У каждого из нас имеется свой центр, хотя обычно мы этого не осознаем. Не осознаем мы также и всеобъемлющего влияния этого центра на различные сферы нашей жизни.

Давайте рассмотрим некоторые типичные центры, или стержневые парадигмы, чтобы лучше понять, как они влияют на четыре основополагающих аспекта личности и в конечном счете на нашу жизнь в целом.

В центре — супруг. Брак может дать нам самые близкие, самые прочные, самые гармоничные и благотворные человеческие отношения. Казалось бы, это так естественно — ставить в центр своей жизни мужа или жену. Однако опыт и наблюдения говорят совсем о другом.

За годы работы мне пришлось иметь дело с множеством людей, чей брак оказался неудачным. И я обнаружил определенную закономерность, характерную практически для всех супружеских союзов, центром которых является муж или жена. Эта закономерность заключается в сильной эмоциональной зависимости.

Если наше ощущение эмоциональной полноценности связано главным образом с браком, то мы становимся в высшей степени зависимыми от этих отношений. Мы становимся чрезмерно чувствительными к настроениям, чувствам и поведению своих супругов, к тому, как они к нам относятся, или к любым внешним переменам, которые могут повлиять на наши отношения, — к рождению еще одного ребенка, к отношениям с родственниками с обеих сторон, к финансовым трудностям, социальному успеху и т.д.

Когда ответственность возрастает и в браке возникают стрессовые ситуации, мы склонны обращаться к сценариям, которые усвоили в период своего взросления. То же самое делает и наша половина. И обычно эти сценарии отличаются друг от друга. Обнаруживаются разногласия в подходах к управлению финансами, к воспитанию детей и к отношениям с новыми родственниками. Когда эти тенденции возвращения к старым сценариям проявляются на фоне эмоциональной зависимости в браке, становится очевидной вся уязвимость отношений, центром которых является супруг.

Если мы зависим от человека, с которым вступили в конфликт, то наша потребность в этом человеке и этот конфликт переплетаются между собой. В результате мы получаем отношения, в которых соседствуют крайние проявления любви и ненависти, для которых характерны тактика «сражайся или сдавайся», отчужденность, агрессивность, горечь, обида и соперничество. Когда это происходит, мы еще глубже проваливаемся в болото старых сценариев и, стремясь оправдать и защитить свое собственное поведение, бросаемся в атаку на своего мужа или жену.

Всякий раз, когда мы становимся слишком уязвимы, мы ощущаем потребность защитить себя от новой боли. Поэтому мы используем сарказм, насмешку и критику — все что угодно, лишь бы не проявить свою слабость. Каждый партнер ожидает, что шаги к примирению будут сделаны другим, а когда этого не происходит, испытывает разочарование и еще больше убеждается в справедливости своих упреков.

Внутренняя безопасность при таких отношениях — всего лишь иллюзия, даже если кажется, что все, идет хорошо. Внутренняя ориентированность опирается на сиюминутные эмоции. Мудрость и власть расходуются на контрзависимые негативные взаимодействия.

В центре — семья. Еще одним распространенным центром является семья. Этот центр тоже может казаться вполне естественным. Семья как объект, на котором вы фокусируете свои усилия и куда направляете серьезные инвестиции, дает нам огромные возможности для проявления глубоких отношений, любви, взаимопонимания и многого другого, что делает жизнь полноценной. Но если семью рассматривать в качестве центра вашей жизни, то, как ни парадоксально, это разрушит все, на чем основывается семейное счастье.

Люди, для которых центром является семья, черпают ощущение своей внутренней безопасности и собственной значимости из традиций семьи, из культуры семьи или из репутации семьи. Таким образом, они становятся уязвимыми в случае любых изменений в этих традициях и культуре, а также в результате любых событий, способных нанести вред репутации семьи.

Родители, сконцентрированные на семье, не обладают эмоциональной свободой и энергией, необходимыми для того, чтобы воспитывать детей, заботясь исключительно об их благе. Если родители черпают чувство внутренней безопасности в семье, то их потребность в популярности у детей может перевесить значение долгосрочных вкладов в их воспитание и развитие. Или родители могут быть сосредоточены на том, чтобы дети в каждый конкретный момент вели себя правильно и безукоризненно. Всякое отклонение от «правильной» модели поведения подрывает у таких родителей чувство внутренней безопасности. Они огорчаются, подчиняются эмоциям и реагируют на непосредственный раздражитель, забывая о долгосрочных целях воспитания и развития ребенка. Они могут выйти из себя и накричать на ребенка. Они способны перегнуть палку и наказать его из-за своего плохого настроения. Они склонны любить своего ребенка «условной» любовью, делая его эмоционально зависимым или контрзависимым, но при этом — непокорным.

В центре — деньги. Еще один логически оправданный и чрезвычайно распространенный центр в жизни людей — стремление «делать деньги». Экономическая безопасность — это то, что дает человеку возможность действовать во всех других сферах жизни. В иерархии потребностей человека физическое выживание и финансовая безопасность идут первыми. Пока они не будут удовлетворены хотя бы в минимальной степени, прочие потребности даже не заявят о себе.

Большинство из нас сталкивалось с экономическими трудностями. Множество факторов во внешней среде может влиять и влияет на наше материальное положение. Воздействие этих факторов может привести к таким сокрушительным последствиям, что мы часто, даже не отдавая себе в этом отчета, бываем озабочены такой возможностью и мучительно переживаем, если это действительно происходит.

Иногда «делание денег» может преследовать благородную цель — например, желание заботиться о семье. И это действительно очень важно. Однако отношение к деньгам как к центру жизни приведет в итоге к прямо противоположному результату.

Обратимся вновь к четырем жизнеобеспечивающим факторам — внутренней безопасности, внутренней ориентированности, мудрости и власти. Предположим, что чувство моей внутренней безопасности основывается на работе, которую я имею, или на моем доходе, или на средствах, которыми я располагаю. Эти экономические реалии зависят от множества факторов, и я становлюсь нервным, озабоченным и агрессивным по отношению ко всему, что может на них повлиять. Если моя самооценка базируется на капитале, которым я располагаю, то я становлюсь уязвимым для всего, что может представлять для него опасность. Однако ни работа, ни деньги сами по себе не дают ни мудрости, ни внутренней ориентированности. И лишь в ограниченной степени они наделяют нас властью и внутренней безопасностью. Для того чтобы убедиться в ограниченности варианта «в центре — деньги», достаточно всего лишь одного кризиса в нашей собственной жизни или в жизни близкого нам человека.

Люди, сконцентрированные на деньгах, часто пренебрегают семьей и другими важными вещами, полагая, что все понимают первоочередность экономических требований. Один мой знакомый собирался идти со своими детьми в цирк, как вдруг зазвонил телефон и его попросили прийти на работу. Он отказался. А когда его жена заметила, что, возможно, лучше было бы пойти, он ответил: «Работа никуда не денется, а детство пройдет». До конца жизни его дети будут помнить этот маленький урок, запечатлевшийся не только в их сознании — как образец определения приоритетов, но и в их сердцах — как свидетельство любви.

В центре — работа. Люди, сконцентрированные на работе, могут стать трудоголиками, вкалывающими изо всех сил в ущерб здоровью, дружеским связям и другим важнейшим сторонам нашей жизни. Они ассоциируют себя прежде всего со своей работой: «я — врач», «я — писатель», «я — артист».

Поскольку их самовосприятие и самооценка тесно связаны с работой, их внутренняя безопасность очень уязвима для всего, что способно препятствовать продолжению их работы. Их внутренняя ориентированность определяется требованиями, предъявляемыми к ним работой. Их мудрость и власть проявляются лишь в ограниченных сферах, связанных с их профессиональной деятельностью, делая их неэффективными в других областях жизни.

В центре — обладание. Движущей силой для многих является обладание чем-либо — не только чем-то осязаемым, материальным, как, например, модная одежда, дом, машина, яхта, драгоценности, но и такими нематериальными вещами, как слава, успех или положение в обществе. Большинству из нас из собственного опыта известно, как ненадежен такой центр, поскольку он подвержен влиянию множества факторов и может быстро исчезнуть.

Если мое ощущение внутренней безопасности заключено в моей репутации или в вещах, которыми я обладаю, значит, моя жизнь будет протекать в постоянном страхе перед кражей или потерей этих сокровищ или перед тем, что они утратят свою ценность. Если рядом со мной находится человек, превосходящий меня богатством, славой или имеющий более высокое общественное положение, я чувствую себя униженным. Если он уступает мне в этих вещах, я чувствую свое превосходство. Моя самооценка постоянно колеблется. Я лишен ощущения стабильности, устойчивости своего положения. Я постоянно пытаюсь защитить и обезопасить свое имущество, положение и репутацию. Все мы наслышаны о самоубийствах людей, которые лишились состояния из-за падения курса акций или утратили положение в результате политических изменений.

В центре — удовольствия. Еще один распространенный центр, близкий к ориентации на обладание, — это развлечения или получение удовольствия. Мы живем в мире, который предлагает огромное количество развлечений и удовольствий и который всячески побуждает к этому. В наибольшей степени человеческие ожидания в этой области формируются телевидением и кино. Они рисуют яркие заманчивые картины того, что может иметь и чем может заниматься человек, живущий легко и в свое удовольствие. Однако если внешний блеск такого стиля жизни нам показывают во всех деталях, то его естественные последствия — влияние на внутренний мир человека, на его продуктивность и отношения с другими людьми — мы можем наблюдать крайне редко.

В разумных дозах развлечения позволяют отдохнуть и телу, и душе и могут пойти на пользу семейным отношениям и отношениям с другими людьми. Однако сами по себе развлечения не приносят глубокого, продолжительного удовлетворения и ощущения полноты жизни. Человек, сосредоточенный на получении удовольствий, слишком быстро пресыщается тем, что уже испытал, и требует все новых и новых ощущений. И каждое очередное должно быть масштабнее и лучше, впечатлять сильнее, приносить большее наслаждение. Человек в таком состоянии практически впадает в нарциссизм и все в жизни начинает воспринимать сквозь призму удовольствий, которые он может получить здесь и сейчас.

Слишком много праздников, которые длятся слишком долго, слишком много кино, телевизора, видеоигр, слишком много расслабляющего свободного времени, когда человек привыкает идти по пути наименьшего сопротивления и, растрачивая время, растрачивает жизнь. Способности человека остаются неразбуженными, таланты не развиваются, сознание и душа погружаются в летаргию, а в сердце возникает пустота. Где же внутренняя безопасность, ориентированность, мудрость и власть? На самой нижней точке развития, в удовольствии от улетающих мгновений.

Вот что пишет Малколм Маггеридж в «Откровениях XX века» (Malcolm Muggeridge. A Twentieth-Century Testimony):

Оглядываясь на прожитую жизнь — а это со мной иногда случается, — я больше всего поражаюсь тому, что всё, некогда казавшееся наиболее важным и привлекательным, теперь представляется самым нелепым и абсурдным. Например, успех во всевозможных его проявлениях; известность и слава; мнимые удовольствия, вроде зарабатывания денег, обольщения женщин или путешествий — метаний по всему свету, подобно Сатане, в стремлении попробовать все, что предлагает ярмарка тщеславия. С позиции сегодняшнего дня все эти старания ублажить себя кажутся не более чем мыльным пузырем, тем, что Паскаль называл «облизыванием земли».

В центре — друг/враг. Помещать друзей в центр своей жизни свойственно главным образом молодым людям (хотя и не только им). В юном возрасте для человека исключительно важно быть принятым в общество сверстников, быть своим в их компании. Источником всех четырех жизнеобеспечивающих факторов становится искривленное и постоянно меняющееся социальное зеркало, порождающее высокую зависимость от изменения настроений, чувств, отношения и поведения других.

В центре может находиться и один друг. В этом случае отношения становятся похожими на брачные и порождают эмоциональную зависимость от одного человека, раскручивание спирали «любовь — ненависть» и негативное взаимодействие.

А что случится, если в центр жизни поместить врага? Большинству людей это и в голову не придет, и, вероятно, никто не сделает это осознанно. И тем не менее концентрация на враге — явление очень распространенное, особенно когда люди, находящиеся в серьезном конфликте, вынуждены общаться друг с другом. Если человек чувствует, что с ним обошлись несправедливо, а личность обидчика является для него социально или эмоционально значимой, он легко позволит этой несправедливости поглотить себя и сделает обидчика центром своей жизни. Вместо того чтобы проактивно управлять своей жизнью, человек, сконцентрированный на враге, контрзависимо реагирует на поведение и отношение к себе воображаемого противника.

Один мой приятель, преподаватель университета, дошел буквально до безумия из-за некоторых черт характера одного представителя администрации, с которым у него не сложились отношения. Он постоянно думал о нем, пока это не превратилось в навязчивую идею. Эти мысли настолько овладели моим приятелем, что стали влиять на его отношение к членам семьи, к церкви и коллегам по работе. В конце концов он пришел к убеждению, что ему следует уйти из университета и найти место преподавателя где-нибудь еще.

— Если бы не этот человек, ты бы остался в университете? — спросил я его.

— Да, — ответил он. — Но пока он здесь, я не могу работать, это отрицательно на меня действует. Я должен уйти.

— Но почему ты превратил этого человека в центр своей жизни? — спросил я.

Преподаватель был шокирован таким вопросом. Он стал опровергать мои слова, однако я сумел убедить его в том, что он позволил другому человеку и его недостаткам исказить карту собственной жизни, пошатнуть свою веру и испортить отношения с близкими людьми.

В конце концов мой приятель признал, что тот человек оказал на него такое воздействие, но продолжал отрицать, что сам позволил этому произойти. Он возложил ответственность за сложившуюся ненормальную ситуацию на администратора, себя же виновным в этом считать отказывался. Однако в процессе нашего общения он постепенно пришел к осознанию того, что ответственность за происшедшее конечно же лежит на нем и что, не сумев справиться с ситуацией, он повел себя безответственно.

***

Многие люди, пережившие развод, попадают в аналогичную ситуацию. Они долгое время остаются в плену злости и обиды по отношению к бывшему супругу и продолжают оправдывать себя. В неком отрицательном смысле психологически они все еще остаются женатыми, нуждаясь в недостатках бывшего партнера для обоснования справедливости своих обвинений.

Многие люди, которые были старшими детьми в семье, проносят через всю свою жизнь тайную или открытую ненависть к своим родителям. Они обвиняют их в прошлых обидах, в равнодушии или в большей любви к младшим детям. Они ставят в центр своей взрослой жизни эту ненависть и живут по соответствующему ей реактивному сценарию.

Человек, центром жизни которого является друг или враг, лишен чувства внутренней безопасности. Его самооценка очень изменчива и зависит от настроения или поведения других людей. Его внутренняя ориентированность основана на предполагаемой реакции окружающих, его мудрость ограничена призмой социальной парадигмы или параноидальной зацикленностью на враге. Такой человек лишен власти. Им управляют другие люди.

В центре — церковь. Я убежден, что почти все глубоко верующие люди согласятся, что посещать церковь и быть духовной личностью — не одно и то же. Есть такие люди, которые настолько поглощены церковными обрядами и действами, что становятся безучастными к насущным человеческим потребностям, их поведение начинает противоречить тем заповедям, которые они сами провозглашают. Но есть и другие, которые не так часто посещают церковь или не посещают ее вовсе, но их позиция и поведение свидетельствуют о том, что в центре их жизни находятся истинные принципы основополагающей иудейско-христианской этики.

Всю свою жизнь участвуя в деятельности организованных церковью общественных групп, я открыл для себя, что посещение церкви не всегда означает следование проповедуемым церковью принципам. Вы можете быть активным в церкви и пассивным в следовании священному писанию. У человека, центром жизни которого является церковь, может возникнуть преувеличенное представление о значении имиджа и необходимости создавать видимость. Это приводит к лицемерию, которое подрывает внутреннюю безопасность и чувство самоуважения. Внутренняя ориентированность определяется общественной совестью, и люди, сконцентрированные на церкви, часто склонны навешивать людям различные ярлыки: «активный», «пассивный», «либеральный», «ортодоксальный» или «консервативный».

Поскольку церковь — это формальная организация, основу которой составляют соответствующие политика, программа и практика, а также конкретные люди, сама по себе она не может предложить человеку сколько-нибудь глубокого и устойчивого чувства внутренней безопасности и собственной ценности. Дать это может следование принципам, проповедуемым церковью, однако сама церковь как организация на это не способна.

Не может церковь дать человеку и постоянного ощущения внутренней ориентированности. Люди, сконцентрированные на церкви, часто имеют привычку жить изолированно. Их действия, мысли и чувства в воскресные дни полностью отличаются от того, чем они живут в будни. Такая раздвоенность еще больше подрывает внутреннюю безопасность и усиливает потребность в навешивании ярлыков и самооправдании.

То, что человек видит в церкви конечную цель, а не средство ее достижения, губительно сказывается на мудрости и ощущении равновесия. Хотя церковь претендует на то, чтобы указать человеку источник внутренней силы, сама она такой силой себя не объявляет. Она считает себя средством связи божественной силы с человеческим естеством.

В центре — я сам. Пожалуй, самым распространенным в наши дни центром является сосредоточенность на самом себе. Наиболее яркая ее форма — эгоизм, который попирает ценности большинства людей. Но если мы внимательнее присмотримся к распространенным подходам к развитию и самореализации, то в их основе часто сможем увидеть концентрацию на самом себе.

В центре, суженном до «я», мало места для внутренней безопасности, внутренней ориентированности, мудрости и власти. Подобный центр, как Мертвое море, поглощает, но не отдает. В результате возникает застой.

С другой стороны, если человек стремится к саморазвитию, с тем чтобы потом с большей отдачей служить другим, работать более продуктивно и вносить более значимый вклад, это создает основу для эффективного развития всех четырех жизнеобеспечивающих факторов.

Таковы наиболее распространенные центры, опора на которые определяет подход человека к жизни. Намного проще определить, что является центром чужой жизни, чем распознать его в своей. Вероятно, вам известны люди, для которых деньги превыше всего. Вероятно, вы знакомы и с такими людьми, чья энергия целиком направлена на утверждение собственной позиции в негативно складывающихся отношениях с другими. Приглядевшись, вы можете за поведением человека увидеть то, что находится в центре его жизни, то, что формирует это поведение.