Глава 20
Мертвая тишина, которая воцарилась после этого неожиданного сообщения, длилась не больше двух секунд, потому что Инскипп вытащил пистолет и принялся палить в потолок.
– Секретная конференция! Максимальная безопасность! Было бы больше толку, если бы нас показывали по телевизору. По крайней мере, об этом узнало бы гораздо меньше людей!
Он отталкивал старых адмиралов, которые тщетно пытались его остановить. Я перевернул стол и разоружил Инскиппа, слегка оглушив при этом. Он рухнул в кресло с остекленевшими глазами и принялся что-то бормотать себе под нос.
– Кто это сказал? – крикнул я.
– Я, – ответил внезапно появившийся в воздухе человек. Зависнув над столом, он ловко спрыгнул на пол. – Я сказал, доблестные сэры. А наречен я Га Бинетто.
Выглядел он довольно странно. Бархатный камзол, сапоги-ботфорты, широкополая шляпа с пером и длинные усы, которые он постоянно подкручивал одной рукой. Вторая рука лежала на эфесе шпаги.
Так как Инскипп еще не пришел в себя, вести переговоры пришлось мне.
– Нам все равно, как ты наречен. Скажи свое имя.
– Имя? Именовать? Меня именуют Га Бинетто.
– А по какому праву ты врываешься на секретное заседание?
– Секретов никаких не может быть от Констеблей Времени.
– Полиция Времени? – Это что-то новенькое. – Путешественники во времени из прошлого?
Даже я был немного озадачен.
– О нет, рыцарь! Что заставляет тебя думать так?
– Я думаю так, потому что твой наряд и язык устарели на двадцать тысяч лет.
Он бросил на меня испепеляющий взгляд и нажал какие-то кнопки на эфесе шпаги.
– Не думай, что ты такой умный, – проворчал Га Бинетто. – Попробуй поскакать по времени и выучить все языки с диалектами. Тогда бы ты…
– Перейдем к делу, – прервал его я. – Ты из Полиции Времени, но не из прошлого. Значит – дай-ка я сам соображу, – наверное, из будущего? Кивни, если я угадал. Отлично. Тогда скажи нам, почему нельзя забросить чужаков на пару сотен лет вперед?
– Потому что это запрещено.
– Ты уже это говорил… А по какой причине?
– Я не обязан отчитываться перед тобой, – презрительно процедил он. – Вместо меня вы могли получить водородную бомбу. Так что заткнитесь и слушайте.
– Он прав, – вздрогнув, сказал один из адмиралов. – Добро пожаловать в наше время, досточтимый путешественник во времени. Мы готовы выполнить твои приказы.
– Вот так-то лучше. Я могу только сказать, что Полиция Времени патрулирует время. Мы следим, чтобы не возникали парадоксы, чтобы путешествиями во времени не злоупотребляли, как это вы собираетесь сделать сейчас. Время – это очень тонкая материя и его легко повредить необдуманными действиями. Так что это запрещено.
Воцарилась гнетущая тишина, во время которой я изо всех сил пытался что-нибудь придумать.
– Скажи, Га Бинетто, – спросил я, – ты человек или чужак в человеческом обличье?
– Я такой же человек, как и ты, – недовольно ответил он. – А может, и больше.
– Это хорошо. Если ты человек из будущего, значит, людям все-таки удалось изгнать чужаков из своей галактики. Правильно?
– Правильно.
– Так как же мы выиграли войну?
– Победа была достигнута при помощи… – Он закрыл рот рукой и густо покраснел. – Это совершенно секретная временная информация, и я не могу ее разглашать. Догадайтесь сами.
– Хватит полоскать нам мозги, – прохрипел Инскипп, постепенно приходя в себя. – Ты отменил единственный план, который мог спасти Человечество. Мы его действительно не используем, даем тебе слово, если ты нам скажешь, как нам поступить с чужаками. Иначе нам придется действовать, как было намечено.
– Мне запрещено об этом говорить.
– Но намекнуть-то ты можешь? – предложил я.
Подумав немного, он улыбнулся. Мне его улыбка совсем не понравилась.
– Решение может принять только такой сообразительный человек, как ты, ди Гриз. Все дело в мозгах.
Он подпрыгнул в воздух, щелкнул каблуками и исчез.
– Что он имел в виду? – нахмурился Инскипп.
Что он имел в виду? Га Бинетто обратился ко мне, значит, я должен решить эту загадку. Говоря о моей сообразительности, он явно хотел меня запутать. Все дело в мозгах. Моих мозгах? Чьих мозгах? Может, мы чего-то не учли? А может, он имел в виду не настоящие мозги? Я не знал, что и думать.
Инкуба мечтательно смотрела в пространство, очевидно размышляя о моральных принципах. Я уже стал подозревать, что от нее нам не будет никакого толку. Но Анжелина думала по-другому. Нахмурив лоб, она явно что-то замышляла. Она прищурилась, напрягая работу мысли, а затем широко открыла глаза. Затем улыбнулась. Заметив, что я смотрю на Инкубу, она улыбнулась еще шире. Я вопросительно поднял бровь, и она едва заметно кивнула в ответ.
Если я ее правильно понял, то она давала мне понять, что разгадала эту головоломку. Я и так уже раскаялся в том, что раньше пренебрежительно относился к женщинам, и был готов отказаться от мысли о превосходстве мужчин. Если Анжелина нашла правильное решение, я был готов принять его со свойственными мне великодушием и благодарностью. Я придвинулся к ней.
– Если ты знаешь ответ, скажи его нам, – прошептал я.
– С годами ты становишься мудрее, мой дорогой. – Она послала мне воздушный поцелуй, а затем громко произнесла: – Джентльмены, ответ очевиден.
– Только не мне, – проворчал Инскипп.
– Нам сказали, что все дело в мозгах. Это означает контроль над мозгом…
– Серые люди! – закричал я. – Промыватели мозгов с Кеккончихи!
– Я все еще не понимаю…
– Инскипп, старый воин, вы привыкли к физическим схваткам с противником, – сказал я. – А этот клоун из будущего намекнул, как одержать полную и окончательную победу.
– Как?
– Заставив чужаков изменить свое мнение о нас. Заставив их полюбить человеческие существа. Чтобы они направили всю свою военную мощь на мирное строительство и сделали нашу Вселенную образцовой. А кто у нас главные специалисты по промыванию мозгов? Жители Кеккончихи. Они сказали мне, что их методы психоконтроля применимы ко всем живым существам. Пусть теперь это докажут.
– А как они это смогут сделать? – спросил один адмирал.
– Детали обсудим попозже, – ответил я, подразумевая, что не имею пока об этом ни малейшего понятия. – Пусть приготовят боевой крейсер с космическими пехотинцами на борту. Я вылетаю немедленно, чтобы в очередной раз спасти Галактику.
– Я не уверена, что это разрешено, – сказала Инкуба. – Все, что касается манипулирования сознанием… – Вдруг она запнулась на полуслове и упала на пол.
– Бедняжка упала в обморок, – сказала Анжелина. – После такого стресса это неудивительно. Я отнесу ее в спальню.
Ничего себе обморок! Я-то знал, на что способна моя жена. Как только она вышла из комнаты, неся на руках бесчувственное тело Инкубы, я тут же принялся действовать, чтобы воспользоваться драгоценным временем.
– Готовьте крейсер немедленно! Мне некогда ждать.
– Конечно, – ответил Инскипп. – Ждать тебе не придется.
Он все понял и тоже хотел как можно быстрее отправить меня на Кеккончихи, пока наблюдательница из Морального Корпуса еще не пришла в себя.
Мы летели быстро и молча. Я приказал соблюдать радиомолчание и запретил пси-оператору принимать любые сообщения, адресованные нам. Поэтому, когда замерзший мир Кеккончихи появился на экране, мы не получили приказа возвращаться обратно. У меня было достаточно времени, чтобы выработать план действий.
– Выходите из режима радиомолчания. Я хочу связаться с первой экспедицией, – приказал я.
– Они на связи, – сообщил оператор. – Их корабль не спустился, а все еще находится на орбите.
– А что случилось?
– С вами будет разговаривать командир, сэр.
На экране появился офицер с забинтованной головой. Увидев мою парадную форму с золотыми погонами, он отдал честь.
– Они рвутся в бой, – сообщил он. – Мы прибыли сюда с миссией умиротворения, а не для того, чтобы взорвать эту планету. Поэтому, когда переговоры зашли в тупик, я принял решение покинуть планету. Но прежде мы нейтрализовали все звездолеты серых людей.
– Они же знают, что не смогут победить.
– Вы это знаете, и я это знаю. Но попробуйте убедить в этом жителей Кеккончихи!
Этого следовало ожидать. Упрямые фаталисты готовы были скорее погибнуть, чем сдаться в плен. Очевидно, само понятие «плен» было чуждо их Моральной Философии выживания. Но мы нуждались в их помощи. На всей планете был только один человек – надеюсь, еще живой, – который смог бы оказать нам содействие.
– Оставайтесь на орбите, командир, и ждите моих распоряжений. Мне необходимо установить контакт с одним представителем этой планеты. Я свяжусь с вами по радио.
Мне понадобился час, чтобы отдать необходимые приказы своему экипажу и подготовить нужное оборудование. Затем я надел скафандр и полетел вниз к белой планете. Гравитационный парашют замедлил мое падение, а инфракрасный прибор давал возможность видеть через снег. Увидев знакомое здание, я направился туда и довольно жестко приземлился на крышу, на которой я уже был раньше. Мне стало холодно и неуютно, ведь я полагал, что больше никогда в жизни не окажусь на этой планете.
Я, конечно, мог опуститься вместе со взводом космических пехотинцев и зайти через дверь, но у меня были другие планы. Я должен поговорить с Ханасу, пока никто не знал о моем возвращении. Открыв крышку люка, я, пыхтя и отдуваясь, протиснулся в своем скафандре через отверстие и спрыгнул вниз. Первый этап прошел успешно. Затем снял с себя скафандр и прочие неудобные приспособления, открыл замок двери – надеюсь, в последний раз, – и пошел по коридору.
– Ты враг, и тебя надо убить, – монотонно произнес маленький мальчик, появившийся на моем пути.
Я отскочил в сторону. Он споткнулся и упал, представляя собой чудесную мишень. Игла из пистолета вошла в его мягкое место. Он сразу же обмяк. Схватив его под мышку, я пошел дальше.
Когда я открыл ногой дверь кабинета Ханасу, я тащил на себе четырех учеников и слегка вспотел. Наставник сидел за столом. Подняв голову, он изобразил на лице нечто отдаленно напоминающее улыбку.
– Все произошло, как ты и предсказывал, – сказал он. – Послание достигло цели. Тебе удалось спастись.
– Я спасся, но решил вернуться. Правда, твои юные друзья восприняли мое возвращение без энтузиазма. Они слышали по радио выступление Кома и не знают, чему теперь верить. Вот они и всполошились. Ну этих ребят я успокоил. Пусть поспят немного на полу.
– Я применю к ним аксионный фидер. Они все забудут.
– В этом нет никакой необходимости. Они будут спать достаточно долго. А теперь расскажи, что произошло после того, как я покинул планету.
– Неразбериха. В учебнике по Моральной Философии не написано, как действовать в такой ситуации. Поэтому, когда Ком приказал им сражаться или умереть, все подчинились ему. Это все понимают. Я ничего сам не мог сделать, поэтому просто жду развязки.
– Мудрое решение. Но теперь я здесь и хочу поручить тебе важное задание.
– Какое?
– Ты должен убедить своих людей, чтобы они снова надели свои маскировочные костюмы, вернулись к чужакам и восстановили над ними свой контроль.
– Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы они заставили чужаков продолжать войну против Человечества?
– Нет. Совсем наоборот. Я хочу, чтобы они остановили эту войну.
– Объясни. Это выше моего понимания.
– Сначала я задам тебе один вопрос. Можно ли применить к чужакам синаптический генератор? Убедить их, что на самом деле люди очень хорошие. Что у нас влажные глаза и мы много потеем. И пальцы не так уж сильно отличаются от щупалец. Это можно сделать?
– Легко. Ты должен понимать, что чужаки относятся к примитивным культурам и ими легко управлять. Когда мы проникли в их среду, чтобы подготовить вторжение, сначала мы столкнулись с полным безразличием. Тогда нам пришлось научить их лидеров ненавидеть Человечество. Затем, при помощи пропаганды, они убедили в этом всех остальных.
– А можно этот процесс повернуть вспять?
– Думаю, что да. Но как заставить пойти на это моих людей?
– Это основной вопрос. – Я встал и принялся расхаживать по кабинету, переступая через храпевших учеников. – Это можно сделать при помощи вашей Моральной Философии. Я был не прав, когда утверждал, что вашу культуру следует уничтожить. Ни в коем случае. В ней содержится много постулатов, которые могут принести пользу всему Человечеству. Просто она неправильно применяется на вашей планете. В этом учении где-нибудь говорится, что вы должны быть завоевателями Галактики?
– Нет. Мы учились ненавидеть тех, кто оставил нас в этом мире, потому что они никогда не вернутся, чтобы спасти нас. Мы должны сами позаботиться о своем спасении. Выживание – вот смысл нашего учения. Все, что идет против него, – неправильно.
– Тогда Ком не прав, что собирается устроить самоубийство всей расы.
Для жителя Кеккончихи Ханасу отреагировал довольно бурно.
– Конечно! Его проповеди идут вразрез с законом. Надо сообщить об этом всем.
– Разумеется. Но это только начало. Давай еще раз разберем законы Моральной Философии. Вы выжили. Вы стоите выше, чем все остальное Человечество. Вы ненавидите тех, кто оставил вас умирать много сотен лет тому назад. Но нынешнее поколение ничего не знает об этом и ни в чем не виновато. Хватит ненависти. Мало того, раз обитатели Кеккончихи считают себя выше остальных, они обязаны помогать остальному Человечеству, когда ему грозит опасность. Это укладывается в рамки Моральной Философии?
Широко раскрыв глаза, Ханасу пытался собраться с мыслями. Наконец он кивнул.
– Все именно так, как ты сказал. Надо приспособить Моральную Философию к новым условиям. Раньше такого никогда не случалось. Раньше не было новых условий. Теперь они появились. Только сейчас я понял, как мы ошибались. Мы поддались эмоциям. Мы нарушили основной закон Моральной Философии. Когда я объясню это моим людям, они поймут. Мы спасем человеческий род. – Подойдя ко мне, он пожал мне руку. – Ты спас нас от самих себя, мой друг. Мы неправильно применяли постулаты учения. Пора исправить эту ошибку. Я пойду и объясню это своим соотечественникам.
– Подожди. Вдруг Ком сначала откроет огонь, а потом только будет вести с тобой переговоры? Если мы его нейтрализуем, сможешь ли ты убедить войска?
– Несомненно. Никто не осмелится возражать моим словам, ведь я им буду излагать закон, который они учили с тех пор, когда были такими маленькими мальчиками, как эти.
Не успел он закончить, как дверь распахнулась, и на пороге появились такие же маленькие мальчики с оружием в руках. Во главе стоял один из учителей, который направил свой пистолет прямо на меня.
– Брось оружие, – приказал он. – Иначе я тебя убью.
