ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ,
Чиполлино теряет всякую надежду
В тот же день Чиполлино оторвал клочок от своей рубашки и разделил его на несколько кусков.
«Вот и почтовая бумага, – подумал он с удовлетворением. – Теперь подождём, пока принесут чернила».
Когда Лимонишка принёс ему похлёбку на ужин, Чиполлино не стал её есть. Ложкой он наскрёб со стены немного кирпича, насыпал его в воду и хорошенько размешал, а затем черенком той же ложки написал несколько писем.
"Дорогой отец! – говорилось в первом письме. – Ты помнишь, что я тебе обещал? Так вот, эта минута приближается. Я все хорошо обдумал. Целую тебя.Твой сын Чиполлино".
В письме, адресованном Кроту, говорилось:
"Милый старый Крот, не думай, что я тебя забыл. В неволе мне делать нечего, и я всё время думаю о старых друзьях. Я думал, думал и придумал, что ты, наверно, можешь помочь мне и моему отцу. Я знаю, что это нелегко. Но если тебе удастся собрать сотню кротов, то общими усилиями вы преодолеете все трудности. Жду твоего скорого ответа, то есть жду тебя в своей камере. Итак, до свидания.Твой старый друг Чиполлино".
Постскриптум:
«Здесь у тебя глаза не заболят. В моём подземелье темнее, чем в чернильнице».
Третье письмо гласило:
"Дорогой Вишенка! Я о тебе ничего не знаю, но уверен, что ты не приуныл после нашей неудачи. Даю тебе слово, что скоро мы рассчитаемся с кавалером Помидором сполна. Здесь я подумал о многом, о чём не было времени думать на воле. Жду твоей помощи. Посылаю тебе письмо для Крота. Положи его в условленном месте. Скоро напишу ещё. Привет всем.Чиполлино".
Он запрятал письма под подушку, вылил оставшиеся чернила в ямку под кроватью, отдал пустую миску Лимонишке и лёг спать.
На следующее утро тот же почтальон принёс ему новое письмо от отца. Старый Чиполлоне писал, что он будет очень рад весточкам от сына, но советует ему расчётливо тратить свою рубашку. Чиполлино оторвал почти половину рубашки, разостлал её на земле, окунул палец в чернила и начал писать.
– Что ты делаешь! – остановил его почтальон. – Если ты будешь тратить на каждое письмо такой большой лист, то через неделю тебе не на чём будет писать.
– Не беспокойся, – ответил Чиполлино, – через неделю меня уже здесь не будет!
– Сынок, боюсь, что ты заблуждаешься!
– Возможно. Но вместо того чтобы делать мне замечания, не можешь ли ты протянуть мне руку помощи?
– Все восемь моих ног в твоём распоряжении. Что ты задумал?
– Я хочу нарисовать план тюрьмы, точно отметить на нём все этажи, наружную стену, двор и прочее.
– Ну, это не трудно: я знаю в тюрьме каждый квадратный сантиметр.
С помощью паука Хромонога Чиполлино начертил план тюрьмы и крестиком отметил двор.
– Почему ты здесь поставил крестик? – спросил паук.
– Это я тебе объясню в другой раз, – ответил Чиполлино уклончиво. – А пока я дам тебе три письма: одно из них – к отцу, а вот эти два письма и план надо отнести моему другу.
– За тюремные ворота?
– Да. Молодому графу Вишенке.
– А далеко он живёт?
– В графском замке, на холме.
– Ах, я знаю, где это! Мой двоюродный брат служит на чердаке в этом замке. Он много раз приглашал меня к себе, но у меня всё не было свободного времени. А говорят, что там очень красиво. Что ж, я, пожалуй, отправлюсь туда, но кто же будет разносить за меня почту?
– На дорогу туда и обратно у тебя уйдёт только два дня, хоть ты и хромаешь на одну ногу. Я полагаю, что два дня можно обойтись и без писем.
– Я бы не стал отлучаться и на один день, – сказал усердный почтальон, – но если эти письма надо доставить срочно…
– Очень срочно! – перебил его Чиполлино. – Речь идёт о чрезвычайно важном деле, от которого зависит освобождение заключённых.
– Всех заключённых?
– Да, всех, – сказал Чиполлино.
– В таком случае, я отправлюсь в путь, как только разнесу сегодняшнюю почту.
– Мой дорогой друг, я не знаю, как и отблагодарить тебя!
– Я делаю это не ради благодарности, – ответил хромой почтальон. – Если тюрьма опустеет, я смогу наконец поселиться в деревне.
Он положил письма в сумку, надел её на шею и, хромая, отправился к окошечку.
– До свидания, – прошептал Чиполлино, провожая взглядом почтальона, который на этот раз вскарабкался на потолок для большей безопасности. – Счастливого пути!
С того мгновения, как паук исчез за окошком, Чиполлино стал считать часы и минуты. Время тянулось очень медленно: час, два, три, четыре…
Когда миновали сутки, Чиполлино подумал: «Сейчас он уже где-то поблизости от замка. Только найдёт ли он дорогу? Ну конечно, найдёт. В окрестностях замка много пауков, и если они узнают, что он приходится двоюродным братом известному пауку с графского чердака, кто-нибудь его и проводит».
И Чиполлино представил себе, как старый, седой паучок, прихрамывая, карабкается на чердак, как он узнает у своего двоюродного брата, где комната Вишенки, а потом спускается вниз по стене к постели мальчика и, тихонько разбудив его, передаёт письма.
Чиполлино места себе не находил. С часу на час, с минуты на минуту ожидал он возвращения почтальона. Но прошёл второй, третий день, а Хромоног все ещё не показывался. Заключённые были очень встревожены отсутствием писем. Перед уходом почтальон никому из них не сообщил о своём тайном поручении, а сказал, что берет на два дня отпуск. Почему же он не возвращается? Уж не решил ли он навсегда покинуть тюрьму и отправиться в деревню, о чём так давно мечтал? Заключённые не знали, что и подумать. Но больше всех беспокоился Чиполлино.
На четвёртый день арестантов вывели на прогулку. Чиполлино стал искать глазами отца, но его на дворе не было, и никто не мог сказать, что с ним. Обойдя несколько раз тюремный двор, Чиполлино вернулся в свою камеру и в отчаянии бросился на койку. Он почти утратил всякую надежду.
Назад: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,
Дальше: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ,
