В 1946 г. было очевидно, что Западная Украина и Литва — единственные регионы новоприсоединенных к СССР территорий, где продолжалось серьезное движение сопротивления. Но это никак не облегчало судьбу его участников. Их надежда на то, что после разгрома Германии западные союзники «не договорятся» с СССР и конфликт перерастет в войну, не оправдалась. Конечно, Черчилль произнес уже в марте 1946 г. свою знаменитую «Фултонскую речь» о «железном занавесе», но это не повлекло никаких значимых последствий для антисоветского подполья. Правда, официальная идеология ОУН, ссылаясь на различную аргументацию, утверждала, что ОУН проиграть не может, но для нас это уже лишь слова, оправдывающие желание хоть как-то продержаться, пока не изменится ситуация в мире.

Заметим, ведь последние несколько лет для западных украинцев все постоянно менялось — власти, фронты, оккупанты, враги… Кто же знал, что система «холодной войны» на 40 лет законсервирует границы, «расписанные» еще в начале 1945-го в Ялте? Это повторяло те «конвульсии», которые пережило руководство УНР в 1919–1921 гг.: взяли власть — потеряли, взяли — потеряли, взяли — потеряли. Очень трудно угадать момент, когда качели уже остановились, а «соревнование» действительно закончилось. Победители уже стоят на пьедестале, а проигравшие все еще пытаются доползти до финиша. Строятся планы, отдаются жизни, но темп постепенно падает, падает, падает, надежда все меньше и меньше… Прежние лозунги повторяются, однако все знают, что ничего этого уже не будет. Но признать это — означает сдаться, а сдаваться нельзя (если ты веришь в свое дело, конечно).

В 1946 г. советская администрация имела уже гораздо больше возможностей «дожать» УПА: война окончилась, часть войск вернулась, образован Прикарпатский военный округ, появились пограничники, налаживается погранохрана в «подконтрольных» Польше и Чехословакии. Сеть на западный регион наброшена и затягивается все туже. Была даже мысль «одним махом» разделаться со всеми и объявить в западных областях военное положение, но отказались — из-за пропагандистской сомнительности этого шага.

Ситуация УПА становится критической — потери в этом году не такие, как в прошлом, но это потери уже из остатков повстанческой армии. Документы УПА говорят: «Самый сильный удар было нанесено по ОУН и УПА в период с 11. 01.1946 по 10. 04.1946 г., когда отряды МВД заблокировали все села западных областей Украины. В этот период УПА понесла основные потери и с этого момента перестала существовать как боевая единица».

В мае генерал Т. Строкач, бывший партизан, а теперь министр внутренних дел УССР, констатировал, что украинским националистам нанесено решающее поражение. Это подтверждают данные советской статистики: в августе- сентябре 1946-го в 27 тыс. засад и облав против бойцов УПА принимало участие около 100 тыс. солдат внутренних войск, а захвачено и убито всего лишь 48 человек (вообще цифры отчетности слишком часто резко меняются). Но в целом это было показателем и изменения тактики УПА. Роман Шухевич в июле объявил, что, поскольку международное положение сложилось не в пользу повстанцев и масштабность действий советских войск не позволяет вести партизанскую борьбу, следует воспользоваться опытом Армии УНР 1920–1921 гг. и перейти к подпольно-конспиративной работе. УПА перешло от партизанских акций к индивидуальному террору, мелким засадам, саботажу и диверсиям. Крупные отряды были рассредоточены. Поэтому применение многотысячных облав в лесах уже не имело смысла. Но сама борьба затягивалась еще на несколько лет. А точнее — на десять.

Руководство УССР делает надлежащие выводы. В феврале 1947 г., во время выборов, все избирательные участки были взяты под охрану. Началась вторая волна тотального наступления на движение сопротивления. За первый квартал того года ОУН-УПА потеряли 966 человек убитыми и 1 478 захваченными в плен. Официальная реакция выражалась в ряде постановлений «Об усилении борьбы…» и передачей западно-украинской проблемы из ведомства МВД в МГБ.

Повстанцы же готовили планы на случай третьей мировой войны. Именно в 1947 г. оставшиеся за границей лидеры ОУН-УПА вступают в контакты со спецслужбами Запада — сначала с французами, а потом с англичанами и американцами. После контакта сторонников Бандеры с американцами в Украину был отправлен специальный эмиссар В. Дишкант с целью проинформировать командование УПА о новой ситуации, о новых методах борьбы. Американцы считали продолжение вооруженной борьбы бессмысленным и предлагали участникам подполья легализироваться и делать советскую карьеру. Но эмиссар был перехвачен чекистами, и послание до адресатов не дошло. Однако сама надежда на новую войну являлась той спасительной соломинкой, которая поддерживала веру подпольщиков: «каждую весну ждут войны…».

МГБ развернула свою войну против ОУН-УПА во второй половине 1947 г., уничтожив около 750 человек и арестовав более 10 тыс. членов ОУН-УПА и подозреваемых. Одновременно с целью ликвидации локальной базы националистического движения в восточные районы СССР было вывезено более 77 тыс. лиц (26 332 семьи) из членов семей и «пособников». Это втрое больше, чем за 1944–1946 гг., - однако индивидуальный террор продолжался: гибли главы сельсоветов, партийные деятели, советские работники, а малые рейдовые группы УПА посещали Киевскую и Кировоградскую области; оуновское подполье было раскрыто даже под Киевом. В конце 1947 г. происходят ожесточенные вооруженные столкновения, в которых гибнет по 200–400 человек с каждой стороны (оценки потерь противоположные). Что интересно: в 1947-ом МГБ насчитало на 500 проявлений деятельности ОУН-УПА больше, чем само ОУН-УПА! То ли советские спецработники решили преувеличить опасность и оправдать свою зарплату и дальнейшую «рубку с плеча», то ли продолжалось стихийное сопротивление мелких подразделений или обычных жителей, которое уже не направлялось командованием повстанцев.

Параллельно, в том же 1947-ом состоялась депортация коренного украинского населения из юго-восточной части новосозданной «народной Польши» в рамках операции «Висла». С мест своего древнего проживания (Лемковщина, Надсанье, Холмщина, Подляшье) было выселено около 150 тыс. украинцев (по официальным данным) и рассеянно на землях, полученных Польшей от Германии, — на восток от Одера. Таким образом, польские власти избавились от неблагонадежных украинцев и украинского движения сопротивления, а ОУН утратила значительную часть территории своего базирования и народной поддержки.

В 1948 г. борьба продолжалась в уже вполне рутинных и привычных формах, которые просто увеличивали счет потерь с обеих сторон. Хрущеву в очередной раз докладывали об «увеличении масштабов националистического движения». Например, в Ровенской области насчитывалось около 100 боевых и подпольных групп ОУН-УПА. За первую половину 1948 г. военные трибуналы МВД УССР осудили на разные сроки более 2 200 членов ОУН-УПА и 1 625 «пособников».

В 1950 г. в бою против Советов погиб командующий УПА Роман Шухевич (Тарас Чупрынка), что можно считать завершением организованной борьбы украинских повстанцев против советской власти. Его мать, сестра и жена были сосланы, а дети отданы в детский дом.

В общем, можно устать от перечисления всей статистики акций и контракций, и контракций на контракции, возмездия за возмездие. Благо, что итоговая монография рабочей группы украинских историков более чем изобилует этой информацией. Объем описанной (а сколько неописанной!) человеческой трагедии чрезмерен: с 1939 г. — более 10 лет войны, три оккупации, не считая предыдущей польской, море насилия и унижений, смертей и репрессий, сотни тысяч погибших и еще больше депортированных. Одни героически гибли за идею, другие просто попали под молох великой войны.

Может вызвать лишь удивление факт, как долго и упорно украинские патриоты западных областей держались против самого могущественного тоталитарного государства в эпоху апогея его миллионной смертной статистики. Можно восхищаться или ненавидеть УПА, но не признать ее воюющей стороной нельзя, и украинское государство (за которое, собственно, УПА и боролось) должно доживших до независимости как-то отблагодарить. Они не были коллаборантами. У нас же не ищут коллаборантов среди тех, кто сотрудничал после войны с советской властью на Западной Украине, хотя этот поиск был бы логичен и имел бы под собой такие же основания, как и поиск сотрудничавших с немцами, — ведь пока не подсчитано, кто больше урона нанес Украине — Рейх или Советы. Правда, не имеет смысла преподносить признание УПА как приравнивание к ветеранам Великой Отечественной. У воинов УПА была своя Отечественная война, которая с Великой советской очень не совпадала, — эти войны велись за очень разные, скорее даже противоположные, идеалы. Поэтому ветераны явно не помирятся, а рассудит их только история. В любом же случае, «мертвые сраму не имат».