ЕГО ДУША
ЗЕМЛЯ
Что познает человек прежде всего? Еще не научившись говорить, не научившись понимать?
Материнское лицо, которое бывает так близко, когда мать кормит дитя своим молоком. Боль. Голод.
И красоту.
Почему малый росточек жизни, маленький человек, в сознании которого мир едва успел перевернуться и стать на ноги, тянется к ромашке, похожей на солнце? Почему ладошка его мнет клейкий листок? Почему издает он радостный всхлип, разглядев нарядный сарафан божьей коровки — красный, в черную крапинку?
Да потому, что детство ближе к природе, чем любая другая пора человеческой жизни.
Ведь и мать — частица природы. И сам маленький человек — ее частица. А пока он не вполне самостоятелен, он особенно близок ей.
В детстве много открытий. Но главное среди них — мир, который окружает.
Вот светлая бабочка присела на малиновый цветок шиповника. Вот у подножия травинки, похожей на огромное дерево — только поменьше, — возится бронзово-загорелый жук. Вот кузнечик — он только что скрипел невидимым смычком, а теперь затих, вглядываясь в тебя булавочными бусинками настороженных глаз.
Мир, оказывается, живой, даже мертвая лесина глухо стонет, если ударить по ней палкой.
Мир живой, и маленький человек, подрастая, видит, как смеется, как поет, как плачет и как страдает этот мир, даже если он и молчит.
Еще не осознавая себя, не зная родной речи, малое существо понимает: есть два пути в этом мире. Один — причиняя боль тем, кто не может тебе ответить. Второй — жалея всех, кто слабее.
Пожалев, человек становится человеком.
СЛОВА
Какое первое слово, сказанное им?
Их не так уж много, слов, которые люди произносят первыми.
«Мама». «Папа».
Наверное, еще какие-то есть. Старшие ведь порой в любом сочетании бессмысленных милых звуков ищут осмысленность речи.
И каждый раз повторяется великое, уже пройденное однажды — сквозь тысячелетия — человечеством, народом.
От немоты — к слову.
От одиночества — к людям.
От напряженности непонимания — к улыбке общения.
Придя в свой час, он скажет слово там, где царила вечная немота. Он соединит своим словом безжизненное с жизнью, бесконечную ночь со светом.
И это слово будет русским.
Истинный человек бесконечно уважает любую речь как принадлежность самобытности и равенства. И все-таки нет для нас ничего славней русской речи!
Раскатистая, восторженная, гневная в одном коротком слове «ур-р-ра!» — и сколько еще за этим словом! Мальчишеского отчаяния, когда с деревянной саблей скачет босоногий конник в заросли лопухов. Взрослого мужества, когда с винтовкой наперевес против злобного врага, с готовностью погибнуть, но добиться победы. Решительного упрямства, когда дрогнула и сдалась тайна сложного научного расчета.
А какое простое слово — «люблю!». Сколько в нем оттенков, на сколько ладов произнести его можно — и с испуганным придыханием, и с упорным отчаянием, и с душевной открытостью, с восторгом, тайной, неуверенностью, страхом — и счастьем!
Есть слова заповедные, заветные, как оружие, которое достают из ножен не по всякому поводу и случаю.
Но все-таки настают мгновения — нечастые, а оттого дорогие, — когда человек скажет слово: «Родина».
И еще слово: «Клянусь!»
ПЕСНИ
Слово людей соединяет, песня сплетает их в единое.
У единства этого много разных имен и красок. Деревенский хоровод похож на венок. Из желтых соцветий одуванчика. Из голубых васильков. Из белых ромашек.
Поют люди и в горький, черный час. За руки, как в хороводе, не держатся, но сплелись сердцами. Песня их в одну силу овивает, в одну волю.
Когда поют зеленые солдатские колонны, по спинам мальчишек, которые слушают, ползут мурашки. И сами по себе несут тебя ноги вслед за колонной, и хочется подравнять короткий мальчишеский шаг под поступь солдатских колонн. И так же басовито, мощно, надежно запеть:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой!
Горькое, сладкое, радостное, бесшабашное, тревожное — у каждого часа и каждого чувства свои песни, верные спутницы человека. Не зря же, когда он один — в пустой тундре, глухой тайге, безмолвном космосе — запевает привычно, и вот он уже не один вовсе, а с песней. А песню сложили люди. Значит, с людьми.
Песни сродни душе.
У каждого народа свой язык и свои песни, а значит, своя душа. Русские люди песней смеются, под песню печалятся, с песней идут на подвиг.
Уничтожьте песню, что будет? Поскучнеет мир, поволокой затянет свет.
И небо останется — да не то.
И слово услышится — да не так.
А улыбаться люди станут реже.
Наш герой известен миру улыбкой. Открытой, доброй, сердечной. Русской.
Над тайной его улыбки задумываются люди: почему он так улыбался? Я думаю, потому, что песни любил. Улыбка — песня души.
СКАЗКИ
Чему сродни душа людская?
Пожалев слабого, человек стал человеком. Овладев словом, стал не одинок. А запел — и взялся за руки с другими людьми. Силен стал.
Не правда ли, он как бы все выше и выше? Точно взлетает на крыльях души. В крыльях этих много перьев. Цветных, узорчатых, прекрасных. Вроде бы что тут, перо и перо, чуть лучше, чуть хуже, какая разница!
Ан нет! Разница, и какая, коли речь идет о крыльях души. От каждого перышка зависимо — выше душа взлетит или малым довольствуется. Воспарит на высоту беспредельную или едва от земли оторвется…
Есть в перышках этих волшебных одно — небывало прекрасное. Отливает голубым, сиреневым, горит алым, оранжевым. Перышко это незаменимое, и без него душе тяжелей взлетать.
А имя ему — сказка.
Сказка душу греет, поднимает ввысь. В сказке — небывальщина, и, наверное, от этого все кажется таким взаправдашним.
Кружится шар наш земной в черном мраке, летит на леса снег пуховый, тает, цветами мир покрывается, а потом падает оземь желтый отживший лист. Истаивает время, уходят старики, но сказки их никогда не уходят, оставаясь вечно волшебными.
И одна среди них — особенная. Про жар-птицу. Ночью прилетает она кормиться отборным зерном и пить чистую воду. Кто ухватит ее за хвост, тот счастье поймает.
Кто ухватит ее за хвост?
Не верят в свои силы старики. Усмехаются, покачав головой, взрослые.
Только малыш верит. Вырастет и поймает за чудный хвост волшебную птицу.
Горят глаза его.
Это душа воспаряет.
ГЕРОИ
«Сказка ложь, да в ней — намек, добрым молодцам урок».
Ну а былина?
Бывало ли былинное?
Никто, нет, никто не знает, жили ли на белом свете Илья Муромец, Добрыня Никитич да Алеша Попович, сражались ли с многоглавым Змеем Горынычем да с бессчетной вражьей силой, бились ли с колдовскими чарами…
Вот ведь диво!
Были ли, не были, а стоят русские богатыри возле каждой детской кроватки, точно покой сторожат, точно подтверждают: «Да здесь мы, тут!»
Вглядывается малый человек в родные, близкие лица. В бородатое, широконосое Ильи Муромца, который о палицу колючую облокотился. В лицо Добрыни Никитича, бородатое да улыбчивое, не зря имя у него такое доброе, — этот о пику оперся. В безбородое и грустное Алеши Поповича — этот глаза затуманил, вдаль куда-то загляделся.
Хороши богатыри, святая русская троица, да ведь и четвертый есть — Микула Селянинович.
Три богатыря — воины, охранители земли родной, а Микула Селянинович боец особенный: воин-пахарь.
Пока тихо и вражьей силы нет, пашет он землю милую, хлебушек растит, чтобы малых детей накормить, богатырей-охранителей да и самому поесть. А настанет лихая година, вынет он меч-кладенец, и не будет удара страшней, чем его сеча.
Микула и за Родину бьется, и за землю, и за продолжение ее, которое в зернах пшеничных таится.
Были ли герои?
Да пустой вопрос.
Были, коли помнят их и маленькие и старики.
Были, коли в лицо их люди знают.
Были, коли подвиги былинные и новым людям по плечу.
МЕЧТА
От чувства — к слову. От слова — к песне. От песни — к сказке. От сказки — к героям. От героев — к мечте.
Вот как душа человеческая воспаряет.
Вот как взвивает ввысь, опираясь на крепкие крылья. И каждое перышко в крыле красивое, как добро, надежное, как верное слово, прочное, как широкая песня, мудрое, как волшебная сказка, сильное, как могучие герои, яркое, как великая мечта.
Душа всегда рвется вперед. Всегда вверх.
Зреет-поспевает маленький человек. Многого еще он не знает. Многого не умеет. Но — вы замечали? — не зная и не умея многого, он многое понимает. Это поступь души. Поступь духа.
Услышав сказку про меч-кладенец, маленький человек мечтает, как он вырастет и возьмет волшебный меч в руки.
Узнав про героев-богатырей, маленький человек мечтает, что он вырастет и станет сильный, как Муромец.
А услышав сказку про ковер-самолет, мечтает, став взрослым, летать.
По нынешним временам сказкой этой вроде никого не удивишь: малыши о самолете раньше узнают, чем про волшебный ковер. Но ведь были же, были времена, когда самолета не видывали, а сказку любили.
Любил и наш герой. Хотя, может, и не думал, что эта любовь и есть мечта.
Представь: ты на ковре, а внизу мелькают серые горы, змеятся светлые реки, лоснится вспаханная земля.
И дух захватывает.
И хочется кричать, кричать от восторга. Да так, чтобы голос твой тебя обгонял и, обогнув пространство, настигал сзади.
— Ого-го-о-о! Это я лечу! Человек!
И эхо в горах таинственно откликается, ударяясь о стены ущелий:
— О-о!.. Чу!.. Век!..
Человек летит над землей. Он летит пока лишь мыслями. Но восторг уже охватывает его. И сердце проваливается. И дух замирает.
Он уже участник будущего, хотя еще не все понимает и не все умеет.
А это и есть мечта.
ИКАР
Придет время, и наш герой узнает миф об Икаре и Дедале. О том, как два человека захотели сравняться с птицами и сделали крылья, похожие на орлиные. Но солнце растопило воск, скреплявший перья, и Икар погиб.
Придет время, и наш герой узнает быль о безвестном вятском крестьянине, который, смастерив крылья, влез на колокольню, чтобы испытать свою мечту.
Мысль людская обгоняла время. Обгоняла знание.
А исполнение желаний без них невозможно.
Знание. Как тонкая и слабая на вид прозрачная струйка ручья точит камень, о который она бьется, так знание пробивает брешь в камнях незнания.
От мечты — к знанию. Вот последний его шаг.
Впрочем, шаг первый.
Только узнав сделанное до него, человек способен шагнуть дальше.
Но это шаг в будущее. И до него еще далеко.
Пока же, движимый мечтой, вдохновленный былиной, сказкой, песней, словом, окруженный богатырями, которые прикасаются ко всякому доброму человеку, даруя ему силу и надежность, ребенок шагает от желаний к делу.
Это дело — знание.
Не такой простой шаг. От первой задачи к сложной формуле путь тернист и потен. Просто пощупать камень, но непросто выяснить строение его атома. Легко взглянуть на звезды, но непросто усвоить звездную карту.
Легко сказать «сделаю», но нелегко сделать.
Шаг к знанию — это путь к осознанию себя.
Человек еще не знает, кем он будет на этой земле. Но он уже знает, каким будет.
Путь избрать достойно любой, а вот суть у всякого едина.
В мире сказок и героев, песен и былин, в мире мечты и слова, которое не бросают на ветер, рождается светлый человек, становится взрослей.
Взлетела его душа, опираясь на важные устои.
Невидима поддержка, но она есть. Без нее взлет невозможен.
НЕБО
Небо.
К нему поднимаются глаза человека — любого и всякого.
Вот закрапал дождь, и, прежде чем раскрыть зонтик, человек мельком взглядывает в небо.
Вот, задумавшись, следит он, как парят в знойный день пушистые кружева облаков.
Вот разглядывает звездную кисею, отыскивая Млечный Путь.
Вот испуганно разглядывает плотные тучи, которые рассекают острые лезвия молний.
Человек и небо, они так далеко друг от друга.
Человек и небо, они так близки: ведь небо, если поразмыслить, начинается прямо у наших ног.
Вот этот воздух сразу над травой, вот это пространство над асфальтом, вот эта пустота над кустом — это все небо, такое же, как там, на высоте.
Мы трогаем небо каждый час. Размахиваем в нем руками, торопясь на работу. Дышим им, нашим небом. Но редко думаем об этом.
И только немногие думают о небе всегда.
Не так-то просто это, думать о небе.
Еще трудней мечтать.
Но есть, есть люди, думающие о небе, мечтающие о нем.
Их не узнать, встретив на улице. Нет, не узнать.
Они, как и мы, мельком взглядывают вверх, прежде чем раскрыть зонтик, всматриваются в звезды, пугаются, глядя на молнии, и задумчиво разглядывают пушистые облака.
Они такие же, как все.
И не такие.
