Бролен сдвинул импровизированный тампон. Рана оказалась неглубокой, пуля едва задела щеку и разорвала мочку уха. Смотреть на это было неприятно, правда, со временем все должно было зажить.

— Нужно быстрее исчезнуть отсюда, — только и произнес он.

— Лежите, я позвоню коллегам и…

Бролен посмотрел на Аннабель:

— Знаете, что мы только что сделали? Взломав замок, я проник в дом Шапиро; даже если я и нашел там доказательства его вины, суд будет настаивать только на одном: я не имел права к нему вторгаться, ведь этим я его только разозлил. Они станут твердить, что он умер потому, что я с самого начала превысил полномочия.

В какой-то степени слова Бролена звучали резонно. И все же с момента, когда Джошуа Бролен перестал работать на систему, его рассудок отказывался целиком подчиняться справедливым доводам; он понял, что разумное поведение — порочный инструмент в руках людей, правящих миром, сочиняющих законы и придумывающих религии. На личных весах Бролена смерть Шапиро весила не больше перышка. По правде говоря, он не хотел его убивать, но сейчас не испытывал по поводу случившегося никаких угрызений совести.

— Мы не можем…

— Ничего из того, что у него найдут, не будет считаться достаточным доказательством, ведь мы побывали у него в доме и могли… Делайте что хотите, но лично я оставаться не собираюсь.

Аннабель смотрела, как он встает и начинает собирать гильзы от своих патронов.

Закрыв глаза, Аннабель сидела в гостиной номера Бролена над чашкой чая. Пар от горячего напиток скрывал ее лицо жемчужной паранджой. Она не могла поверить, что они оба сбежали с места преступления.

Вся ее карьера могла рухнуть из-за наспех принятого решения. Она согласилась с доводами Бролена, желая показать, что доверяет ему.

Несмотря на это, домой к нему она отправилась неохотно. Это означало просто отодвинуть проблему, переложить ответственность с себя на кого-то другого. Аннабель всегда принимала решения сама, но совести, и потому ее душа никогда не протестовала против таких решений. Женщина знала за собой эту черту характера — упрямиться, не извлекать уроков из ошибок и каждый раз начинать все сначала. Однако нынешний случай стал настоящим апофеозом ее самоуверенности.

На пороге с перевязанными щекой и ухом возник Бролен:

— Продезинфицировали плечо?

Аннабель наклонила голову и открыла глаза:

— Пуля только содрала кожу.

На секунду он исчез и вернулся со спиртом и ватным тампоном. Разорвал куртку посильнее, чтобы добраться до раны; сквозь дырку стала видна бретелька бюстгальтера. Бролен деликатно спустил ее вниз по плечу и приложил мокрый тампон к багровой коже.

Вы спрячете рану под свитером, и ваши коллеги ничего не заметят. — Произнося эти слова, он осмотрел губу Аннабель. — Немного распухла, ничего страшного, возможно, никто даже не обратит внимания. — Помолчав несколько секунд, частный детектив мягко произнес: — Представляю, что вы сейчас чувствуете. Однако мы поступили единственно правильным образом. Мы сыграли партию в покер, судьба нам улыбнулась, но приходится думать о последствиях. Если вас это успокоит, полиция до нас не доберется. Гильзы, которые я не нашел, им не помогут — я использовал патроны калибра 9 мм, самые обычные. Мы оба были в перчатках, шел снег, и никто не сможет установить, что мы были на месте событий. В любом случае, свидетелей не было. Будьте уверены, когда его тело обнаружат, полиция нагрянет к нему домой, они найдут там то же самое, что и мы, и свяжут находки с расследованием, которое вы ведете. И в итоге решат, что члены секты стали сводить друг с другом счеты…

— Как вы можете быть настолько спокойным?! — вскричала Аннабель.

Гнев и недоумение соединились в один взрывоопасный коктейль. Бролен поспешил последний раз промокнуть рану на ее плече и выкинул тампон.

— Это что, вас вовсе не трогает? — продолжала она. — Вы только что убили человека, пусть он сам убийца, но таковы обстоятельства! И вы еще можете хладнокровно думать о том, как получше скрыть следы?

Бролен отступил на шаг назад. Посмотрел в яростно горевшие глаза коллеги. Две пары синих глаз встретились, две души смотрели друг на друга.

Аннабель не выдержала первой. Ее гнев как будто растаял под взглядом Бролена, который продолжал пристально глядеть на нее.

Я долго думал так же, как и вы, — начал он медленно и очень тихо. — Я работал в ФБР, изучал наиболее жестокие убийства и постоянно испытывал ужас, выясняя, что именно порой приходит убийце в голову. Я проявил себя очень положительно. Поживите с мое, держа в себе подобный ужас, вот тогда и поговорим. И потом, если вы потеряли близкого человека, то знаете, до какой степени ваше одиночество — бездонная пропасть…

Аннабель вздрогнула, она вдруг почувствовала себя задетой. Сострадание вытеснило прочь все остатки гнева.

— Два года, — продолжал Бролен, — я работал на семьи, потерявшие своих близких, с единственной целью — ответить на их вопросы. Дважды мой путь пересекался с киднепперами и насильниками, один из них даже оказался убийцей. Знаете, что было самым сложным? Передать их в руки правосудия. Согласиться с тем, что их должны судить, что общество может однажды простить их и вернуть им свободу. Я хотел убить их, но не сделал этого. Не из соображений милосердия или какого-то подобного вздора — просто потому, что не нашел в себе смелости. То, что произошло утром, меня никак не цепляет. Мы были на линии огня. Я жалею только об одном: что он унес с собой все свои тайны.

Взгляд Бролена стал тусклым и безразличным; он просто констатировал факт. Его губы сомкнулись, и красивое отстраненное лицо осунулось. Однако по всему его телу, казалось, пробегает электрический ток, вспыхивают крошечные искорки — Бролен излучал настоящую гипнотизирующую силу. Спокойствие и рассудительность снаружи и мощный вулкан внутри. Аннабель испытала внезапное желание прикоснуться к этому телу и — что ее особенно удивило — прижаться обнаженной кожей к его коже. Почувствовать его тепло внутри. Ее руки покрылись «гусиной кожей».

Что с ней? Желание пропало так же быстро, как и появилось. Как и любой человек, Аннабель состояла из плоти и крови, а потому, несмотря на ее любовь к Брэди, желание в ней на краткий миг возобладало над рассудительностью. Потом она снова захотела ощутить этот странный порыв, но уже не от того, что старалась преодолеть «бездонную пропасть одиночества».

Бролен развернулся и вышел из гостиной.

Через час Аннабель присоединилась к нему. Сквозь стеклянную перегородку они созерцали возвышающиеся над серо-белым горизонтом здания Манхэттена. И тогда женщина сказала;

— Я знаю, что вы не остановитесь. Несмотря на случившееся, вы не отступитесь.

Он не ответил, неподвижно сидя на канапе. Через покрытый снегом стеклянный купол над их головами едва проникал свет.

Она продолжила:

— Я помогу вам. Я скопирую все документы, которые есть в распоряжении у следствия, вы сможете все это просмотреть и применить свой метод. Взамен я хочу, чтобы вы держали меня в курсе всех своих находок. Чтобы мы арестовали всю банду и главное — этого Боба. Пойдем и дальше рука об руку, доверяя друг другу.

Аннабель повернулась и посмотрела на Бролена.

Он медленно кивнул.

— Я доверяю вам с первой минуты нашего знакомства, — наконец, произнес он.

И по-дружески положил свою ладонь на ее руку.