Если бы Ветров сразу сказал, куда именно он меня привёл, я бы сбежал, честное слово. А так, только уши чуть не сгорели от смущения, когда дошло. Но это случилось далеко не сразу, и бежать было уже поздно. А потом… потом хозяйка этого «заведения» с улыбочкой сдала меня на руки моей «учительнице» и… всякие возражения вылетели из моей головы до самого утра, когда я спустился из номера в бар на первом этаже борделя. Сонный и довольный, мечтая о чашке кофе и… повторении пройденного материала, м — да.

Но увидев такую же довольно — расслабленную физиономию Ветрова, непринуждённо завтракающего за круглым столиком, накрытым накрахмаленной скатертью, я на миг замер, и вчерашнее смущение снова обожгло мои уши.

— Доброе утро, Кирилл. — Как ни в чём не бывало кивнул мне Святослав Георгиевич и указал на стул напротив. — Присаживайся. Завтрак?

— М — м… не откажусь. — Справившись с собой, ответил я, устраиваясь напротив наставника.

— Франческа!.. — Рядом с нами нарисовалась смутно знакомая барышня, которой Ветров тут же принялся что-то быстро говорить по — итальянски. Выслушав его, девушка улыбнулась и, кивнув, исчезла за высокой барной стойкой в углу зала. Вспомнил! Это же с ней Святослав Георгиевич вчера уходил наверх.

— Как спалось? — Поинтересовался Ветров. Вежливый…

— М — м… мало. — Буркнул я в ответ и мой собеседник усмехнулся. Я внимательно посмотрел на него… и всё-таки спросил. — Зачем?

— Зачем? — Переспросил Святослав Георгиевич и, пригубив кофе, стёр с лица ухмылку. — Мне не нужны неприятности на «Фениксе», Кирилл.

— Не понял. — Честно признался я и Ветров, отставив чашку в сторону, побарабанил пальцами по столешнице.

— Хм… что ж, давай поразмышляем над ситуацией. — Медленно проговорил он. Но в этот момент, рядом вновь появилась Франческа, и Ветров замолчал, дожидаясь пока она поставит передо мной приборы и тарелку с омлетом. Однако… подача завтрака входит в набор услуг? Положительно, мне всё больше нравится это место.

Дождавшись, пока Франческа, подарив нам по улыбке, ускользнёт обратно за барную стойку, Ветров заговорил снова.

— Итак, что мы имеем? «Кит» находится в рейсе больше трёх месяцев, а на его борту служат взрослеющий мальчишка и красивая… ты же не будешь отрицать красоту Хельги, Кирилл? Правильно. И красивая, более того, хорошо знакомая этому мальчишке девушка. При этом, означенный юнец, не смотря на своё взросление, невинен аки младенец, и банально стесняется снимать напряжение в портовых бардаках, как это делает команда «Феникса».

— Я не…

— Да — да, ты был занят учёбой. Тем не менее, эта твоя занятость никак не мешала тебе слушать все байки и рассказы матросов об их похождениях. Или я не прав?

— И что? — Я нахмурился. Мне совсем не понравилось то, к чему вёл свой монолог наставник.

— Влюблённость, Кирилл. Я совсем не желаю, чтобы Хельга стала предметом твоего интереса. Объяснять почему, надеюсь не надо?

— Влюб… Я? В Хельгу?! — Кое-как проглотив кусок обжигающе горячего омлета, возопил я. — Да мы с ней дня не можем провести рядом, чтоб не собачиться.

— Ну, во — первых, за два дня нашего путешествия на «Резвом», я не заметил, чтобы вы ссорились. Да и ваша вчерашняя гонка по дирижаблю с последовавшей за ней «борьбой в партере», мало напоминали ссору, не находишь? — Усмехнулся Ветров, но тут же посерьёзнел. — А во — вторых, Кирилл, природе на ваши пикировки просто плевать. Хельга — единственная женщина на корабле, а ты вошёл в тот возраст, когда влюблённость просто неизбежна. Просчитать дальнейшие варианты сможет даже последний идиот. — Ветров замолчал и, налив в стоящую передо мной чашку кофе из высокого кофейника, принялся раскуривать трубку. Выпустив облачко ароматного дыма, он прищурился и усмехнулся. — Скажи спасибо, что я решил купировать возможную проблему именно так, а не рекомендовал нашему эскулапу прописать тебе «утишитель».

— Утешитель? — Не понял я.

— Утишитель. — Поправил меня Ветров и пояснил. — Так на флоте прозвали средство из военного медицинского набора. Видишь ли, матросы военных дирижаблей не имеют возможности шляться по бардакам на каждой стоянке, вот им и сбивают настрой специальной микстурой… снижая таким образом ненужную агрессивность. А по возвращению в родной порт, бедолагам приходится проходить курс реабилитации, если, конечно, они не желают остаться бессильными на всю жизнь. Месяц диеты, ежедневные уколы в течение недели… Моё решение было гуманней, не находишь?

— Спасибо. — Тихо проговорил я. Идея уколов и диет совсем не пришлась мне по вкусу, так что наставника я поблагодарил от всей души.

— То-то… юнец. — Фыркнул Ветров и, заметив, что я расправился со своим завтраком, вновь кликнул Франческу. Девушка оказалась рядом в чуть ли не в ту же секунду. Звякнули о пустое блюдце четыре гривны, а спустя секунду туда же упала ещё одна. Понять, что последнюю монету Ветров отдал персонально Франческе, было несложно даже с моим «знанием» итальянского. Барышня сверкнула белозубой улыбкой, что-то прощебетала и, наградив Святослава Георгиевича поцелуем в щёку, вновь убежала за стойку. Ветров поднялся из-за стола. — Идём Кирилл, уже девятый час. А у нас в полдень встреча с заказчиком. Да и Хельга скоро завтрак потребует.

— Она всё равно раньше десяти не встанет. — Проворчал я, но поднялся из-за стола. Но тут мне в голову пришла одна мысль… — Подождите, Святослав Георгиевич, я только в номер поднимусь на минуту.

— Что-то забыл? — Приподняв бровь, поинтересовался Ветров.

— Эм — м… деньги оставить. — Чуть замявшись, проговорил я и уже собрался взлететь вверх по лестнице, но наставник меня остановил.

— Угомонись, Кирилл. Я только что всё оплатил.

— А — а… но… я же…

— Это была моя идея и мой подарок тебе на день рождения. Так что, не беспокойся. — Правильно понял мои сомнения Ветров. — Идём. Только не забудь забрать в гардеробе свой чемодан.

Я кивнул, и мы двинулись к выходу. Святослав Георгиевич вышел на улицу, а мне пришлось задержаться в холле, пока гардеробщик ходил за оставленным у него на хранение изделием старого знакомца Ветрова.

— Kie tiu maljunulo? — Я обернулся на голос и увидел появившегося в холле мужчину в тёмно — зелёной форме и такой же фуражке с разлапистым «крабом» и набранным золотистым шрифтом названием корабля на чёрном околыше. Высокий, подтянутый, с военной выправкой и лязгающим акцентом, офицер. Точно не итальянец.

— Pardonu, mi ne parolas esperante. — Я проявил все недавно обретённые познания эсперанто.

— Я спрашиваю, где этот старик! — А вот немецкий в устах незнакомца прозвучал весьма органично. Но ответить я не успел, поскольку в этот момент гардеробщик вышел из своей комнаты и протянул мне чемодан.

— Prego, signore.

— Grazie. Ciao. — Я поблагодарил гардеробщика и поспешил на улицу, не желая слушать ругань немца, явно недовольного задержкой, и теперь довольно эмоционально излагающего свои претензии. Даже на родной язык в запале перешёл… хм, какие знакомые обороты, однако.

Впрочем, я довольно быстро выкинул из головы мысли о брызгающем слюной немце и переключился на более насущные дела. А именно, что говорить Хельге по поводу нашего отсутствия, если она его, конечно, заметила…

К счастью, к моменту нашего возвращения на «Резвый», Хельга ещё не проснулась. Ничего удивительного, она вообще любит поспать подольше, когда выпадает такая возможность, и нет необходимости мчаться куда-то с утра пораньше.

Ну и замечательно. Я почему-то совсем не горел желанием объяснять ей, куда мы с Ветровым запропастились на всю ночь. А именно этим мне и пришлось бы заниматься, поскольку к наставнику Хельга бы и не подумала обратиться с таким вопросом, а вот меня бы достала, точно… Но обошлось. Дочка дядьки Мирона действительно не заметила нашего отсутствия, и сейчас её беспокоило только отсутствие завтрака. Пришлось отгонять девушку от холодильного ларя и становится к плите. Я совсем не желал наслаждаться ароматами сгоревшей еды, а именно так оно и было бы, если бы Хельга добралась до плиты. С кулинарией дочка Завидича не дружит…