Финч звонит мне после третьего урока и говорит, что будет ждать возле реки. Он хочет, чтобы мы поехали на юг в Эвансвилл посмотреть домики-гнезда. Это небольшие хижины, выстроенные из молодых саженцев и другого лесопосадочного материала, созданные художником из Индианы. Они в буквальном смысле похожи на птичьи гнезда, только для людей, с окошками и дверьми. Финчу хочется посмотреть, что от них осталось. Находясь там, мы могли бы пересечь границу с Кентукки и сфотографироваться так: одна нога в Кентукки, другая в Индиане. Между прочим, мы могли бы сделать подобные снимки и с другими штатами: Иллинойсом, Мичиганом и Огайо.

– А почему ты не торопишься на урок? – интересуюсь я. В волосах у меня один из подаренных им цветков.

– Меня исключили из школы, я приехал сюда только из-за тебя.

– Исключили?!

– Ну, соглашайся скорей. Скоро стемнеет, да и бензин у меня сгорает, пока мы с тобой беседуем…

– Туда ехать часа четыре, Финч. Пока доберемся, уже будет темно.

– Нет, если поедем прямо сейчас, успеем засветло. Поехали. Там можно будет и поспать, кстати. – Он говорит очень быстро, как будто вся наша жизнь зависит от того, посмотрим ли мы на эти домики-гнезда или нет. Когда я спрашиваю его, что случилось, он отвечает, что расскажет потом, а сейчас мы должны отправиться в путь, прямо сейчас, сию же минуту.

– Но сейчас зима, мы не можем спать в таком гнезде. К тому же сегодня только вторник, давай поедем в субботу. А если подождешь, когда кончатся уроки, можно будет отправиться куда-нибудь поближе, чем на границу с Кентукки.

– Знаешь что? Забудь об этом. Я, наверное, и один могу туда съездить. Да, наверное, я так и поступлю – поеду туда один. – В телефоне его голос звучит как-то отстраненно. После этих слов он разъединяет связь.

Я тупо смотрю на свой мобильник. В это время мимо меня проходит Райан вместе с Сьюз Хейнс. Они держатся за руки.

– С тобой все в порядке? – спрашивает он.

– Все отлично, – машинально отвечаю я, силясь понять, что же именно только что произошло.