Глава XVII
Как выглядят Хранители? Московская область, 2014 год

Сергей очнулся оттого, что резкий свет полоснул по глазам. Луч солнца, проникнувший сквозь плотную занавеску, обжег солнечным зайчиком затекшее, окровавленное лицо. Левый глаз открылся с огромным трудом и болью, правый открыть было невозможно – запекшаяся кровь намертво слепила ресницы. Анциферов понял, что прошли уже сутки плена. Похитители продолжали истязания.

Видимо, вчера, после того как Сергей потерял сознание, что-то произошло, потому что сегодня похитители били сильнее и как-то злее. Теперь в основном упражнялись с Иваном. Сергей догадался, что «штангисты» прошлой ночью ездили за профессором, но, кажется, безрезультатно.

– Как работает манускрипт? Кто вам его передал? – в который раз спрашивал мужик в кепке у Ивана, тот открывал рот, но только харкал кровью и ничего не мог сказать – слова не получались, как вчера не получались у Сергея. Было очевидно, что профессора найти не удалось, и это «не удалось» связано с какими-то дополнительными, раздражающими похитителей факторами.

Солнечный лучик на полу внезапно увеличился. Это один из парней-«штангистов» приоткрыл грязную занавеску и жестом подозвал главного к окну.

Мужичок в кепке оторвался от Ивана, посмотрел в окно и обратился к другому «штангисту»:

– Эй, Леха, смотри, это что за придурок? Ты же говорил, что место тихое.

«Штангист», названный Лехой, быстро подбежал и увидел то, что встревожило мужика в кепке. По грязной разбитой дороге прямо к дому, где укрылись похитители, шел какой-то маленький человечек в огромной, не размеру, черной рясе. Сверху голову маленького человечка накрывал гигантский островерхий капюшон, являвшийся частью длинного черного одеяния. Лица человечка было не разглядеть, уж очень низко, до смешного, был надвинут этот капюшон. Ноги человечка заплетались, путались в длинной рясе, а весь низ рясы был живописно забрызган грязью и дорожной жижей. Путник совершенно очевидно направлялся прямо к дому, и похитителям нужно было предпринимать какие-то меры. Подпоясан путник был веревкой, из-за чего парень, подошедший к окну, сделал вывод:

– Мутный, это, наверное, дьячок с местной церкви. А чего вы перепугались?

Но мужик в кепке, названный Мутным, оптимизма парня совсем не разделял:

– Нам же сказали: хоть что-то подозрительное увидим, сразу – на стрем! Вы, оба, быстро в ту комнату, внимательно следите за окнами и позвоните, обо всем ведь договаривались сообщать. Леха, ты смотри за этими. – Он кивнул на Сергея с Иваном. – А мы с Гошей здесь этого дьячка встретим. Он вынул из кармана кастет и с удовольствием, шевеля пальцами, надел его, как элегантную перчатку, поглубже надвигая на правую руку.

Сергей и Иван не видели приближающегося к дому дьячка, но были рады тому, что избиения на время прекратились. Сил совсем не было, болело все: руки, ноги, голова, живот. Глаза не открывались, можно было смотреть только сквозь слепленные ресницы и через какую-то мутную желто-бурую пелену. Но и сквозь эти прикрытые глаза было видно, как мужик в кепке вместе с Гошей замерли у двери, а в руке мужика поблескивает кастет. «Штангист» Леха стоял прямо над нашими героями и приготовился наблюдать за короткой расправой, которая была уготована так неудачно решившему зайти в дом визитеру.

Послышались шаги на крыльце, а через несколько секунд дверь отворилась.

Дальше все произошло очень быстро. Когда этот странный маленький человечек вошел в дом, на пути у него возник огромный Гоша. Он бешено таращил свой единственный страшный глаз, а мужик в кепке в это время заходил сзади.

Маленький человечек, лица которого совершенно не было видно за низко опущенным капюшоном, даже не замедлил шага. Он вдруг будто еще сильнее уменьшился в размерах, быстро нагнулся и сделал неуловимый кувырок вперед. Из-за этого рука мужика в кепке только лишь рассекла воздух в том месте, где мгновение назад была голова пришельца. Гоша замахнулся ногой, чтобы пнуть так ловко кувыркнувшегося гостя, но тот теперь неожиданно взлетел прямо над Гошей и экономным движением совсем несильно стукнул его ладонями по ушам. Таким движением музыканты бьют в тарелки. У Гоши закатились глаза, из ушей хлынула кровь, и он с грохотом рухнул, увлекая за собой массивный табурет. А Мутный практически в ту же секунду влетел в стену, потому что гость, приземляясь, ударил его ногой прямо в грудь. Кастет с глухим звуком брякнулся о доски, уголовник сполз по стене на пол, кепка покатилась рядом.

Все это произошло настолько неожиданно, а движения этого человека в капюшоне, до этого смешно и неуклюже тащившегося по сельской зимней грязи, оказались настолько неуловимыми и стремительным, что Леха, охранявший наших друзей, не сразу понял, что происходит. Потом понял и бросился вперед, сжав кулаки. Но был остановлен молниеносным ударом ноги пришельца, развернут лицом вниз и как будто прибит к полу этим разворотом. Из соседней комнаты выбежали два «штангиста», но с ними человек в капюшоне расправился еще быстрее. Не прошло и десяти секунд после его появления в доме, как все похитители уже лежали на полу с закрытыми глазами, абсолютно недвижимо и, кажется, даже не дышали.

Воцарилось молчание. На пол оседала пыль, танцующая в ярких лучиках света, по-прежнему пробивавшихся из-под убогих занавесок. Иван с Сергеем сквозь бурую пелену испуганно смотрели на странного человека. Наконец таинственный гость выпрямился и резким движением смахнул капюшон с лица.

Перед нашими героями стояла Глафира.

– Ты? – только и смог произнести ошарашенный Сергей. Иван вообще не мог произнести ни слова – все было очень странно, но сил удивляться уже не было.

В руках у Глафиры появился какой-то странный блестящий предмет, похожий на медальон. Она подошла к пленникам и молча принялась разрезать этим медальоном, края которого оказались очень острыми, окровавленные слои липкой ленты, опутывавшие руки и ноги пленников.

Сергей не смог подняться и после того, как Глафира освободила его от липкой ленты. Все тело ломило, глаза закрывались, трудно было дышать. Что-то похожее происходило и с Иваном, он сделал над собой усилие, попытавшись встать, но тут же с глухим вскриком рухнул на пол. Тогда Глафира достала из кармана небольшое овальное зеркальце в почерневшей от времени простой деревянной оправе и аккуратно расположила его у Сергея перед глазами.

Анциферов с ужасом увидел свое отражение. Глаза, заплывшие двумя гигантскими синяками, кровоподтеки под носом и кровавые наросты на губах красноречиво свидетельствовали о том, что ребятам в плену пришлось нелегко.

Но – о чудо! Вдруг откуда-то стали появляться силы. Сергей совершенно отчетливо ощутил, что руки и ноги уже не болят, или, во всяком случае, болят не так сильно, что разбитые веки могут, оказывается, открываться шире и что тело ломит гораздо меньше. Он еще раз попробовал встать и теперь, с удивлением для себя, сумел это сделать почти не напрягаясь. Глафира в это время уже показывала свое зеркальце Ивану. Тот тоже достаточно быстро встал и тоже был очень удивлен изменениями в своем самочувствии.

Глафира пошла к двери и махнула друзьям рукой: мол, следуйте за мной. Те молча последовали за своей неожиданной спасительницей.

Яркий полуденный свет ударил нашим героям в лицо, когда они оказались на пороге дома. Они увидели, что находятся на краю какой-то деревни. Солнце присушило грязь, снег на обочинах стоял незыблемой грязно-белой стеной, вдали за домами виднелась старая церковь, за дьячка которой, видимо, так опрометчиво была принята Глафира похитителями. Девушка уверенно повернула за дом, Сергей с Иваном двинулись за ней.

За домом находилась калитка, припертая березовым поленом, а за калиткой начинался лес. Герои углубились в лес и молча шли минут сорок по дорожке из примятого снега, пока не достигли маленькой полянки. Здесь Глафира отыскала небольшой пенек, присела на него и вопросительно посмотрела на друзей. Те, переглянувшись, сели неподалеку на какую-то корягу и тоже молча и вопросительно уставились на девушку.

– Нечего так смотреть, – улыбнулась Глафира. – Я готова отвечать на ваши вопросы. Они же у вас есть?

– Да уж, конечно, есть! – воскликнул Иван. – Но давай начнем с самого простого. Ты, вообще, кто?

– Мы – Хранители. – Глафира гордо распрямила спину и взглянула на наших друзей как-то по-особенному.

Сергей с Иваном переглянулись.

– Что, те самые? – с недоверием протянул Иван.

– Да, те самые, – кивнула Глафира, очевидно понимая, о чем переспрашивает Иван. – Вот уже более тысячи лет мы служим Совету Десяти, передавая из поколения в поколение свои секреты и умения.

– А как вы все это умеете? – Сергея, очевидно, задело то, что хрупкая девушка за несколько секунд расправилась с похитителями, жертвами которых они, два молодых здоровых парня, стали.

Глафира пожала плечами:

– Если честно, ничего особенного. Если бы вы больше ничего в жизни не делали, а только каждый день тренировались, вы бы умели все это делать не только не хуже, но, наверное, даже и лучше.

– Подожди. Но Совет Десяти, Хранители – это же Венеция. Ты же прекрасно говоришь по-русски! Это как объяснить? – Сергей, перестав за последние дни чему-либо удивляться, продолжал расспрашивать то, что было непонятно.

– Тайна Амальгамы уже много лет – не только венецианская тайна. Она принадлежит человечеству и всему миру.

– Значит, бездомные дети из разных стран, о которых нам говорил Четвериков, – это все реальность и сейчас?

– Ну конечно! – улыбнулась Глафира. – Нас собирают со всего мира и делают верными солдатами Совета Десяти, который хранит тайну Правильного пути и обладает Сокровенным знанием.

Иван неопределенно пожал плечами, а Сергей спросил:

– Так уж и сокровенным?

– Так уж и сокровенным, – послушно, как эхо, но только гораздо более уверенно утвердительно ответила Глафира.

– Ну, спасибо за это! Если бы не ты со своим Советом, нас, наверное, уже убили бы. – Ивана больше заботили не сокровенные знания таинственного Совета Десяти, а их собственная судьба.

– Нет, пока не убили бы, – спокойно возразила Глафира, – им нужно было манускрипт найти. А его найти теперь совсем не просто.

– Почему не просто? – удивился Иван, а потом, вспомнив, как они его оставили почтенному профессору на химфаке МГУ, быстро спросил: – А где Рудольф Михайлович?

– Вот-вот. – Глафира улыбнулась. – Где он? Ваш ведь друг? – Увидев, что Сергей с Иваном растерялись, она продолжила: – Поймите, за этим документом охотятся из поколения в поколение уже многие сотни лет и в разных странах мира. Мы знали, что в России есть кто-то из организаторов этой охоты, но он был слишком хорошо замаскирован. Когда я увидела Александра Валентиновича, была совершенно уверена, что это он и есть. Теперь понимаю, что ошибалась. Исчез ваш Четвериков. Совсем исчез. Нигде его найти не можем. Семьи у него нет, в квартире своей после той встречи он не появлялся. Как в воду канул вместе с манускриптом. Не удивлюсь, если он сейчас где-нибудь в Африке.

– Во гад! – Непонятно, чего было больше в негодовании Ивана – возмущения хитрым профессором или восхищения его умелым обманом.

– Вот еще что. – Глафира вынула из кармана небольшой металлический жетон и показала его друзьям. Сергей сразу узнал его: именно этим жетоном Глафира разрезала липкую ленту, и странным было то, что сейчас на этом жетоне не было никаких лезвий или острых поверхностей. – У кого увидите такой жетон, тот, наверное, наш друг. Хотя сейчас уже ни в чем нельзя быть уверенным…

Жетон представлял собой металлическую овальную бляху, на одной стороне которой, окрашенной густым бордовым цветом, расположился выпуклый золотой лев. Лев держал в одной из лап острый меч, закруглявшийся кверху. Изображение этого льва был очень похоже на герб Венеции, только правая лапа хищника опиралась не на книгу, а сжимала когтями меч.

– Это – эмблема Совета Десяти. – Глафира забрала жетон и положила поглубже во внутренний карман своего странного одеяния.

– А это нож такой? – заинтересовался Иван жетоном.

– Ну и нож тоже… – как-то уклончиво ответила Глафира, из чего Сергей сделал вывод, что у этой бляхи еще множество разнообразных функций, о который спасительница пока распространяться не хочет.

– Как ты нас нашла? – Сергей постарался придать своей позе на коряге максимально комфортное положение и с интересом посмотрел на девушку.

– У вас обоих на одежде по микрочипу. Я установила их еще в ночном клубе и теперь всегда могу вас найти. – Глафира продемонстрировала смартфон, на экране которого отчетливо мигали две точки, наложенные на карту Подмосковья.

– Где? – Иван зашарил по карманам.

– Да они совсем маленькие, с булавочную головку, вы их так просто не найдете. У тебя, Иван, в воротнике рубашки, а у тебя – в заднем кармане джинсов.

Сергей тут же вспомнил, как Глафира приобняла его в ночном клубе и как бешено застучало сердце от этого прикосновения. А, оказывается, Глафира в этот момент просто размещала микрочип! Пошарив в заднем кармане джинсов, Сергей действительно обнаружил маленькую шершавую бусинку, прилепившуюся где-то на стыке шва.

– Только не трогайте их, мало ли что, нам они еще могут пригодиться, – сказала Глафира, увидев, что Сергей сосредоточенно собирается этот микрочип из кармана джинсов выковырять. – Между прочим, две тысячи долларов стоит, – опять улыбнулась необыкновенная девушка.

– Ну, вот и поставила бы этот микрочип профессору Четверикову! – буркнул Сергей, оставляя попытки извлечь шпионское устройство.

– Я поставила. – Глафира смешно сморщила переносицу. – Но уж больно хитрым этот ваш Четвериков оказался. Его микрочип сейчас беспрерывно ездит в троллейбусе «В» по Садовому кольцу. Догадался Рудольф Михайлович, что за ним наблюдать хотели. Догадался и сбежал. Да так сбежал, что уже два дня никаких зацепок найти не можем.

– Так вы два дня его искали, а не нас вызволяли? – обиделся Иван.

– А что с вами будет? – опять рассмеялась Глафира. – Убивать все равно не станут, так, помнут немножко…

– Ничего себе немножко! – Сергею явно не нравилось то, что Глафира оказалась столь расчетлива там, где, по его мнению, никакого расчета быть не могло.

– Слушай, Глафира, а ты нас сейчас в чувство тоже волшебным зеркалом привела? – решил Иван проверить еще одну «историческую» гипотезу и тут же получил ее безоговорочное подтверждение.

– Да. Это зеркало называют «Белым зеркалом Дандоло». Еще его называют «зеркалом святого Лазаря». Кстати, святой Лазарь тоже был членом Совета Десяти. Это зеркало дает здоровье каждому, кто смотрится в него. Впрочем, можно даже не смотреться. Оно все равно воздействует на мозг и человеческий организм, даже если просто рядом с ним находишься. Правда, тогда сила зеркала значительно снижается.

– Так вот почему Дандоло повсюду возил с собой зеркало! – воскликнул Сергей, вспомнив недавний увлекательный рассказ Александра Валентиновича. – Но если есть «Белое», значит, наверное, есть и «Черное зеркало Дандоло»?

– Да, есть. Это одно из наших боевых зеркал. Стоит в него взглянуть, и человек мгновенно слепнет. По преданию, Дандоло воспользовался этим боевым зеркалом для того, чтобы ослепить себя и без страха после этого заглядывать в любые зеркала.

– Это он здорово придумал! Контролера обманул – билет купил, а сам не поехал. – Иван хотел пошутить, но на этот раз Глафира не улыбнулась.

– Понимаешь, Ваня, зеркала эти могут делать с человеком совершенно невероятные и страшные вещи. Стать слепым, поверь мне, – это далеко не самое плохое из того, что может случиться.

– Ну а что еще, кроме смерти, конечно? – заинтересовался Сергей.

– Чистилище.

– Чистилище?

– Да. Это в различных мифах и религиях называется по-разному. У христиан, например, это – чистилище. Были люди, которые оттуда даже выходили обратно. Но было это очень редко. От них про это и известно.

– И что там происходит, в этом чистилище? – Сергей встал наконец с коряги, сидеть на которой ему было очень неудобно, и подошел поближе к Глафире. – Черти жарят грешников на сковородке?

– Это – один из самых распространенных образов. И связан он с тем, что многие, попадавшие туда, кончали жизнь одинаково, а те немногие, кому удавалось спастись, во-первых, сходили с ума, а во-вторых, рассказывали именно то, что видели: костры, черти, чудовища…

– Что-то я не понимаю, – Сергей смотрел прямо в глаза Глафиры и восхищался ею, но вопросы продолжал задавать с завидной настойчивостью. – Как можно умереть в чистилище?

– Ну, это – не чистилище в вашем понимании слова. Понимаете, зеркала – это тончайшие инструменты, которые могут и транслировать, и записывать информацию. Когда вы смотрите в зеркало, вы думаете, что оно только транслирует. Нет, оно еще при этом записывает. Ну, как видеорегистратор в автомобиле. Всегда можно открутить назад и еще раз посмотреть. Не обращали внимания, если отвести взгляд от зеркала, а потом быстро в него посмотреть, изображение как будто на сотую долю секунды запаздывает за вами? Именно так вы можете обнаружить этот эффект. Но это не главное. Главное – трансляция зеркалами информации может предусматривать трансляцию не только информации, но и самого объекта, оказавшегося в определенный момент перед этим самым зеркалом.

– Трансляцию… куда? – облизал пересохшие губы Сергей, тут же вспомнивший слова профессора Четверикова про фильм «Королевство кривых зеркал».

– Туда, где существует зеркало единого поля, настроенное на одну волну. Когда-то, в момент изготовления, это было единое зеркало, изначально получившее единую амальгаму, а потом разделенное на несколько частей.

– Правильно ли я понимаю, что зеркало может перенести человека в какое-то совершенно другое место, туда, где находится другое зеркало, настроенное на ту же волну?

– Сережа, не только в другое место, но даже и в другое…

– Время, – ахнул Иван.

– Да, время. – Глафира кивнула.

– Это и будет чистилище? И как же это делается? – Сергей, переставший чему-либо удивляться, чувствовал абсолютную решимость дойти в этой истории до конца. И обязательно вместе с Глафирой.

– Я сама не знаю. Это – древняя тайна, и в нее посвящены всего несколько человек. Я просто знаю о нескольких случаях, когда это происходило совершенно случайно.

– Но откуда тогда все эти черти, костры? – Тема чистилища Ивана явно захватила.

– Ну, вы же понимаете, индивидуумы, попадающие из одной эпохи в другую, людям были подозрительны, непонятны, и их мгновенно сдавали местным «силовикам» – как правило, инквизиции, каким-нибудь волхвам, шаманам и прочей тайной полиции. После чего человека достаточно быстро умерщвляли, как правило, огнем. Некоторым удавалось спастись, тоже при помощи зеркал. Но толком они ничего рассказать не могли, кроме того, что их жгли огнем какие-то непонятные существа, разговаривающие на каком-то непонятном языке. Так, по сути, и появились рассказы о чистилище, подкрепленные строчками из Библии – про чертей, геену огненную и прочее.

– А почему на непонятном языке? – удивился Сергей. – Ведь даже нынешний русский и древнеславянский, наверное, очень похожи!

– Сережа, попадание в одно место практически исключено. Поля зеркал – это такие волны. – Глафира нарисовала прутиком на талом снегу волнистую линию. – Если находишься на гребне одной волны, то другой такой же гребень будет только у другой волны, через какое-то большое расстояние. Это какое-то неведомое, другое время и какая-то другая, неведомая земля.

– Эй, но послушай, так мы постоянно должны были бы шнырять из места в место, из одного времени – в другое, – возмутился Иван. – Собираешься ты, скажем, побриться. Глянул в зеркало – бац – уже в Африке, а кругом какие-нибудь неандертальцы!

– Нет, конечно. Речь идет об особых зеркалах, с особым составом амальгамы. Конечно, воздействовать на человека может любое зеркало, но усиливают этот эффект в тысячи раз только особые зеркала, сделанные в XII веке в Венеции и распространенные по миру, чтобы ими могли пользоваться избранные Хранители и члены Совета Десяти. Таких зеркал очень немного. Кстати, по преданию, одно из этих зеркал есть в Кремле и им пользовался Сталин.

– А другое – в Германии и им пользовался Гитлер, – хмыкнул Иван.

– Ну, конечно! – Глафира, казалось, вообще не заметила ехидного тона. – А как, вы думаете, он добился от немцев фанатичной веры в себя? Именно через это зеркало Гитлер потом и ушел. А само зеркало было безнадежно разбито в его бункере во время штурма.

– Так Гитлер же сгорел, – не очень уверенно сказал Сергей.

– Слушайте, мне что, пересказать вам тысячи статей из Интернета про двойников Гитлера, про то, что останков его так и не нашли, в отличие, кстати, от тела его жены Евы Браун, вместе с которой он вроде бы кончал жизнь самоубийством?!

– А Сталин?

– Со Сталиным, к сожалению, у нас много непонятного. Нет точных сведений. Во время Второй мировой войны трагически погибли почти все европейские Хранители. Кстати, русский Хранитель тогда воспользовался этим зеркалом и по настроенной частоте сумел переместиться в пространстве и во времени.

– Слушай, ну раз ты – Хранитель и все такое, тогда ты, наверное, знаешь, откуда у меня этот манускрипт? – Сергей внимательно посмотрел на Глафиру.

– Ну, это просто. – Глафира еще раз вытащила свой телефон и показала друзьям короткий ролик. Это были съемки с уличной камеры, установленной на одном из венецианских домов. Маленький черно-белый квадратик в правом верхнем углу – дата и время с летящими секундами. Сергей сразу узнал себя. Вот он входит на улицу Calle Galeazza. Вот он встречается со стариком. Вот тот протягивает Сергею манускрипт и машет руками: «Беги!» Сергей как-то неуверенно пятится задом, а потом поворачивается и уходит в темноту. И тут же появляются те трое парней, которые никак не могут уйти из Сережиных снов. Иван молча, будто зачарованный, смотрел во все глаза на происходящее через секунду жестокое убийство. Потом трое маленьких черно-белых парней бросились туда, куда совсем недавно пятился Сергей.

– Как ты от них скрылся? – Глафира заинтересованно посмотрела на Сергея. – Они должны были непременно тебя догнать!

Сергей был обрадован, что он может хоть чем-то поразить Глашу, но понимал, что вдаваться в подробности нельзя, иначе ему непременно пришлось бы признаться в своих далеко не героических прятках на балконе.

– Не только же тебе нас удивлять! Мы тоже кое-что могем… – Он подмигнул ошарашенному Ивану и опять влюбленно посмотрел Глаше в глаза.

– Ну что, удовлетворила я ваше любопытство? – улыбнулась Глаша. – Теперь, давайте за мной!

Девушка быстро поднялась и, не оборачиваясь, зашагала куда-то в лес.

Друзья, переглянувшись, отправились за ней следом. Они даже представить не могли, что в этот момент за ними очень внимательно наблюдают.

Три маленькие фигурки, движущиеся сквозь черный прогалистый подмосковный лес, были хорошо видны на большом мониторе. Картинка по расположению цифр, букв и своей черно-белости была очень похожа на ту, которую только что Глафира показывала на экране своего мобильного телефона. Только разнообразных цифр на этом мониторе было гораздо больше, а на саму картинку была нанесена слабенькая квадратная сетка. Картинку транслировал спутник, зависший над нашими героями на высоте более ста тысяч километров.

Молчаливые спокойные люди с короткими стрижками сидели в больших белых креслах и внимательно, не мигая, наблюдали за перемещениями наших героев. Внимательные люди были одеты в одинаковую форму, одинаково аккуратны и, вообще, были какие-то одинаковые. Лишь один человек резко выделялся на их фоне. Единожды увидев такого человека, забыть его было невозможно. Холодные резкие черты, тонкие, брезгливо поджатые губы, перебитый орлиный нос, ледяные голубые глаза. Кто хоть раз видел этого человека, уже не забывал его никогда.

Так, как не забыл этого человека Сергей, встретив в пресненском отделении милиции. А еще не забыли этого человека многочисленные жители Милана, пожелавшие вздернуть его на шпиле оскверненного кафедрального собора. Навсегда остался этот человек и в памяти благодарных жителей Кельна, которым он привез из военного похода удивительную реликвию – мощи вифлеемских волхвов, заложив один из самых величественных соборов средневековой Европы. Навсегда запомнил этого человека и прославленный дож Венеции Энрико Дандоло, чей великий замысел чуть было не закончился полным крахом благодаря противодействию этого упрямца.

А еще этого человека под кличкой Немой хорошо знали и помнили в современном российском криминальном мире. Он появился из ниоткуда и исчез в никуда, решительный, резкий и несгибаемый. У него был отрезан язык, он вообще не мог разговаривать, что оказалось только плюсом в такой странной и страшной жизни в российской тюрьме, от которой принято не зарекаться. Этого немого хорошо знали в мордовских лагерях и на архангельском лесоповале. Он не горел в огне и не тонул в воде, его не страшил ни палящий зной, ни нечеловеческий холод. Его уважали авторитеты и конвоиры, о нем рассказывали небылицы в крытках Саранска и в московском Главном управлении ФСИН. Однажды уже прошедший вместе со своим императором с боями всю Европу и Азию, неоднократно смотревший смерти в лицо, этот человек уже никого и ничего на свете не боялся. Этот удивительный немой исчез из уголовного мира так же странно и внезапно, как когда-то в нем появился. А исчезновение это устроила одна могущественная организация, которую очень интересовал древний секрет венецианских зеркал. Но еще больше этот секрет был интересен самому этому странному человеку. С ним уже много лет никто не разговаривал по душам. Да и невозможно это было – немой ведь! Но даже быстрого пристального взгляда в его глаза было достаточно, чтобы понять: силы воли у этого человека хватит еще на многое. Потому что в стальных глазах этого фантома можно было разглядеть мелькание огней ночного штурма Рима, отблески костров огромной армии Фридриха Барбароссы, окровавленные трупы слуг Энрико Дандоло на венецианской улице Merceria и таинственный свет удивительного зеркала, однажды забросившего его, помимо его воли, в далекую северную страну на много столетий вперед.