Глава пятая
Подозрительный майор
Об этой операции, проведенной органами военной контрразведки Смерш на 3-м Украинском фронте, автору поведал участник Великой Отечественной войны, военный разведчик, не раз забрасываемый в тыл противника генерал-майор Виталий Никольский. Автору оставалось облечь его рассказ в небольшое повествование.
Итак, 3-й Украинский фронт был образован на юго-западном направлении 20 октября 1943 г., на основании приказа Ставки ВПК от 16 октября 1943 г., путем переименования Юго-Западного фронта.
В августе 1944 г. в ходе проведения Ясско-Кишиневской стратегической операции войсками 3-го Украинского фронта была освобождена вся территория Молдавии, а Румыния объявила войну фашистской Германии.
7 августа 1944 г. во время короткого боестолкновения на правом берегу реки Прут в советский плен попала группа румынских военнослужащих. В их числе оказался раненый румынский майор без каких-либо документов.
Наиболее «интересных» военные разведчики передали военным контрразведчикам.
Начальник 2-го отдела УКР Смерш фронта доложил своему фронтовому руководителю генерал-майору П.И. Ивашутину о подозрительном майоре.
— Товарищ генерал, меня насторожил тот факт, что все офицеры при документах, только у одного майора они отсутствуют, — докладывал начальник отдела.
— Значит, что же выходит: или он их утерял, или ему есть что скрывать, — задумчиво проговорил Петр Иванович Ивашутин, — Одно из двух. Дерзайте — разберитесь, в чем причина такого феномена.
— Думаю, тут больше тянет на второй вариант — скрывает что-то бестия… Глазки бегают, говорит зачастую невпопад, словно чего-то и кого-то остерегается.
— Что ж, правильно говорите, проверьте эти версии и найдите истинный ответ на вопрос о таком поведении задержанного. Подключите агентуру из числа румынских военнопленных. Сейчас этих «мамалыжников» у нас предостаточно, — спокойно рассуждал генерал.
Пока пленный майор приходил в себя после контузии, были допрошены остальные военнопленные. Один из них назвал в числе задержанных в группе двух офицеров румынской разведки Нацеску и Маринеску…
* * *
Офицеры 2-го отдела решили детально поработать с ними. Проведя личный обыск, смершевцы обнаружили у румын прямые улики их принадлежности к спецслужбам — у них нашли шифровальные блокноты и коды. Тем ничего не оставалось делать, как чистосердечно признаться, что они действительно являются кадровыми офицерами разведывательных органов Румынии, а «контуженный» майор — их начальник, руководитель разведцентра «Н» 2-й секции Генштаба румынской армии по фамилии Ботезату.
После поправки майор Ботезату дал контрразведчикам ценные показания не только по структуре разведцентра, но и всех разведывательных и контрразведывательных органов Румынии. Раскрыл три резидентуры, оставленные на освобожденных территориях Молдавии и Одесской области, назвал ценную агентуру, находившуюся у него на личной связи. Правдоподобность его показаний вскоре подтвердилась. Сотрудниками Смерш была арестована его агентура.
Начальник Управления КР Смерш фронта генерал-майор П.И. Ивашутин много интересного почерпнул, присутствуя на допросах румынского разведчика, высветившего историю создания тайной службы Румынии — сигуранца. Оказывается, румынскую охранку возглавлял с 1924 по 1940 гг., создавая ей мрачный имидж, потомок запорожских казаков Михаил Морузов. Его карьера началась ещё во время Первой мировой войны, когда он согласился с ролью агента Генерального штаба Румынии.
Он занимался установлением активистов революционных комитетов в русской армии, склонявших к дезертирству румынских солдат, имевших русское и украинское происхождение. Так ему впервые пригодились его русские корни. С началом Второй мировой войны он с одинаковой степенью напряженности работал и против немецкой, против и советской разведки.
Морузов даже разоблачил в Бухаресте глубоко законспирированную немецкую резидентуру, которую возглавлял полковник фон Майер. Потом переориентировал сигуранцу на борьбу с советской агентурой.
Надо отметить, что руководством советских органов госбезопасности румынская разведка рассматривалась в одном ряду с польской Дефензивой, французской Сю рте Женераль и британской Интеллидженс Сервис в качестве главного противника. Руководство НКВД СССР подозревало румын не только в проведении подрывной деятельности, но и в поддержке троцкистских организаций, как за границей, так и на территории Советской России.
Так, в газете «Правда» от 21 июля 1937 г. в статье под названием «Шпионский интернационал» утверждалось:
«Выполняя задание обер-шпиона Троцкого, Гелертер с ведома румынской разведки (сигуранца) широко развернул работу своей группы (Партия унитарных социалистов). Эта троцкистско-шпионская шайка всячески срывает создание единого фронта в Румынии, единство профсоюзов, распространяет клевету против СССР, выдает сигуранце коммунистов».
Правда в этой статье была одна, а именно — в Румынии действительно расстреливали коммунистов пачками. А что касается Морузова, то его русское происхождение, в конце концов, погубило и его самого.
С началом войны главу румынской спецслужбы начали подозревать в двойной игре. Ярый антикоммунист в 1940 г. был неожиданно арестован и тут же расстрелян по обвинению в сотрудничестве с НКВД. Не помогло сохранить ему жизнь и заступничество всесильного в то время шефа абвера адмирала Канариса, на кого, по всей вероятности, он тоже активно работал.
Управление Смерш фронта уже располагало материалами, что сигуранца отличалась крайне жестокими методами работы в захваченных советских городах Одессе и Кишиневе. Во время борьбы с партизанами и военнослужащими в одесских катакомбах в начале войны каратели зверели при допросах военнопленных. Устраивали пытки, избивали, подвешивали за ноги, били шомполами, выдирали щипцами ногти, насиловали женщин.
С начала июля до середины сентября 1941 г. части Отдельной Приморской армии и подразделения Черноморского флота героически обороняли Одессу. Но силы были не равными. С каждым днем становилось ясно, что рано или поздно город придётся оставить врагу. Но сопротивление оккупантам продолжалось…
По личному указанию наркома внутренних дел СССР Л. Берия, для оказания помощи местным органам НКВД в создании резидентур, разведывательно-диверсионных групп и партизанских отрядов на случай оккупации города, из Москвы в Одессу выехал сотрудник центрального аппарата НКВД капитан госбезопасности Владимир Александрович Молодцов.
Центр не настаивал, чтобы контрразведчик обязательно остался в городе, но офицер принял окончательное решение — остаться!
Москва ответила согласием. Ядро подпольной организации составили чекисты: Сергей Виноградов, Петр Морозовский, Тамара Мижигурская, Павел Шевченко, Петр Балонин, Иван Петренко, Иван Гринченко и радист Евгений Глушков.
При резидентуре Молодцова (оперативный псевдоним «Бадаев») было создано два партизанских отряда, руководимых местными гражданами Афанасием Клименко и Антоном Федоровичем. Для жизнеобеспечения отряда Клименко в катакомбах подготовили специальную базу. Под землей хранились продукты питания, рассчитанные на шестимесячное пребывание под землёй до полусотни человек. Туда же завезли взрывчатку, оружие и боеприпасы к нему.
16 октября 1941 г., в день оккупации города немецко-румынскими войсками, в одесские катакомбы через шахту в селе Нерубайское вошел весь партизанский отряд Клименко и руководящий состав резидентуры.
О том, что в оккупированной Одессе остались партизаны и подпольщики, румынской контрразведке (сигуранце) было известно. В одном из её документов, захваченном после войны, по борьбе с партизанским движением, говорилось:
«Советское правительство организовало и хорошо снабдило действия партизан на потерянных территориях. Партизаны составляют невидимую армию коммунистов на этих территориях и действуют со всем упорством, прибегая к самым изощренным методам выполнения заданий, ради которых они оставлены. Вообще, всё население, одни сознательно, другие несознательно, помогают действиям партизан».
Партизанами и подпольщиками проводилась определенная положительная работа: уничтожалась живая сила противника, подрывались железнодорожные пути и склады с продовольствием и вооружением, пускались под откосы поезда, велась агентурная разведка побережья…
Центр периодически принимал спецсообщения от «Кира» (радиопозывной Молодцова). Документы, начинающиеся словами: «Нелегальный резидент НКВД в Одессе сообщает…» нередко ложились на стол руководителю НКВД и даже Верховному главнокомандующему. Сталин их внимательно читал…
Но случилось предательство со стороны… руководителей партизанских отрядов, сначала — Антона Федоровича, а затем — и Афанасия Клименко. Согласились сотрудничать с сигуранцей ещё несколько арестованных подпольщиков, в том числе и радист отряда Евгений Глушков, инициативно предложивший свои оперативные услуги недавнему его противнику.
Как писал Олег Матвеев по этому поводу в газете «Независимое военное обозрение»:
«По заданию немецких спецслужб с августа 1942 г. по ноябрь 1943 г. он поддерживал по рации связь с Москвой, дезинформируя о партизанском отряде и требуя прислать помощь людьми и материальными средствами. Однако уже в сентябре 1942 г. на Лубянке пришли к выводу, что Глушков работает под контролем, и включились во встречную дезинформационную радиоигру с противником».
8 февраля 1942 г. Владимир Молодцов вместе с Тамарой Межигурской во время выхода из катакомб были выслежены и схвачены румынской контрразведкой возле дома Антона Федоровича.
По доносам предателей за небольшой промежуток времени было расстреляно более тридцати партизан.
Суд над Молодцовым и Межигурской состоялся 28 мая 1942 г. Они сидели на скамье подсудимых, закованные в цепи кандалов. После того как 29 мая был зачитан приговор военно-полевого суда, по которому все трое приговаривались к расстрелу, на предложение подать прошение на имя короля о помиловании чекист категорически отказался, заявив: «Мы на своей земле и у врага помилования не просим!»
В июле 1942 г. герои были расстреляны.
После освобождения Одессы войсками Красной Армии органы военной контрразведки Смерш 3-го Украинского фронта разыскали Афанасия Клименко, Антона Федоровича и других предателей…
Все они были судимы военным трибуналом.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 г. капитану госбезопасности Владимиру Молодцову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Большую роль в расследовании причин провала Одесского подполья и розыска предателей для привлечения их к суду военного трибунала сыграли армейские чекисты 2-го отдела УКР Смерш 3-го Украинского фронта.
В ходе проведения розыскной работы оперсоставом 2-го отдела этого же фронта в лагере военнопленных № 22 было установлено, что унтер-офицер Остермайер не пехотинец, а кадровый военный разведчик, располагавший, как выяснилось потом, интересной информацией.
Через агента-опознавателя, сослуживца проверяемого по 219-му полевому резервному батальону, было установлено, что он до пехотного подразделения проходил службу в подразделении абвера, в частности, в абвергруппе-253.
На допросе немец всё-таки признался в своей принадлежности к германским разведорганам и раскрыл свой «профессиональный профиль» — специалист по диверсиям. Оказалось, что он готовил диверсионные команды и забрасывал их в тыл наших войск.
* * *
В ходе дальнейшей работы с Остермайером стал известен перечень конкретных диверсионных устремлений абвера в зоне ответственности 3-го Украинского фронта. Об этих сведениях начальником военной контрразведки П.И. Ивашутиным сразу же было доложено командующему фронтом маршалу Советского Союза Ф.И. Толбухину, который приказал начальнику штаба фронта генерал-полковнику С.С. Бирюзову усилить охрану обозначенных для диверсий объектов.
Через некоторое время у этих сооружений (складов, ангаров и железнодорожных магистралей) действительно было задержано несколько диверсантов, что говорило о честном сотрудничестве немца со смершевцами.
По мере дальнейшей работы с абверовцем стали известны сведения о структуре и численности абвергруппы-253, входившей в состав абверкоманды-212, о закладке на территории Италии 150 тайных складов с оружием и взрывчаткой. Назвал он псевдонимы и реальные фамилии диверсантов, которые должны были осуществить подрывы тыловых объектов в полосе действий фронта.
Результаты работы военных контрразведчиков фронта докладывались в Центр — Абакумову и Карташову…
Из таких и подобных фрагментов борьбы с противником лепилась мозаика цельной картины Великой Победы.
