Мак проснулся со странным чувством, что рядом с его постелью находится кто-то посторонний. Открыв глаза, он понял, что проспал дольше, чем думал: уже темнело, и на столе в глиняной плошке горела свеча. Наверное, ее зажег Василь. Пламя свечи колыхалось, и на противоположной стене шатра плясали тени. Приглядевшись, Мак увидел, что они приняли форму человека, весьма напоминающего привидение – человека в серых и черных одеждах, с распущенными по плечам волосами. Призрак глядел прямо на Мака. Странно, однако, до чего все это похоже на правду, подумал Мак. Совсем как живой человек…

Он потянулся к темной фигуре, сидевшей напротив него. Пальцы нащупали материю, а под ней было обыкновенное человеческое тело. Мак поспешно отдернул руку назад.

– Прежде чем протягивать руку, – насмешливо произнес незнакомец, – воспитанные люди обычно здороваются. Впрочем, вы, вероятно, и не слыхали о правилах хорошего тона.

– Я думал, вы… не настоящий, – пробормотал Мак. – Не из мира сего, я хотел сказать.

– Так оно и есть. Но вы-то сами разве настоящий? Сдается мне, что вы совсем не тот, за кого себя выдаете.

– А вы?

– Ах, я забыл представиться! – в голосе незнакомца снова послышались иронические нотки. – Но думаю, что вы и сами догадаетесь, кто я.

Темная фигура отделилась от стены, и свет упал на ее лицо. Мак, конечно, должен был узнать этого человека – ведь Мак несколько дней шпионил за ним, прежде чем сообщник Мака, латыш, ударил его дубиной по голове в темном краковском переулке.

– Вы – доктор Фауст, – прошептал Мак.

– А ты – самозванец, черт бы тебя побрал! – вскричал рассерженный Фауст.

Мак растерялся. Он никак не ожидал встретиться лицом к лицу с человеком, чье имя он присвоил. Несколько секунд он молча глядел на ученого доктора, напряженно думая, что делать дальше. Наконец ему удалось собраться с мыслями. При первой встрече с Мефистофелем в кабинете Фауста он попал в сложную ситуацию, но в конце концов ему удалось выйти сухим из воды и даже кое-что приобрести. Так почему бы не попробовать выкрутиться сейчас?.. У мошенников, как и у честных людей, тоже существует своя мораль, свой неписанный кодекс чести и свои нормы поведения. Каждый человек в какой-то мере нуждается в самооправдании, позволяющем ему сохранять уважение к себе, особенно когда наступают трудные времена.

И сейчас, похоже, для Мака наступило такое время. Он находился в весьма щекотливом положении пойманного за руку вора. Более слабый человек на его месте тотчас же побледнел бы и пробормотал дрожащим голосом что-нибудь вроде: «Я сам не знаю, как это получилось… Поверьте, сударь, это была роковая ошибка… Я больше не буду, только отпустите меня, ради Христа!» Но Мак был не из таких. Он не собирался просить пощады. Решив бороться до конца, он подумал, что, в конце концов, тот, кто отважился играть Фауста на исторической сцене, должен нести в себе хотя бы частицу неукротимого фаустовского духа, иначе он неизбежно провалит эту роль.

– Похоже, что нас обоих привело сюда одно и то же дело, – произнес Мак ровным голосом, в котором не чувствовалось ни капли растерянности или испуга. – Вы, несомненно, знаменитый доктор Фауст. Но ведь и я тоже Фауст – если, конечно, признавать авторитет столь влиятельной особы, как Мефистофель.

– Мефистофель ошибся!

– Великие не ошибаются, они творят историю. Законы – это их ошибки, ставшие всеобщим правилом.

Фауст выпрямился, расправил плечи и шагнул к Маку, воинственно задрав подбородок. Теперь они стояли друг напротив друга. Несмотря на свой весьма средний рост, ученый доктор выглядел довольно внушительно.

– Я не собираюсь выслушивать всякий казуистический вздор от того, кто присвоил мое имя! – надменно произнес Фауст. – Берегитесь! Я страшно отомщу вам, если вы не оставите своих дурацких притязаний на место, которое по праву принадлежит мне, и не уберетесь отсюда вон!

Мак поглядел на него сверху вниз:

– Больно много вы о себе воображаете. Я-то как раз на своем месте. Мефистофель заключил сделку со мной и ни с кем другим. Вы можете оспаривать свои права до конца времен, только вряд ли что-нибудь получите.

– Оспаривать права? О нет, я сделаю гораздо больше! Вы забываете, с кем имеете дело. Я сотру вас с лица земли с помощью страшных заклинаний! Так вам и надо! По вору и мука!

– Ой ли?

– Ой, ой. То есть так оно и будет. Я накажу вас за ваши грязные делишки!

– Никогда бы не подумал, что профессора умеют так скверно ругаться, – притворно вздохнул Мак. – Теперь послушайте, что я скажу вам, Фауст. Я бросаю вам вызов. За мной стоит огромная мощь Сил Тьмы. Вы не учли этого важного обстоятельства, когда кричали здесь о своем могуществе. Вне всякого сомнения, я гораздо лучше справлюсь с ролью Фауста, чем вы сами!

Фауст пришел в бешенство. Глаза его налились кровью, пальцы судорожно сжимались в кулаки и вновь разжимались. Он с трудом сдерживался, чтобы не закатить стоящему перед ним негодяю оплеуху. Справившись с первым приступом гнева, он рассудил, что запугивать самозванца бессмысленно. Он прибыл сюда отнюдь не для участия в глупейшем споре. Его цель – занять свое место в Тысячелетней Войне меж двумя великими силами – Светом и Тьмой. А препираться с Маком (которому, впрочем, он не смог бы причинить никакого вреда) означало тратить время впустую.

– Прошу прощения. Я, кажется, немного погорячился, – проворчал он. – Давайте поговорим разумно.

– Как-нибудь в другой раз, – ответил Мак; в эту самую минуту полог, завешивающий вход, колыхнулся, и в шатер вошел Василь, кинув на Фауста подозрительный взгляд.

– Кто это?

– Один старый знакомый, – ответил Мак слуге. – Его имя… гм… оно тебе ничего не скажет, да и не так уж это важно. Он собирался уходить, когда ты вошел.

Василь повернулся к Фаусту. Ученый доктор заметил, что в руке у этого полного розовощекого юноши блестит длинный кинжал, а выражение его лица отнюдь не располагает к дальнейшим разговорам.

– Да, – подтвердил Фауст, – я уже ухожу. До встречи…– ему было очень трудно произнести это слово; после недолгой, но тяжкой борьбы с самим собой он прибавил: – Фауст…

– Да-да, до встречи, – ответил Мак.

– А кто та женщина, которая стоит возле нашего шатра? – спросил Василь.

– Это Маргарита, – сказал Фауст. – Она ждет меня.

– Вот и забирайте ее с собой. Не хватало еще, чтобы гулящие девки шатались возле нашего жилья.

Фауст был вынужден молча снести еще и это. Он не смел возражать, не смел объявить о том, кто он есть на самом деле, не переговорив прежде с Мефистофелем. Князю Тьмы может прийтись не по вкусу, если кто-то своевольно вмешается в ход событий и испортит ему игру, прервав Тысячелетнюю Войну. Когда затрагивается честь демона, нужно действовать очень осторожно.

Фауст повернулся и вышел прочь. Маргарита, которой, очевидно, уже наскучило ждать, подбежала к нему и спросила:

– Ну, что?

– Ничего, – ответил Фауст.

– Что значит «ничего»? Разве ты не сказал ему, кто ты такой?

– Сказал.

– Тогда почему ты не занял его место?

Фауст остановился и строго посмотрел на девушку.

– Все гораздо сложней, чем ты думаешь, – ответил он. – Сначала я должен поговорить с Мефистофелем. А с ним я пока еще не встречался.

И он зашагал дальше, но тут дорогу ему преградили трое солдат в железных шлемах, вооруженные копьями.

– Эй, ты! – окликнул Фауста один из них.

– Я? – спросил Фауст.

– Здесь больше никого нет, кроме нее, но я не к ней обращаюсь.

– Ну, – сказал Фауст, – так что вам от меня нужно?

– Ты что здесь делаешь?

– Вас это не касается, – ответил Фауст. – Разрешите пройти.

– Нам приказано глядеть в оба за такими, как ты. Шатаются тут всякие по лагерю… Тебе придется пройти с нами. Вместе с нею, – он кивнул в сторону Маргариты.

Фауст понял, что неосторожные слова могут погубить его. Вспыльчивость и высокомерие были серьезными недостатками профессора алхимии Ягеллонского Университета. (Мак, к своему счастью, не обладал этими отрицательными свойствами неукротимого фаустовского духа.) Решив исправить свою ошибку, Фауст сказал:

– Господа, я сейчас вам все объясню…

– Разговаривать будешь у капитана, начальника караула, – ответил солдат. – Марш вперед, да смотри, без фокусов, не то я ударю тебя копьем!

И они увели Фауста вместе с Маргаритой.