Глава двенадцатая
Не знаю, сколько я так простояла и сколько собирались оставаться на коленях другие люди, но довольно долго никто из нас не двигался. А потом, когда я вновь услышала шаги, их звук пришел с другой стороны и был лишен того грохота, который сопровождал армию Макса.
С уверенностью можно было сказать, что когда я подняла глаза и посмотрела, кто это к нам приближается, то увидела человека, которого никак не ожидала здесь встретить.
Ксандр. Он находился во главе разношерстной компании мужчин и женщин, прятавшихся в темноте подземных переходов.
Что бы я ни думала о Ксандре прежде, все это было забыто после обмана Макса. Не знаю, чувствовала ли я в тот момент что-нибудь еще, кроме неясного облегчения.
Мы с сестрой больше не были одни.
Они пришли не от входа, а из туннелей, из пустых переходов, по которым когда-то можно было путешествовать на поездах. Ксандр со спокойной уверенностью вышел вперед, хотя его армия оказалась совсем небольшой по сравнению с той, что недавно спустилась на платформу. Анджелина прижалась ко мне, вцепившись в ногу.
— Ты что здесь делаешь? Как ты нас нашел? — спросила я, когда Ксандр оказался рядом.
Но он приложил палец к губам, и я замолчала.
— Идем со мной.
Больше никаких объяснений. Он протянул руку, и я должна была принять решение. Впрочем, сделать это было нетрудно. Я не хотела оставаться здесь, в окружении людей, которые видели, что случилось с Максом. Я бы не вынесла их вопросительных взглядов.
Шагнув вперед и взяв его за руку, спиной я почувствовала взгляд Сидни и поняла, что она тоже не собирается оставаться. Мы последовали за Ксандром, который повел нас в туннели, по пути, уводившему в темноту.
Я понятия не имела, где мы оказались, но здесь было потрясающе. Просто невероятно.
Когда мы добрались до нашей цели, больше всего она походила на подземный город. Кругом кишели люди — изгои, предположила я, — а фонари заливали пространство почти дневным светом даже посреди ночи.
Всюду мои глаза натыкались на цвета, яркие, как в клубах, однако здесь они принадлежали коврам, всевозможной одежде и одеялам, образующим преграду вместо прочных стен и дверей, отгораживая небольшое личное пространство среди царящего здесь оживления. Я вдыхала ароматы специй и табака, дыма и пищи, влажной земли, окружавшей нас со всех сторон. Звуки струнных инструментов смешивались с громким смехом и плачем детей.
Мимо нас промчался маленький мальчик, протиснувшись между мной и Сидни; за ним гнался ребенок постарше, но я не смогла разобрать, кто это: кудри могли принадлежать и ему, и ей. Я видела, как матери укачивают младенцев, как у их ног возятся малыши, как мужчины собираются играть в кости. Это была знакомая обстановка рынка и бесконечной болтовни. Место напоминало переполненную рыночную площадь, хотя над головой не было небес.
Здесь царила неустанная деятельность. И единственный язык, который я слышала, был англез.
Я мгновенно почувствовала себя спокойно.
— Что это за место? — спросила я, опуская Анджелину на землю, чтобы она шла рядом со мной, пока я восторгалась окружавшим нас хаосом.
Мы остановились посмотреть, как девочка рисует на земле линии, а группа детей в одежде, состоявшей из сплошных заплат, делится на команды, готовясь к игре. Палец девочки был щедро измазан грязью, щеки розовели от восторга; она полностью погрузилась в создание больших и ровных квадратов.
Ксандр улыбнулся.
— Это мой дом.
Навстречу нам — точнее, навстречу Ксандру, — вышла женщина, которую я дважды видела в «Добыче» за стойкой бара. Даже в неестественном освещении газовых ламп ее синие волосы притягивали к себе внимание.
— Чарли, это Иден, — представил нас Ксандр, и я кивнула, думая, видела ли я когда-нибудь столь черные глаза. Пожалуй, нет — других таких глаз не было ни у кого в мире.
У меня возникло странное ощущение, что барменша Иден улыбается нечасто. Сейчас она раздвинула губы лишь настолько, чтобы не выглядеть негостеприимной.
Еще одна причина, по которой изгои не руководствуются правилами нормального общества, подумала я, улыбнувшись в ответ.
Анджелина, как всегда, стояла рядом, а Сидни практически висела на мне.
Ксандр отправился дальше; Иден последовала за ним.
— Не тревожьтесь, здесь вы в безопасности.
Потом он улыбнулся Сидни и сказал:
— Мы отведем тебя домой, как только смолкнут сирены.
Мое сердце замерло, и я остановилась.
— Откуда вы знаете, что на город не напали? Откуда знаете, что сирены просто… смолкнут?
Ухмылка Ксандра была не менее хищной, чем та, которую я видела в клубе.
— Потому что на город напали мы. Их включили из-за нас.
Я не верила своим ушам. В этом не было никакого смысла. По крайней мере, не больше, чем в подземном городе.
— Зачем? Зачем вы это сделали?
Он вздохнул.
— Идем со мной, Чарлина. Нам надо поговорить.
Я без труда убедила Анджелину остаться с Сидни в комнате, которую для нас приготовили. Судя по тому, что я видела, здесь было очень мало отдельных помещений, и я была благодарна за то, что нам предоставили одно из них. В сырой землянке пахло чердачной пылью, но здесь, по крайней мере, имелись подходящие тюфяки для сна.
Меня продолжали беспокоить травмы Сидни. Она выглядела все хуже и, вероятно, нуждалась в помощи врача. Оставалось надеяться, что отдых немного ей поможет.
Прежде чем уйти, я поцеловала Анджелину в щеку. Это была возможность поговорить с ней так, чтобы нас никто не подслушал.
— Не помогай ей, Анджелина. Держи свои руки при себе. — Поднявшись, я заметила в ее глазах беспокойство и поняла, что ей не хочется со мной расставаться. — Я вернусь, как только смогу. Я ненадолго.
Анджелина знала, что я говорю правду. Я никогда ей не лгала, и она, наконец, успокоилась, молча согласившись остаться с Сидни.
Покидая маленькую комнату, я обратила внимание на вооруженную женщину, стоявшую у входа. Она выглядела более грозно, чем любой солдат из всех виденных мною. Еще одна крайность со стороны наших хозяев.
— Кто ты? Кто все эти люди? — спросила я теперь, когда рядом не было Анджелины. — Я понимаю, что они — изгои, но как вы собрались вместе?
Ксандр сидел за крепким деревянным столом с многочисленными щербинами, покрытым облупленной краской. На столе были хаотично разбросаны причудливые разноцветные карты и таблицы. Мы оказались в подобии кабинета, очередной комнате, вырытой в земле.
— Они не все изгои, Чарли. Многие пришли сюда добровольно. Одни оставили свой класс и решили, что лучше свободно жить среди изгоев, чем подчиняться строгим правилам общества, а другие, скажем так, ведут двойную жизнь.
— Что ты имеешь в виду? Зачем жить в двух местах одновременно?
— Это не просто подземный город, куда люди свободно приходят и уходят, этакое место без правил, — объяснил он, выпрямившись и поставив локти на стол. — Разве ты не поняла? Здесь собрались люди с убеждениями. Мы вместе потому, что у нас общая цель, общий враг. Ты находишься в штаб-квартире сопротивления.
Он наблюдал за мной, и я понимала, что он ожидает моей реакции, но мой мозг внезапно опустел и не торопился сознавать то, что я сейчас услышала.
Наконец, Ксандр прервал молчание.
— Ты понимаешь, что я говорю, Чарли? Мы революционеры. — Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и его шрам вытянулся. — А я — их лидер.
Его слова повисли в воздухе.
— О чем ты говоришь? — фыркнула я. Все это больше походило на сложную мистификацию. Но потом я посмотрела на него, и посмотрела внимательно. Его окружала аура власти, он буквально излучал ее, и я подумала, как можно было не заметить этого в клубе? Может, меня слишком тревожили его странные серебристые глаза? Или я чересчур увлеклась Максом? Как бы то ни было, Ксандр ждал, пока до меня дойдет смысл его слов. — Ты… ты ведь не шутишь?
Он медленно покачал головой.
— Не шучу.
— И сколько вас здесь? — спросила я, пытаясь осмыслить то, что он сказал. Голова кружилась от неясных, несформулированных вопросов.
Он смотрел на меня так же пристально, как я на него.
— Здесь? Тысячи. Подземный город простирается на мили. У нас есть точки выхода в каждом районе Капитолия и почти столько же путей для отступления, сколько солдат, готовых умереть за нашу цель. — Он улыбнулся своей похвальбе и добавил: — Кроме Капитолия, наши лагеря есть почти в каждом крупном городе страны. Нас больше, чем ты думаешь. Больше, чем думает королева. — Он сдвинул брови, и выражение его лица стало серьезным. — Я не могу проиграть, Чарли. Не могу разочаровать этих людей. Они на меня рассчитывают.
Я не знала, что сказать.
Не важно, что его рассуждения выглядели здравыми или что он верил в справедливость поставленных целей. Не важно, что я считала Ксандра достойным человеком, который пытался изменить мир.
Он был преступником. Он был лидером повстанческого движения, подрывавшего саму основу нашей страны. Если он преуспеет, если предположить, что он каким-то невероятным образом сбросит королеву Сабару с трона, это ввергнет страну в хаос. Все, во что мы верили, все, чему нас учили, окажется бесполезным.
Раньше такое уже пытались сделать. И ничего хорошего не получилось.
Без волшебства, с которым рождается только королева, нам было не выжить.
Королева
Королева ожидала в тихом предвкушении. Она не слишком ценила спокойствие.
Когда, наконец, дверь в зал открылась и вошел Бакстер, она с облегчением вздохнула.
— Он заговорил? — спросила она. — Вам удалось его сломать?
Бакстер медлил, и это был плохой знак.
— Нет, Ваше Величество, — извинился он, сгибаясь так низко, как позволял его круглый живот. — Пока нет. Но, поверьте, мы близки.
Она взвесила его слова, его подслащенную убежденность в победе, сравнив с весьма вероятной возможностью, что они убьют мальчишку прежде, чем что-нибудь от него узнают. Сейчас ей требовалась вся информация, какую можно было получить о сопротивлении, а убить того, кто может обладать ценными сведениями, представлялось чрезмерным расточительством.
— Приведите его ко мне, — наконец, сказала она.
Бакстер поднял голову.
— Ваше Величество?
Она сдвинула брови и поджала губы.
Бакстер откашлялся, вспомнив о своем положении.
— Да, Ваше Величество.
Наблюдая, как он неуклюже выходит из зала, она подумала, долго ли еще будет нуждаться в его услугах. Он пережил своих предшественников на годы, но тоже начинал переходить границы, возражать королеве, пусть даже мысленно. Это было предательством. Вполне достаточным для смертного приговора.
Возможно, подумала она, у новой королевы найдется место для такого предателя. Не обращая внимания на ломоту в костях, она коварно улыбнулась.
Если только ей удастся отыскать новую королеву вовремя.
В зал притащили мальчишку. Он не мог стоять перед королевой, и она сомневалась, что он бы встал, даже если б смог.
Впервые она узнала о нем от своих шпионов, сложная сеть которых пронизывала весь город. Они находились во всех слоях общества: в классе чиновников, торговцев, слуг — даже среди военных. Они умели собирать информацию, суля награды и обещая славу, побуждая ее подданных стучать друг на друга.
Она понимала, что сам мальчишка ей не угрожает, что он — никто. Однако у него была информация — так ей сказали.
Она сделала знак, и стражники отпустили его. Словно мешок, он упал к ее ногам и тихо всхлипнул, ударившись ребрами о пол. Его глаза вспухли, вокруг них образовались темные синяки, разбитые губы кровоточили. И это были только видимые травмы.
Она постаралась говорить мягко и ободряюще. Сложная задача, поскольку она ничего к нему не чувствовала.
— Ты дурак. Ты скажешь все, что нам от тебя надо, или будешь убит, — произнесла она.
Он не поднял глаз, и она подумала, что его разум в порядке, ибо говорила она на королевском языке. Она отмела возможность, что нанесенные травмы повредили его рассудок настолько, что он не отреагировал бы ни на один язык.
Она вновь попыталась добиться от него ответа, на этот раз заговорив на англезе.
— Мы не хотим, чтобы ты страдал, — солгала она. — Нам просто нужна эта девушка.
Он осторожно поднял голову. Открыл рот, чтобы ответить, но с его разбитых губ сорвался только сухой шепот. Выражение лица говорило о беспомощности.
Она разозлилась.
— Идиоты! Дайте ему воды! Вы даже не потрудились привести пленника в чувство!
Бакстер подал знак, и служанка выскочила из зала, выполняя приказ королевы. Ожидая, королева увидела, как в зал входит ее внук вместе со своими верными телохранителями. Он выглядел привычно самодовольным. И бесполезным, как любой наследник-мужчина.
То, что он вновь ускользнул от своих охранников, привело ее в ярость. Пусть он всего лишь мужчина, но все же он член королевской семьи. Есть правила, которым необходимо следовать, меры предосторожности, которые необходимо соблюдать. Плохо было уже то, что он унизился до вступления в армию.
Она отвела от него взгляд, напомнив себе, что личные отношения лучше выяснять без свидетелей. С непокорным внуком можно будет поговорить как-нибудь в другой раз.
Максимилиан знал свое место и тихо ожидал в дальнем конце зала, пока она занималась более важными делами.
Мальчишка пил так жадно, что с его губ на окровавленную рубашку стекала вода. Когда он устал глотать, королева продолжила допрос.
— Мы знаем, что ты общаешься с членом сопротивления. Обещаю тебе, что все это закончится, как только ты назовешь ее имя.
Его голова дернулась, и он попытался встретиться взглядом с королевой.
— Я не знаю, о ком вы говорите, — прохрипел он.
Ее тонкие губы тронула легкая улыбка.
— Брось, мальчик, бессмысленно отрицать очевидное. У нас точная информация. Если ты не знаешь, о ком из твоих друзей идет речь, просто назови имена. Мы найдем ее сами.
Он из последних сил покачал головой.
— Нет. Вы просите меня заложить всех. Я не могу.
Королева вскочила, возвышаясь над покалеченным телом. Ее трясло от всепоглощающей ярости. Конечно, она просила заложить его друзей! Она должна была найти революционеров, уничтожить их прежде, чем они нанесут стране еще больший урон. Она обязана остановить их. Ей требовались имена!
— Говори! Я приказываю тебе отвечать! — заорала она, и в уголках ее губ появилась пена. Она вытянула руку, указав на горло мальчишки, и сжала кривые пальцы в кулак. Ее удивило внезапное проявление эмоций и то, что она решила использовать магию, но ей не удалось вовремя себя остановить.
Она почувствовала, как из кончиков пальцев выходит поток силы и движется к нему, оборачиваясь вокруг горла, словно прочная удавка из электрического провода.
Тело мальчишки внезапно застыло, каждая мышца напряглась, и он попытался сделать вдох. Руки вцепились в горло, глаза закатились. Пальцы царапали кожу, словно стараясь выкопать отверстие, через которое можно было дышать. Он понятия не имел, против чего сражался.
Королева бесстрастно наблюдала за ним, не впечатлившись этим проявлением инстинкта самосохранения и оживленная демонстрацией своей силы.
Мальчишка был дурак. Он предпочитал смерть выдаче друзей? Он принесет себя в жертву, чтобы защитить тех, кто выступает против его королевы? Глупец и соучастник.
Убедившись, что он выучил урок, она прикрыла глаза и опустила руку, освобождая его, а потом села на трон, пытаясь скрыть охватившую ее усталость.
Комнату наполнило громкое дыхание мальчишки: сначала первый вдох, потом второй, третий. Из ран на горле, нанесенных собственными ногтями в попытке освободиться от невидимого захвата, сочилась кровь.
— Уведите, — приказала она, отвернувшись, словно больше не в состоянии его видеть. — И добудьте нужную мне информацию. Любой ценой.
Макс
Макс смотрел, не мигая, однако потребовалась вся его решимость, чтобы оставаться спокойным. Он понимал необходимость поддержания порядка, но никогда не одобрял способы, которыми это делала его бабка, его королева. Как она могла оправдывать подобные пытки?
За его спиной замерли Клод и Зафир. Они не могли вмешиваться, ради собственной же безопасности.
Однако внимание Макса было приковано не к мальчику, который освободился от заклинания, когда королева вернулась на трон. Он изучал ее, разглядывая незаметно, исподлобья.
Она была все еще сильна и только что доказала свое прежнее могущество. Но ради такого представления была потрачена ценная энергия, и наблюдавший за ней Макс полагал, что королеве не следовало ее использовать.
Она была слишком стара для подобной демонстрации силы. Даже если никто другой этого не замечал, он видел, что она увядает на глазах.
Стражники подняли мальчишку с пола, встав по обе стороны от него, и Макс внутренне сжался, заметив край его избитого лица. Не в первый раз он подумал, как ему повезло, что он родился мужчиной, — на его плечи никогда не падет обязанность править Луданией.
Когда его тащили прочь, мальчик приподнял голову, совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно. Он увидел Макса. А Макс сразу узнал пленника, и его сердце забилось сильнее. Он понимал, как плохо это может кончиться.
Будь они одни, Макс предупредил бы мальчишку, велел бы ему молчать и держать язык за зубами.
Но они не были одни.
И королева вместе со всеми, кто находился в этом зале, услышала слова, которые он произнес, поняв, что раньше он уже видел Макса.
— Где Чарли? — закричал Арон, пытаясь вырваться из рук стражников, освободиться от своих мучителей, даже не сознавая, что выдает королеве именно то, что она хотела знать — имя. — Она здесь, сукин ты сын? Что ты сделал с Чарли?
