ГЛАВА 5
— Как здорово будет снова увидеть нашего сына, — радостно провозгласил я.
Анжелина не шелохнулась; лицо ее превратилось в ледяную маску, и мои слова рухнули в пустоту, будто чугунные чушки. Мне оставалось лишь упорствовать.
— Его звездолет прибывает вовремя! Погляди на информационное табло. Видишь тот уютный бар? Не хочешь выпить со мной за компанию, пока ждем?
— Ты уверен, что нам это по средствам?
Да, пожалуй, вопрос вполне обоснованный. И ответом послужит твердое «да». Это исключительно в лечебных целях. Ускользнув, я заковылял к приюту алкоголиков, постучал монетой, чтобы привлечь внимание барробота, и надолго припал к нацеженной влаге.
Сказать, что моя супруга была не в восторге от моего финансового отчета, все равно что назвать землетрясение легкой дрожью почвы. О, мой добрый сын Боливар, несущий благие вести — и, хочется надеяться, груды бабок! — пожалуйста, прибудь поскорее. Осушив бокал, я смотрел поверх его края, как первые пассажиры выходят из таможни с катящимся следом робобагажом.
И впереди всех — с сияющим лицом — шагал наш сын! Мать и сын пали друг другу в объятья, а я взирал на них с отеческим умилением. Удостоив объятий и меня, Боливар отступил, подтолкнув вперед человека, терпеливо дожидавшегося у него за спиной.
— Это Массуд Сингх, я писал о нем в космограмме.
Мы обменялись рукопожатием. Кожа у новоприбывшего была темная, зубы белые, а голова замотана зеленой тканью. Повязка? Ладно, там видно будет.
— Массуд прилетел со мной, потому что он, к вашей радости, космический судовой маклер.
— Приветствую, дважды приветствую! — возликовал я.
— А у мистера Сингха надежная кредитная линия, способная покрыть любые финансовые трансакции? — Как ни крути, а сбить мою Анжелину с панталыку не так-то просто.
— Я лишь смиренный маклер, дорогая миссис ди Гриз. Денежным мешком во всех трансакциях выступает ваш сын.
Боливар приподнял черный «дипломат», прикованный наручником к его запястью:
— Набит кредитами по самое некуда и готов к употреблению!
— Тогда все будет хорошо! — воскликнула она, внезапно сменив гнев на милость. — Массуд, станьте же нашим избавителем!
— В финансовых соглашениях я смертоносный противник, Анжелина! Мы, сикхи, народ воинов.
— Тогда тюрбан понятен. Полагаю, кинжал и железные браслеты тоже при вас?
— Совершенно верно, о мудрая госпожа! — Он чуть приподнял манжету — блеснул металл. Потом похлопал по лодыжке. — Вы воистину знаток древних религий и обычаев.
Моя Анжелина не устает удивлять меня.
— Пока вы будете вводить меня в курс дела, не отпраздновать ли нам встречу бутылочкой шампусика? — Боливар первым двинулся к бару, по пути свистнув, и колесные чемоданы покатили следом.
Чокнувшись, мы выпили. Неизменно практичная Анжелина обрисовала нашу проблему, а я тем временем осушил второй бокал укрепителя морали. Закончив рассказ, она изящно отхлебнула из бокала под наши аплодисменты.
— Сколь достойное дело для милосерднейшей из дам! — воскликнул Массуд. — Можете положиться на мою квалифицированную помощь в спасении этих сельских беженцев!
— Тогда все сводится лишь к одной проблеме… — Она бросила взгляд на меня. Я кивнул, чтобы она продолжала, снова наполняя бокал: она замечательно справлялась и без меня. — Хватит ли нам финансового благосостояния, чтобы провернуть это дело?
— Увы, нет… — откликнулся Боливар, но, увидев, что лицо ее омрачилось, поднял руку. — Но я отзываю ряд долговременных инвестиций, сделанных в вашу пользу несколько лет назад. Однако даже посредством нуль-Т-космограмм на это уйдет день-другой. А пока что я положил на ваш счет миллион кредитов на повседневные нужды.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал я — и отставил бокал. Довольно горячительного, Джим, теперь нужна ясная голова. — В космопорт, разберемся с капитаном Рифути.
Мы поймали такси; услугами «Уймабашлия Моторз» я воспользуюсь снова, только если не будет другого выхода. По пути мы заскочили в отель, где у входа в «Рай космоплавателя» уже дожидался нас робопортье. Боливар зарегистрировался и сдал свой багаж, после чего мы поехали дальше и, подкатив к шлюзу «Розы Рифути», не без удовольствия обнаружили небольшую депутацию, вышедшую поприветствовать нас.
— Она прям-таки чахнувши по вас, сударыня Анжелина, — изрек Эльмо в своем лучшем сервильном стиле, скручивая кепку винтом и ковыряя землю носком ботинка — едва слышно за радостным верезгом Розочки. Когда же Анжелина, присев на корточки, хорошенько поскребла ее под иглами, визготня сменилась довольным похряпыванием. Просиявший Эльмо повел нас в кают-компанию.
Которой на своем месте не оказалось. Облупившуюся табличку сменил вручную вышитый гобелен с надписью «ГОСТИНАЯ-СТОЛОВАЯ» розовыми буквами в окружении цветочных гирлянд.
— Дожидаясь вас, я внесла кое-какие усовершенствования, — сообщила Анжелина. — Здесь — да и в остальных жилых помещениях — была сущая экологическая катастрофа.
Я даже толком не заметил, как Массуд выскользнул обратно в коридор.
Кают-компания преобразилась до неузнаваемости. Крепкие, закаленные сельским трудом руки, мыло и вода отскоблили и отчистили все так, что полы — да и стены — сияли чистотой и блеском. Столы покрывали красочные скатерти, стулья — подушки, а стену украшали большие голограммы призовых свинобразов. Нас поспешно с гордостью усадили за головной стол, и воздух наполнили радостные восклицания, как только мы опрокинули по кувшинчику крепкого сидра.
И вдруг воцарилось молчание, тут же сменившееся гневным ропотом. Мускулистые руки двух дюжих свинобразопасов втащили в комнату капитана Рифути, пребывавшего на грани беспамятства, с безвольно болтающейся головой. За ними шагал пунцовый от ярости инженер Штрамм, держа в одной руке маленькую машинку размером с кулак, а в другой — здоровенный гаечный ключ.
— Я поймал этого преступника, когда он ковырялся в моей механике. Приложил его ключиком и позвал на помощь. Он хотел стащить этот атомный копраксилятор, который стоит целое состояние, а корабль без него ни с места. Я решил, что вы захотите перекинуться с ним парой слов.
— Еще как! — живо откликнулся я, потирая руки с садистским шорохом. — Спасибо, дальнейшее я беру на себя. Люди добрые, предоставьте это нам и получите от меня полный отчет незамедлительно.
Они вышли. Проходя мимо несчастного капитана, парализованного крепкой хваткой Боливара, каждый либо щерился, либо изрыгал проклятье.
Как только последний фермер удалился, вошедший Массуд запер за ним дверь.
— Я осмотрел этот космоплавающий барак от носа до хвоста, — сердечным тоном произнес он с раздувающимися от гнева ноздрями. — Это просто хлам. Владелец с радостью уступит его по смехотворно низкой цене!
— Сядь, Рифути! — приказал я, как только дверь захлопнулась. — Позволь представить тебе многоуважаемого космического судового маклера Массуда Сингха, который сейчас организует куплю-продажу этого жалкого корыта по наилучшей — для нас — возможной цене.
— Руку мне сломали… — заныл капитан, поднимая раненую руку и тыча гипсом в нашу сторону. — И по голове саданули. Найду адвоката, вчиню иск!
— Уясни себе одно. — Я подался вперед; голос мой сочился ядом, а дыхание отдавало парами крепкого сидра. Рифути съежился — и не без причины. — Еще раз вякнешь о своей руке — и угодишь за решетку за попытку свиноцида. Тебя приговорят, заточат, заклеймят по суду как нищего, а все твое имущество — в частности, этот корабль — будет реквизировано. Я понятно выразился?
Вполне. Массуд без проблем перешел к переговорам за дальним столиком. Семейство ди Гриз сдвинуло бокалы и пригубило еще капельку сидра, пока Боливар доносил до Анжелины последние семейные новости. Мы едва успели снова наполнить бокалы, когда Массуд присоединился к нам, радостно размахивая в воздухе стопкой бумаг.
— Предварительное соглашение тебе на одобрение, Боливар.
Они бормотали, что-то вычеркивали, дописывали, хмыкали.
— А ты должен найти гостеприимную планету для наших друзей свинобразов, — заявила Анжелина.
— Поиск уже идет. — Я сказал истинную правду: на моем компьютере уже вовсю крутилась поисковая программа, нашаривавшая подходящую планету, способную принять эту ораву. — При первой же возможности погляжу, что там откопала программа.
— Хорошо. Следующий вопрос в том, что делать с домом, пока мы будем в отлучке. Поместить его в стазис или сдать?
Я с трудом удержался, чтобы не вытаращиться на нее с неартикулированным клекотом, и все-таки выдавил из себя ответ:
— Но… мы же не улетаем… а? — Отчаянная попытка к бегству, заранее обреченная на провал.
— Конечно, улетаем! Не можем же мы допустить, чтобы эти милые создания путешествовали в одиночку, опекаемые лишь простыми фермерами, и испытали на собственной шкуре все беды и горести нового света. Мы отправляемся с ними и позаботимся, чтобы они хорошо устроились. Устроим себе отпуск; давненько мы в нем не бывали.
Отпуск?! Нескончаемый визг, тарарам, гоны, стоны, хрюканье свинобразов… Я так долго из кожи вон лез, чтобы распроститься с фермой и свинским хрюканьем…
— Ни за что! — вскричал я. — Однажды я уже сбежал от этой жизни — и ни за что не вернусь!
— Тебя можно понять, — холодно проронила Анжелина, пригубив капельку сидра. — Я разделяю твои чувства. Пожалуй, и хорошего бывает чересчур, вроде милой крохотной Розочки.
Я содрогнулся. Шорох игл или мне послышалось?!
— Но мы должны позаботиться, чтобы эти люди и их питомцы хорошо устроились. А потом, и это я тебе обещаю, распростимся с ними и устроим себе преспокойный отпуск. — Наклонившись через стол, она чмокнула меня в щеку.
Разоруженного, разгромленного на всех фронтах, беспомощного. Мне оставалось лишь поднять белый флаг.
— Поместим дом в стазис. Будет так приятно вернуться домой к…
— Согласна. Не пора ли нам собрать вещи?
— Прими поздравления, — провозгласил Боливар, выкладывая на стол передо мной толстую папку с бумагами. — Теперь ты гордый владелец космолета «Роза Рифути».
— Поменяй название, — услышал я собственный голос будто издалека.
— На «Свинобразий экспресс»! — подхватила Анжелина, и воздух огласился криками одобрения. За спинами собрания я увидел ковыляющего прочь Рифути; обернувшись, он погрозил нам кулаком.
Что же сулит нам будущее? Лично я об этом понятия не имел.
Зато испытывал сильнейшие и сквернейшие предчувствия. Есть ли способ избежать этой отчаянной трагической ситуации?
