я уже подъезжала к даче, и она даже выбежала из дома мне навстречу, до того ей не терпелось узнать, кто же преступник.

– Татьяна! Ну, наконец-то! Говорите, говорите, говорите!

– Может, пройдем в дом?

– А… ну да. Конечно. Прошу. Проходите, пожалуйста.

Мы устроились в кухне, и по ходу моего рассказа радостное и любознательное выражение на лице моей заказчицы постепенно сменялось на удивленно-огорченное.

Когда я закончила, Мила долго молчала и, наконец, произнесла:

– Что же теперь с ним будет?

– Это вам решать.

– Мне?

– Ну да. Вы инициировали частное расследование, вы имеете полное право распоряжаться его результатами.

– То есть… то есть я не обязана… не должна буду…

– Сообщить официальным органам? Это, опять же, полностью на ваше усмотрение. Вы ведь не работаете в полиции?

– Нет, – засмеялась Мила. – Но тогда… тогда… можно, чтобы все это… чтобы все это осталось как бы… между нами. Можно? Вы ведь, наверное, тоже не обязаны сообщать?

– Нет, я тоже не обязана. Но есть другой вопрос. За решеткой сейчас находится невиновный человек, и, кстати, если я ничего не путаю, вы затеяли все это именно для того, чтобы его поскорее выпустили. Или теперь что-то изменилось?

– О черт! Игорь! – казалось, Мила только сейчас вспомнила о своем близком друге. – Нет… Нет, нет, ничего не изменилось. Я хочу, чтобы его отпустили, но… но как же нам быть?

На лице девушки читалась растерянность. Чтобы выпустили Игоря, ей придется заложить Диму… Неудивительно, что она не представляла себе, как тут быть. Если уж даже я до самого последнего момента не представляла…

Но сейчас в моей голове уже сложился определенный план действий, и, если моя клиентка его примет, думаю, нам удастся решить все проблемы, ко всеобщему и полному удовлетворению.

– Есть один способ… – загадочно начала я, следя, как выражение девушки из огорченного снова меняется на напряженно-любопытное. – Если главное для вас это именно освобождение из-под стражи господина Смирнова, а не привлечение кого-то к ответственности…

– Да! Да, да. Именно. А так можно будет сделать? Ну, чтобы Игорь вышел, а Дима…

– Не зашел?

– Ну да.

– Можно попробовать, но это придется делать вам.

– Мне?!

– Больше некому. Ведь именно вы пострадавшая в происшествии на конкурсе красоты, из-за которого начался весь сыр-бор. Значит, вы и должны внести ясность.

– А как? Как я смогу ее внести?

– Очень просто. Вам нужно всего лишь рассказать следователю все то, что вы рассказывали мне.

– Про Оксану?

– Да.

– Шутите? Да она меня со свету сживет.

– Не факт. В самом происшествии с вами, в сущности, нет состава преступления, и следствие возбуждено не по поводу «намазывания», а по поводу убийства. Вы сообщите, что инициатором всего этого была женщина, сделала она это из зависти, никаких финансовых или иных серьезных мотивов здесь не было и не могло быть, и карточный домик рассыплется сам собой.

– И Игоря выпустят?

Какая быстрая! Немного помолчав для важности, я медленно произнесла:

– Чтобы действовать наверняка, не помешало бы предпринять еще кое-что… У Смирнова есть адвокат?

– Да.

– Вы контактируете с ним?

– Ну, не так, чтобы… Но, если нужно, я могу позвонить… вы хотели что-то передать ему?

– Да. Нужно убедить следователя, что Игорь не имел представления, куда отправится господин Артемьев с банкета.

– А он не имел?

– Думаю, что нет. Как выяснилось, после подобных мероприятий Иван Алексеевич имел обыкновение ночевать у Кати, но в тот день, вопреки сложившейся традиции, он поехал домой… где все и случилось. Нужно, чтобы Игорь постарался убедить следователя, что он не мог ни о чем таком знать и, значит…

– Подождите… если он не знал, где будет находиться Ваня в тот момент, значит… и не мог совершить убийство. Не мог даже заказать… Таня! Вы просто гений!

Я скромно потупила очи.

– Это супер! Это решает все, все вопросы… Подождите… я сейчас… сейчас позвоню ему… позвоню адвокату.

Но я считала, что прежде, чем звонить адвокату, не мешало бы оплатить мои гениальные услуги, поэтому решила слегка окоротить не в меру возбудившуюся девушку.

– Одну минуту, Мила. Вы не должны забывать, что дело еще только предстоит сделать и что самой вам отводится очень важная и ответственная роль. Вам необходимо успокоиться и все обдумать. Что вы будете говорить следователю, что сказать адвокату. Теперь вы тоже знаете, как все было на самом деле, и легко можете выдать и себя, и своего друга Дмитрия. Одно неосторожное слово…

– Вы правы, – сделав важное лицо, проговорила Мила. – Что-то я действительно…

– Есть еще кое-что…

– Еще? – Девушка смотрела недоуменно и даже несколько испуганно, но я-то знала, что самое страшное уже позади.

– Мне стало известно, что Дмитрий намерен забрать Катю к себе и уехать из города. Если бы вы смогли намекнуть ему, чтобы он поторопился… думаю, так было бы лучше для всех.

– Понимаю… – многозначительно тянула Мила. – Да. Это точно. Вы совершенно правы. Я скажу Тошику… да, кстати, а ребятам можно рассказать? Ну, о том, что вы дело раскрыли?

– Думаю, от них незачем таиться. Они ведь и без того все знают.

– Да уж… ну, засранцы… Вы не представляете… я даже понятия не имела. Делилась тут… подозрениями, предположениями… как дура.

– Теперь все позади. Вам просто нужно какое-то время соблюдать осторожность, чтобы не выдать ни себя, ни других, и постепенно все это забудется, сойдет на нет.

– Хочется верить. Спасибо, Татьяна, вы действительно настоящий профессионал. Димка… кто бы мог подумать. Я и не знала, что они с Катькой… конспираторы, блин. Да и Тошка тоже хорош. Даже не сказал ничего.

– Возможно, из тех же соображений, чтобы не выдать друга, – ответила я, припоминая разговор трех друзей в клубе.

– А-а-а… ну да, может быть. Может быть… Но ваша работа выполнена… Думаю, мне нужно рассчитаться…

Я не возражала.

Получив оплату своих услуг и небольшие премиальные, выслушав все благодарности и комплименты, я возвращалась домой, довольная тем, как обернулось дело.

Да, боюсь, это преступление самостоятельно Мише не раскрыть. Но с другой стороны – зацепку я ему дала. Не нужно быть таким уж гениальным, чтобы догадаться, что если решение о том, куда ехать, возникло спонтанно, то знать о нем может только весьма ограниченный круг лиц. А догадавшись, выстроить остальную цепочку не так уж сложно.

Учись, Миша, учись сам. Тренируй мозг. Не все мне за тебя работать.

По дороге из дачного поселка я заехала в супермаркет и накупила разных вкусностей. Хоть поем как следует. А то с этим делом уж который день одними бутербродами питаюсь.

Поднявшись в свою квартиру, я разложила деликатесы на столе, включила телевизор и, блаженствуя, развалилась на диване.

Проведя остаток дня в сладком ничегонеделании, я решила завершить отдых логично и пораньше лечь спать. Кто знает, может быть, завтра утром снова кто-нибудь позвонит и закажет расследование. И тогда мне понадобятся силы для нового рывка. Так что отдыхайте, Татьяна Александровна, вы хорошо поработали.

Выспалась я отлично, и предчувствия не обманули, утром раздался звонок.

Разумеется, первая моя мысль была о новом заказчике.

«Не иначе, теперь Мила передала меня кому-нибудь по цепочке», – думала я, когда взяла трубку.

Но звонил Миша.

– Таня, это катастрофа! – трагически вопил он в трубку, не скрывая своих чувств.

– Что случилось?

– Смирнова пришлось отпустить.

– В самом деле?

– Да! Это конец. Теперь у меня вообще ничего нет. Послушай, но ты-то… неужели так до сих пор и возишься с этим делом? Даже странно…

– Нет. Я закончила.

– Правда?! Уф-ф-ф… Прямо камень с души. А то так и думал, что очередной глухарь придется в актив записать. Ну, давай, колись, рассказывай. Кто настоящий злодей? Ведь не Смирнов?

– Э-э-э… Мишечка… Ты, конечно, угадал, злодей не Смирнов. Но… видишь ли, пожелания моего клиента в том и заключались, чтобы доказать, что преступник не он. Я доказала, и на этом, собственно, и закончила. Моя миссия выполнена.

– Подожди… ты хочешь сказать, что остановилась на полдороге и не стала докапываться, кто убийца? Брось, Тань. Да я в жизни не поверю.

– Дело твое. Можешь не верить, только не позабудь придумать причину, по которой я стала бы исполнять работу, за которую мне не платят.

– Блин… А мне, интересно, что теперь делать? Преступника нет, подозреваемых нет… задержанного пришлось отпустить…

– Работай, Мишечка. Ты за это зарплату получаешь.

– Тань, не будь стервой. Ты ведь наверняка что-то знаешь. Ну хоть зацепку дай.

– Да у тебя все в руках, Миша. Все зацепки.

– Серьезно? Кто бы мог подумать…

Да, похоже, случай клинический. Поняв, что уважаемый коллега действительно не имеет представления, откуда он мог бы, как говорится, «плясать» в своих действиях, я решила сжалиться и немного помочь.

– Помнишь, я просила тебя узнать у шофера, когда Артемьев принял решение о том, что с банкета поедет домой, а не к любовнице?

– Ну.

– Что «ну»? Ни на какие мысли не наводит?

– Например?

– Миша, не пугай меня. С такими аналитическими способностями нельзя работать следователем. Ты выяснил, что решение было принято спонтанно, что это может означать?

– Что означать? Ну… что означать… означать, что… Тьфу, блин! Совсем ты меня запутала.

– Вот-вот, Мишечка. Вот об этом я и говорю. Думать нужно. Тренировать мозг. А если тебе каждый раз отгадку на блюдечке с голубой каемочкой подносить будут, ты профессионалом не станешь. У тебя в руках два солидных козыря, и не использовать их просто непростительно.

– Каких козыря?

– То, что любовница Артемьева, Катерина, некоторое время работала на приемке и у нее, как и сам ты уже выяснил, не было недостатка в кавалерах. Это – первое. А второе, то, о чем я уже сказала, Артемьев решил ехать с праздника домой в самый последний момент. Если ты хорошенько обо всем этом поразмыслишь, уверена – раскроешь это дело с блеском.

– Да? – как-то без энтузиазма спросил Миша.

– Да! Даже не сомневайся. И больше не пытай меня своими вопросами. Я тебе и так, можно сказать, снова на блюдечке все преподнесла.

– Правда? Спасибо. Ну ладно… ладно, если на блюдечке… тогда не буду больше тебя задерживать.

– Позвонишь после раскрытия.

– Ну да… разумеется. Обязательно.

– Пока.

Я не чувствовала угрызений совести. В конце концов, я действительно дала Мише все главные наводки. Ему, собственно, и осталось-то всего ничего. Поподробнее узнать про кавалеров Кати, о которых, он, возможно, и знает уже вполне достаточно, чтобы выйти на Диму. А с другой стороны, догадавшись, что о том, где будет находиться Артемьев в ту ночь, знала только охрана, пробить знакомых этой самой охраны.

Потом сопоставить, и дело в шляпе. Исполнителя можно брать тепленьким. Конечно, если к тому времени он будет еще в городе.

А я свою работу выполнила. Так что со спокойной душой могу наслаждаться заслуженным отдыхом в ожидании звонка от очередного клиента.