По полу были разбросаны картонные коробки с остатками лапши, рядом валялась бутылка сока личи. Тут же лежали справочники. На низеньком столике, окружая голову Аннабель молочно-белым ореолом, светился экран подключенного к Интернету ноутбука. На канапе, разговаривая по телефону, сидел Джек Тэйер, рассерженный тем, что приходилось терпеливо ждать: было воскресенье, послеобеденное время, и оно постепенно перетекало в ранний вечер.

Список музеев, имеющих хоть какое-нибудь отношение к истории транспорта в Нью-Джерси, содержал одиннадцать адресов; кроме того, полицейским удалось разыскать десяток имен отдельных знатоков темы.

Джек ожидал, пока его соединят с абонентом; в ухе играла бесконечная музыка. Аннабель положила руку напарнику на запястье: в этом жесте не было нежности, скорее дружеское или братское участие.

— Вчера, — произнесла она, — ты был первым, кому я позвонила, когда… ну, когда случилась вся эта история с видеокассетой.

— Мне, правда, жаль… Я хотел бы в тот момент быть здесь.

— Говоря начистоту, я испугалась. Обычно ты всегда на связи, а тут мне действительно показалось, что с тобой что-то случилось, вдруг… Я имею в виду, мы не знаем, на что способен Боб.

Вид у Тэйера стал беспокойным. Он поерзал на месте, пытаясь занять максимально удобное положение:

— Я… Да, мне надо было. Но… Аннабель, вчера ночью я был с женщиной.

— О!

Она тут же упрекнула себя за свою идиотскую реакцию. Со стороны Тэйера это было очень неожиданно. Убежденный холостяк, отшельник-интеллектуал.

— Это лучшая из причин не подходить к телефону, — добавила она, видя, как смутился ее напарник.

В своих беседах, с тех пор как они начали работать вместе, Аннабель и Тэйер не избегали никаких сюжетов, кроме одного: интимной жизни Тэйера. В этом он всегда был скрытен.

— Очень симпатичная девочка. Я встретил ее три недели назад. Не знал, как тебе рассказать.

— Рада за тебя, Джек.

У Тэйера не было времени ответить — в трубке раздался голос собеседника.

Все еще взволнованная и в то же время испытывающая некоторое смущение, Аннабель стала приводить в порядок разбросанные по квартире документы. И все же — три недели с девушкой… мог бы и рассказать.

Она сняла со стены все шестьдесят семь фотографий и сложила их в потрепанную кожаную сумку. Если ради общего дела придется перебраться в Нью-Джерси, она сделает офис шерифа Мердока своей новой штаб-квартирой.

Оба суетились — каждый в своем углу.

Тэйер записывал своим неразборчивым почерком имена сотрудников каждого музея, когда зазвонил телефон Аннабель. Как и обещал, Брэтт Кахилл продолжал держать их в курсе происходящего.

— Да, у нас тут весело, — начал он. — У парней из ФБР свои приемы, противно говорить, но работать они умеют. Всем руководит специальный агент Нейл Кил, он допрашивал Джанин Шапиро. Своей болтовней творит чудеса, прочесал все дело Джанин и общался с ней два часа, говорил без остановки; в итоге она согласилась рассказать все, что знает. Они договорились, что он снова явится к ней сегодня. Они перебрали все, что ей пришлось пережить, Кил очень мягок с ней, когда спрашивает ее про брата, Боба и культ Калибана.

— Есть что-нибудь интересное? Имена?

— Нет, ничего особенного, — пробормотал Кахилл, — он шаг за шагом проходит с ней всю ее жизнь. Маленький дом на лужайке — очень весело. Сейчас они опять за это примутся. Слушайте, я звоню вам, потому что люди Кила обнаружили кое-что важное. Связь между преступлениями, общее в modus operandi.

Аннабель запустила ладонь в волосы:

— Что именно?

— Шестьдесят процентов похищений были совершены в плохую погоду. В снегопад, в грозу или в дождь.

— Ты в этом уверен?

— Ну да, это же не я выдумал! Кил заставил все проверить. Надо признать, он должен был докопаться до этого факта. Им показалось это достаточно важным, чтобы забраться повыше, я имею в виду, они планируют проверить с помощью отделений метеослужбы погоду во время каждого похищения. Можно сказать, ФБР погрузилось в загадку со всей тщательностью.

— А этот Кил? Какой он? Спрашивал про нас? — поинтересовалась Аннабель.

— Нет, я думаю, он доволен, что вы не болтаетесь у него под ногами. Когда его парням что-то нужно, они являются к капитану Вудбайну, вот. Специальный агент Кил похож на актера Юла Бриннера, словно брат-близнец: такой же костюм-«тройка», навязчивое присутствие и гладкий череп.

— В любом случае, спасибо, Брэтт.

— Да не за что. Будьте осторожны. Кил принадлежит к тем, кто вцепится в вас, если заметит, что вы идете за ним по пятам. С самого начала он наблюдал за расследованием, он — настоящая акула, сразу почуявшая добычу; Кил просто выжидал удобный момент, чтобы появиться. Кажется, он полностью в курсе, один из его людей сказал мне, что Кил и вице-мэр — близкие друзья, улавливаете?

— Да, прямо картина кисти Гигера. Брэтт, мы уезжаем в Филиппсбург, держите нас в курсе, если что-то изменится или если Кил решит двигаться в том же направлении.

Повесив трубку, Аннабель не смогла сдержать вздох восхищения. Боб действительно оказался хитрецом. Он выискивал жертву, узнавал ее привычки. Потом дожидался, когда погода испортится, и переходил к действию. Он должен был постоянно иметь на прицеле две-три потенциальные жертвы. Как только метеослужбы сообщали, что вскоре начнется дождь, снегопад или гроза, он выползал из укрытия и набрасывался на наиболее уязвимую жертву. Вот почему никаких свидетелей! Кто будет смотреть по сторонам, когда идет дождь? Все бегут, опустив голову, чтобы вода не лилась за шиворот, согнувшись, спеша, никто не фланирует, разглядывая мир вокруг. Но даже если хоть какие-то свидетели и были — например, кто-то сидел у окна, — люди не особенно замечают что-либо сквозь пелену снега или дождя.

Аннабель покачала головой.

Да, почерк Боба. Очень хитер. Изобретателен и терпелив. А когда погода была нормальной, что в Нью-Йорке и прилегающих штатах — редкость, он действовал по ночам, выбирая пустынные места.

— Все в порядке? — спросил ее Тэйер.

— Да. Я поняла, что Боб, за которым мы гоняемся, своего рода гениальный преступник. И что тип из ФБР, взявшийся вести дело, тоже дока.

— В смысле?

— Джек, бери бумаги, все расскажу в машине. Пора получить кое-что у шерифа Мердока.

Словно рассмеявшись прямо в лицо Аннабель, на Манхэттен резко опустилась непроницаемая тень густых облаков, скрыв в полумраке стеклянную перегородку и поглотив последние лучи солнца.

И опять пошел снег.