Глава 30
Оливер посещает дом скорби

Некоторое время все молчали, ошарашенные словами старичка. Затем Оливер поведал о своих приключениях: как он выбрался из тюрьмы, как нашел Чарльза Шервуда и все ему рассказал. Вскоре твидлы, окутавшись синей дымкой, превратились, и Оливер понял, что наступило утро.

Тихонько переговариваясь, они обсудили убийство родителей Оливера и Оливии, нападения миссис Болье на людей, судьбу Гарольда.

– Выходит, он не такой ужасный человек, – грустно улыбнувшись, сказала Оливия. – А я считала его предателем.

– Если бы он сразу все нам рассказал, то не оказался бы в тюрьме, – проворчал Оливер. – И мы бы сюда не угодили.

– Он хотел все исправить. – Йоши, оторвавшись от своей тетради, отложил перо. – Ты сказал, он собирался изменить прошлое. Видимо, он переживал из-за смерти ваших родителей. Настолько сильно, что не смог вам сказать. С помощью браслета он думал все поменять, тогда ваши родители были бы все еще живы. И значит, пугающие его признания стали бы ненужными.

– Прошлое невозможно изменить, – возразил Оливер.

– Азариус так не сказал, – напомнил Рэнделл. – Он лишь упомянул, что Гарольду не хватит энергии для заклинания.

Оливер потрясенно уставился на друга.

«А ведь действительно… Или Азариус просто издевался над Макалистером?»

С шумным лязгом открылась дверь. На пороге стояло двое тюремщиков.

– Оливер Стоун, на выход!

– Зачем он вам? – Оливия вскочила и кинулась к ним.

– Приказ начальства, – буркнул один из стражников. – Обсуждению не подлежит.

Он вытолкнул Оливера в коридор. Второй хоть и с большим трудом, но смог не пустить через порог Оливию, которой активно помогал Марко. Захлопнув дверь, они повели Оливера наверх.

– Без глупостей, – предупредил первый тюремщик. – Говорят, ты колдун. А мне всегда было интересно, боитесь ли вы стали. – И, подмигнув, положил руку на эфес шпаги.

Следуя за ними, Оливер гадал, куда его ведут. Спрашивать он не собирался. И, судя по их мрачному виду, стражники все равно бы не сказали. На улице, прямо возле входа, он увидел небольших размеров карету. На козлах рядом с кучером сидел солдат в зеленой форме. Возле двери стояло еще двое. Втолкнув Оливера внутрь, они расположились напротив него. Карета неспешно покатила по улице. Окна были закрыты плотными занавесками, поэтому Оливер, сколько ни пытался, так и не смог понять, в каком направлении они едут. Он вспомнил рассказ Ллойда о том, что может грозить в Ламаре за колдовство, и почувствовал, как затряслись руки.

Вскоре карета остановилась, и Оливера вывели наружу. Он стоял перед огромным домом, вытянувшимся в обе стороны, насколько хватало взгляда. Оливер вначале даже подумал, что перед ним дворец. Правда, сразу же переменил свое мнение. Уж слишком уныло он выглядел: серые стены, полное отсутствие башен, тускло горевшие окна.

Внутри его встретил холод и бросающийся в глаза аскетизм. Выкрашенные непонятного цвета краской стены, пол с хорошо заметными выщербинами, несколько покрытых пылью статуй и висевшие над ними факелы. Потирая озябшие руки, Оливер не уставал гадать, куда его привезли. Обстановка сильно напоминала тюремную, только многочисленные солдаты в зеленой форме были не похожи на тюремщиков.

– Где мы? – поинтересовался он у своих сопровождающих.

В ответ те лишь ухмыльнулись и повели Оливера дальше. По мрачному полутемному коридору они вышли к лестнице. Поднялись по ней на второй этаж. Тут было тихо и угрюмо. Оливер отчетливо ощущал повисшие в воздухе боль и страдание. Ему отчаянно захотелось убраться отсюда, и желательно поскорей. Насупившиеся солдаты, явно разделявшие его желание, ускорили шаг. Вскоре они остановились возле широкой двери, выкрашенной потрескавшейся золотистой краской. Открыв ее, один из солдат втолкнул Оливера внутрь.

Он очутился в просторном помещении. Оно напоминало нечто среднее между кабинетом и жилой комнатой. Пол и стены украшали ковры, окна скрывали толстые шторы. В камине потрескивали дрова, хотя на улице, несмотря на раннее утро, было тепло. Оливер сделал несколько шагов, отчего в спертый, тяжелый воздух поднялись клубы пыли. Помещение сильно напоминало склеп – темное, безрадостное, лишенное ярких красок.

– Это он? – раздался едва слышный, лишенный эмоций голос.

Оливер вздрогнул и только сейчас заметил, что он не один. Из дальнего конца помещения на него внимательно смотрели четверо. Трое сидели в мягких креслах. Он узнал Чарльза Шервуда. Член Совета смотрел на него с сочувствием. Рядом с ним расположились старичок, чье лицо напоминало лишенную влаги грушу, и пышущий здоровьем розовощекий мужчина. Четвертый мужчина стоял возле стола. Он устремил на Оливера холодный, безжизненный взгляд. Бледный, с короткой клинообразной бородкой, густыми бровями и тонким носом, вельможа показался Оливеру разочарованным в жизни аристократом.

– Да, – ответил Шервуд. – Оливер Стоун. Сын Грега и Амелии Бэмфорд.

– Скажи мне, юноша, как так получилось, что у тебя целых три твидла? – поинтересовался вельможа. – В наших краях каждый из них стоит целое состояние. Ты ведь из приюта? И насколько мне известно, родители никаких денег тебе не оставили?

– Я даже не знаю, кто вы. А вы требуете от меня ответа на ваши вопросы, – заметил Оливер.

Вельможа вскинул брови. Его губы дрогнули в улыбке, но выражение лица нисколько не изменилось.

– Оливер, – суетливо произнес Шервуд, – перед тобой бургомистр Ламара герцог Марвин Дауглиш. А эти уважаемые господа… граф Квентин Уилисс и виконт Рори Макинтош. – Он указал на сухого старичка, а затем на розовощекого мужчину. – Они, как и я, являются членами городского Совета.

Оливер замялся, не зная, что ответить бургомистру. Не рассказывать же правду. Тогда деньги точно могут отобрать.

– Они мои друзья, – объяснил он. – Двое сбежали от контрабандиста. А третьего я встретил в Массалии, он свободный, у него нет хозяина.

Про лемура он решил не врать. Когда история хотя бы отчасти верна, то выглядит намного правдоподобней.

Бургомистр кивнул. Оливер так и не смог понять по его лицу, верит ему Дауглиш или нет.

– Как и корабль? – прокряхтел граф Уилисс. – От него тоже отказался прежний владелец?

– На что вы намекаете?! – вспыхнул Оливер, но, взяв себя в руки, добавил: – Сэр. Вы меня в чем-то обвиняете?

– Мы просто хотим выяснить, что ты за человек, – сказал Шервуд. – Мы ничего о тебе не знаем. Кроме имени и родителей. Ты провел жизнь в другой стране. Прости, но ты чужестранец в Ламаре. Но так получилось, что ты обвинил ректора ведущего университета, министра над всеми университетами Флориану Болье в ужасных преступлениях. Вот мы и разбираемся, можно ли тебе верить.

– Она пыталась вас убить! – воскликнул Оливер. – И вы до сих пор на ее стороне?

Розовощекий Макинтош прыснул:

– Он ее ненавидит, юноша. Но такой он у нас честный.

– У Флорианы много причин меня недолюбливать, – признался Шервуд. – И даже желать моей смерти. Я с радостью лишу ее всех званий и посажу за решетку, но нужны основания.

– А существо, которое я вам принес?! – вновь закипая, вскричал Оливер. – А то, что вы своими глазами видели ее в нашей камере? Вам мало?

– Зверя я получил от тебя, – Шервуд мягко посмотрел на Оливера, – а у тебя неоднозначная репутация.

– Болье написала Азариусу письмо, в котором сообщила ему о месте и времени встречи ученых, которых он потом убил, – с жаром доложил Оливер. – Это Болье виновна в их смерти. Это она преступница. А не мои родители, как считают все в городе. Вы должны мне поверить!

– Письмо у тебя? – Шервуд протянул руку.

– Болье сожгла его, – потупился Оливер. – Она пришла в тюрьму и, хитростью заполучив, уничтожила. Но я говорю правду!

– Все, что ты говоришь, это всего лишь слова, – констатировал граф Уилисс. – Слова мальчика, пытающегося выгородить себя и своих друзей. Мы не можем вынести решение, основываясь исключительно на них.

– Все из-за моих родителей? – Оливер вскинул голову. – Их оклеветали!

– Мы начали выяснять про них, – заговорил бургомистр, и Уилисс моментально прикрыл рот. – Они в открытую приятельствовали с Азариусом.

При упоминании имени колдуна по лицу мужчины пробежала гримаса боли. Оливер вспомнил историю про его дочь. Учась под руководством Азариуса волшебству, девушка сошла с ума.

«Может, поэтому ему все не в радость? – подумал он. – И в доме так мрачно и угрюмо?»

– Хотите сказать, яблочко от яблони недалеко падает? – Оливер сжал кулаки, так что ногти вонзились в ладони. – Как просто и глупо. И думать не надо. Давайте всех детей убийц и преступников пересажаем, они ведь вырастут негодяями.

– Ты забываешься, юноша! – рявкнул виконт, и его розовые щеки побледнели.

В этот момент дверь открылась, и в помещение бодрым шагом вошел подтянутый офицер. Коротко стриженный, гладко выбритый. На поясе у него висела длинная шпага.

– Барон Эшкрофт? – На лице бургомистра промелькнуло удивление. – Вы по делу Болье?

– Разумеется. – Барон расплылся в улыбке, обнажив белые, ровные зубы. – Мальчишка-то не врал. – Он с любопытством уставился на Оливера. – Это он?

– Он самый, – кивнул Шервуд. – Мы уже подумывали отправить его обратно в камеру.

Оливер, вздрогнув, возмущенно округлил глаза.

– Если есть за что, пожалуйста, – ухмыльнулся Эшкрофт. – Только не вместо Болье. Она виновна.

– Вот как… – На лице Шервуда промелькнула радость.

– Со всеми преступлениями ее пока связать не удалось. Но доподлинно известно, что Болье в день нападения на Клариссу Гринвуд ездила в Массалию. Это раз. – Он энергично потер ладони. – Я поговорил с миссис Гринвуд. Она как раз вернулась в Ламар. И она призналась, когда я упомянул, что Болье под арестом, что та приходила к ней и угрожала. Это два. А три… – Он победно оглядел слушавших его вельмож. – Ей во время разговора стало настолько плохо, что, по ее словам, она едва выжила. Каково, а? Все в точности как в остальных случаях.

Оливер настороженно смотрел на бургомистра, все еще до конца не веря в счастливое спасение.

– А что Кларисса? – поинтересовался граф Уилисс. – Отчего так долго боялась? Почему сразу не пожаловалась на Болье?

– В том-то и дело, что боялась, и очень сильно. В том числе и саму Болье, – пояснил Эшкрофт. – Я с трудом ее разговорил.

– Она вроде не из пугливых, – задумчиво произнес Шервуд. – Входит в совет, выбирающий министра над университетами.

«Вот как Болье получала голоса, – догадался Оливер. – Не удивлюсь, если остальные пострадавшие входят в него либо являются родственниками его членов».

– Теперь все понятно, – высказал Шервуд мысли Оливера. – На днях должны состояться выборы министра над университетами. Болье в очередной раз выставила свою кандидатуру. Ее многие в совете недолюбливают. И мне казалось, у нее нет никаких шансов получить их голоса. Я тоже баллотируюсь на должность министра. И был уверен в победе. Но несколько дней назад начал слышать в кулуарах, что все в комиссии собираются поддержать Болье. Хотя ранее благосклонно относились именно к моей персоне. Получается, она их всех запугала.

– Не ожидал, – скривился бургомистр. – Никогда бы не связал Болье и все эти преступления.

– Даже на меня напала. – Шервуд слегка склонил голову. – Вот до чего дошла. Для нее все средства хороши.

Он замолчал, и в комнате на мгновение повисла тишина.

– Я тут слышал, вы обсуждали мальчишку… – Барон Эшкрофт лукаво улыбнулся. – Будет ли мне дозволено высказать свое мнение?

Он вопросительно взглянул на бургомистра. Тот едва заметно кивнул.

– Параллельно с делом Болье я кое-что выяснил про его родителей…

Оливер мгновенно повернулся в сторону Эшкрофта, весь превратившись в слух.

– Сразу скажу, история интересная и крайне запутанная. – Барон, явно наслаждаясь всеобщим вниманием, прошелся вдоль стола, позвякивая шпорами. – Родители мальчишки не просто тесно общались с Азариусом, как мы раньше считали. Они были знакомы с ним еще со времен учебы в университете.

– Что?! – вскричал Оливер.

– Так-так-так… – Уилисс зловеще постучал пальцами по подлокотнику кресла.

Бургомистр недовольно поморщился. Он бросил на Шервуда короткий взгляд, тот едва заметно кивнул.

– Слушай меня внимательно, юноша, – обратился к нему Дауглиш. – То, что ты сейчас услышишь, не должно покинуть стен моего дома.

«Уж не собирается ли он рассказать мне, что Азариус сбежал?» – хмыкнул Оливер.

– Азариус Магнеций не родился колдуном, – тихо произнес Дауглиш. – Он самый обычный человек, как я, Шервуд и ты. Но он каким-то образом сумел овладеть магией и стал колдуном.

Оливер вытаращил глаза, чтобы бургомистр не догадался, что все сказанное им давно ему известно.

«А он знает о побеге Азариуса? – гадал он. – Или еще не в курсе?»

– Неужели?! – для большего правдоподобия вскричал он.

– Азариус родился человеком? – Макинтош вскочил и изумленно оглядел собравшихся. – Вы знали? И скрывали от остальных? Даже от меня?

– Ты тогда был молод и в Совет не входил, – сухо произнес бургомистр. – То, что удалось сделать Азариусу, очень опасно. В первую очередь для страны и власти короля. Если бы простолюдины узнали, что любой из них может овладеть магией… Представляешь, что тогда началось бы?

– Но я знаю, что он учил простолюдинов заклинаниям. – Макинтош сел, на его лице была хорошо заметная обида.

– Но они думали, что он колдун. Никто из них до конца не верил, что хоть немного способен приблизиться к его уровню. Как ты считаешь, насколько усердней они бы стали изучать магию, поверив, что это возможно?

– Понимаю, – согласился Макинтош. – Вы поступили мудро. Простолюдины не должны узнать.

– Никто не должен узнать, – поправил виконта бургомистр. – Колдовство опасно. В первую очередь для человека.

Оливер непонимающе вскинул вверх брови: «О чем это он?»

– Продолжай. – Дауглиш кинул на барона короткий взгляд и меланхолично уставился на свои ногти. – Итак, что ты узнал?

– Родители парня, учась в университете, крепко дружили с Азариусом, – продолжил рассказ Эшкрофт. – По сути, они были единственными настоящими его друзьями. Втроем они заинтересовались, может ли обычный человек по-настоящему овладеть волшебством. И создавать столь же мощные заклинания, как и настоящий колдун. После окончания учебы они разошлись. Твои родители остались работать в Ламаре, а Азариус уехал из города. Спустя много лет он вернулся, только теперь все считали его колдуном.

– И что, никто не узнал его? – изумился Оливер. – А бывшие сокурсники? А учителя?

– Он изменился, – объяснил барон. – Осознание силы и собственного могущества меняет человека. Он из забитого тихони, читающего в уголочке книгу, превратился в уверенного в себе мага. К тому же, кроме твоих родителей, с ним практически никто не общался, его почти не замечали. Где уж им было узнать в гремевшем на всю страну колдуне незаметного скромнягу. А твои папа и мама узнали. Азариус принял их, и они возобновили дружбу. Колдун рассказал им, как он сумел постичь волшебство, как, будучи человеком, смог колдовать. Твои родители были в восторге от открывшихся перспектив, от знаний, даваемых им Азариусом.

– Но у магии, юноша, есть обратная сторона, – ледяным тоном произнес бургомистр. – Ее темная изнанка.

– Колдовство меняет людей, причем в худшую сторону, – проворчал Уилисс. – Обнажает их самые скрытые пороки.

«Поэтому Орозий такой вредный?» – ухмыльнулся Оливер.

– Родители парня вскоре заметили это. – Эшкрофт говорил уже не столь бодро, видимо, устал. – Амелия, забеременев, отказалась от магии. А Грег продолжал колдовать. И спустя время Амелия заметила, что Грег становится жестче, надменнее, чаще срывается, совершает жестокие поступки. И они, сделав вывод, что магия не для людей, перестали колдовать. Будучи друзьями, они рассказали об этом Азариусу. Но он не прислушался к их словам. То ли посчитал, что справится, то ли попросту не поверил.

Оливер не совсем понимал, о чем говорит Эшкрофт.

– Откуда вы все это знаете? – спросил он у барона.

– Работа такая, – ухмыльнулся Эшкрофт. – В Ламаре даже мышь без моего ведома не проскользнет. Если, конечно, будет мне интересна.

– Почему вы тогда молчали, когда моих родителей поливали грязью? – Оливер с вызовом посмотрел на барона.

– Мне было все равно. – Мужчина скрестил руки на груди. – Их судьба меня не интересовала. До последнего времени. К тому же многого я раньше не знал. Выяснил только сегодня ночью. Позволишь, я закончу?

Оливер кивнул. Он устал злиться и ненавидеть все и вся. Альд Аир, Азариус, Болье, Макалистер… Сейчас он хотел лишь одного: чтобы все закончилось и его оставили в покое.

– Азариус становился все более неуправляемым. Родители мальчишки попытались его урезонить, просили остановиться, одуматься и бросить магию. Но он их не послушался. Они сильно поругались. Потом произошла та ужасная трагедия, погибли ученые. А спустя несколько дней мы сумели его арестовать. И я своими ушами слышал, как Азариус обвинял его родителей в предательстве. Кричал, мол, это они его сдали нам. Но он ошибался. Родители парня были ни при чем. Я приходил к ним, спрашивал, как его можно одолеть, но они мне ничего не сказали.

– И как вы сумели его арестовать? – взволнованно спросил Оливер.

В душе мелькнул луч надежды – у Азариуса есть слабое место. Раз его победили в прошлом, то, значит, можно победить и в настоящем.

Вельможи, включая бургомистра, до того скучавшие, с интересом посмотрели на Эшкрофта. Барон замялся. Весь его бравый вид мгновенно улетучился.

– А-а… э-э-э… Давно это было… Как-то само получилось. Я даже удивился.

– Я в свое время послал за ним две сотни отборных солдат, – хмыкнул граф Уилисс. – Они вернулись ни с чем. Побитые и напуганные. И ни в какую не хотели идти за ним второй раз. А ты утверждаешь, что у тебя все вышло само собой?

– Квентин, я в магии ничего не смыслю, – промычал Эшкрофт. – Я только руководил своими людьми. Мы ворвались к нему, а он даже не сопротивлялся.

– А если правду… – Шервуд встал с кресла. – Темная выходит история.

– Я говорю правду! – сверкнул глазами барон.

– Всю ли… – усмехнулся Макинтош.

– Хорошо… – вспыхнул Эшкрофт. – Мне помог один человек. Ни имени, ни откуда он, я не знаю. И что он делал, я тоже не знаю. Он вошел к Азариусу раньше нас. Такой был уговор. И когда мы уже его вязали, он оказался не сильней обычного взрослого человека. Никакой магии, ни единого заклинания. Он вообще не сопротивлялся. Это все, что я знаю.

– Ты мне такого не рассказывал… – нахмурился бургомистр. – Пахнет магией. Ты же знаешь, я такое не люблю. Пусть ты и действовал из лучших побуждений.

– Уверен, тот человек применил вовсе не магию, – поспешно заявил барон. – Мне порекомендовал его мой хороший знакомый. А в нем я уверен, как в себе. Он никогда бы не связался с колдунами. Слово чести.

Повисло молчание, которое нарушил Чарльз Шервуд.

– Так что скажете, бургомистр, мы снимаем с парня и его друзей все обвинения?

Он посмотрел на бургомистра, ожидая его решения. Дауглиш повернулся к Оливеру.

– Ты свободен и волен делать что хочешь. Вдобавок я обещаю, что доброе имя твоих родителей будет восстановлено.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Оливер. – Почему вы позволили мне узнать тайну Азариуса?

Дауглиш холодно улыбнулся:

– Ты пострадал. И ты помог моему городу. Но у твоей свободы есть одно условие.

Оливер насторожился.

– Ты слишком крепко повязан с волшебством. Я тебя не виню, юноша, у каждого своя судьба. К несчастью, твоя сложилась именно таким образом. Я не тиран и не деспот, но закон есть закон. Тебе придется покинуть Ламар.

– А турнир?! – воскликнул Оливер. – Я же участвую в соревновании «Доблесть и знания».

– Хм… – нахмурился бургомистр. – Вот как, однако, получается… Что скажешь, Чарльз?

– Несколько часов ничего не решат, – ответил Шервуд. – Пусть останется.

– А если я выиграю? – Оливер решительно выпятил челюсть. – Призер турнира имеет право поступить в любой университет Ламара.

– Значит, такова судьба. – Дауглиш смотрел на Оливера холодным взглядом. – И не мне ей указывать. Выиграешь – можешь оставаться. Правила есть правила. Пусть детского турнира, но организованного мной. Но учти, проиграешь – должен будешь покинуть город сегодня вечером.