Глава 20

   Когда они достигли гребня, возвышавшегося над амфитеатром, который стал последним приютом для множества живых существ, оказалось, что их встречают. У подножия гигантского дуба, прислонившись к стволу, сидел человек; он с любопытством наблюдал за ними. За деревом стоял диковинный аппарат. Он был выкрашен в красный и белый цвета и имел два колеса, как будто сохранение равновесия его ни в малейшей степени не заботило. Колеса выглядели весьма странно: их ободья были изготовлены не из дерева и не из железа, а из какого-то черного материала; к тому же в отличие от обычных ободьев эти были идеально круглыми. В них было великое множество спиц, на которые пошла не древесина, а, судя по блеску, металл. Спицы представляли собой узкие стерженьки, и не требовалось особого ума, чтобы сообразить, что полагаться на их крепость — чистейшее безумие.

  Когда путешественники подошли поближе, человек встал, стряхнул с брюк налипшие листья и шагнул навстречу. Брюки у него были белые и обтягивающие, а из-под белого же камзола выглядывала красная рубашка. Обут он был в башмаки.

  — Вы сумели,— проговорил он,— Я, честно говоря, сомневался.

   — Вы об этом? — спросил Корнуолл, мотнув головой в сторону амфитеатра.

  — Совершенно верно,— ответил незнакомец.— Вся округа взбудоражена. Сражение произошло всего лишь два дня назад. А вы, как я погляжу, любители совать голову в петлю.

  — Мы ничего не знали,— отозвался Корнуолл.— Мы ехали от башни, а те люди, там, внизу, избрали другой путь.

   — Что ж,— произнес человек,— вы добрались без приключений, а это главное. Я ждал вас.

  — Ждали?

   — Мне донесли о вас еще вчера, сообщили, что приближается какая-то разношерстная компания. Н-да, они не ошиблись.

  — Они?

   — О, мои маленькие друзья: прыгуны-по-кустам, ползуны-в-траве. Все видят, все слышат, ничего или почти ничего не упускают. Мне известно о роге и о голове, что скатилась к вам в лагерь. По правде сказать, мне не терпелось самому приветствовать вас.

   — Значит, вы знаете, кто мы такие?

   — Только по именам. Кстати, прошу прощения. Меня зовут Александр Джонс. Я приготовил для вас ночлег.

   — Мастер Джонс,— подала голос Мэри,— мне не слишком нравится ваша заботливость. Мы вполне в состоянии...

   — Извините, госпожа Мэри, я вовсе не хотел вас обидеть. Я всего лишь проявляю радушие, предлагаю вам кров на ночь, тепло и горячую пищу.

   — От чего лично я,— заявил Оливер,— и не подумаю отказываться. Может, у вас найдется еще стакан вина или кружка пива? От этой вони до сих пор в горле першит. Надо бы его промыть.

  — Пиво найдется наверняка,— откликнулся Джонс.— Мы припасли к вашему прибытию целый бочонок. Вы не возражаете, сэр Марк?

   — Нет„— сказал Корнуолл,— не возражаю. Признаться, Мэри, я не вижу никакого повода для беспокойства. Но пожалуйста, не зовите меня «сэр»: я всего-навсего книжник.

  — Что ж,— проговорил Джонс,— держите лошадей. Предупреждаю сразу: мой скакун — животное шумное.

   Он подошел к двухколесному аппарату, перекинул через него ногу, взгромоздился на седло и ухватился за две загибавшиеся назад ручки над передним колесом.

  — Эй, обождите,— сказал Джиб.— Мы забыли выяснить одну вещь. Как получилось, что все погибли, а вы уцелели? Ведь вы же человек?

  — Да вроде,— согласился Джонс.— Что же касается того, почему я уцелел, ответ простой: местные считают меня колдуном. Разумеется, я не спешу их разубеждать.

   Он ударил ногой по своему скакуну. Тот взревел и выплюнул облако дыма. Лошади в испуге повставали на дыбы. Оливер, сидевший позади Плакси, свалился на землю и быстро откатился в сторону, чтобы не попасть под копыта. Рев двухколесного чудища сменился низким, басовитым урчанием.

   — Прошу прощения! — крикнул Джонс Оливеру.— Я же предостерегал вас.

   — Это дракон,— пробормотал Плакси,— двухколесный дракон. По правде говоря, мне не доводилось слышать о драконах с колесами, но какое другое существо способно так реветь и изрыгать пламя и дым?

   Он протянул руку и помог Оливеру взобраться в седло.

   Джонс направил своего скакуна вниз по дороге.

  — По-моему,— заметил Хэл,— мы должны следовать за ним. Он упоминал о горячей пище.

   — Ох, не кончится это добром,— проворчал Плакси,— нутром чую, не кончится! Если хотите знать, я не из тех, кто связывается с драконами, пускай даже прирученными и приученными ходить под седлом.

   Дракон прибавил в скорости, и путники, чтобы не отстать, вынуждены были пустить коней галопом. Дорога, находившаяся, надо сказать, в довольно приличном состоянии, бежала по равнине, рассекая березовые рощицы и сосновые боры. Местами над подлеском возносили свои раскидистые кроны дубы. Затем дорога пошла под уклон и вывела отряд в долину, где стояли три ярких шатра, над которыми развевались на ветру разноцветные флажки. Дракон остановился у самого большого из шатров. Джонс спешился. Неподалеку от шатров возвышался сколоченный из грубо обструганных досок стол; за ним виднелись костры, на которых, судя по всему, что-то готовилось. На козлах возлежал огромный бочонок с пивом. У костров, громыхая кастрюлями и сковородами, суетились повара — брауни, тролли, гоблины. Завидев путников, некоторые из них бросили стряпню и кинулись принимать лошадей.

   — Садитесь,— пригласил Джонс,— и давайте побеседуем. Думаю, нам есть что сказать друг другу.

   Пятеро-шестеро троллей столпились около бочонка: выбив пробку, они наливали пиво в кружки и расставляли их на столе.

     — Чудесно! — воскликнул Джонс.— Похоже, мы сможем пропустить до еды кружечку-другую. Сами знаете, еда — штука своенравная, к тому же мои маленькие друзья хоть и преисполнены рвения, но дисциплина у них хромает. Устраивайтесь поудобнее, и начнем наш разговор.

   Оливер метнулся к столу, схватил кружку с пивом, уткнулся в нее лицом и, не отрываясь, осушил до дна.

   — То ли дело,— фыркнул он, вытирая пену с усов.— Все-таки каким пойлом нас травят в Вайалузинге!

   — Плакси назвал вашего скакуна «драконом»,— сказал Джонсу Хэл.— Но я сомневаюсь, что он и впрямь дракон. Конечно, я никогда не видел настоящего дракона, но много о них читал. Ваш зверь ничуть не похож на драконов, описанных в книгах. У него нет ни головы, ни крыльев, ни даже хвоста — хоть он и выдыхает пламя.

  — Ты прав, целиком и полностью,— отозвался Джонс.— Впрочем, Плакси не одинок в своем заблуждении: не он первый обознался. Между тем мой скакун — вообще не живое существо. Это машина, которая называется «мопед».

  — Мопед,— повторил Джиб.— Никогда о таком не слышал.

  — Вполне естественно,— заметил Джонс.— Мой мопед — один-единственный на всем белом свете.

  — Вы сказали «машина»,— проговорил Корнуолл,— У нас тоже есть машины, но они совершенно другие. Я имею в виду боевые машины, осадные орудия, которые применяются для того, чтобы метать через городские стены камни, стрелы или горящие факелы.

  — А мельничное колесо? — спросил Джиб,— Оно относится к машинам?

  — Кажется, да,— ответил Хэл.

  — Но мельничное колесо приводится в действие потоком воды,— вмешалась Мэри,— а боевые машины — натяжением веревок. Вы можете объяснить, как работает ваш мопед?

  — Увы,— Джонс развел руками.— Объяснить я, конечно, могу, однако боюсь, вы меня не поймете.

  — Значит, вам не известно, как он работает,— подытожил Корнуолл.

  — Выходит, что так.

   — Тогда здесь не обошлось без магии.

  — Уверяю вас, магия тут ни при чем. В моем мире магии не существует. Ее можно отыскать только у вас.

  — Глупость какая-то,— пробормотала Мэри.— Как это — нет магии? Магия повсюду, потому что она — частичка жизни.

  — В моем мире,— заявил Джонс,— магию уничтожили. Да, люди рассуждают о ней, но она осталась в прошлом, миновала вместе с ним.

  — И ее поиски завели вас сюда?

  — Вот именно. Я прибыл сюда изучать ее.

   — Странно,— проговорил Корнуолл,— очень странно. Вы можете отрицать, но, сдается мне, в вас присутствует колдовская сила. Маленький народец трудится на вас безо всякого принуждения. По крайней мере, такое впечатление создается с первого взгляда. Они присматривают за кострами и едой, разносят пиво, принимают лошадей... Знаете, они сопровождали нас всю дорогу, но ни разу не вызвались помочь, только наблюдали исподтишка.

  — Потерпите немного,— посоветовал Джонс,— Со мной поначалу было то же самое. Они прятались от меня, а я занимался своим делом и не обращал на них внимания. Некоторое время спустя они стали подходить ко мне. Я показал им кое-какие, с их точки зрения, фокусы, и они сочли меня чародеем, то бишь достойным разделить их компанию.

  — У вас перед нами преимущество,— вздохнул Корнуолл.— Мы на роли чародеев не годимся.

   — Я слышал иное,— возразил Джонс.— Мои друзья сообщили мне то, что узнали от ваших спутников, и их сведения опровергают ваши слова. Один из вас выдернул из дерева рог единорога, другой владеет заколдованным клинком, а третий имеет при себе весьма необычный камень.

  — Откуда они узнали про камень? — воскликнул Джиб.— Мы ведь избегали даже говорить о нем!

  — Не спрашивайте меня откуда,— ответил Джонс,— но факт остается фактом. Этот камень был когда-то собственностью Древних, а теперь его надлежит вернуть им, правильно?

   — А что вам известно о Древних? — возбужденно справился Корнуолл.— Где их можно найти?

   — Мне говорили, что нужно идти к Дому Ведьмы, потом пересечь Выжженную Равнину, обогнуть замок Зверя Хаоса и выйти к Туманным Горам. Там, если вам повезет, вы можете встретить Древних. Мне опять-таки говорили, что их мало, потому что они вымирают. Они страшатся пришельцев, хотя, если вы застанете их врасплох, убегать, вполне возможно, придется не им, а вам.

  — Дом Ведьмы,— повторила Мэри,— вы упомянули о Доме Ведьмы. Это старый-старый дом, который выглядит так, словно вот-вот развалится? Он стоит на вершине холма над рекой, через которую переброшен каменный мост? Старинный двухэтажный дом со множеством печных труб и балконом над крыльцом?

  — Вы описали его точь-в-точь таким, какой он есть на самом деле, как будто вы его видели.

  — Я в нем жила,— ответила Мэри просто,— когда была еще совсем крохой. А под мостом обитал тролль по имени Бромли. Ко мне приходил брауни Ловкие Пальцы...

  — Бромли вышел к нам прошлой ночью,— прибавил Хэл.

  — Да, он пришел ко мне. Остальные, как обычно, попрятались, а он — он помнил меня. Если бы не эта ужасная голова...

   — Я опасался того, что может случиться, когда вы достигнете поля битвы,— сказал Джонс.— Я, признаться, трусоват, поэтому решил подождать вас здесь, хотя мне следовало бы выехать вам навстречу. Я боялся, что мое появление там может быть неверно истолковано, и потому предпочел остаться...

  — Но все было спокойно,— удивился Корнуолл.— Зрелище, конечно, не из приятных, но никакой опасности мы не подвергались. Поблизости никого не было, если не считать троллей с гоблинами и прочей мелкотни.

  — Друг мой,— хмыкнул Джонс,— меня радует ваша уверенность в том, что вас сопровождали только тролли и гоблины. Может статься, она помогла вам добраться до меня без приключений. Мне вовсе не хочется вас пугать, но должен сказать вам, что там были и другие.

  — Какие другие? — встрепенулся Плакси.

  — Адские псы,— ответил Джонс.— Целая свора адских псов. Как и маленький народец, они шли за вами от самого брода.

  — Адские псы? — переспросил Корнуолл.— Нам попались трупы существ с хвостами и клыками...

  — Они самые.

  — Так я и знал,— пробормотал Плакси.— О них говорится в наших преданиях, но я никогда с ними не сталкивался, и среди моих знакомых нет никого, кто мог бы

  этим похвастаться. Они палачи,— объяснил он Корнуоллу,— каты, безжалостные убийцы.

  — Однако до сих пор они нас не трогали,— заметил Корнуолл.

  — И не тронут,— сказал Джонс,— если вы будете продолжать свой путь так, как начали. Они в нерешительности. Но стоит вам ошибиться хотя бы в малости — они тут же накинутся на вас.

  — А вы? — поинтересовался Корнуолл,— За вами они тоже следят?

  — Наверно,— отозвался Джонс.— Сперва, должно быть, вообще не спускали глаз, да и сейчас, вероятно, присматривают. Но понимаете, я в известной степени прославился своим талантом чародея. И потом, они, по всей видимости, считают меня чокнутым.

  — А что, это защита?

  — Надеюсь, что да. Во всяком случае, если у них и впрямь сложилось такое мнение, я вовсе не стремлюсь разрушить его.

  — Кто-то идет сюда,— произнес Плакси.

   Все дружно повернулись к дороге.

  — А, Сплетник,— сказал Джонс.— Сущее наказание. Он чует запах пищи на расстоянии в семь миль, а аромат пива — за добрых четырнадцать.

  Сплетник тем временем подходил все ближе. Высокий и худой, он был одет в грязную, до пят, хламиду, подолом которой подметал дорожную пыль. На плече у него восседал ворон, через другое плечо была перекинута веревка, на которой болтался, завернутый в овечью шкуру, какой-то прямоугольный предмет. В левой руке Сплетник сжимал посох, которым звучно постукивал по дороге в такт шагам. За ним, прихрамывая, семенила маленькая собачка, вся белая, за исключением черных пятен вокруг глаз, что придавали ей такой вид, будто она носит очки.

Сплетник остановился перед Корнуоллом. Тот повернулся к нему лицом. Хламида Сплетника являла собой вблизи жалкое зрелище: поношенная, оборванная, вся в дырах, сквозь которые виднелось тело. Некоторые из наиболее крупных дыр были наскоро подштопаны разноцветными нитками; впрочем, солнце и грязь в значительной мере обесцветили их, и теперь заплаты почти не отличались по окраске от сероватого полотна хламиды. Ворон линял, из хвоста его свисала пара непонятно на чем держащихся перьев; словом, выглядел он так, как будто его побила моль. Собачка уселась на землю и принялась яростно чесаться здоровой задней лапой.

   Принадлежность Сплетника к роду человеческому ограничивалась, по-видимому, отдаленным внешним сходством. Уши у него были заостренные, глаза — раскосые, нос — приплюснутый; зубы сильно смахивали на клыки. Картину дополняли нечесаные и немытые волосы и длинные пальцы рук с грязью под ногтями.

    — Ты — книжник Марк Корнуолл, недавно из Вайалузинга? — спросил Сплетник.

  — Совершенно верно,— ответил Корнуолл.

  — Ты предводитель паломников?

  — У нас нет предводителя. Мы все заодно.

  — Так или иначе,— заявил Сплетник,— мне поручено наделить тебя мудростью. Выслушай же дружеское предостережение: не заходите дальше Дома Ведьмы. За него паломников не пускают.

  — Бекетта не пустили даже к нему.

  — Бекетт не был паломником.

  — А ты уверен, что мы ими являемся?

  — Мое дело, сэр книжник, не думать, а передавать волю тех, кто ее изъявляет.

  — Каких-таких «тех»?

   — Добрый сэр, к чему притворяться, будто ты не знаешь? Или, если ты не притворяешься, может, среди твоих спутников найдутся менее невежественные, чем ты?

  — Ты подразумеваешь нас с Оливером,— буркнул Плакси.— Знаешь, дружочек, будь поосторожнее в выражениях. Я гном, а Оливер — гоблин, и мы с ним очутились на родной земле, а потому вольны идти куда захотим.

  — Как сказать,— протянул Сплетник.— Вы же отступники, вы отринули Братство.

  — Ты мне не ответил,— перебил Корнуолл.— Кто такие «те»?

  — Ты слышал об адских псах?

  — Приходилось.

  — А о Звере Хаоса? Или о Том-Кто-Размышляет-На-Горе?

  — Читал в повествованиях древних путешественников.

   — Тогда молись, чтобы тебе не довелось познакомиться с ними покороче,— посоветовал Сплетник.

  Корнуолл оглянулся на Джонса. Тот кивнул:

   — Он и мне говорил то же самое. В силу своей трусости я послушался и дошел только до Дома Ведьмы. Как насчет пива? — спросил он у Сплетника.

  — Не откажусь. А если бы еще кусочек мяса... Я иду издалека и здорово проголодался, а уж пить как хочется!