Глава 29
Ужин проходит как в кошмарном сне.
Когда я возвращаюсь к столу, Кейт втайне злорадствует, притворяясь, что больше не злится и простила меня.
– Ладно, Джози, все хорошо, – отвечает она, когда я прошу прощения за то, что огорчила ее.
Я пробираюсь на свое место и добавляю:
– Я заплачу тебе за цветные линзы.
– Как любезно с твоей стороны, – говорит мама.
– Это совсем необязательно, – отмахивается Кейт. – Не нужно, Джози. Развлекайся. Только на свадьбу их не надевай.
– Не буду.
А что мне еще оставалось сказать…
– А как дела в Кэпе? Ты что-то ничего нам больше не рассказываешь.
– Все хорошо.
– Ну, я вот знаю, что ты взяла курсы по истории и религиоведению. А что за третий предмет? Не напомнишь?
– Социология.
– А поконкретней?
– Введение в социолингвистику. – Я поворачиваюсь к отцу, чтобы не смотреть на эту гигантскую ворону, в которую превратилась Кейт. – Проект по языковой вариативности идет отлично. Я уже записала сорок один пример разных употреблений слова «заткнись». Нужно было тридцать, но материала набралось больше. Теперь мне надо проанализировать оттенки смысла, предполагаемые значения и действительные значения. Я уже почти закончила.
– Звучит любопытно. Расскажи поподробнее, – просит папа, и мы обсуждаем эволюцию слов и то, как меняются их значения от одной речевой группы к другой и внутри этих групп.
Когда разговор замирает, вклинивается Кейт:
– Стью тоже в твоей группе, да?
– Да.
– Слушай, мне кажется, что я не добавила ни его, ни Софи на Facebook. А надо бы.
– Я дам тебе их почту, – отвечаю я. А что мне еще остается?
Мы моем тарелки, и она шепчет: «Поднимайся к себе, как только закончим».
Никогда в жизни грязная посуда не заканчивалась так быстро.
Когда я поднимаюсь по лестнице, она идет сразу вслед за мной. Так близко, что наверняка чувствует, как от меня исходят волны жаркого гнева. Она закрывает дверь, и я тычу пальцем ей в лицо.
– Поверить не могу, что ты такая жестокая. Ты раньше такой не была.
– Я тебя умоляю, – она отталкивает мою руку и садится на кровать. – А вся эта история с линзами? Разве это не жестоко?
– Есть большая разница между противостоянием и жестокостью, Кейт.
– То есть ты признаешь, что противостояла мне?
– А ты признаешь, что поступила жестоко?
– Джози, – Кейт вздыхает и несколько смягченным тоном говорит: – Я не хочу показывать письмо этому твоему Итану.
– Хорошо, – я сажусь в кресло у стола, скрестив руки на так называемой груди. – Тогда иди сходи за ним, я подожду.
– Я тебе его не верну.
– Что?!
– Джози, слушай, я понятия не имею, как еще сделать так, чтобы ты перестала доводить меня своими словами и поступками. Джофф сказал, что мне нужно…
– Что?!
– Что мне нужно какое-то средство, чтобы тебя сдерживать. Поэтому я и взяла письмо.
– Я знала, что это он придумал. Ты бы сама никогда такого не сделала.
– Я верну тебе письмо на свадьбе.
– Не бери его туда.
– Я верну тебе его и никому ничего не расскажу, если ты не выкинешь еще какой-нибудь фокус, как сегодня за ужином. Тогда я узнаю у Стью, что это за Итан такой, и отдам письмо ему.
– А я скажу Стью, чтобы он тебе не рассказывал.
– Тогда узнаю откуда-нибудь еще. Позвоню вашему преподавателю, придумаю что-нибудь. Я разыщу его, Джози, и ты сама это знаешь.
– Поверить не могу, что ты стала такой. Ты очень изменилась.
– И ты тоже.
– Я просто реагирую на твои изменения. Это ты подстраиваешься под какого-то там парня. Который тебе даже не подходит.
– Мы с Джоффом скоро поженимся, и пора бы тебе уже с этим смириться, – голос ее опять звучит резко. – Это моя свадьба. Это не игрушки. Это не просто вечеринка. Это свадьба, и для нас с Джоффом это важно, и я хочу, чтобы все прошло идеально. И да, я выйду за него замуж, и он станет частью нашей семьи, и нас обоих уже тошнит от твоих замечаний и фокусов, хотя тебе, наверное, кажется, что ты ужасно коварная и остроумная.
Я злобно щурюсь (надеюсь, у меня получается неплохо), а Кейт продолжает:
– С этого дня на примерках, на девичнике, когда Джофф будет у нас в гостях, я жду, что ты будешь с ним любезна и счастлива за нас. На всех языках, на которых ты говоришь. А если у тебя не получится, то просто молчи и сиди спокойно, иначе я сделаю пару звонков и передам письмо кому следует.
Она встает и хочет уйти.
В дверях она говорит мне:
– Это просто для острастки. Как и было сказано, я верну тебе письмо на свадьбе. Все понятно?
– Je comprends, – отвечаю я, и она уходит.
Вторник, 14 октября, 20:02
Ненавижу Кейт.
Вторник, 14 октября, 23:17
Никогда не думала, что скажу такое. Что ненавижу одну из своих сестер. Я никогда не говорила этого в шутку, как подруги говорят Софи, что ненавидят ее: «Ты такая красивая, как же я тебя ненавижу». Мне всегда казалось, что вторая часть этого сомнительного комплимента выражает зависть, а не ненависть. Но теперь я сомневаюсь: а вдруг я понимала все неправильно? Вдруг в этих словах есть доля правды.
Я
Тебя
Ненавижу
Может, где-то в глубине души некоторые из девочек – например, подружки Софи – так поглощены своей завистью к ее красоте, что иногда просто не могут держать это чувство в себе, и ненависть выливается наружу. А они притворяются, что шутят, и маскируют злость комплиментами.
А может, они это делают специально. Может, они говорят о ненависти, потому что сами хотят? Потому что им так больно, что единственный способ облегчить эту боль – это заставить Софи тоже немного пострадать? Но разве у них есть право говорить такое?
Ненавижу этот дневник.
Среда, 15 октября, 01:42
Я не ненавижу Кейт. Я злюсь. Она загнала меня в ловушку. Мне обидно, что родная сестра угрожает унизить меня, просто для того чтобы у нее было средство меня сдерживать. И еще меня бесит, что из-за нее я не могу заснуть, сижу тут и препарирую собственные чувства, потому что этого требует мой ужасный дневник. До чего обидно, что теперь она может контролировать наши отношения. Но я ее не ненавижу. Я не ненавижу Кейт. Чувствовала ли я ненависть, когда писала эти слова? Да, поначалу. Но была ли это ненависть? Нет. Просто сильная эмоция, которая поглотила меня на время. Взрыв ярости, за которым крылось… что? Бессилие, грусть, отчаяние. Ненавидеть не так больно, как страдать. Я рада, что не сказала ей про ненависть. Теперь я понимаю, почему родители отговаривают нас произносить это слово. Его очень сложно будет взять назад.
Наверное, как и «Я тебя люблю».
Но Эмми Ньюэлл не права. Любовь и ненависть не стоят рядом на шкале эмоций. Может, она неправильно понимает, что значат эти слова, а может, ошибается в своих чувствах к Нику.
Я откладываю ручку.
С меня довольно: мой дневник выжал из меня все соки, но я все еще продолжаю злиться и огорчаться. Сижу и таращусь на белую и мглистую пустоту потолка. Где-то между 2:20 и временем, когда я засыпаю, злость и печаль приносят свои плоды. Я ставлю будильник на 5:55 и злорадно ухмыляюсь. Еще злорадней, чем совсем недавно улыбалась Кейт.
