Глава 54

ЛУКАС ЖДЕТ МЕНЯ ПОСЛЕ ТРЕТЬЕГО УРОКА.

На нем сегодня тонюсенький галстук, рубашка с V-образным вырезом, а в руке – Читос. Он запихивает горсть чипсов в рот, и оранжевые пылинки оседают на его белой шее. Уголки рта кажутся тоже слегка оранжевыми. С полным ртом он говорит:

– Послушай, мне надо кое-что тебе сказать.

Я смеюсь.

– Не могу поверить, что я когда-то считала тебя благородным, – произношу я, сдувая с его рубашки крошки Читоса. – Что ты хочешь сообщить мне? – спрашиваю я. И краду несколько хлопьев из пакета. Когда он медлит, я говорю: – Лукас, терпеть не могу, когда люди заявляют, что им есть, что рассказать, и они просто молчат. Как будто люди хвастаются, что у них есть смешная история. Как бы просто поспеши и расскажи историю, а я уж решу для себя, смешная она или нет.

Лукас облизывает с губ сыр.

– Ну, ты же знаешь, я живу в том же районе, что и Женевьева? – Я киваю. – Прошлой ночью я видел, как Кавински выходил из ее дома.

– О-о. – Это все, что я говорю. Просто «о».

– При обычных обстоятельствах я бы не посчитал это таким уж большим делом, но есть кое-что еще. – Лукас вытирает рот тыльной стороной ладони. – В выходные Женевьева рассталась со своим приятелем из колледжа. Ты же понимаешь, что это означает, верно?

Я киваю, но внутри все онемело.

– Да… Подожди, что?

Лукас бросает на меня взгляд, наполовину полный жалости, на другую половину – нетерпеливости.

– Она попытается вернуть Питера, Лара Джин!

– Точно, – произношу я и чувствую внезапную боль, даже когда говорю это. – Конечно, она попытается.

– Не дай ей, – предупреждает он.

– Не дам, – отвечаю я, и слова звучат такими неуверенными, мягкими, как желе.

До сих пор не понимала, но, возможно, я все это время вела отсчет до этого момента. Когда Женевьева захочет вернуть Питера обратно. Когда Питер поймет, что все это было идиотским маленьким экскурсом и теперь для него пришло время возвращаться туда, где его место. К человеку, которому он принадлежит.

Я не планировала рассказывать Питеру о том, что Джош поцеловал меня. Действительно не собиралась. Но мы с Лукасом идем вместе, и я вижу его и Женевьеву, идущих по коридору. Лукас бросает на меня многозначительный взгляд, который я не заметила. По крайней мере, делаю вид, что не заметила.

На уроке химии я пишу Питеру записку.

Я слегка постукиваю его по спине и незаметно сую записку ему в руку. Когда он прочитывает ее, то выпрямляется и сразу же что-то пишет в ответ.

Когда Питер застывает, стыдно признаться, но я чувствую себя немного оправданной. Я жду его ответа, но он ничего не пишет.

Как только звенит звонок, он оборачивается и произносит:

– Какого черта? Как это вообще случилось?

– Он зашел, чтобы помочь нам нарядить елку.

– А что потом? Он поцеловал тебя перед Китти?

– Нет! Мы были только вдвоем дома.

Питер выглядит очень раздраженным, и я начинаю жалеть, что упомянула об этом случае.

– Какого черта он думал, целуя мою девушку? Это, блин, смешно. Мне нужно сказать ему кое-что…

– Погоди, что? Нет!

– Лара Джин, я должен. Я не могу просто взять и спустить это ему с рук.

Я встаю и начинаю собирать сумку.

– Питер, тебе лучше ничего ему не говорить. Я серьезно.

Питер молча за мной наблюдает. А потом спрашивает:

– А ты поцеловала его в ответ?

– Какое это имеет значение?

Он выглядит ошеломленным.

– Ты злишься на меня за что-то?

– Нет, – отвечаю я. – Но буду, если ты что– нибудь скажешь Джошу.

– Отлично, – произносит он.

– Отлично, – говорю я в ответ.