Вот есть писатели — у них свои кабинеты, к ним войти без стука — да вы что! Когда они работают — чтоб тихо! Сами сказки пишут, как добро победило зло, а рычат и огнем плюют, ну чисто волки, драконы, чтобы не топали там, не шуршали, не стучали, ложечкой о чашечку чтоб ни-ни! Чтобы не шумели, а если музыка или телевизор, проклянут до седьмого колена. — А вы, — говорю я домашним, — вообще пользуетесь всем моим как своим. Шатаетесь у меня за спиной, а то станете там и треплетесь о чем-нибудь. Гогочете. Вопросы задаете. Или скандалите. Меня в свои ссоры втягиваете, призывая в свидетели путем тырканья пальцем в плечо. Ручки, карандаши со стола тягаете и не возвращаете. Кто-то влез в мой компьютер, открыл файл, исправил «Ребенок была хорошая» на «Ребенок был хорошим». Вы понимаете, что у меня «Ребенок была хорошая»?!

А сегодня — из ряда вон! Из ряда вон!

У меня на счету уже десять или даже больше книжек! У меня сотни публикаций! Я уже имею право! Пусть не на свой кабинет! Пусть не на тишину! Пусть не на невлезание в мой компьютер и мои файлы!

Я имею, в конце концов, право оставить на столе конфету и через пять минут застать ее на том же месте! Целую! Всю!!! А не половинку…