Глава 23
Удачи тебе, брат!
Неведомо, помогли ли советы Рустама, но Денис первым же выстрелом положил стрелу как надо. Хотя Джиоев все же не удержался:
– Гляди-ка, труба-то целая осталась!
За шнур тянули вчетвером, чтобы убедиться, что кошка зацепилась намертво. Веревку сразу же закрепили, и тут ребром встал вопрос, кому отправляться в опасный вояж первому.
– Чуть что, так сразу Рома! – Крапивин ворча похлопал по карманам разгрузки, проверяя, все ли на месте. – Хоть бы раз без него обошлись!
Глеб переглянулся с Рустамом: надо же, отошел Крапивин и сейчас совсем не похож на того мрачного молчуна, каким был, когда они вышли из Мирного. Роман вызвался сам, понимая, что шансы перебраться на крышу у него выше, чем у остальных. Пусть вес и у него под восемьдесят килограммов, но, по крайней мере, не сто двадцать Прокопа Киреева или не девяносто, как у самого молодого – Егора. Масса может сыграть решающую роль: как ни тяни за шнур, но где гарантия, что, повисни на нем человек, он выдержит? Пусть не сам шнур – крюк на их самодельной кошке.
– Держи, возможно, пригодится. – Рустам сунул ему в подсумок пару автоматных магазинов.
Крапивин открыл было рот, чтобы возразить: и своих, мол, хватает, но передумал: лишних полкилограмма погоду не сделают, а шестьдесят патронов в нужный момент – это сила.
– Значит, так, Роман, – напутствовал Чужинов, поправляя на нем самодельную сбрую, к которой был прикреплен карабин, – если, не дай бог, на земле окажешься, не теряйся, беги к нам. Мы тебя наверх вытянем. Ну и прикроем, само собой. Переберешься на крышу, первым делом посмотри, как на трубу удобней влезть: к ней, сам видел, скобы приварены. Что-то пойдет не так – на трубе тебя никакая падла не достанет. И только уже потом крепи веревку. Все понял?
Крапивин кивнул.
– Да не волнуйся, старшой, все будет в ажуре. Вы, главное, вещи мои: бушлат, рюкзак с лыжами здесь не забудьте, – улыбаясь, пошутил он.
– Удачи тебе, брат, – ткнул ему кулаком в плечо Поликарпов.
Отверстие в стене, к тому времени значительно увеличившееся в размере, тем не менее вмещало всего двух человек. В напарники для подстраховки Крапивина Глеб выбрал Рустама: именно на него больше всего надежд. Денис Войтов – стрелок превосходный, но дистанция явно не для него: тут и тридцати метров не наберется, не для снайпера, скорее для боевика. Но на подхвате будут дежурить Денис и Поликарпов: когда счет идет на доли секунды, перезаряжаться некогда, к тому же в тесноте неудобно, проще уступить им место.
– Рома как будто всю жизнь только этим и занимался, – заметил Рустам, наблюдая за тем, как Крапивин, часто перебирая руками, ловко скользит по веревке.
Чужинов хмыкнул:
– Не одного тебя готовили на совесть. Егор, – не повышая голоса, чтобы лишний раз не напрягать Крапивина, спросил он у дежурившего возле окна Кошелева. – Что у тебя?
– Все спокойно, – доложил тот.
«И эти, наверху вагончика, тоже угомонились. Лучше бы они скакать начали, – подумал Глеб. – Какое-то неправильное затишье».
Роман тем временем приблизился к краю крыши, на миг замер, прислушиваясь, и одним движением оказался на кочегарке. Вот он отстегнул карабин, прошелся, водя стволом по сторонам, приблизился к трубе, осмотрел ее, после чего уже спокойной походкой вернулся к месту высадки.
– Просит веревку ослабить, – прочитал его знаки Рустам.
– Вижу, Рустик, вижу, – ответил Глеб. – Слабину дайте, – не оглядываясь, бросил он за спину.
Веревка сразу же провисла, Крапивин потянул ее на себя, и вот тут Чужинов, не сдерживаясь, заорал:
– Роман! – одновременно ловя на мушку темный стремительный силуэт.
Его с Рустамом выстрелы прозвучали одновременно, оба они даже не пытались угодить именно в голову твари: задача была хотя бы на миг затормозить ее бросок и дать возможность Крапивину встретить ее огнем. У них получилось: Роман успел вскинуть автомат и выстрелить раз, другой, третий. Стрелял Крапивин, пятясь спиной к спасительной трубе, уже не в нее, наверняка дохлую – в других тварей, которые появлялись на крыше одна за другой. Ураганным огнем, не экономя патроны, его поддержали Глеб с Рустамом, пытаясь дать товарищу возможность туда взобраться.
«Только бы он не запнулся, тогда все – на ноги ему уже не встать, – как заклинание повторял про себя Чужинов. – Только бы не упал!»
Крапивин прыгнул в тот самый миг, когда казалось – твари его сомнут и он окажется под грудой их тел, откуда выбраться ему будет уже не суждено. Роман лез вверх, хватаясь за скобы, лез туда, где никакая тварь не сможет достать его даже в самом высоком прыжке. Они взвыли оба, и Рустам и Чужинов, когда следующая скоба, за которую ухватился Крапивин, внезапно отломилась.
– Держись! – заорали они, видя, что Крапивин вот-вот рухнет вниз.
И тот как будто их послушался. Невероятным образом изогнувшись, он умудрился уцепиться за следующую скобу одной рукой, чтобы рывком на ней подтянуться.
Хуже всего было то, что часть обзора им закрывал вентиляционный грибок, расположенный на самом неудачном месте, потому они не могли прикрыть Крапивина огнем. Чужинов слышал, как сзади взволнованно переговариваются люди, которые даже не видят, что происходит на крыше, и уж тем более ничем не могут помочь.
– Рискует Рома! – прошептал Рустам.
И Глеб кивнул, соглашаясь. Крапивин накинул карабин на скобу, повиснув на ней всей тяжестью, и ухватился за автомат. Если отломится и она, ему конец. Освободив руки, он открыл огонь по тварям, скопившимся на участке, не контролируемом ни Чужиновым, ни Джиоевым. Затем перенес огонь куда-то вправо от себя, судя по всему, стреляя по тем тварям, что находились еще на земле. Вначале он стрелял короткими очередями, затем перешел на одиночные, тщательно уже выцеливая. Наконец стрельба утихла совсем.
– Рома, как ты там?
– Нормалек! – сразу же откликнулся тот, заодно поменяв магазин.
– Как они на крышу попадают?
Вопрос самый насущный: есть ли смысл перебираться туда остальным, если твари так свободно могут на ней оказаться.
– Угольная куча с другой стороны, – пояснил Крапивин. – А с нее лестницу кто-то бросил, сейчас спущусь и уберу.
– Веревку закрепить успел?
– Надежно, – заверил Роман.
– Других не видно?
Крапивин старательно покрутил головой по сторонам.
– Как будто бы нет.
– Ну, тогда жди гостей, – сообщил Чужинов, пристегивая к веревке карабин.
Крапивин ждал его на том участке крыши, куда не так давно прыгали твари. Следующим к ним присоединился Егор, затем остальные. Семен лез последним, захватив с собой лук, и Рустам откровенно над ним зубоскалил.
– Чужак, что дальше? – поинтересовался Войтов.
– Высоты не боишься? – вопросом на вопрос ответил Чужинов. И добавил, когда тот посмотрел наверх, на самый конец трубы: – Сообразительный ты наш.
– Сквозняков больше опасаясь, – усмехнулся Денис. – Ну, так я пошел, что время тянуть? – И, скинув рюкзак, он с самым решительным видом направился к трубе.
– Подожди, – остановил его Глеб. – Сейчас мы тебя снарядим как верхолаза. И вообще, Дёня, не нервируй меня: полезешь – обязательно двумя карабинами за разные скобы цепляйся. Андреич шибко расстраиваться будет, если ты разобьешься, дело твое в Вылково до конца еще не доделано. Ну и кому, кроме тебя?
– Хоть вместе с ним лезь да приглядывай, – с самым серьезным видом кивнул Прокоп.
– Не, вместе со мной не стоит, – взглянув на кряжистую фигуру Киреева, мотнул головой Войтов. – Боюсь, растяжки не выдержат, труба завалится. Сами-то чем займетесь?
– Нам дорога назад. – Чужинов указал на здание, которое они только что покинули. – На крышу перебраться нужно: с другой стороны мертвая зона, думаю, даже с вершины трубы она просматриваться не будет. И еще, Денис… – и он посмотрел на него многозначительно, не добавив ни слова.
Тот молча кивнул – понял. Основная проблема – та особь или особи, которые управляют всеми. Уничтожить ее, и справиться с остальными будет намного проще: повадки обычных тварей за прошедшие пять лет они выучили назубок – жизнь заставила.
– Ну что, кто на этот раз эльфа изображать будет? – поинтересовался Чужинов, после того как отвел взгляд с ловко карабкающегося по трубе Дениса Войтова.
– Сема, – тут же ответил Рустам. – Со спины вылитый эльф.
– Да не вопрос, – широко улыбнулся Поликарпов. – Не отвяжетесь же.
– Дай-ка я тебе подстелю, чтобы ты свой эльфийский зад не отморозил, Леголас ты наш. Рустам действительно полез за ковриком из полипропилена: стрелять придется сидя.
Чужинов быстро отвернулся, пряча улыбку: уж на кого на кого, но меньше всего Семен был похож на принца Леголаса, со своим простым широким лицом и носом картошкой. Отвернулся и замер: всего-то в нескольких метрах от него готовилась к прыжку тварь. Причем не просто тварь – облудок, ошибиться трудно: они крупнее обычных и более светлого окраса.
Глеб вскидывал автомат, с отчаянием понимая, что выстрелить не успевает. Время как будто замерло, и он отчетливо видел, как забугрились мышцы на могучем теле, как оторвались от земли сначала передние, а затем и задние лапы и как широко открылась пасть, готовясь вцепиться в его, Чужинова, горло и рвать его, рвать… И как безнадежно медленно поднимаются его собственные руки с оружием. Он слышал, как за спиной сдавленно вскрикнул Рустам, как что-то лязгнуло там, где стоял Семен Поликарпов, слышал и понимал, что выстрелить не успеет никто. Никто и не успел. Кроме Романа Крапивина, случайно ли, намеренно оказавшегося на ее пути. Тварь отмахнулась от него в полете, как от назойливого насекомого, заставив отлететь далеко в сторону, но именно это и позволило Чужинову встретить ее огнем. Глеб зарядил очередью на полрожка, целясь в морду, облепленную желтой, гнойного цвета пеной. К нему присоединился Рустам, затем Семен, а сверху, с трубы, раздались выстрелы Дениса Войтова. Изрешеченная пулями тварь рухнула, все еще хрипя и извиваясь, но Глеб уже успел повернуться к ней спиной, бросившись к Крапивину.
Тот лежал на затоптанном снегу, и вокруг него быстро расплывалась лужа крови, бьющая фонтаном из разорванной шейной аорты.
– Рома! Рома-а-а! – орал Чужинов, выхватив из кармана разгрузки жгут, понимая, что поздно и ничем уже помочь нельзя: слишком велика рана. Шея, часть лица, плечо – сплошное кровавое месиво, из-под которого торчала белоснежная ключичная кость. Тот ощерился уцелевшей половиной лица, вероятно, пытаясь улыбнуться, захрипел, пытаясь что-то сказать. Но в хрипе невозможно было разобрать ни единого слова. Какой-то миг, и Крапивин затих, безвольно откинув голову. – Рома, Рома, – повторял Чужинов, все еще не веря, что тот его уже не слышит.
– Чужак, мы ничем не сможем ему помочь: он мертв – услышал Глеб голос Рустама.
– Как она здесь оказалась? Как? – бормотал Глеб. – Почему мы ее не увидели раньше?
Ему ответил Рустам:
– Здесь столько трупов – вся крыша завалена, несложно притаиться между ними. Или она на какое-то время сознание потеряла. Ты мне другое скажи, Глеб, почему она бросилась именно на тебя? Почему не на меня, Прокопа, Егора, Сему, а именно на тебя? Ты же не ближе всех к ней находился, так почему?
– Не знаю, Рустам, – покачал головой Чужинов. – Только не делай никаких выводов: возможно, кого она первого увидела, на того и бросилась.
– Как бы там ни было, жалко парня, – вздохнул Прокоп Киреев. – Надо бы похоронить, не бросать же так.
– Похороним, обязательно похороним, – кивнул Чужинов. – Как только разберемся со всеми остальными. Мы не уйдем, пока всех их здесь не кончим. Хотя и очень слабое утешение получится. – Он взглянул на мертвого Крапивина и, склонившись над ним, прикрыл его лицо и грудь бушлатом, который тот так и не успел надеть. – Спасибо, Рома! – прошептал Глеб: что бы там ни произошло на самом деле, жизнью он ему обязан.
– Денис, – крикнул он Войтову, – видишь что-нибудь?
– Вижу, – откликнулся тот с самой верхотуры. – Десятка полтора, не меньше.
– Жди команды, без нас не приступай. Вместе начнем.