Глава 35 Джилл

— Что тут происходит? — требовательно спросила мама. — Джилл, объясни мне!

Я тут же покраснела от стыда.

— Н-ничего, — заикаясь, ответила я.

Действительно ничего?

Я бросила взгляд на Тристена, но по его лицу не поняла ничего.

— Миссис Джекел, это я виноват, — сказал он, вставая. — Я пришел поговорить с Джилл, и боюсь, что… — Он пожал плечами и улыбнулся… наверное, это была самая застенчивая улыбка, которую он мог изобразить. — Что я могу сказать в свое оправдание, кроме того, что мне нравится ваша дочь? Я уверен, что не я первый пытался ее поцеловать.

Я замерла и только молилась о том, чтобы мама не попыталась это оспорить. Она ведь знала, что у меня никогда никого не было. Я даже на свидание никогда не ходила. Он у меня первый.

И всерьез ли Тристен сказал, что я ему нравлюсь? Или просто чтобы маму успокоить? Что между нами произошло — точнее, чуть не произошло?

— Вот и все, — уже более серьезно добавил Тристен. — Я пришел в первый раз и впервые попытался ее поцеловать — не более того.

Да, не более того. Можно ли было вообще назвать это поцелуем?

— Джилл, это правда? — спросила мама. — Он у нас впервые?

Я поняла, что она расстроена и думает, что между нами что-то происходило, пока она спала на втором этаже под воздействием таблеток.

— Да, мам, — соврала я. — Он сегодня первый раз пришел. Все это случайно получилось.

Но мама уже снова переключилась на Тристена. Она склонила голову:

— Мне кажется, что я тебя уже видела. И слышала твой голос.

— Да, — ответил Тристен, — говорят, я сильно похож на отца.

Когда мама поняла, кто это, она кивнула, и расслабилась.

— Разумеется. Ты Тристен. Отец часто тебя упоминает.

— Наверняка жалуется на меня — попробовал пошутить Тристен.

— Нет, он вроде бы тобой очень гордится. — Мама спрятала руки в карманы изношенного халата и принялась осматривать Тристена с ног до головы — было ясно, что она пыталась примириться с тем, что незваный гость оказался тем самым юношей, которого нахваливал доктор Хайд. — Твой отец сказал, что ты прекрасно играешь на рояле, — вспомнила она. — И подаешь большие надежды как композитор.

В кои-то веки Тристен смутился — его, наверное, удивило, что отец его нахваливал.

— Приятно слышать, — наконец сказал он. — Но, я боюсь, отец расстроится, если вы расскажете ему, какое плохое я на вас сегодня впечатление произвел. Снова прошу прощения.

Мама, казалось, обдумывала, что сказать на это.

— Я, наверное, слишком эмоционально отреагировала. Особенно учитывая, из какой ты семьи, Тристен. Я знаю, что ты приложил все усилия, чтобы нам помочь.

— Ничего особенного, — сказал он.

— Нет, ты совершил очень добрый поступок, помог мне — и Джилл. Я… я жалею, что у меня не было возможности сказать тебе спасибо раньше.

Когда мама его поблагодарила, я поняла, что ему удалось взять под контроль даже эту ситуацию, как, впрочем, и всегда.

Мама посмотрела на меня. В ее глазах читались печаль и усталость.

— Джилл, я понимаю, тебе сейчас непросто, — признала она. — Я уверена, что ты соблюдаешь правила, и, наверное, справедливо отметить, что я была дома… — Мама, похоже, утратила уверенность, трясущейся рукой она попыталась поправить свои растрепанные волосы — у нее была такая же привычка, как и у меня. — Я понимаю, что сейчас в твоей жизни творится бог знает что, все эти свидания, как ну других девчонок. Дело…

Мама не смогла закончить фразу, и мы с Тристеном взволнованно переглянулись.

— Миссис Джекел? — спросил он, направляясь к маме. — Вы в порядке?

— Я просто устала, — ответила она. — Я спустилась за лекарством…

— Идемте, — сказал Тристен, взял маму за локоть и повел ее вокруг дивана. Она тяжело опустилась рядом со мной, а Тристен, делая шаг назад, аккуратно взял листок, лежавший до этого прямо на виду, свернул его и сунул в карман. Но мама его увидела.

— Что это? — резко спросила она, вскинувшись. — Этот листок?

У меня сердце чуть из груди не вылетело. Я даже не знала, помнила ли мама, что бредила этим списком, но я испугалась, что, если она сейчас увидит папину кровь, ее снова резко накроет депрессия и она впадет в полную кататонию. Это было просто недопустимо. Я посмотрела на Тристена с надеждой на спасение. Скажи ей что-нибудь. Отвлеки ее еще раз. Возьми ситуацию в свои руки.

— Это школьное задание, — спокойно ответил Тристен. — Из-за него я, вообще-то, и пришел сюда. Хотел попросить Джилл помочь мне.

Мама сощурилась, словно силясь что-то вспомнить.

— Похоже было на…

— Вы сказали, что пришли за лекарством, — напомнил Тристен, перебивая ее. — Вам подать? Скажите, что вам надо и где оно лежит. Я знаю, каков распорядок и насколько важно четко следовать схеме.

Я с удивлением посмотрела на Тристена. Он разбирается в медицине? Но когда я спрашивала его об этом в школе, он сказал, что не особо знаком с методикой отца…

Мама предприняла вялую попытку подняться;

— Я сама.

— Нет. — Тристен мягко надавил ей на плечо, не давая подняться. — Позвольте мне за вами поухаживать.

— Спасибо, — согласилась мама. — Лекарства на кухонном столе. Два бензодиазепина и один атаракс.

— Посиди с мамой, — сказал Тристен мне, — я сейчас вернусь, а потом домой, разумеется.

Когда Тристен ушел на кухню, мама откинулась на спинку дивана.

— Он, похоже, неплохой, Джилл, — тихонько сказала она. — Глупо, наверное, думать, что у тебя никогда друг не заведется. Что ты всегда будешь невинной малышкой. Я помню, как ты пряталась за моей юбкой, когда я тебя впервые отвела в детский сад, — стеснялась играть с другими детьми.

В ее голосе появилась глубокая грусть, словно я ее бросала, и у меня комок застрял в горле.

— Мам, я пока и есть невинная малышка.

— Я знаю, Джилл. — Она слабо улыбнулась и погладила меня по голове. — Ты умница. Я тебе доверяю.

Тут вернулся Тристен, он принес маме таблетки и чашку с водой:

— Держите.

Мама посмотрела на ладонь, благоразумно пересчитав таблетки, полагая, что юноша, даже сын самого доктора Фредерика Хайда, мог бы дать ей слишком много снотворного. Но Тристен, видимо, принес только то, что нужно, — мама забросила таблетки в рот и глотнула воды из кружки.

— Выпейте все, — посоветовал Тристен, — отец рекомендует запивать как следует.

Я с любопытством взглянула на него. Откуда он и это знает?

Но он на меня и не посмотрел. Он следил за тем, как мама допивает воду. Очень пристально.

И через пару секунд кружка выпала у мамы из рук, вода, которую она не успела допить, пролилась прямо на нас с Тристеном. Мамина голова упала мне на плечо.

— Тристен? — вскрикнула я и взволнованно принялась трясти маму.

Она не реагировала.

— Джилл, я был вынужден это сделать, — виновато сказал Тристен. — Ради всех нас.