Книга: Любовь и другие иностранные слова
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

Весь наш со Стефаном май уходит на подготовку к экзаменам, курсовые работы и финальные соревнования по бегу и бейсболу. Ни моя, ни его команда не занимают призовых мест, но любые школьники, участвующие в государственных состязаниях, все равно отвлекают всех от летаргического состояния, которое под конец года охватывает даже учителей.
К третьей неделе мая мы уже все устали и бродим по слегка притихшим коридорам, пытаясь разлепить глаза.
Тишина мне нравится.
Мы со Стефаном почти каждый вечер говорим по телефону. Несколько раз я ходила к нему в гости на ужин, и мы играли в компьютерные игры. Получается у меня ужасно, и Стефан не может скрыть улыбку всякий раз, когда наносит мне сокрушительное поражение. У меня он не был с самого выпускного, мы оба слишком заняты. И о возможной любви мы больше не говорили: находятся другие темы.
Я задала ему почти все тридцать семь вопросов, предназначавшихся для Джоффа.
Перед тем как спросить его про слово типи, я выбираю вот какой вопрос: «Тебе в руки попадает волшебное зелье, которое навеки вылечит всех людей от рака, если его выпьет кто-то, кого ты любишь. Но этот человек сразу умрет. Ты дашь ему зелье или нет?»
– Крутой вопрос, – говорит он мне, стоя у моего шкафчика. – Мне надо подумать.
Он думает всю ночь, а утром встречает меня на том же месте. Занятия в Кэпе закончились две недели назад, но я ранняя пташка, а потому прихожу в школу пораньше: помогаю моему бывшему учителю испанского проставлять оценки. А Стью просто спит допоздна.
Сегодня последняя пятница мая, последняя пятница учебного года, и в коридорах стало еще тише и даже мрачнее, чем обычно: идет затяжной дождь, такой трусливый, что ему не хватает смелости на гром или молнию, или хоть на что-нибудь поинтереснее собственно дождя.
Вваливается Эмми Ньюэлл, отлепляя от лица тысячи мокрых прядей.
– Забыла зонт? – спрашивает ее Стефан.
– Пф-ф-ф, – она проходит мимо, и Стефан хохочет.
Я убираю зонт в чехол и вешаю его в свой шкафчик.
– Итак, волшебное зелье, которое победит рак, если я попрошу любимого человека его выпить, – говорит Стефан и улыбается мне с непривычной многозначительностью. Мне кажется, я краснею – во всяком случае, мне становится жарко, – но стараюсь не думать об этом.
– Я бы не смог так поступить с тем, кого люблю.
– А знаешь, что было бы еще любопытнее? Что, если бы ты дал зелье любимому человеку, а он бы не умер, потому что это значит, что ты его и не любишь по-настоящему?
– Ну, что ж, я вполне уверен в своих чувствах к одному человеку, а потому в твоем шкафчике и нет зелья.
Мы украдкой целуемся, а потом идем в классную комнату. Интересно, каково бы мне было, если бы я была уверена в своих чувствах к нему? Не уверена, что смогла бы испробовать на нем зелье. С другой стороны, иметь возможность вылечить рак и не воспользоваться ею? Какой кошмар.
Стефан с ангельским терпением и великой непринужденностью ждет, пока я пойму, как отношусь к нему. Сегодняшним дождливым вечером он приходит к нам на ужин, но сначала ему приходится осмотреть папину коллекцию медицинских древностей, называет пулевые щипцы времен Гражданской войны «крутыми» и раз за разом раскрывает их и закрывает.
Его внимание привлекают синие и бурые стеклянные бутылки с истрепанными желтыми этикетками. Прославленная микстура Шаффнера от инфлюэнцы, Кровеочистительное средство доктора Бикнелля, Инжирный сироп Дуда для излечения констипации, безопасный для младенцев и взрослых в любых состояниях.
– Шарлатанство, – с полубезумной улыбкой объявляет мой отец.
– Так Джози говорит.
– Стефан, а ты догадываешься, что общего у всех этих лекарств?
Он трясет головой, и папа говорит:
– Героин.
– Да не может быть!
И папа кратко излагает нам леденящую кровь историю лечебных средств.
Стефан потом сказал мне, что, когда у него будет собака, он назовет ее Шарлатанством.
– И еще у меня будет кот по кличке Противоправный, – добавляет он.
Позже, когда дом затихает и выключают верхний свет, мы сидим со Стефаном в гостиной и целуемся, а потом еще немного целуемся. На губах остается приятное и мягкое ощущение, но в желудке у меня творится что-то странное. Как и в голове, когда я начинаю размышлять, что это такое: не боль, не тошнота, но какое-то смутное беспокойство внутри.
В итоге я отодвигаюсь от Стефана на диване и шучу – почти шучу, – что мне не хватает воздуха.
Чтобы закончить вечер и отослать Стефана домой, я привожу в качестве аргументов ранний подъем и долгую езду. Я сдала экзамены раньше остальных и завтра на месяц уезжаю в Мичиган, за четыре дня до официального окончания учебы. Я совсем не буду скучать по хаосу, которым наполнились коридоры: мальчишки орут друг другу «да!» и «круто!», все обнимаются целыми кучами, пол завален выпавшими из шкафчиков вещами.
Каждое лето с самого моего рождения родители на месяц снимали какой-нибудь дом на озере Мичиган в городке под названием Голландия. Основали его выходцы из Нидерландов, и среди них были чудовищно светловолосые предки дяди Кена и тети Пэт. Именно они познакомили моих сухопутных родителей с этим водным местом.
В городе Голландия находится колледж под названием Хоуп, чудовищно светловолосый двойник нашего Кэпа. Прошлым летом я взяла там курс по общемировой политике, а этим летом уже записалась на июнь на Экологию Нашей Изменяющейся Планеты. Учеба начинается в понедельник и продлится четыре недели. Я с нетерпением жду начала занятий, хотя название они могли бы выбрать и получше. Мне нравится, что каждый год путешествие идет по одному и тому же сценарию и что колледж, который может дать мне баллы по точным наукам, так хорошо вписывается в нашу размеренную жизнь даже вдали от дома.
– Поверить не могу, что тебя не будет здесь целый месяц, – говорит Стефан на пороге нашего дома, и я рассказываю ему про Стью, который уехал на два месяца: археологические раскопки в Кроу-Каньон, Колорадо.
– Я рад, что ты не поехала с ним. Месяц и то выдержать будет сложно. Не знаю, что бы я сделал, если бы ты уехала на восемь недель. Я правда буду скучать.
– И я буду скучать, – отвечаю я и добавляю, не подумав, что это прозвучит очень серьезно: – Обещаю, что там я подумаю о нас и скажу тебе, что чувствую, когда вернусь.
– Хорошо. Ты-то вроде про меня и так знаешь.
– Хм-м-м, – отвечаю я, улыбаясь: я знаю, что он примет это за «да», хотя на языке «Джози» это значит «Пока что мне совсем не хочется говорить, что я думаю. Мне нужно время, чтобы во всем разобраться».
Я пока не получила временных водительских прав. А зачем стараться, если я могу куда угодно добраться пешком или попросить Стью или кого-нибудь еще из друзей подвезти меня? Когда мне не надо вести машину, я могу предаваться своим мыслям, которых не заглушает даже идеальный голос Денниса ДеЯнга в наушниках. Я пообещала Стефану, что подумаю о нем. До Голландии шесть часов езды, и, сидя в одиночестве на заднем сиденье, я обнаруживаю, что не могу думать ни о чем другом. И все же я не прихожу ни к какому выводу, кроме того, что диаметр папиной лысины со временем увеличивается.
Я продолжаю думать о Стефане, о сладких поцелуях и о тошноте в желудке всю дорогу до летнего дома, где, к счастью, ничего с прошлого года не изменилось: все то же белое здание с до блеска отполированными стенами и полами из тополя, мягкой мебелью в сине-белых тонах и огромным крыльцом. От крыльца к пляжу ведут тридцать две ступени. Мне ни разу не удавалось пройти по ним, не подцепив занозу. А в шлепанцах я вечно падаю.
Два дня я размышляю о своих чувствах к Стефану, прерываясь лишь на лекции по Экологии Нашей Меняющейся Планеты. Я бросаю этот курс после первого же дня. Приходится. У нашего лектора над верхней губой нависают капельки пота, и он говорит «патамушта» вместо потому что. К перемене я уже не слышу ничего, кроме этого слова, и оно доводит меня до белого каления.
В учебном отделе я перезаписываюсь на курс физиологии спорта: он тоже зачтется мне в Кэпе. Когда я рассказываю об этом папе за ужином, его это крайне забавляет.
– Может, расспросишь учителя про удержание равновесия и координацию? Заодно станешь учебным пособием для группы.
– Я не настолько неловкая, – протестую я и через два дня, оступившись на последней ступеньке крыльца, плюхаюсь на песок. И пребываю в тучном настроении, вдыхая аромат чужих носков.
– Вот молодец! – говорит папа, переступая через меня.
– Это все шлепанцы.
Деннис ДеЯнг помог бы мне встать. И Стефан, наверное, тоже.
Стефан – мне, 9:45
Только что услышал в машине Come sail away – подумал о тебе
Стефан – мне, 9:53
Загружаю Come sail away в плейлист – длинная такая песня, оказывается
Стефан – мне, 10:17
Скучаю – мои смс до тебя доходят?
Я сижу на физиологии спорта. Сегодня среда, третий день занятий. Я жду переменки, отвечаю Стефану. Пишу, что здесь учителя такие же, как в школе: во время уроков телефоны надо выключать.
Сегодня я впервые использую наше фирменное вечернее прощание:
Я – Стефану, 22:32
Думаю о тебе. Спокойной ночи.
Стефан – мне, 22:33
Я тоже. Спокночи.
Следующим вечером:
Я – Стефану, 22:32
Думаю о тебе. Спокойной ночи.
Стефан – мне, 22:33
Я тоже. Спокночи.
Следующим вечером:
Я – Стефану, 22:32
Думаю о тебе. Спокойной ночи.
Стефан – мне, 22:33
Я тоже спокночи.
Следующим вечером:
Я – Стефану, 22:32
Думаю о тебе. Спокойной ночи.
Стью – мне, 22:33
ДА ЛАДНО?
– Ох, блин, – кошусь я на телефон.
Я – Стью, 22:34
Не на ту кнопку нажала. Это Стефану.
Стью – мне, 22:35
Тили-тили-тесто…
Я – Стью, 22:36
Тесто сидит в одиночестве на пляже и пытается все обдумать.
Стью – мне, 22:36
Ты одна на пляже? Сейчас же 22:30.
Я – Стью, 22:37
Нет, я уже легла.
Стью – мне, 22:37
А почему сказала, что на пляже?
Я – Стью, 22:38
А почему ты сказал про тесто????
Стью – мне, 22:38
Это же ты замесила его со Стефаном.
Я – Стью, 22:39
Спокойной ночи, Стью.
Стью – мне, 22:39
Спокойной ночи, Джози.
Тесто или пляж. Должно же быть какое-то решение.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14