Никколо Макиавелли. «Государь» («О гражданском единовластии»)

Конкуренция с большевиками вынудила украинские структуры брать на себя все больше полномочий, что, в свою очередь, заставило украинцев 7 (20) ноября 1917 г. принять ІІІ Универсал, который провозгласил Украинскую Народную Республику (УНР), т. е. де-факто независимое государство. Интересно, что де-юре украинцы все еще хотели автономии, но пока было непонятно, с кем вообще об этом можно договариваться. Мысль о том, чтобы отделиться, не звучала. Власть УНР распространялась на все губернии, где большинство населения состояло из украинцев. Поэтому, кроме Киевской, Волынской, Подольской, Черниговской и Полтавской губерний, выступавших объектом в разговорах с Петроградом об украинской автономии, в территорию УНР включались еще и Херсонская, Харьковская, Екатеринославская и Таврическая (без Крыма) губернии, части Холмщины, Курщины и Воронежчины.

Так начался новый этап политической истории Центральной Рады. Оценивая значение III Универсала, известный тогдашний украинский юрист профессор Яковлив отмечал, что этим актом в Украине было установлено «демократическое, народоправное государство», которое характеризовалось «автономной, то есть самостоятельной верховной властью, ничем не ограниченной относительно всех без исключения дел внутреннего государственного порядка, законодательства, суда и управления». Только «в отношении к другим государствам, УНР была формально ограничена» положениями III Универсала о федеративной связи с Россией.

Большевистский переворот в Петрограде несколько ускорил ход истории. Поскольку Первая мировая война еще не была завершена, то перед Украиной возникла потребность подписания мирного договора с Центральными державами в Бресте независимо от большевистской России, которая в аккурат тогда и развернула боевые действия против Украины. Это, в свою очередь, заставило украинское руководство сделать и последний шаг — 22 января 1918 г. был принят IV Универсал, который и завершил процесс оформления украинского суверенитета — им была провозглашена независимость Украины.

Этому предшествовали следующие события: после переворота в Петрограде большевизированные части (т. наз. «красная гвардия») попытались захватить власть в Киеве, но были остановлены или разоружены, восстание подавлено. Попытка большевиков провести в Киеве всеукраинский съезд Советов тоже не удалась. Они начинают считать Киев изначально проигрышным местом и переезжают в более пролетарский и русифицированный Харьков, который становится исходным плацдармом для всех последующих попыток захватить Украину. Именно поэтому Харьков потом — до «зачистки» Киева от «буржуазных националистов» — остается советской украинской столицей (до 1934 г.).

4 (17) декабря Совнарком России выдвигает Раде ультиматум, где требует не разоружать красные части, не пропускать казаков на Дон и прекратить формирование украинской армии. Но большевики — люди не только слова, но и дела: 14 (25) декабря 1917 г. в Харькове создается альтернативное киевскому советское правительство во главе с Николаем Скрипником, и через несколько дней большевистская Россия разрывает отношения с Радой, не признавшей советскую власть. Из России на Киев движутся эшелоны с «добровольцами» (тогда регулярной Красной армии еще не было, с ней позже будет воевать уже Петлюра).

Почему большевики так заторопились? Поводом для столь быстрого выяснения отношений стали переговоры с центральными державами в Бресте, куда руководство УНР прислало свою делегацию, признанную немецко-австрийской стороной как самостоятельная. Для того чтобы Троцкий подписал мирный договор один — за всю бывшую империю, нужно было выбить Раду из Киева и привезти в Брест уже других украинцев.

Рада фактически не имела регулярных частей, поскольку со значительным опозданием занялась военным строительством, а часть созданных уже была разагитирована и непредсказуема. Брошенные навстречу красным войскам киевские студенты, гимназисты и юнкера полегли под станцией Круты на Черниговщине, что было с их стороны актом героическим, но при том ярко показывающим общий уровень радовского стиля управления страной. После пятидневного артобстрела Киев был захвачен войсками во главе с левым эсером подполковником Муравьевым. Он отдал приказ об уничтожении «офицеров, юнкеров, гайдамаков, монархистов и всех врагов революции». Тогда в кровавой вакханалии в городе погибло около 5 тысяч человек. Центральная Рада отступила на запад, но подписание мира с Центральными державами позволило ей призвать своих новых немецко-австрийских союзников, которые и освободили Украину от красных во второй половине февраля 1918 года.

Наиболее печальным для современного украинского восприятия является то, что украинская политическая элита совершала шаги по суверенизации Украины вынужденно, под давлением внешних обстоятельств. Крайне сложно, если вообще возможно, сочетать демократическую риторику и реальное государственное строительство в военных условиях. Попытки Центральной Рады снова и снова найти свою возлюбленную «федерацию» напоминали недоумение животных в зоопарке, если бы вдруг убрали ограждения и стены: они чувствуют свою беззащитность и продолжают искать клетки, чтобы в них спрятаться.

Хаос в России произвел весьма жесткие структуры — большевистскую диктатуру и Вооруженные Силы Юга России, которые в своем отношении к Украине были солидарны — для них ее не было и быть не могло, а вопросы властных полномочий они решали на формировавшихся фронтах российской гражданской войны. За идеалистические фантазии о федерации российских «братских народов» наивные патриоты своей «малой родины» из Центральной Рады вскоре дорого заплатили, но, к сожалению, кроме них расплачиваться пришлось еще миллионам и миллионам украинцев.

Проблема, из-за которой Рада в конце концов потеряла власть, — это социалистическое доктринерство, голая революционная риторика, оторванная от реального администрирования и прагматической политики. Монопольное доминирование в Раде левых партий привело к попыткам национализации собственности, что лишь усугубляло экономический кризис. В результате средние слои общества стали отвергать политику реформистского экспериментаторства в военных условиях, а с ней и ее украинских носителей. Реальный контроль Рады над ситуацией на местах так и не был налажен. Пришедшие по призыву Центральной Рады немцы и австрийцы уже не считали ее хоть сколько-нибудь равноправным партнером, а социалистические тенденции в Раде порождали у союзников желание поскорей от нее избавиться. Потенциал парламентарного управления страной в той ситуации был уже исчерпан.