42. Заир, 1975–1978
Мобуту и ЦРУ – брак, заключенный на небесах
К 1975 году президент Мобуту Сесе Секо (урожденный Джозеф Мобуту), заирец (родился в Конго), сильная личность, которого ЦРУ считало одним из своих «успехов» в Африке, руководил своими несчастными, обедневшими подданными на протяжении долгих десяти лет. По ходу дела, с видимым талантом к коррупции – лучшее достижение этого столетия, – Мобуту накопил личное состояние, которое, по оценкам, доходило до миллиардов долларов, покоившихся в обычных швейцарских, парижских и нью-йоркских банках, в то время как большая часть населения страдала от острого недоедания [1].
Можно обоснованно сказать, что степень его коррумпированности соответствовала его жестокости. Как заметил один обозреватель из Заира:
«Мобуту правил с помощью указов с гротескной импульсивностью, которая шокировала даже его кураторов из ЦРУ. Другой наблюдатель засвидетельствовал, что в июне 1971 года Мобуту насильственно завербовал в вооруженные силы все студенчество Университета Лованиум (Lovanium). «Его вывели из себя студенческие демонстрации», – вспоминает чиновник. В конце концов, Мобуту смягчился, но десять студентов были приговорены к пожизненному заключению за «публичное оскорбление» главы государства… Один разведисточник вспоминает страстную идею Мобуту, в конечном счете, отклоненную от курса: Заир с помощью ЦРУ или только ЦРУ должно напасть на «тех ублюдков на другой стороне реки» в Республике Конго (Браззавиль). Мобуту – «настоящий дикарь, – сказал один бывший чиновник, – и мы с большим трудом удерживали его в узде» [2].
Разумеется, не могло не быть попыток его свержения. Так, в июне 1975 года Мобуту объявил, что раскрыл и подавил попытку переворота, нацеленную на его «физическое уничтожение». Он обвинил неназванную «большую иностранную державу» и заирских граждан, «жадных до денег». Обвинения появились в газете, контролируемой правительством, в форме письма от Мобуту в сопровождении передовой статьи, в которой прямо намекалось, что большой иностранной державой были Соединенные Штаты. Несколько дней спустя заирские газеты заявили, что ЦРУ организовало племенных диссидентов и темнокожих американцев для переворота против Мобуту, запланированного на 30 сентября. Неясно, какое отношение имеет это заявление к более раннему.
Мобуту объявил, что «империалистам» пришелся не по вкусу его разрыв отношений с Израилем, как и национализация множества иностранных компаний, и «искренняя и взаимная» дружба, которая развивалась между Заиром, Китаем и Северной Кореей. Несколько высокопоставленных заирских офицеров и другие военные и гражданские лица были арестованы; большинство из них, как сообщалось, являлись агентами резидентуры ЦРУ в Заире. Правительство объявило, что один из арестованных четыре месяца назад прибыл из американского военного училища, другой был ранее заирским военным атташе в Вашингтоне, а третий недавно вернулся после обучения в Форт-Брэгге (Fort Bragg) в штате Северная Каролина, где в качестве задания подготовил доклад «Как спланировать и совершить государственный переворот в Заире». Последнее не так смешно, как может звучать. О таких «гипотетических» заданиях сообщали и ранее бывшие студенты школ ЦРУ, хотя названия реальных стран использовались под прикрытием изучения подавления попыток переворота. Также во Вьетнаме преподавались методы пыток под видом «противодействия вражескому допросу»; тот же подход практиковался в обучении методам бомбежки и химической/биологической войны.
В конечном счете семь из арестованных были осуждены на смерть из-за предполагаемого заговора (включая некоторых агентов ЦРУ), семь человек были оправданы, а двадцати семи арестованным дали тюремные сроки. О заговорщиках из числа американцев не заявлялось, но американскому послу Дину Хинтону (Deane R. Hinton) приказали покинуть страну, а Заир отозвал своего посла из Вашингтона.
Госдеп отверг обвинения и призвал заирское правительство представить свидетельства вины, чего сделано не было. Госсекретарь Генри Киссинджер объявил, что обвинения были основаны на «полностью ложной информации, которая попала в Заир» и, «вероятно, была подделкой». Трудно определить правдивость заявления Киссинджера, поскольку заирское правительство публично не упоминало ни о каких документах [3].
Возможно, Мобуту действительно был введен в заблуждение подделанными документами или, как истинный жулик, раздул из мухи слона. Были также предположения, что эта история стала предлогом, чтобы избавиться от определенных заирских офицеров, или же он искал козлов отпущения для решения внутренних проблем.
С другой стороны, это был не первый раз, когда привлекали ЦРУ, чтобы устранить очевидного союзника Соединенных Штатов – Трухильо, Фигереса и Зьема. Мобуту в то время, в силу своих собственных причин, был глубоко вовлечен в гражданскую войну в Анголе на стороне поддерживаемых ЦРУ сил. Заир являлся для них незаменимой тыловой базой, учебным пунктом и пунктом снабжения, а заирские войска оказались втянуты в борьбу. Управление, возможно, испытывало тревогу из-за того, что важнейшим его союзником во время войны был человек неустойчивый, непредсказуемый и не поддающийся контролю– Мобуту Сесе Секо. «Мобуту, знаете ли, довольно успешно портит нам дела в Заире, – прокомментировал старший офицер ЦРУ по возвращении в Вашингтон после встречи с заирским лидером и вскоре после его обвинения США. – Он просто понятия не имеет, как управлять страной» [4].
Кроме того, хотя китайские и северокорейские военные советники в Заире обучали военных, которые сражались в Анголе на той же стороне, что и Соединенные Штаты, существовал простой принцип холодной войны: американский союзник не должен приглашать китайских или северокорейских военных советников в свою страну. Но заирский «дикарь», не слушая ничьих советов, дважды разрушал отношения с Советским Союзом и дважды восстанавливал их. Никто не знал, какая еще причуда может прийти ему в голову.
Также оставался вопрос о высланном после США. Дин Хинтон не был обычным кадровым дипломатом внешнеполитической службы. Он работал в тесном контакте с ЦРУс 1950-х годов и принимал участие в особых дипломатических операциях. С 1967 по 1969 год в Гватемале, а следующие два года в Чили (против Альенде) Хинтон, под прикрытием Агентства США по международному развитию (USAID), играл особую роль в операциях ЦРУ. Затем он служил в подкомитете Совета национальной безопасности до отъезда на пост посла в Заире в 1974 году [5].
После сенсационного заявления о предполагаемом перевороте и ЦРУ, и Мобуту вели себя так, будто ничего необычного не произошло, хотя Управление действительно обратилось к заирскому президенту с прошением освободить их агентов, сидящих в камере смертников (результат обращения неизвестен) [6]. Казалось, что оно на удивление покорно Мобуту, несмотря на его неприятное и импульсивное поведение. В октябре Мобуту попросил ЦРУ помочь ему захватить Кабинду, область Анголы, которая была отделена от остальной части Анголы узкой полосой заирской территории. Мобуту хотел заполучить эту территорию с самого момента его прихода к власти в 1965 году. Несколько лет спустя его алчность увеличилась, особенно когда на береговой линии Кабинды нашли нефть. Хотя ЦРУ и было в то время активно вовлечено в ангольскую гражданскую войну, они все же отправили крупную партию вооружения заирским войскам, которые направлялись в Кабинду. Офицеры Управления помогли скоординировать это почти случайное вторжение в суверенное государство, однако операция оказалась весьма неудачной [7].
Шесть месяцев спустя, в апреле 1976 года, ЦРУ дало Мобуту около 1,4 миллиона долларов для раздачи ангольским военным, поддерживаемым США, – тысячи были беженцами в Заире, отчаявшимися и голодными. Мобуту просто присвоил деньги. Когда Управление направляло деньги, оно предполагало такое развитие событий: по словам специалиста ЦРУ по Африке
Джона Стоквелла (John Stockwell), «они логически обосновали это тем, что деньги успокоят его и подкупят, чтобы он не принимал ответных мер против ЦРУ». Стоквелл также добавил:
«Интересный парадокс: Комиссия по ценным бумагам и биржам с 1971 года занялась расследованиями, и министерство юстиции преследовало в судах несколько крупных американских корпораций за взяточничество, когда они применяли его для решения своих зарубежных задач. В то же время американское правительство через ЦРУ ежегодно выплачивает десятки миллионов долларов наличными в качестве взяток. Взяточничество – стандартный способ работы американского правительства через ЦРУ, однако для американского бизнеса это уголовное преступление» [8].
То же самое может быть сказано относительно убийств. Несколькими месяцами ранее, в январе 1976 года, министерство юстиции пришло к заключению, что не было никаких оснований для федерального судебного преследования чиновников ЦРУ, вовлеченных в заговоры и убийства нескольких глав государств, включая Патриса Лумумбу в Конго [9].
В начале марта 1977 года, во время паузы в ангольской войне, члены лунды (или балунды), племенной группы Заира, находившейся в Анголе в изгнании и борющейся вместе с их ангольским племенным родом на стороне МПЛА, пересекли границу и вошли в Заир, возобновив собственную гражданскую войну. Группа как минимум из двух тысяч человек состояла в основном из бывших жителей Катанги (ныне Шаба), сбежавших из Конго в начале 1960-х после неудачи их сепаратистского движения (см. главу о Конго).
Мобуту в срочном порядке запросил помощь у традиционных поставщиков оружия Заира – Бельгии, Франции и Соединенных Штатов, чтобы подавить угрозу его контролю над богатой минералами провинцией Шаба, которая приносила приблизительно 70 процентов валюты Заира. Соединенные Штаты немедленно ответили военными поставками приблизительно на 2 миллиона долларов, доведя цифру до 15 миллионов долларов в течение месяца; Бельгия и Франция обеспечили его большим количеством оружия и боеприпасов и 14 реактивными бомбардировщиками «Мираж».
Когда вспыхнул заирский конфликт, Джимми Картер находился во главе исполнительной власти менее двух месяцев. Он отказывался глубоко вовлекаться в эту военную авантюру, окончательный исход которой невозможно было предвидеть. Вмешательство в ангольские события совсем недавно было сведено на нет серьезной критикой Конгресса США. По сравнению с этим и другими американскими вмешательствами действия Картера в Заире представляли собой довольно умеренный ответ – достаточно умеренный, чтобы позволить Вашингтону выдать свою политику за «невмешательство» и эффективно заретушировать факт активной помощи другой стороне в гражданской войне.
Правительство указало, что предоставляемая помощь была «нелетального» типа (всего лишь военный транспортный самолет, запасные части, топливо, коммуникационное оборудование, парашюты и т. д.) и оплачивалась она уже одобренными Конгрессом кредитными займами для Заира – как будто из-за этого правительство Соединенных Штатов не имело другого выбора в вопросе. Кроме того, Белый дом дал отказ на запрос Заира о дальнейшей помощи. Президент Картер неоднократно утверждал, что заирский кризис – африканская проблема, которая лучше всего может быть решена африканцами. Сам он, очевидно, не видел противоречия этого тезиса с его собственной политикой и не критиковал Францию, Бельгию или Китай, которые направляли Мобуту значительное количество военной техники.
Картер отрицал предположение, что помощь США Заиру была частью скоординированной с Францией, Бельгией, Марокко, Египтом и Суданом авантюры; в то же время Государственный департамент характеризовал американскую политику как позицию «ни помогать, ни препятствовать» Заиру. Тем не менее всего несколькими днями ранее Соединенные Штаты молчаливо одобрили решение Марокко направить 1500 человек войск, вооруженных американцами, на помощь Мобуту, потому что «как по закону, так и по двустороннему соглашению Марокко должно получить разрешение Вашингтона, если армия Марокко собирается использовать американское оружие за пределами государства» [10]. Были ли заирские повстанцы остановлены этой американской политикой «нелетальной помощи», «невмешательства» и «ни помощи, ни препятствия» – неизвестно [11].
В середине апреля нью-йоркская газета «Ньюсдей» (Newsday) опубликовала сенсационный репортаж о том, что ЦРУ тайно поддерживало попытки вербовки нескольких сотен наемников в Соединенных Штатах и Великобритании, которые должны были подкрепить общеизвестно неэффективную армию Заира. Дэвид Бафкин (David Bufkin), 38-летний калифорниец, который, по некоторым данным, сам был опытным военным наемником и нанимал американцев для работы в Анголе, сказал, что американские наемники в течение недели отправятся в Заир, чтобы бороться против мятежников. Бафкин занимался поиском бывших военных с опытом ведения боевых действий для этой особой миссии.
Нью-йоркская газета заявила, что ЦРУ имело «прочные связи» с Бафкином и сообщило министерству юстиции, что не будет сотрудничать в расследовании его деятельности. В Соединенных Штатах служба американского гражданина в иностранных вооруженных силах или вербовка на такую службу считаются уголовным преступлением.
«Дипломаты в Вашингтоне, – сообщила «Нью-Йорк таймс», – заявили, что президент Мобуту Сесе Секо несколько недель назад дал понять: Заиру, возможно, придется рекрутировать наемников для отражения вторжения». Они добавили, что помощь со стороны Франции, Бельгии, Марокко, Соединенных Штатов и других стран, вероятно, вынудила Мобуту оставить эту идею.
Бафкин отрицал, что ЦРУ его финансировало. Он утверждал, что его финансовая помощь «прибывает из Африки, и это все, что я могу вам сказать» [12]. Это, конечно, не исключает факт финансирования Бафкина Управлением через Заир. Несколько месяцев спустя наемник раскрыл, что работал с ЦРУ, не уточняя, правда, когда и где, что он работал и с корейским ЦРУ, сообщив некоторые детали о его сотрудничестве с последним [13]. Какую функцию, если таковая имела место, на самом деле выполняли наемники в Заире, остается невыясненным.
Более опытные повстанцы держали превосходство в течение первого месяца восьмидесятидневной войны, и правление Мобуту ставилось под сомнение. Но постоянный поток людей и военной техники в Заир как минимум из восьми западных и африканских стран создал слишком большой перевес над племенем лунда. К концу мая их наступление было сокрушено, и они были вынуждены снова отступить в Анголу.
Несмотря на то что люди племени лунда вели борьбу за племенную автономию способом, типичным для многих африканских стран после обретения независимости, Мобуту знал, что должен был разыграть антикоммунистическую карту холодной войны, чтобы заручиться большей военной поддержкой, особенно со стороны Соединенных Штатов. Соответственно, Заир начал оглашать регулярные обвинения против Кубы, которая имела многочисленный воинский контингент, все еще размешенный в Анголе.
Куба обучала и вооружала повстанцев, заявлял Мобуту. Это было верно до некоторой степени, но делалось не для того, чтобы вторгнуться в Заир. Некоторые международные левые одели лунда в революционную мантию, но на самом деле повстанцы вдохновенно боролись лишь против Мобуту, Соединенных Штатов и Франции, пытаясь отстоять свою независимость и с равнодушием относясь к любым революционным идеям. Напротив, первоначально в их попытке отделить Катангу их обучали белые наемники и поддерживали Бельгия и другие западные страны. После бегства в Анголу они служили, в обмен на убежище, вместе с колониальной португальской армией в ее кампании по подавлению активистов МПЛА. Затем, во время следующей гражданской войны в Анголе, они переключились на борьбу на стороне МПЛА и кубинцев [14].
«Куба вела повстанцев… Кубинские, российские и португальские войска боролись с нами», – настаивало заирское правительство.
Вторжение «не могло состояться и не могло продолжаться без материальной поддержки и согласия со стороны Советского Союза – при участии кубинских войск или без них», – объявил (теперь бывший) госсекретарь Генри Киссинджер. Очередной пример автоматической антикоммунистической реакции, без каких-либо доказательств [15].
Так обстояли дела. Надо отдать должное правительству Картера: оно сопротивлялось искушению подхватить все необоснованные и временами глупые обвинения, заявляя несколько раз, что не было никаких доказательств кубинской причастности и что Соединенные Штаты не рассматривали конфликт как конфронтацию между Советским Союзом и Западом. Все более и более негодующий Мобуту был вынужден заявить, что если Соединенные Штаты действительно сдались перед лицом коммунистической опасности, они должны объявить об этом [16].
Почему тогда Соединенные Штаты вообще вмешались?
На следующий день после первой отгрузки американской военной помощи Вашингтон выразил свое беспокойство по поводу возможного «ущерба» американским интересам в горной промышленности Заира. Однако не было никакой логической связи между захватом племенем лунда провинции Шаба или даже свержением Мобуту и угрозой иностранным инвестициям и кредитам. Администрация Картера не предложила никаких объяснений на эту тему. Независимо от того, кто контролирует шахты, они будут стремиться продать медь, кобальт и другие полезные ископаемые. В 1960 году сепаратистское движение тех же самых сил лунды в провинции Катанга было поддержано как Вашингтоном, так и Бельгией. Почему Бельгия теперь выступила против них, было неясно – за исключением того, что саботаж повстанцев, вкупе с перебоем в электроснабжении, привел к остановке водных насосов шахт, что вызвало их масштабное затопление.
А в соседней Анголе, как мы видели, когда «марксистская» МПЛА стала контролировать богатую нефтью провинцию Кабинда, она начала самым тесным образом сотрудничать с компанией «Галф ойл» (Gulf Oil Со). Правительство Заира, с другой стороны, в 1974 году, когда захватило большинство предприятий малого бизнеса и плантаций, не предоставляя компенсации владельцам, разделило трофеи между лояльными к Мобуту политическими лидерами. Это далеко выходило за пределы того, что делала МПЛА [17].
Выраженная обеспокоенность об американских инвестициях, возможно, служила временной отговоркой, которые часто выдвигались вашингтонскими чиновниками, чтобы иностранное вмешательство казалось более приемлемым в глазах американской общественности (что в свете традиционного марксистского анализа было наиболее нелепо), пока правительство решало, чего же в действительности они пытаются достичь. В дальнейшем на американские инвестиции не ссылались.
Американское вмешательство в этом случае представляется не более чем развитым автоматическим рефлексом холодной войны, который запускается малейшими действиями с территории страны, относящейся к советскому лагерю, в отношении страны, принадлежащей американскому или западному лагерю. Последующие события или их отсутствие, возможно, стали причиной их переосмысления в правительстве и породили дилемму, кратко сформулированную редакторской колонкой «Нью-Йорк таймс» в первый месяц войны: «Интервенционный инстинкт велик, но причины для вмешательства совсем не ясны» [18].
Ранее подобные сомнения выражала «Вашингтон пост». В редакторской колонке, названной «Почему Заир?», газета заявила, что это был «очень сомнительный проект Соединенных Штатов – углубиться в заирский мрак таким способом». А президент Картер «не представлял ни ставки, которые требуют такого резкого американского ответа, ни риска задержки» [19].
Ко второму году в Белом доме Джимми Картеру удалось приобрести неудачную репутацию «нерешительного» человека, президента, которому еще предстояло продемонстрировать стране свои лидерские качества. Его умеренный ответ на события в Заире в предыдущем году способствовал этой репутации, особенно среди бескомпромиссных антикоммунистов в Соединенных Штатах и среди некоторых европейских и африканских стран, которые оказывали помощь Мобуту.
Таким образом, к середине мая 1978 года, когда лунда снова покинули Анголу и вошли в свою область в Заире, случилось так, что администрация Картера снова стала участницей конфликта по причинам ничуть не более веским, чем за год до этого. «Целью на сей раз, особенно в преддверии встречи через 11 дней в Вашингтоне глав правительств НАТО, были более решительные действия» – так перефразировала «Нью-Йорк таймс» слова «высокопоставленных представителей администрации» [20].
В течение считаных дней Соединенные Штаты послали Мобуту «нелетальной» военной помощи на несколько миллионов долларов больше – тому же Мобуту, которого всего лишь тремя месяцами ранее Госдеп осуждал за нарушения прав человека. В то же время парк из 18 американских военно-транспортных самолетов начал переправлять бельгийские и французские войска в Заир для спасения (белых) иностранцев. В процессе эвакуации иностранцев французские войска предприняли очень активные военные действия против повстанцев, заставив их отступать.
Впоследствии американские самолеты занялись переброской в провинцию Шаба марокканских вооруженных сил, затем армейских подразделений из Сенегала и Габона, потом стали вывозить французские войска оттуда, поскольку их заменили африканскими силами [21].
На сей раз борьба в провинции Шаба закончилась меньше чем за месяц. По ее окончании «Нью-Йорк таймс» сообщила, что «обсуждения с чиновниками за последние дни не дали ни одного связного объяснения» американской политики в Заире [22].
«Нью-Йорк таймс», очевидно, не придавала большого значения ранее выдвинутым объяснениям правительства. Теперь появилось еще несколько комментариев в дополнение к «спасательной миссии» и потребности «действовать решительно». Президент, например, осознал нечто, что он не понимал год назад, а именно: помощь, оказываемая Заиру, была «в интересах национальной безопасности Соединенных Штатов» [23]. Общепринято, что подобного рода веские причины не нуждаются в разъяснении их истинного смысла.
Представители администрации также открыто признавали «обеспокоенность в отношении территориальной целостности всех стран в Африке и где-либо еще» [24]. Эта невероятная банальность не только перекрыла по своей избитости предыдущие 80 лет американской внешней политики, включая совсем недавнее вмешательство в Анголе, но была просто неприменима в контексте гражданской войны. Отговорки, отговорки…
Несколько африканских правительств, пришедших на помощь Мобуту в течение этих двух лет, также выражали беспокойство в отношении территориальной целостности африканских государств. Однако на самом деле их беспокоило больше всего то, что победа мятежников Шаба могла бы поощрить племенных диссидентов в пределах их собственных уязвимых границ [25].
Другой причиной, предлагаемой правительством, была вера вто, что Куба, Советский Союз и даже Ангола являлись так или иначе ответственными за конфликт (Мобуту добавил сюда Алжир и Ливию). Но других доказательств в поддержку таких обвинений не было представлено ни от одной группы, в отличие от случая за год до этого: тогда Картеру пришлось прибегнуть к обвинению в бездействии. 25 мая 1978 года он заявил, что Куба, «очевидно, ничего не сделала», чтобы сдержать вторжение. Позже выяснилось, что неделей ранее Кастро сообщил американскому правительству о запланированном повстанцами вторжении в Шаба и даже предпринял неудачную попытку остановить его. У представителей администрации, откровенно смущенных, не было выбора, кроме как ответить, что они ему не верят.
«Это не полуложь, – прокомментировал Фидель Кастро обвинения в кубинской причастности. – Это абсолютная, полная, полноценная ложь».
Два дня спустя президент возразил: «Кастро мог сделать намного больше, если бы он действительно хотел остановить вторжение. Он мог ходатайствовать перед Катангой самостоятельно; он, конечно, мог бы разместить кубинские войска недалеко от границы» [26].
В заключительной сцене этой легкой комедии Мобуту объявил, что у него были взятые в плен в бою кубинские солдаты – долгожданное доказательство кубинской причастности. Но когда американское посольство в Заире навело справки по данному вопросу, выяснилось, что этому обвинению нет никаких обоснованных доказательств. Как сказал один чиновник: «Давайте снисходительно назовем это ошибкой» [27].
