Через час я отправляюсь на обед в Новый Клермонт. Знаю, что мама не потерпит моего отсутствия после вчерашнего ужина. Дедушка проводит для меня экскурсию по дому, пока повар накрывает на стол, а тетушки пытаются обуздать малышню.

Дом-картинка. Блестящие деревянные полы, огромные окна до пола. Раньше стены Клермонта были до потолка увешаны черно-белыми семейными фотографиями, картинами с собаками, книжными полками и дедушкиной коллекцией журнала «Нью-Йоркер». Коридоры Нового Клермонта стеклянные с одной стороны и пустые с другой.

Дедушка открывает дверь, ведущую к четырем гостевым комнатам наверху. Все обставлены одинаково: одна кровать и низкий широкий комод. На всех окнах белые полупрозрачные полотняные жалюзи. На покрывалах нет рисунка; они простые и изысканные, голубых или коричневых тонов.

В комнатах малышни присутствует хоть какой-то намек на жизнь. У Тафта поле для игры в бакуганов, футбольный мяч, книги о волшебниках и сиротах. Либерти и Бонни принесли с собой журналы и плееры. Их комната завалена книгами Бонни об охотниках за привидениями, экстрасенсах и жутковатых ангелах. Комоды близняшек забиты косметикой и духами. В углу лежат теннисные ракетки.

Комната дедушки больше других и с великолепным видом окрестности. Он впускает меня и показывает ванную, где в душевой кабине имеются специальные ручки для пожилых людей, чтобы не упасть.

— А где твой «Нью-Йоркер»? — спрашиваю я.

— Все решения принимал декоратор.

— А подушки?

— Что?

— У тебя была куча подушек. С вышитыми собаками.

Он качает головой.

— А рыбу ты оставил?

— Ты про рыбу-меч? — Мы спускаемся по лестнице на первый этаж. Дедушка передвигается медленно, я иду за ним. — Я начал все заново, работая над этим домом, — просто отвечает он. — Старая жизнь закончилась.

Он открывает дверь в свой кабинет. Тот излучает ту же суровость, что и весь дом. В центре длинного стола стоит ноутбук. Большое окно выходит на японский сад. Стул. Полки во всю стену, совершенно пустые.

Кабинет кажется чистым и просторным, но не простоватым — а богато обставленным.

Дедушка больше схож с мамой, чем со мной. Он стер свою прошлую жизнь, тратя деньги на ее замену.

— А где молодой человек? — внезапно спрашивает дедуля. На его лице появляется отсутствующий взгляд.

— Джонни?

Он качает головой:

— Нет-нет.

— Гат?

— Да, молодой человек. — Он вцепляется в стол на мгновение, будто ему дурно.

— Дедушка, тебе плохо?

— О, со мной все хорошо.

— Гат в Каддлдауне с Миррен и Джонни, — говорю я.

— Я обещал ему одну книгу…

— Большей части твоих книг тут нет.

— Хватит рассказывать мне, чего тут нет! — кричит дедушка, внезапно обретая силы.

— У вас все хорошо? — Это тетя Кэрри, стоящая в проходе в кабинет.

— Все в порядке, — говорит он.

Кэрри многозначительно на меня смотрит и берет дедулю за руку.

— Пошли. Обед уже готов.

— Вам удалось снова заснуть? — спрашиваю я тетю, направляясь на кухню. — Прошлой ночью Джонни не просыпался?

— Я не понимаю, о чем ты, — отвечает она.