Глава 10
Я пишу «Казанова» через «зад»
Уже по пути к дому Рейчел я осознал, какой же я идиот.
– Ты идиот, Грег, – подумал я, возможно, даже сказав это вслух. – Теперь она думает, что ты влюблен в нее уже пять лет.
Дебил. Мне представилось, как я подхожу к двери, звоню, а Рейчел выскакивает на крыльцо и бросается мне на шею, и завитки ее волос весело подпрыгивают, а чересчур большие зубы щекочут мне щеки. Потом придется целоваться до обморока или говорить – говорить, и говорить о том, как мы любим друг друга. При одной мысли об этом я аж вспотел.
И, конечно, у нее рак. Что, если она захочет поговорить о смерти? Это будет адский ад. Потому что у меня довольно радикальные представления о смерти: нет никакой загробной жизни, после смерти ничего не будет, это полный и окончательный конец твоего сознания. Немного депрессивно, правда? И что, придется врать ей? Плести что-нибудь про жизнь после смерти ради утешения? Что-нибудь типа тех гадких голеньких ангелочков, которыми обычно набивают рай по самое «не балуйся»?
А если она захочет пожениться? Ну, типа, успеть сыграть свадьбу до того, как умрешь. Будет подло ответить «нет», правда? Боже мой, а если она захочет секса? У меня вообще встанет? Я был совершенно уверен: в такой ситуации у меня ничего не поднимется.
Все эти вопросы кружились в моей голове, пока я тащился, с нарастающим отчаянием, к ее дому. Но дверь открыла Дениз.
– Гре-э-эг! – по-кошачьи замурлыкала она, – как приятно видеть тебя-а-а-а!
– Вам того же, Дениз.
– Грег, ты супер!
– Я запрещен в двенадцати штатах.
– ХА! – громкий смешок. Потом еще один. – ХА!
– У меня на заднице вытатуировано «Минздрав предупреждает».
– ХВАТИТ! ХВАТИТ! ХА-ХА-А-А-А-А!
Блин, почему у меня никогда не получалось так с девушками, на которых я хотел произвести впечатление?! Почему только с мамами и простушками? Что за наказание!
– Рейчел наверху. Хочешь диетическую колу?
– Нет, спасибо, – мне хотелось закончить с блеском, и я добавил, – от кофеина я становлюсь еще невыносимее.
– Погоди. – Ее голос совершенно изменился, она мгновенно превратилась обратно в резкую и агрессивную миссис Кушнер. – Грег, кто это называет тебя невыносимым?
– Ой. Ну, люди…
– Послушай, скажи им просто: Идите на фиг!
– Не, ну я просто хотел сказать…
– Эй! Алло! Ты слушаешь меня? Скажи им: Идите на фиг!
– На фиг, хорошо.
– Миру нужно больше таких парней, как ты. Не меньше.
Тут я не на шутку встревожился: а что, уже открыт сезон охоты на таких парней, как я? Потому что подобная кампания скорее всего началась бы именно с меня.
– Да, мэм.
– Рейчел наверху.
И я поплелся наверх.
В комнате Рейчел не было стоек с капельницами или кардиомониторов. Я успел напредставлять себе больничную палату с круглосуточной сиделкой и всем таким. На самом деле описать комнату Рейчел можно всего двумя словами: подушки и постеры. На кровати лежало по меньшей мере пятнадцать подушек, а стены были на 100 процентов заклеены постерами и вырезками из журналов. Много Хью Джекмана и Дэниела Крейга, в основном без рубашек. Если бы мне показали эту комнату и предложили угадать, кто в ней живет, я бы ответил: пятнадцатиголовый инопланетянин, преследующий знаменитых мужчин-землян.
Но вместо инопланетянина около двери стояла слегка смущенная Рейчел.
– Рейчел-л-л-л.
– Привет.
Так мы и застыли на месте. Как, черт возьми, нам нужно было поприветствовать друг друга? Я сделал шаг вперед с вытянутыми руками – хотел обнять ее, но замер, смутившись, отчего стал похожим на зомби. Она испуганно сделала шаг назад – пришлось выкручиваться, обращая все в шутку.
– Я Обнимательный зомби, – прогудел я, двигаясь к ней шатающейся походкой.
– Грег, я боюсь зомби.
– Не надо бояться Обнимательного зомби. Обнимательный зомби не хочет съесть твой мозг.
– Грег, ХВАТИТ!
– О’кей.
– Что ты делаешь?
– Э-э, думал, может, ты дашь мне «пять».
Думал, что ты дашь мне «пять».
– Нет, спасибо.
Короче: я зашел к Рейчел, шатаясь, как зомби, напугал ее, потом хотел поздороваться «по-мужски». М-да, трудно быть менее приятным в общении, чем Грег С. Гейнс.
– Классная комната.
– Спасибо.
– Сколько в ней подушек?
– Сама не знаю.
– Жаль, у меня столько нету.
– Попроси родителей.
– Им бы это не понравилось.
Понятия не имею, почему я так сказал.
– Почему же?
– Э-э.
– Это же просто подушки.
– Да, но они стали бы бояться и все такое.
– Что ты будешь все время спать?
– Нет, э-э… Они могли бы подумать, что я собираюсь на них мастурбировать.
Хотел бы отметить, что весь этот бред я наговорил на автопилоте.
Рейчел молчала, раскрыв рот и слегка выпучив глаза.
Наконец она выдавила:
– Это омерзительно!
Но при этом слегка фыркала. Я помнил эти звуки по еврейской школе – тогда они были признаком, что на подходе Великий смех.
– Вот такие у меня родители, – продолжил я, – вульгарные.
– Они не купят тебе подушки (фырк), потому что считают, что ты (фырк-фырк)… считают, что ты будешь мастурб… (ФЫРК-фырк-фырк-фырк).
– Да, они ужасно вульгарно обо мне думают.
Теперь Рейчел не могла даже говорить, она совершенно не владела собой: смеялась и фыркала так сильно, что я аж забеспокоился, не случится ли у нее разрыва селезенки или еще чего. Однако самое прикольное, когда у Рейчел случается Великий смех, – это посмотреть, как долго ты сможешь его поддерживать.
● «Слушай, ну они сами виноваты, что покупают сексуальные подушки».
● «О, у нас такая дома есть, им нужно ее сжечь, потому что она меня безумно возбуждает».
● «Это была самая сексуальная в мире подушка. Я просто… просто хотел любить ее ночь напролет, до рассвета».
● «Я давал этой подушечке всякие грязные прозвища, говорил ей: «Ты, бесстыжая подушка, ты такая грязная шлюха, хватит играть моими чувствами».
● «Подушку звали Франческой».
● «И вот однажды, придя из школы, я застаю ту подушку за оральным сексом с тем столом из дома напротив, и… Ладно, ладно: завязываю!»
Рейчел уже буквально умоляла меня перестать, и я заткнулся, дав ей успокоиться. Я уже и забыл, как сильно она может смеяться и как долго потом не может отдышаться.
– Ох! О-ох! О! О-о-ох!
Трехступенчатый метод обольщения Грега С. Гейнса
1. Ввалиться в спальню девушки, изображая зомби.
2. Попытаться дай ей «пять».
3. Намекнуть, что обычно мастурбируешь над подушками.
– Должна ли я держать свои подушки от тебя подальше? – спросила она, все еще сотрясаемая непроизвольными спазмами фырканья и смеха.
– Ты с ума сошла?! Твои подушки – сплошь парни!
Одно слово: соплевзрыв. Увы, беда Великих смехов в том, что рано или поздно человек отсмеется и повиснет Великое молчание. И что делать теперь?
– Смотрю, ты любишь фильмы.
– Ну да, фильмы – это классно.
– Я имею в виду: у тебя тут столько этих актеров.
– А?
– Хью Джекман, Хью Джекман, Дэниел Крейг, Хью Джекман, Райан Рейнольдс, Дэниел Крейг, Брэд Питт.
– Вообще-то, это не совсем про фильмы.
– А.
Она сидела на столе, а я сидел на ее кровати. Слишком мягкой кровати – я буквально утонул в ней, ужасно неудобно.
– Мне нравится кино, – начала оправдываться Рейчел, – но фильму не обязательно быть хорошим, если в нем играет Хью Джекман.
К счастью и к несчастью, в это мгновение пришла эсэмэска от Эрла:
твой па гейнс завез меня в «хоул-фуд», если нужен клевый огурчик для той киски, только свистни.
К счастью, потому что это помогло сменить тему – трудновато было бы обсуждать с Рейчел кино и не упомянуть о моем увлечении, о котором я по понятным причинам не хотел говорить. И к несчастью, потому что я не сдержал смешка, и Рейчел захотела узнать, в чем дело.
– От кого это?
– А, ну… от Эрла.
– О.
– Знаешь Эрла? Эрла Джексона из нашей школы?
– Не думаю.
Блин, как ей представить Эрла?!
– Ну, мы с Эрлом типа шлем друг другу гадкие эсэмэски время от времени.
– А.
– Ну, такая типа дружба.
– И что же он написал?
Я уже даже подумал было показать ей, но потом решил, что это будет конец света.
– Не могу прочесть тебе ТАКОЕ: жуткая гадость!
Это была моя тактическая ошибка: более занудная девчонка могла бы сказать: «Грег, ну теперь ты просто обязан показать ее мне!» И ведь, если честно, большинство девчонок ужасные зануды. Вернее, большинство людей, не только девчонок. И вообще я не имел в виду «зануды-зануды», просто хотел сказать, что большинство людей в такой ситуации постарались бы все испортить.
– Хорошо. Ты не обязан мне показывать.
– Ты правда не захотела бы этого видеть.
– Мне и не надо.
– Достаточно, если я скажу, что все это на тему сочетания еды и секса. Ну, типа оральный секс.
– Грег, зачем ты мне это рассказываешь?
– Да просто чтобы ты точно знала: это явно не то, о чем ты хочешь знать.
– Почему Эрл смешивает еду и оральный секс?
– Псих потому что.
– О.
– Просто полный псих. Если бы ты могла заглянуть ему в мозги на секундочку, ты бы, возможно, ослепла.
– Кажется, твой друг действительно немного чудной.
– Ага.
– И как же вы, ребята, подружились?
На этот, казалось бы, невинный вопрос у меня не было ответа.
– Знаешь, я тоже довольно чудной.
При этих словах Рейчел снова зафыркала.
– Да уж, думаю, эта история с подушками – чуднее некуда.
Мы с Эрлом оба очень чудные. Возможно, потому-то мы и друзья. Но, наверное, вы заслуживаете более подробного объяснения.
А вообще, что, черт возьми, означает это слово «чудной»? Я только что написал его раз пять, а теперь вдруг пялюсь на него и даже не знаю, значит ли оно еще что-то. Кажется, я только что убил слово «чудной» – теперь это просто набор букв. А по всей странице разбросаны трупы.
Слушайте, меня, по ходу, сейчас стошнит от всего этого. Надо пойти перекусить какими-нибудь объедками.
Все, я вернулся.
Но все-таки давайте начнем новую главу – это пошла куда-то не туда, и я боюсь, если стану продолжать ее, случится что-нибудь нехорошее.
