39
Я иду за Гатом, когда он поднимается наверх. Преследую его по долгому коридору, наконец хватаю за руку и прижимаюсь губами к его губам.
Этого я боюсь, и поэтому считаю нужным сделать.
Он отвечает на поцелуй. Его пальцы переплетаются с моими, моя голова кружится, но Гат меня поддерживает. И снова все ясно, восхитительно. Наш поцелуй превращает мир в прах. Есть только мы, остальное не имеет значения.
Потом он отстраняется.
— Мне не стоит этого делать.
— Почему? — Его рука все еще держит мою.
— Не то чтобы я не хотел, но…
— Я думала, мы начали заново. Разве это не хорошее начало?
— Я запутался. — Гат делает шаг назад и прислоняется к стене. — Это такой банальный разговор. Не знаю, что еще сказать.
— Объясни.
Пауза. Затем:
— Ты меня не знаешь.
— Объясни, — снова прошу я.
Парень хватается за голову. Мы так и стоим, прислонившись к стене, в темноте.
— Ладно, — наконец прошептал он. — Начнем с того, что ты никогда не встречала мою маму. Ты никогда не была у меня дома.
Это правда. Мы с Гатом виделись только на Бичвуде.
— Тебе кажется, будто ты меня знаешь, Кади, но тебе известен только тот я, который приезжает сюда. А это… это неполная картинка. Ты не видела мою комнату, с окном, выходящим на вентиляционную шахту, мамино карри, друзей из моей школы, наши вечеринки. Ты встречаешься со мной только на острове, где живут только богачи, не считая меня и прислуги. Где все светлокожие, кроме меня, Джинни и Пауло.
— Кто такие Джинни и Пауло?
Гат бьет кулаком по своей ладони.
— Джинни — экономка. Пауло — садовник. Ты не знаешь их имен, хоть они работали здесь каждое лето. Частично об этом я и говорю.
Мое лицо краснеет от стыда.
— Мне жаль.
— Но хочешь ли ты вообще, ну, увидеть картину целиком? — спрашивает Гат. — Можешь ли ты это понять?
— Ты никогда не узнаешь, если не расскажешь мне, — говорю я. — Я давно не слышала от тебя новостей.
— Знаешь, кто я для твоего дедушки? Кем всегда был?
— Кем?
— Хитклиффом. Из «Грозового перевала». Читала?
Я качаю головой.
— Хитклифф — цыганский мальчик, взятый под крылышко знатной семьи Эрншо. Он влюбляется в Кэтрин. Она тоже его любит — тем не менее смешивает парня с грязью из-за его прошлого. Остальные члены семьи с ней солидарны.
— Это вовсе не похоже на мои чувства.
— Хитклиффу никак не удается завоевать уважение этих Эрншо. Но он все равно пытается. Парень уходит, получает образование, становится джентльменом. А они продолжают считать его животным.
— И?..
— Затем, потому что это трагическая история, Хитклифф становится именно тем, кем они его считают. Жестоким. Его внутреннее зло просачивается наружу.
— Я думала, это роман.
Гат качает головой.
— Эти люди ужасно обращались друг с другом.
— Так ты говоришь, что дедушка считает тебя Хитклиффом?
— Клянусь тебе. Для него я зверь в невинном обличье, предавший его доверие, в то время как он позволял приезжать на его шикарный остров каждый год. Ведь я предал твоего дедушку, соблазнив его Кэтрин, его Каденс. И в наказание я должен стать тем монстром, которого он всегда во мне видел.
Я молчу.
Гат молчит.
Я протягиваю руку и касаюсь его. Одно ощущение его руки под тонким хлопком футболки вызывает у меня до боли сильное желание вновь поцеловать его.
— Знаешь, что самое страшное? — спрашивает он, не глядя на меня. — Ведь он оказался прав.
— Это не так.
— О-о, все именно так.
— Гат, постой.
Но он скрылся в своей комнате и закрыл дверь.
Я одна в темном коридоре.
