Наложницы князя Владимира

Любвеобильность князя Владимира не раз вызывала осуждение его христианских современников. Древнерусский летописец писал:

"Был же Владимир побежден похотью, и были у него жены: Рогнеда, которую поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино, от нее имел он четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода, и двух дочерей; от гречанки имел он Святополка, от чехини - Вышеслава, а еще от одной жены - Святослава и Мстислава, а от болгарыни - Бориса и Глеба, а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц. Был он такой же женолюбец, как и Соломон, ибо говорят, что у Соломона было 700 жен и 300 наложниц. Мудр он был, а в конце концов погиб, Этот же был невежда, а под конец обрел себе вечное спасение" (Перевод Д. С. Лихачева).

Мотив "сладострастия и похотливости" использован в летописных описаниях сцен насилия князя Владимира над полоцкой княжной Рогнедой, над женой брата Ярополка и над "Корсунской княжной". С одной стороны, эти сюжеты как будто имели целью продемонстрировать изменение характера князя после обращения в христианство и женитьбы на византийской царевне, что снижает историческую достоверность исходных сведений о гареме.  Современные исследователи подчас видят в летописной характеристике моделирование образа Владимира по библейскому образцу, имевшему прототипами царей Давида и Соломона. Но с другой, характеристика князя Владимира как "прелюбодея" утвердилась уже у его современников и в Хронике мерзенбургского епископа Титмара (VII, 72-73) он назван "великим и жестоким распутником" (fornicator immensus et crudelis). Эта характеристика стала общим местом в современной научной литературе.

Исследователями не раз отмечалось, что сообщаемые летописью сведения о княжеских наложницах имеют аналогию в "Записке" Ахмеда Ибн Фадлана, который в составе багдадского посольства в Булгар встречал русов и славян во время путеше-ствия по Волге в 922/21 гг. В славянских землях Ибн Фадлан не бывал, поэтому нет уверенности, что его сведения относятся к киевскому, а не к какому-то иному прави-телю. Последнее кажется даже вероятнее. Тем не менее, сообщение Ибн Фадлана, основанное на каких-то сведениях, в известном смысле перекликается с летописным представлением о языческом князе Владимире Святославиче:

"Один из обычаев царя русов тот, что вместе с ним в его очень высоком замке постоянно находятся четыреста мужей из числа богатырей, его сподвижников, причем находящиеся у него надежные люди из их числа умирают при его смерти и бывают убиты из-за него. С каждым из них [имеется] девушка, которая служит ему, моет ему голову, и приготовляет ему то, что он ест и пьет, и другая девушка, [которой] он пользуется как наложницей в присутствии царя. Эти четыреста [мужей] сидят, а ночью спят у подножия его ложа. А ложе его огромно и инкрустировано драгоценными самоцветами. И с ним сидят на этом ложе сорок девушек для его постели. Иногда он пользуется как наложницей одной из них в присутствии своих сподвижников, о которых мы [выше] упомянули. И этот поступок они не считают постыдным. Он не спускается со своего ложа, так что если он захочет удовлетворить некую потребность, то удовлетворяет ее в таз, а если он захочет поехать верхом, то лошадь его подводится к ложу таким образом, что он садится на нее верхом с него, а если [он захочет] сойти [с лошади], то подводится его лошадь настолько [близко], чтобы он сошел со своей лошади на него. И он не имеет никакого другого дела, кроме как сочетаться [с девушками], пить и предаваться развлечениям. У него есть заместитель, который командует войсками, нападает на врагов и замещает его у его подданных".

Сходный текст несколько иначе представляет отношения "царя" с девушками в сочинении персидского автора Амин Ахмеда Рази "Семь климатов", ок. 1593/4 г.:

"Царь их [русов] постоянно живет в замке, очень высоком и четыреста человек воинов постоянно находятся при нем и ночью спят у ног его ложа. И с каждым из этих четырехсот человек есть девушка, так что каждый [из них], если имеет желание соединяется, пользуется [своей] девушкой в присутствии царя. У царя также есть четыреста девушек, которые являются его наложницами. Трон [его] большой, увенчанный драгоценными самоцветами, сделан [так], что поверх этого трона [он] сидит с сорока любимицами и в их обществе проводит время. И если у него вдруг появится желание и страсть, [он] сочетается с ними в присутствии [своих] сподвижников. И это дело они не считают постыдным. Царь их никогда не сходит ногами с высоты трона, а когда он сходит [с лошади], [он] снова этим же путем сходит наверх трона. И он не имеет никакого другого дела, кроме как сочетаться [с девушками], пить вино и предаваться развлечениям".

Цифра 800 наложниц упоминается обоими авторами в разном контексте. У Ибн Фадлана это наложницы воинов, по две на каждого из 400. Однако в этом случае неясно положение 40 наложниц "царя", были ли они сверх штата в 800 наложниц, или составной частью этого числа. Вероятно, поэтому логика организации "гарема" по-другому представлена в тексте Рази, где каждый воин имеет свою девушку, а 400 наложниц принадлежали "царю". По крайней мере, кажется очевидным, что сама идея 800 наложниц была известна уже в начале X в., когда с ней познакомился Ибн Фадлан. Сведения Ибн Фадлана о девушках "царя русов" и данные "Повести временных лет" о 800 наложницах князя Владимира восходят либо к общему источнику, либо к одному обычаю. Исследователи не раз обращали внимание на существование многоженства и института наложниц у прибалтийских, западных и восточных славян, с которым боролась церковь в X-XI вв. На связь политики, религии и самого образа киевского князя Владимира с западными славянами Прибалтики и Моравии неоднократно указывал А. Г. Кузьмин. Поэтому есть основания говорить о неком обычае, который в равной степени нашел отражение и в летописном рассказе, и в сообщении информаторов арабского посла.