Как мы уже отмечали, проактивность основывается на уникальном даре человека — самосознании. Два других уникальных человеческих дара, дающих нам возможность развивать проактивность и осуществлять персональное лидерство в своей жизни, — это воображение и совесть.

Воображение позволяет нам увидеть еще не созданные миры заключенных в нас потенциальных возможностей. Совесть обеспечивает наше понимание универсальных законов и принципов, наших собственных удивительных талантов и нашего участия в общем деле, а также тех персональных правил, благодаря которым мы можем развивать все это максимально эффективно. В сочетании с самосознанием воображение и совесть наделяют нас силой, необходимой для написания своего собственного сценария жизни.

Поскольку мы уже существуем среди множества сценариев, полученных извне, процесс написания собственного сценария в действительности в большей степени является процессом «переписывания сценария» или сдвигом парадигмы — изменением той основной парадигмы, которой мы уже обладаем. Если мы способны распознать неэффективные сценарии и неточные или неполные парадигмы внутри себя, мы можем проактивно приступить к переписыванию себя заново.

На мой взгляд, наиболее яркий пример процесса переписывания сценария содержится в автобиографии бывшего президента Египта Анвара Садата. Садат был воспитан в духе ненависти к Израилю. Он мог заявить по национальному телевидению: «Я никогда не подам руки ни одному израильтянину до тех пор, пока будет оставаться оккупированным хотя бы дюйм арабской земли. Никогда, никогда, никогда!» И огромные толпы по всей стране распевали вслед за ним: «Никогда, никогда, никогда!» Этот сценарий аккумулировал энергию и объединял волю всей страны. Он носил очень независимый и националистический характер, возбуждая глубинные эмоции арабского народа. Но одновременно он был весьма безрассудным, и Садат это знал. Этот сценарий игнорировал чрезвычайно высокую взрывоопасность и взаимозависимость сложившейся ситуации.

И тогда Садат «переписал» себя. Он научился этому, когда еще юношей отбывал заключение в одиночной камере № 54 в Центральной тюрьме Каира, куда попал за участие в заговоре против короля Фарука. Он научился абстрагироваться от ситуации и, взглянув со стороны, определять, достаточно ли удачны и мудры его сценарии. Он научился высвобождать свои мысли и посредством глубокого размышления создавать свои собственные сценарии, «переписывать» себя заново.

На страницах своей автобиографии Садат признается, что чуть ли не с сожалением покидал свою камеру, так как именно в ней узнал, что настоящим успехом является успех в отношениях с самим собой. Успех заключается не в обладании имуществом, а в самообладании, в победе над самим собой.

Пока у власти находилась администрация Насера, Садат занимал весьма скромный пост. Всем казалось, что дух его сломлен, но это было ошибкой. Просто эти люди применяли к Садату свои собственные сценарии. Они не понимали его. Садат же ждал своего часа.

И когда этот час настал и Садат, став президентом Египта, столкнулся с политической реальностью, он переписал свой сценарий, переориентировав его на Израиль. Садат посетил кнессет в Иерусалиме, положив начало одной из самых беспрецедентных мирных инициатив в истории человечества. Этот отважный шаг впоследствии привел к Кэмп-Дэвидским соглашениям.

Садат смог использовать свое самосознание, воображение и совесть для того, чтобы осуществить персональное лидерство, изменить старую парадигму и свое видение ситуации. Он действовал в центре своего круга влияния. И в результате переписывания сценария, сдвинувшего парадигму, произошло изменение установок и поведения, оказавшее воздействие на миллионы жизней в более широком круге забот.

Развивая свое самосознание, многие из нас обнаруживают неэффективные сценарии, глубоко укоренившиеся недостойные нас привычки, несовместимые с тем, что мы по-настоящему ценим в жизни. Навык 2 говорит, что мы не обязаны жить по этим сценариям. Мы ответственны за то, чтобы, используя свое воображение и творческий потенциал, создавать новые сценарии, более эффективные, в большей мере соответствующие нашим ценностям и принципам, придающим этим ценностям особое значение.

Предположим, к примеру, что я чрезвычайно реактивен по отношению к своим детям. Предположим, что стоит им начать делать то, что я считаю неправильным, как я ощущаю спазм в желудке. Я чувствую, как вокруг меня вырастают крепостные стены; я готовлюсь к сражению. Я сосредоточен не на долгосрочном развитии отношений с детьми и стремлении понять их, а на их краткосрочном поведении. Я пытаюсь выиграть сражение, а не войну.

Я использую весь свой арсенал — свое физическое превосходство и свой авторитет — и начинаю кричать, запугивать и наказывать. И я побеждаю. Я стою с победным видом на руинах разрушенных отношений, а мои дети, внешне покорные, а внутри непокоренные, подавляют в себе те чувства, которые проявятся позже в более уродливой форме.

Однако, если бы я присутствовал на тех самых похоронах, о которых мы говорили раньше, и один из моих детей собирался произнести речь, я бы хотел, чтобы его жизнь была олицетворением победы многолетнего, наполненного любовью процесса воспитания и обучения, а не коротких схваток, нацеленных на быстрое решение проблем и оставивших после себя лишь боевые шрамы. Мне бы хотелось, чтобы его душа и ум хранили приятные воспоминания о глубоких, полных смысла мгновениях, проведенных вместе со мной. Мне бы хотелось, чтобы мой ребенок запомнил меня любящим отцом, разделявшим с ним все беды и радости детства, отрочества и юности. Мне бы хотелось, чтобы в памяти у него сохранилось, как он приходил ко мне со своими заботами и проблемами, а я с любовью его выслушивал и помогал ему. Мне бы хотелось, чтобы он знал, что я не был идеален, но старался сделать все, что было в моих силах. И что я любил его, как, возможно, никто другой в мире.

Причина этих моих желаний заключена в том, что я глубоко ценю своих детей. Я люблю их и хочу им помочь. Я высоко ценю свою роль отца своих детей.

Но я не всегда помню об этих ценностях. Я попадаю в ловушку «самых важных из неважных дел». То, что значит для меня больше, оказывается отодвинутым на второй план неотложными проблемами, сиюминутными делами и показными поступками. Я становлюсь реактивным. И то, как я каждый день веду себя со своими детьми, часто имеет лишь весьма отдаленное отношение к чувствам, которые я к ним испытываю.

Поскольку я обладаю самосознанием, воображением и совестью, я способен анализировать свои глубинные ценности. Я способен осознать, что сценарий, по которому я живу, не гармонирует с этими ценностями, что моя жизнь является продуктом не моего собственного проактивного плана, а того первого творения, которым я обязан обстоятельствам и другим людям. Но я могу изменить себя. Я могу жить, опираясь на воображение, а не на память. Я могу с ограничивающего меня прошлого переориентироваться на свой безграничный потенциал. Я могу стать первым творцом для самого себя.

Начинать, представляя себе конечную цель, — значит подходить к своей роли родителя, как и к другим своим ролям в жизни, с ясным пониманием своих ценностей и направления движения. Это значит быть ответственным за свое собственное первое творение и переписать самого себя так, чтобы парадигмы, из которых вытекают мое поведение и мои установки, соответствовали моим глубинным ценностям и находились в гармонии с моими принципами.

Это также значит, что каждый день надо начинать, твердо помня о своих ценностях. Тогда, даже в пору самых тяжелых испытаний, я смогу, опираясь на эти ценности, принять верное решение. Я смогу действовать как цельная личность. Я не должен буду реагировать на чьи-то эмоции и обстоятельства. Я смогу быть по-настоящему проактивным, ориентированным на ценности, потому что они мне ясны.