Последний круиз Сталина
Сталин – это музыка победы,
Это – мирных планов громадье,
Это – пробуждение планеты
И высокий промысел ее!
А. Харчиков
Летом 1947 года 68-летний Сталин решил «тряхнуть стариной» – отправиться в путешествие на крейсере «Молотов» по водам Черного моря. А до «самого синего моря» проехать по территории России и Украины на авто и поездом, чтобы своими глазами взглянуть, как идет восстановление страны после войны с поверженной гитлеровской Германией.
Это был последний морской круиз генералиссимуса. Намеченный маршрут движения тщательно изучили и чисто, профессионально обработали сотрудники ведомства В.С. Абакумова – МГБ. Для охраны была сформирована особая команда, которую лично инструктировал бывший руководитель СМЕРШа, а ныне МГБ.
Поездка, естественно, была засекречена. Но ничего не бывает тайного, что со временем не становится явным.
Пройдет некоторое время, и появятся такие работы, как роман Аркадия Первенцева «Матросы», картина Петра Мальцева «Крейсер «Молотов» и полотно Виктора Пузырькова «И.В. Сталин на крейсере «Молотов».
Поездка к морю началась в Москве вечером 16 августа. Сталин на черном «Паккарде» доехал до Курска, сделав несколько остановок по пути: две запланированных – в Щеки-но Тульской области и в Орле. А вот третья была вынужденная, так как водитель почувствовал запах горелой резины. Остановили кортеж, охрана выскочила в оцепление. Оказалось, что перегрелись шины у «иностранца». Сталин тут же пересел в отечественную машину «ЗИС-110».
– Эта техника надежнее, потому что наша, – промолвил вождь оторопевшему начальнику охраны генералу Власику. – Поеду дальше на ней.
И действительно, до конца автопробега он ехал на машине завода своего имени. В Курске «кремлевский путешественник» поужинал и отдохнул на квартире местного начальника УМГБ. В дальнейшем автомобильный кортеж благополучно добрался до станции Харьков, где его ожидал литерный поезд, поданный по распоряжению уже упоминаемого полковника Лукина Кузьмы Павловича. Это он распоряжался всеми «литерами» в системе госбезопасности. Литерные поезда серии «А» – условное название поездов высокой важности, перевозящих ценные грузы или весьма именитых персон.
Последняя пересадка на пути к морю была в Симферополе. Поздно вечером 18 августа Сталина привезли в Ливадию. Для него она была памятна встречей «Большой тройки» в 1945 году.
Крымский писатель Петр Егорович Гармаш, служивший в это время старшиной I статьи на крейсере «Молотов», вспоминал: «рано утром 19 августа, только начинало светать, мы бросили якорь на траверзе Ливадии. До этого наш крейсер неожиданно отозвали с флотских учений, и он вернулся в Севастопольскую бухту.
Два дня экипаж драил и без того блиставший корабль, были пополнены запасы топлива, воды и боеприпасов. А на камбузе появились продукты, которых прежде никогда не получали. Но к чему все эти приготовления – даже для офицеров оставалось загадкой. Большинство наших предположений сходилось на том, что «Молотов» пойдет с ответным визитом к англичанам – на одну из баз в Гибралтар или на Мальту.
У нас же накануне побывал их крейсер «Ливерпуль» с двумя эсминцами. Версию «загранки» подтверждал и тот факт, что наш экипаж «прошерстили» – около 60 матросов и старшин временно были списаны на берег. Хотя все ребята прошли суровую проверку на войне. Естественно, обижались, некоторые даже рапорты писали. Наконец, вечером 18-го в сопровождении эсминцев «Лихой» и «Огневой» мы вышли из бухты.
На борту «Молотова» (командир – капитан II ранга Петров) находилось все флотское руководство: главком ВМС СССР адмирал Юмашев, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Октябрьский и член Военного совета ЧФ контр-адмирал Бондаренко. И только в открытом море экипажу «Молотова» по корабельной трансляции объявили, что им выпала честь: принять у себя товарища Сталина!
Новость для моряков была поистине ошеломляющей.
А утром все началось. К ливадийскому берегу ушел катер с адмиралами и в 6:00 уже вернулся обратно. Вахтенные и командир крейсера встречали гостей у трапа, мы – у кого была возможность – со своих мест в каком-то торжественном волнении наблюдали за происходящим. Сталин был в сером плаще. Он осторожно поднимался по трапу, за ним – зампред Совета Министров СССР Косыгин с женой, рыжая такая особа, на палубе она потом не появлялась. За ними – начальник сталинской охраны генерал-лейтенант Власик, секретарь Поскребышев и собственная охрана. Это были рослые парни в армейской форме. Все обратили внимание на их необычные автоматы – компактные такие, вроде бы венгерские, но точно не ППШ и не ППД. А еще к нам пожаловали флотские контрразведчики – офицеры СМЕРШа…»
Кстати, Гармаш мог не знать, что к этому времени ГУКР СМЕРШ НКО СССР был уже расформирован, и на базе этого ведомства и НКГБ появилось МГБ СССР.
Однако, продолжим рассказ очевидца:
«По Уставу ВМФ для встречи главы советского правительства всему личному составу корабля полагалось построиться на приветствие. Но Сталин попросил обойтись без церемоний, поскольку он в отпуске и отправляется на отдых в Сочи. Его провели в каюту флагмана – в носовой части крейсера, и «Молотов» взял курс к берегам Кавказа.
Генералиссимус, немного отдохнув, появился на полубаке, потом спустился по трапу на самолетную площадку возле передней трубы и там расположился в мягком кресле: кто-то из старшин подсуетился. Сталин выбил из трубки пепел, раскрошил две папиросы и набил ее табаком. Закурил, стал наблюдать за морем и моряками. Ну, а те после утреннего оцепенения отошли, осмелели и старались оказаться поближе, чтобы поглазеть на вождя. Он был немногословен, заметил лишь:
– Хороший корабль, вот такие корабли и надо нам строить.
А возвращаясь в каюту для разговора с адмиралами, Сталин обратился к Косыгину:
– Пройдите по кораблю, посмотрите, как живут моряки.
И тот не без интереса стал исследовать крейсер: побывал в машинном отделении, в артиллерийской башне, да и на камбуз заглянул.
– У нас в тот день борщ готовили, это я хорошо запомнил, потому что его Косыгин пробовал. Он зачерпнул ложкой, распробовал – и после паузы, как знаток, определил: «Вкусный борщ, но недостает тут кореньев».
Еще у меня в тот день было яркое «гастрономическое» впечатление. Мой знакомый интендант, тоже старшина I статьи, предложил посмотреть, что Сталину привезли. Ну, мы были молодые, дерзкие…
Спустились в «холодильник» – там 115 бутылок вина из Массандры. Соблазн велик – решили попробовать, но поскольку толком в винах не разбирались, то выбирали по этикеткам. Как сейчас помню, открыли одну бутылку, потом другую – по чуть-чуть. Мне запомнилось почему-то «Ай-Даниль», и, по-моему, еще было «Пино-Гри». Понравилось – мы с ним еще пару раз потом наведывались: тогда в повышенной боеготовности были только расчеты зенитчиков, а я как секретарь редакции корабельной газеты свободно по палубе ходил».
Сталин, по признанию наблюдательного Петра Егоровича, за весь поход от силы грамм 300 сухого вина выпил. Он на корабле и завтракал, и обедал, но еду ему разогревал на электропечи офицерского камбуза личный повар и в каюту подавал. За столом компанию вождю составлял только Косыгин, и адмиралы с Власиком особо не ударяли по спиртным напиткам, так что после похода от сталинского запаса кое-что еще осталось и для офицеров «Молотова».
* * *
А вот дневниковые записи из воспоминаний командующего ЧФ вице-адмирала Ф.С. Октябрьского:
«1947 год.
Со дня окончания Великой Отечественной войны прошло немногим более двух лет. Страна залечивала раны. Разрушительный военный ураган оставил после себя поверженные в прах города, сожженные деревни, разбитые дороги, взорванные мосты, разрушенные электростанции, заводы и фабрики…
Севастопольцы своими силами вводили в строй школы, магазины, объекты культуры. Открылся Херсонесский музей, в большом подвале на улице Ленина работал кинотеатр, в верхнем этаже сохранившегося здания главпочты на время обосновался театр им. Луначарского. Так жил Севастополь. Так жила страна победительница…
15 августа позвонил Иван Степанович Юмашев (главком ВМС. – Авт.). Он наводил справки о кораблях – крейсеру «Молотов», эсминцам «Огневой», «Сообразительный», теплоходах, их скоростях.
Кому-то это было нужно знать…
А дело, насколько я понимаю, сводилось к тому, что, видимо, прибывают товарищ Сталин или Молотов, которого нужно доставить из Ялты в Сочи.
Звонил из Москвы Абакумов, спросил, как корабль, надежный ли, не попадутся ли мины, будет ли впереди эсминец. Вот беда с этими минами! Кроме того, сказал, что в понедельник прибудут его люди, проверят личный состав…
18.08…из Москвы в Севастополь прилетел на С-47 Главком И.С. Юмашев, а при разговоре с ним… позвонил из Ливадии товарищ Поскребышев и передал, что сейчас с вами будет говорить И.В. Сталин. Я спокоен, но чуть-чуть все-таки волнуюсь, ведь не часто бывают такие разговоры… Разговор состоялся короткий, как я и ожидал:
– Ну, здравствуй, хозяин.
– Здравствуйте, товарищ Сталин.
– Как дела? Будете готовы? Когда сможете прибыть за мной в Ялту?
– Так точно, товарищ Сталин, будем готовы сегодня к вечеру и могу утром 19.08, как мне приказано предварительно, прибыть в Ялту.
– А на чем вы думаете доставить меня в Сочи?
– На крейсере «Молотов», товарищ Сталин.
– И сколько будет кораблей?
– Два, товарищ Сталин…
– Два. Хорошо. А какой скоростью думаете идти?
– 24–26 узлов, товарищ Сталин.
– Я прошу вас, приходите к 4:00, не торопитесь с ходом, я никуда не спешу, я в отпуске. Пойдем потише. Все. До встречи…
Переход до Ялты прошел хорошо. Правда, мне пришлось бдительно смотреть самому за ходом и временем… В 3 часа 45 минут мы бросили якорь на ливадийском рейде. На борт крейсера подошел на СКА ген. – лейт. Власик. Как оказалось, начальник личной охраны вождя… передал, что Сталин ждет нас…
Сталин находился на балконе дворца за пышно сервированным столом. Было около 5:15 утра.
– Товарищ Сталин, прибыли адмиралы, – доложил генерал Власик.
– Хорошо, мы их давно ждем, а они немного опоздали, – беря за руку И.С. Юмашева, затем меня, сказал Сталин…
– Как ваше мнение, товарищ Октябрьский, можно ли взять на ваш корабль женщину с нами в поход? Я говорю: «можно» и приглашаю ее, а мой главком (так он в шутку называл Поскребышева) говорит нельзя, что это противоречит морским традициям.
– Что же, товарищ Сталин, по старым морским традициям действительно не положено, но я считаю, что можно взять.
Настроение у Сталина было замечательное… Сталин предложил тост за Юмашева и за меня, при этом дважды спрашивал Главкома:
– А как Октябрьский – хороший командующий, хороший адмирал?
– Безусловно, товарищ Сталин, – хороший. За плечами имеет хорошо проведенную войну на театре.
– Ну, вот и выпьем за его здоровье.
Выйдя на улицу, минут пять подождали, вышел Сталин во френче, в брюках на выпуск и в плаще генералиссимуса.
Рассвет, тихое августовское утро 19.08.47 г… проезжаем по набережной Ялты… Выйдя из машины, Сталин указал мне, чтобы я шел первым. Быстро дошли до КР «Молотов», хорошо отшвартовались… Я проводил Сталина до салона, где оставил его с Косыгиным и Юмашевым, и ушел на мостик сниматься с якоря…
За 13 часов плавания Сталин 6 часов отдыхал, а остальное время… вел беседы компанией за столом…
Я, как обычно, стоял на мостике, когда Сталин вышел из салона, подозвал меня и спросил:
– Желаете выпить стакан чаю?
– Благодарю, товарищ Сталин, с удовольствием.
– Пойдемте, – и первым прошел в салон…
Когда стаканы были наполнены, Сталин… начал свою беседу с вопроса:
– Как ваше мнение о главкоме Юмашеве?
После моего положительного ответа… детально разбирали вопросы строительства кораблей… Сталин считал, что авианосцы для Черноморского театра не нужны..
Подошли к пристани Сочи, Сталин тепло пожал мне руку, сказав:
– Все хорошо, спасибо, – сел в машину, и вместе с (встречавшим его. – Авт.) Вячеславом Михайловичем они уехали…»
Наверное, Сталин хорошо запомнил то, что видел, проезжая по дорогам России и Украины и проплывая мимо побережий Крыма и Кавказа. Севастополю, как форпосту морских границ юга СССР, он уделил после войны большое внимание. При неимоверных трудностях страны после военного лихолетья городу были выделены необходимые средства. Им была поставлена задача в короткий срок восстановить Главную базу флота со всем необходимым содержанием. И Севастополь восстал из пепла, как сказочная птица Феникс.
Потом был хрущевский волюнтаристский взбрык: в 1954 году он незаконно, игнорируя конституционные положения, передал Украине Крым. С 1991 года власти «незалежной» вообще забыли о Севастополе.
Дочь бывшего командующего ЧФ Римма Октябрьская писала:
«Распад Советского Союза губительно отозвался на судьбах многих миллионов людей, на состоянии промышленности и сельского хозяйства, на положении армии и военно-морского флота. Не стал исключением и Севастополь. Давно не слышно над бухтами перезвона корабельных склянок, звуков горна. У причальных стенок, на бочках присутствие двух флотов обозначено весьма скромно…»
Но вот пришло время, крымчане не захотели гнить под властью бездарных президентов Украины, и из-под пера Риммы Октябрьской зазвучала другая тональность:
«Сегодня, когда военно-морской флот России вновь осенен крестом Андреевского флага, полезно помнить, что Севастополь являлся Главной базой Черноморского флота со дня его основания, оставался ею во все времена и является таковой поныне.
Предать забвению решение вождя о восстановлении Севастополя в короткий срок было бы черной неблагодарностью по отношению к памяти самого Сталина, а главное – многих тысяч военнослужащих, строителей всех профессий, минеров, погибших при разборах завалов, транспортников, доставлявших стройматериалы, инженеров, архитекторов, озеленителей и еще многих причастных к воплощению сталинского указания в жизнь».
Как видим, последний круиз Сталина благотворно повлиял на активизацию строительной индустрии.
* * *
Но вернемся к воспоминаниям Гармаша:
«После обеда по кораблю прозвучала команда: «Свободному от вахты личному составу собраться на юте». Товарищ Сталин откликнулся на просьбу адмирала Юмашева сфотографироваться с командой крейсера. День выдался солнечным и безветренным. Появление генералиссимуса среди экипажа было встречено аплодисментами, аплодировал и он морякам.
Сталин был в фуражке с околышем. На сером френче, застегнутых на пять пуговиц, золотые погоны и Звезда Героя. Когда крейсер сбавил ход, моряки стали собираться вокруг него. Для вождя и адмиралов принесли скамеечку. Расстановкой руководил генерал Власик, он же и фотографировал…
Он (Сталин. – Авт.) воспринимался как самый обыкновенный человек – пожилой, невысокого роста, усатый, с приятной улыбкой на добродушном лице.
Не зная, кто это, вряд ли можно было угадать в нем тирана, на совести которого миллионы искалеченных человеческих судеб.
В какой-то момент он снял фуражку правой рукой, и я заметил на его макушке большую лысину. Это открытие меня очень удивило, потому что на портретах мы привыкли видеть вождя с седоватой шевелюрой.
Власик для верности отщелкал несколько кадров. Иосиф Виссарионович подозвал кого-то из охраны и сказал: «Власик так старался, а его никто не снял. Вот вы сфотографируйте его вместе с нами».
Генерал объяснил своему сотруднику, где затвор камеры, и тот тоже сделал несколько снимков.
Около восьми часов вечера крейсер «Молотов» подошел к Сочи и застопорил ход…»
Дальнейшие события уже описаны выше…
