Глава 11
В снегопад в Холлистере очень неохотно отменяли занятия. В этом я убедилась спустя два дня, когда наутро после ночного бурана мамину школу закрыли, а мою нет.
Мама посыпала солью крыльцо, пока я в прихожей натягивала сапоги. Подъехал «мерседес» Джефа, и я поскорее завязала на шее шарф, но вдруг заметила, что Джеф направляется к маме.
Зачем? За наружными створками входной двери их голоса звучали невнятно. При моем появлении они тотчас умолкли и уставились на меня: я была там явно лишняя.
В машине на переднем сиденье в пушистой розовой шапочке с довольным видом сидела Саммер. Как же она меня бесила! Она из тех, кто идет по жизни легко, словно танцуя. А я бесплатно меняла подгузники и нянчила племянников, и ко мне все равно относились не лучше, чем к наемной работнице.
— Зубришь? — спросила Саммер, указав на книгу в меня в руках.
Я кивнула.
— А ты? У тебя есть такой учебник?
— Мне он не нужен, — ответила она и постучала пальцем по лбу. — У меня все здесь.
И это тоже меня взбесило. Конечно, зачем ей книга, ведь она никогда не готовится к экзаменам. Я знала, она собирается пройти тест, даже не открыв учебник и не посетив ни одного из тех скучных подготовительных занятий, что идут с утра по субботам. При всем при этом она получит шикарные оценки, поступит в УКЛА, где прекрасно вольется в компанию блондинистых серфингисток и гламурных голливудских типов и навсегда забудет обо мне.
«Отлично, Саммер, — думала я. — Дуй в Калифорнию. А я останусь здесь, как бедная одинокая святая Анна на нашей лужайке. Она стареет, краска на ее лице растрескивается, и никому, кроме меня, нет до нее дела».
— Отец дает твоей маме телефоны психиатров в Куинсе. — Саммер указала на Джефа и маму. — Она вчера звонила. Я так понимаю, у Эвелин опять проблемы?
Я ничего не знала о вчерашнем звонке. Видимо, мама разговаривала из прачечной — о том, что не предназначалось для моих ушей, она с Патриком тоже шушукалась оттуда, особенно теперь, когда меня изгнали из круга приближенных.
— Да, — ответила я, — опять.
Саммер потянулась назад и сжала мою руку.
— Ари, ты не виновата в том, что сказал твой племянник.
Разве? Все же мне слегка полегчало — ровно до тех пор, пока за Саммер не приехал Кейси и она не помчалась к нему навстречу с развевающимися волосами. Они переплели руки и поцеловались, я отправилась домой на метро.
На следующий день на классном часу я рисовала в альбоме, когда кто-то похлопал меня по плечу и я услышала хрипловатый голос:
— Что с тобой? Ты какая-то грустная.
Я не стала скрывать от Ли правду. Рассказала все об Эвелин и Патрике, и она внимательно выслушала, а потом пригласила меня на очередное мероприятие — на этот раз в театре, где мы смотрели «Кошек».
— Тебе нужно развеяться, Ари. Это будет прощальная вечеринка одного из актеров. Мама занимается организацией. Изначально все планировалось на пятницу, но, возможно, придется отложить — доставщик блюд, которого она наняла, только что прислал отказ.
Я вспомнила о визитке Тины «Расскажи друзьям», достала ее из кошелька и отдала Ли.
— Знаю, вы с Саммер не ладите, но ее мать занимается обслуживанием банкетов, у нее очень надежная фирма.
Ли пожала плечами:
— Мы уже готовы нанять кого угодно, хоть массового убийцу…
Лучше бы они наняли этого убийцу. Поздно вечером, почти ночью, когда я на кухне готовилась к экзамену, а родители спали, раздался телефонный звонок: Саммер была недовольна, что Рейчел пригласила Тину обслуживать вечеринку.
— Ты что, дебилка? — кричала она.
«Дебилка». Это было еще хуже, чем назвать Дэла индейцем.
— Я… — Я в растерянности подбирала слова, но она оборвала меня:
— Ты дебилка, если ждешь, что я стану прислуживать Ли Эллис, словно какая-то официантка из Пуэрто-Рико.
Если она собирается стать психиатром, то ей не помешает пройти курсы уважения к этническим группам и инвалидам. К тому же я вовсе не хотела заставлять ее работать официанткой.
— Саммер…
— Ари, — перебила она, — как ты можешь связываться с теми, кто унижает твою лучшую подругу, называя ее непечатными словами, которые произносят только вульгарные люди!
— Ли — не вульгарная, — возразила я.
На кухню спустились мама с папой, с растрепанными волосами и перепуганными лицами — они всегда так реагировали на поздние звонки. Я вдруг подумала, что мама, возможно, права — Саммер не хочет ни с кем меня делить. Она бы предпочла, чтобы пятничные вечера я просиживала дома, а она бы тем временем ходила по свиданиям и тусовкам.
Саммер сообщила, что у них с Кейси есть планы на пятницу, и она не собирается в «Уинтер гарден», как бы Тина ее ни уговаривала, а завтра в школу мне придется ехать самой.
— Отцу я сказала, что ты заболела, — заявила она. — Я пока даже видеть тебя не хочу. Он думает, ты будешь сидеть дома до конца недели, и не дай бог узнает, что это не так, — я вообще разговаривать с тобой перестану.
Послышались гудки. Я повесила трубку. Родители не сводили с меня глаз, и я знала, о чем они думают: это Патрик? Что-то случилось, и скоро нам придется навещать Эвелин в Пресвитерианской больнице?
Оба с облегчением вздохнули, узнав, что это лишь Саммер. Папа пошел наверх, а мама села напротив, закурила и спросила, зачем звонила Саммер. И я все ей выложила.
— Так, — произнесла мама. — Позвоню-ка я Джефу и скажу, что ты прекрасно себя чувствуешь.
— Пожалуйста, не вмешивайся, — попросила я.
Услышав имя Джефа, я вспомнила об Эвелин и спросила, что происходит.
Мама вздохнула:
— Эвелин опять ходит к психиатру. Но тебя это не должно волновать.
— Еще как должно. Меня не хотят видеть в доме собственной сестры.
Она открыла окно рядом со столом и стряхнула пепел. На ветру разлетелись и мгновенно погасли яркие искры.
— Это ненадолго, Ариадна. Эвелин сейчас так слаба, да к тому же завидует… Ты ведь знаешь, какие глупости она выдает.
Я почувствовала себя виноватой: не все, что выдает Эвелин, глупости, и мама прекрасно об этом знает. Но завидовать мне у Эвелин нет причин. Она — обладательница уточенных черт лица, и зеленых глаз, и красавца мужа, который по ночам в спальне заставляет ее ахать и стонать.
— Почему она так себя ведет?
Мама пожала плечами:
— Часто люди сами не знают, чего им надо.
* * *
В пятницу вечером Ли прислала за мной машину. В театре «Уинтер гарден» я решила обо всем забыть. Заставила себя простить Патрику то, что он не хочет видеть меня в Куинсе. Я была уверена — это ненадолго. Новый психиатр, возможно, пропишет Эвелин какое-нибудь современное средство, и вскоре она снова станет покупать мне печенье в кондитерской «Миссис Филдз». В общем, сегодня я собиралась хорошенько повеселиться, шикарно провести время в компании с интересными актерами, поедая Тинины фаршированные яйца.
Этот настрой не продержался и пяти минут. Ли встретила меня у входа, мы прошли сквозь пустые ряды сидений за огромный красный занавес. Тут я услышала музыку, голоса и увидела Саммер.
Поджав губы и еле переставляя ноги, она раскладывала по тарелкам канапе с трюфелями — жалкое зрелище. Рейчел резким, снисходительным тоном отдавала ей приказания, и я знала почему. Это из-за Саммер ее детка плакала в новогоднюю ночь, и теперь пришел час расплаты.
— Саммер, — сказала Рейчел, возвышаясь над ней в туфлях на серебряных шпильках и в подходящем по цвету платье, — я плачу не за то, чтобы на моей вечеринке мелькала недовольная физиономия. Будь любезна, улыбайся. И вытри на сцене справа. Гости уже подшофе и проливают напитки.
Саммер покрутила головой по сторонам:
— Где справа?
Кто-то рассмеялся. Рейчел подхватила смех, будто все обязаны понимать сценические термины.
— Справа на сцене. Там справа, здесь слева. Неужели не ясно?
Саммер схватила салфетки и принялась тереть пол. У меня сжалось сердце. Рейчел вела себя так, словно она королевская особа, а Саммер — крестьянка. Для Тины имеет значение только ее бизнес. «У меня репутация, если ты понимаешь, о чем я». Главное, чтобы Саммер вела себя учтиво, остальное — не важно. Хорошо, что я догадалась прихватить с собой лекарство — у меня разболелась голова. Я нашла туалет и проглотила две таблетки, запив их водой из-под крана.
Когда я вышла, у двери стояла Ли.
— Потерялся мой браслет, — сообщила она.
Меня бросило в пот. Захотелось вернуться домой, потому что во всем этом была виновата я. Но уйти я не могла. Из-за пропажи браслета Ли началась паника.
Мы искали его повсюду: за кулисами, на сцене, осмотрели каждый ряд в зале. Когда добрались до фойе, к нам подошла Рейчел и спросила, где мы ходим.
— Браслет куда-то запропастился, — сказала Ли и разрыдалась.
Я подумала, что ей давно следовало отнести браслет к ювелиру, как советовал Дэл.
— Его здесь нет, детка, — сказала Рейчел после того, как мы обыскали все по второму кругу, а потом пошли за кулисы, где к поискам присоединились остальные. В конце концов Тина попросила Ли не беспокоиться: если браслет в помещении, они с Саммер обязательно найдут его во время уборки.
Ли метнула взгляд на Саммер, стоящую на сцене слева с блюдом сырных пончиков в руках. Она явно подслушивала наш разговор. Губы у Ли дрожали, когда она спросила Тину, кивнув головой в сторону Саммер:
— А что, если его найдет она?
— Моя дочь? Разумеется, она его отдаст. А в чем дело?
История была слишком длинной для пересказа, и в любом случае нам не хотелось делиться с Тиной отвратительными подробностями. Ли пожала плечами, и Рейчел заявила, что им нужно возвращаться домой, но Ли покачала головой:
— Я постоянно порчу тебе праздник, мама. Оставайся. Мы ненадолго заедем к дяде Стэну. Мне нужно в ванную.
Она ушла, а я бросилась через сцену к Саммер, склонившейся над столом и пополняющей свой поднос.
— Саммер, ты ведь скажешь Ли, если найдешь браслет, да? По-моему, он принадлежал ее парню и очень ей дорог.
Она выпрямилась и уперла руку в бок.
— Конечно, Ари. За кого ты меня принимаешь?
Спустя пару минут мы уже ехали в машине. Ли вытирала слезы, а у меня из головы все никак не шли мысли о Саммер. Всю дорогу, пока шофер вез нас до Верхнего Ист-Сайда, я молчала. Дядя Ли в костюме, сияя улыбкой, встретил нас в фойе своего роскошного пентхауса. Я назвала его «мистер Эллис», он не возражал.
— Блейк дома? — спросила Ли.
— Он занимается, — ответил мистер Эллис.
Она состроила кислую мину:
— Ему нужно отдохнуть.
— Не вылететь из списка лучших студентов — вот что ему нужно. Кое с кем я уже хлебнул достаточно неприятностей. Блейк знает об этом и не разочарует меня.
Он явно имел в виду Дэла. Я вспомнила о драке со студентом-технарем, об исключении из колледжа, о венерической болезни. И об Эвелин. Наверное, у нас с Блейком есть что-то общее. Мы оба расплачивались за то, чего не совершали.
— Куда это вы так поздно, дядя Стэн? — спросила Ли, и он буркнул что-то насчет работы.
Двери лифта закрылись, Ли провела меня на кухню, села у стола и заговорила сдавленным от отчаяния голосом:
— Этот браслет принадлежал моему парню. Клянусь, я не буду жить…
— Прекрати, Ли, — произнес кто-то позади меня. Я обернулась и увидела молодого человека. — Не смей так говорить.
— Не могу, Блейк, — сказала она, слезы закапали из ее глаз.
Он сел рядом с ней. «Неужели это и есть тот самый зубрила Блейк?» — подумала я, потому что он вовсе не выглядел ботаником. Он был среднего роста, в джинсах и футболке, мускулы почти как у Патрика, на голове — копна темных, торчащих ежиком волос, а глаза голубые, гораздо ярче моих.
— Полегчало? — спросил он, когда Ли перестала плакать, и мне захотелось, чтобы он сказал что-нибудь еще — такой приятный у него был голос.
Ли кивнула и ушла в ванную. Мы остались один на один.
— Блейк Эллис, — представился он и протянул через стол руку. На лице заиграла улыбка, как из рекламы зубной пасты «Колгейт». — Прошу прощения, семейные неурядицы.
Два крупных передних зуба странным образом придавали его лицу привлекательность. Внезапно я смутилась, вспомнив о своих небезупречных зубах. Хотя какая разница? Блейк наверняка не лучше Дэла, и вряд ли у меня будет шанс стать его девушкой. Я пожала ему руку и улыбнулась в ответ.
* * *
Мама меня не послушала, тайком позвонила Джефу и сообщила, что я здорова. В итоге наутро в понедельник мы с Саммер сидели на диване в нашей гостиной. Перед нами, скрестив на груди руки, стояла мама, а Джеф советовал уладить ссору по-взрослому.
Мне очень хотелось все уладить. Но Саммер решила всех перехитрить. Сделала вид, что понимает — я дала Ли ее визитку, только чтобы помочь Тине. Затем крепко обняла меня, и это было самое ужасное. Хуже, чем воздушный поцелуй или фраза «пообедаем вместе как-нибудь».
Потом в Холлистере, проходя через железные ворота, я вспомнила о браслете Ли и спросила Саммер, нашла ли она его. Она посмотрела на меня с отвращением, как на комок жвачки, прилепившийся к подошве туфельки «Гуччи».
— О чем ты, Ари? Что я должна была найти?
— Браслет Ли.
— Ах, это. — Она достала пудреницу и внимательно изучала блеск на губах. Мы успели пройти в здание и миновать памятную доску Фредерика Смита Холлистера. — Мы его не нашли. Обыскали весь театр. Наверное, Ли потеряла его в другом месте.
— Ты уверена?
Саммер захлопнула пудреницу и остановилась. Мы стояли у шкафчиков посреди шумной толпы учеников.
— Да, я уверена, — отчеканила она, сверкая глазами. — Ты вообще о чем?
У нее был такой оскорбленный вид, что я почувствовала себя виноватой. Наверное, она права — мы знакомы столько лет, я знаю все ее слабости, но обвинить ее в краже браслета погибшего парня я не могла.
— Ни о чем, — ответила я и пошла в класс.
Несколькими днями позже мы с Ли обедали в кафетерии. Саммер отправилась к подружке есть пиццу. Меня не пригласили.
— Ты уверена, что Саммер не спрятала мой браслет? — спросила Ли.
— Абсолютно, — ответила я. — Да, иногда она бывает невыносимой. Но в глубине души Саммер хороший человек. Она бы никогда так не поступила.
Ли тяжело вздохнула:
— Значит, браслет пропал, и мне придется с этим смириться.
Она вдруг заговорила о Калифорнии, и я чуть не поперхнулась сандвичем.
— Ты уезжаешь? — удивленно спросила я. Видимо, такова моя судьба — всегда оставаться в одиночестве.
Ли кивнула и рассказала, что ее дядя владеет кондоминиумом в городке под названием Брентвуд, и в июне они с Рейчел планируют туда переехать. Тетя близкого друга мистера Эллиса работает директором частной школы, куда Ли примут в выпускной класс, а один приятель — кинопродюсер — обещал устроить Рейчел гримером в «Уорнер бразерс».
— Мне нужно сменить обстановку, — добавила Ли, и я заметила, что сегодня на ней нет ничего с логотипом «SUNY Oswego» — хороший знак. Я улыбнулась, а она сказала, что собирается учиться в УКЛА, потому что ее семья делает туда пожертвования и она в любом случае поступит.
УКЛА. Ну конечно. Я представляла себе этот университет среди пальм, в цементе выбиты имена знаменитостей. Огромный магнит, к которому тянуло моих подруг. Однако я не стала выражать недовольство, потому что Ли выглядела счастливой. К тому же она сменила тему, осведомившись, в каком колледже собираюсь учиться я.
Я ляпнула про Парсонс, и это прозвучало уныло. Наверное, потому, что меня не интересовал ни Брентвуд, ни любое другое место. Я не хотела уезжать далеко от родителей и не могла бросить Патрика и Эвелин с мальчиками, даже если они больше никогда не пожелают меня видеть.
— У дяди Стэна есть знакомые в школе Парсонс, — сообщила Ли. — Он тебе поможет. Хочешь учиться изобразительному искусству?
— Вроде того. Я хочу стать учителем рисования. Но ты-то будешь настоящей художницей, так?
— Нет, — ответила она. — Искусство — это личное.
С этим я была согласна. Искусство — это личное, мне всегда хотелось скрыть свои работы от мира, как новорожденного младенца, ведь никто и никогда не полюбит их больше, чем я. Ли принялась рассказывать что-то о получении степени магистра и кандидата наук и предположила, что я буду преподавать изобразительное искусство в колледже.
— Идалис планирует стать преподавателем. А ты куда умней ее, Ари.
Я не сразу поняла, о ком она говорит. Она напомнила: Идалис, Двадцать третья улица, потаскушки в кровати Дэла… По словам Ли, Идалис вот-вот получит степень магистра наук по испанской литературе. Осенью она собирается в аспирантуру, и я могу встретиться с ней и поговорить, если приду в субботу на ужин к мистеру Эллису.
— Приходи, Ари, — попросила Ли. — Без тебя будет скучно. Там будет Дэл, но какая разница? Тебе ведь он не нужен.
Нет, конечно. Может, только самую чуточку. Но ведь Дэл — свинья. Поэтому я стала думать о другом: о синих глазах, улыбке почти как из рекламы, приятном голосе, от которого по коже пробежали мурашки. Возможность встретиться на ужине с Блейком заставила меня принять предложение Ли.
