Вывод из всего сказанного может быть только один: Освободительная армия Косова – это албанская террористическая организация, во многом созданная и поддерживаемая в период с 1998 по 1999 гг. теневыми и разведывательными структурами Запада, которая посредством ведения широкомасштабной партизанской войны против военных и полицейских сил, а также мирных жителей боролась за отделение Косово и Метохии от Сербии и создание на территории края государства-бандита. Руками, а скорее стволами и ножами OAK параллельно решались две задачи. Первая – создание этнически чистого Косова как геополитического и криминального плацдарма «сынов Капитала». Вторая – это закладка посредством начала реализации идеи этнически чистой Великой Албании «мины» замедленного действия под Европу в целом.

С самого начала агрессии против Югославии 24 марта 1999 г. руководство стран НАТО находилось в тесном контакте с боевиками OAK. До этого, еще в 1990-е годы контакты осуществлялись через албанскую армию и по неофициальным каналам (шпионские сети ЦРУ, МИ-6 и других спецслужб). Как пишет сербский исследователь М. Лопушина, по британской линии были осуществлены обучение, оснащение и заброска боевиков OAK из Албании, которые занимались наводкой при помощи современных коммуникационных технологий бомбардировщиков НАТО на наземные цели.

К основным методам боевых операций OAK относятся вооруженные нападения на воинские формирования и полицейские подразделения Югославии, а также на гражданское славянское, другое неалбанское население и лояльных к Югославской власти албанцев; похищения военнослужащих и гражданских лиц, этнические чистки. Помимо террористических действий OAK совершала многочисленные преступления криминального характера: грабежи, кражи, насилие, уничтожение имущества. По совокупности методов войны, которую OAK вела против мирных сербских жителей Косово и Метохии, ее можно охарактеризовать как геноцид. Однако это было бы невозможно без прямой и косвенной поддержки Запада и в том числе НАТО, которые преследовали свои цели. Среди них, вслед за автором книги «Армия «Нового мирового порядка» В. В. Штолем, выделю следующие:

«Во-первых, имел место сугубо натовский внутриблоковый геополитический интерес, а именно: связать между собой фланги НАТО – западный (европейский) и восточный – Турцию. Иначе говоря, стремление Турции в Европу, пик которого пришелся как раз на 1990-е годы, было использовано для поощрения косовского сепаратизма. Сам факт этой поддержки, как теперь очевидно, оказал обратное воздействие и на саму Турцию, спровоцировав в стране рост исламистских настроений, материализовавшихся к настоящему времени, из-за фактического отказа Европейского союза от ее приема в свои ряды, в «реставрационную» политику по отношению к османскому историческому наследию.

Во-вторых, деятельность албанских сепаратистов из OAK способствовала укреплению роли Косова как перевалочной базы наркотиков по маршруту из Афганистана в Западную Европу. Ввиду активного участия в афганских процессах США и их союзников по НАТО можно предположить, что Косово и Афганистан – звенья одной цепи. И в данном случае неважно, какими идеологическими условностями эта политика обставляется: происламистскими или «антитеррористическими». На деле и тот, и другой тренды обеспечивают развитие ситуации в заданном, управляемом и необходимом заказчикам этой «игры» направлении.

В-третьих, было бы поверхностно и неразумно сбрасывать со счетов частные интересы крупных фигур мировой закулисной политики, которые имели определенный интерес к соответствующим объектам народнохозяйственной инфраструктуры Сербии. В частности, речь идет о Дж. Соросе, который еще до агрессии НАТО против Югославии проявил интерес к расположенному в автономном крае горнорудному комплексу «Трепча».

Во многом именно поэтому контролируемая Соросом международная правозащитная организация Human Rights Watch («Наблюдение за правами человека») закрыла глаза на действия OAK при том, что обнародованные на Западе «бесчеловечные планы сербов в отношении албанского большинства края» (т. н. план «Подкова»), по сведениям специалистов, были сфабрикованы германскими спецслужбами.

Общую картину подрывных действий США и НАТО против Сербии в косовском вопросе дополняет упоминание о взаимодействии в Косово НАТО с ООН, миссию которой возглавляла такая противоречивая и непотопляемая фигура, как нынешний глава МИД Франции Б. Кушнер.

Таким образом, OAK, как и упомянутая концепция “Великой Албании”, изначально поддерживались Западом в рамках общего плана по дезинтеграции Югославии, американское авторство которого в октябре 1995 года признал тогдашний президент США Б. Клинтон».

Вооруженные группы OAK состояли из профессиональных бойцов, многие из которых служили в югославской армии, в том числе офицерами, часть из них получила боевой опыт в Боснии. Эти бандформирования избегали крупных боев с армией или полицией и следовали тактике террора – «ударь и убеги». Но даже при крупных столкновениях, террористы довольно успешно сражались с югославской армией, т. к. прекрасно знали ее тактику ведения боя. Для «раскрутки» изначально относительно малочисленной OAK были использованы деньги от разных видов криминальной деятельности и мощная международная поддержка.

Современное Косово – это не только мафиозное и террористическое псевдогосударство, это государство-бандит, основой которого является система варлордизма. Термин «варлорд» (warlord) в буквальном переводе означает «лорд войны» или полевой командир, неформальный военный лидер, бросивший вызов государству в части его исключительных прав – прав на легитимное применение насилия. Как отмечает К. Н. Абдуллаев, «это лидер, обладающий способностью создавать субнациональные военные группы, которые сопротивляются восстановлению центральной власти и участвуют в преступлениях и незаконной деятельности. Диапазон варлордизма как социально-политического явления довольно широк – от крупномасштабного гангстеризма (Албания) до квазиповстанческого движения (Чечня, Кашмир)». Варлордизм процветает в странах, где центральная власть не способна контролировать политическое и экономическое пространство, организовать должным образом и регулировать политическое социальное пространство среду на своих территориях. Варлорды усиливают свои позиции путем уклонения от уплаты налогов, взимания незаконных поборов, торговли оружием, бартерных сделок, подпольного производства, наркобизнеса, грабежа и рэкета. Варлорд – почти непременный спутник т. н. квази-государств, образовавшихся в большом количестве после распада колониальной системы.

Однако в конце XX в. поднялась новая волна «варлордизации». Ее принципиальным отличием стала тенденция образования наемных вооруженных формирований и частных армий, действующих вне пределов досягаемости национальной и даже международной юрисдикции. Более того, зачастую жизнеспособность варлордистских образований непосредственно связана с интересами и покровительством наднациональных структур.

В историографии распространенным является взгляд на варлордов с позиций «экономики войны» – непременной спутницы несостоявшихся государств, в которых, как отмечает Б. Рубин, предоставление военизированных услуг зарубежным спонсорам заменил нормальную экономку гражданских лиц. Этот подход предполагает изучение внешней (финансовой, материальной, информационной) поддержки, которую оказывают внешние интересанты своим клиентам-варлордам внутри страны или региона, в дестабилизации которых они заинтересованы. Аналитики, военные наблюдатели, в частности, М. Калдор, Дж. Кииган, Дж. Маккинлей отмечают также распространение «новых войн», вызванных ослаблением государственной власти, развалом профессиональных армий, потерей государственной монополии на насилие. Однако за скобками, как правило, остается вопрос: почему, несмотря на целый шлейф преступлений, тянущийся за бывшими полевыми командирами, ведущие страны мира поддерживают их на новом, политическом поприще в виде глав государств или премьер-министров? Очевидно, что в этом кроются причины политического характера.

Однако было бы очень большим упрощением представлять варлордов как исключительно политический феномен. История и культура того или иного народа дает немало свидетельств для понимания варлордизма. Нельзя, к примеру, не видеть разницу между гангстером в Южной Америке и региональным албанским лидером. Очевидно, что самые яркие примеры варлордизма мы находим в Афганистане. Живучесть, харизма и популярность афганских варлордов кроется в выполняемой ими важной функции общинной самообороны в условиях, когда государство, по различным причинам, но чаще из-за своей слабости, неспособно обеспечить собственную безопасность и неприкосновенность своих субъектов.

Достаточно вспомнить афганских «командиров», творивших суд и разрешавших споры общин в 1980-х годы, когда государство, в том числе его правоохранительные и силовые органы, было разрушено или бездействовало. «Командиры» для многих тогда казались единственными эффективными лидерами. Авторитет «народного дружинника» и живучесть локальных традиций самообороны имеют здесь глубокие исторические корни. Не следует забывать, однако, что защитные функции варлордов прекращаются за пределами «своих» территорий и интересов.

Частные армии строятся по статусному, почти кровному принципу клана, семьи, региона. Потому современные армии национального или контрактного типа долгие годы не могут с ними справиться. Если современные национальные армии состоят из граждан, отстаивающих государственные интересы, то в государствах-бандитах, к которым с полным основанием можно отнести и Афганистан, армии состоят из «братишек», устанавливающих, по меткому выражению Э. Геллнера, «тиранию кузенов». Армии «кузенов» сплочены не только кровными узами и авторитетом главы клана, что выражается в стремлении защищать свои общины, но и возможностью пограбить. Первыми в списке ограбленных в государстве-бандите всегда будут инородцы. После их уничтожения или выдворения грабить будут соплеменников. Так что мечта о создании этнически чистого Косова обернется для большинства косовских албанцев жесточайшей эксплуатацией и продолжающейся архаизацией политического и экономического пространства.

Республика Косово – особый случай варлордизма. Его характер во многом определил внешний фактор. С международной точки зрения косовский варлордизм совпал с бумом наркобизнеса. Конец Холодной войны означал, помимо политических изменений, ослабление контроля за перевозками на пост-югославском пространстве, ранее контролируемом сильными государственными системами, наркотических веществ и иной криминальной продукции. Кто-то посчитает уместным провести аналогии с Китаем, Бирмой, Сомали и Южной Азией, но там варлордизм и наркобизнес явились причиной и следствием ослабления центральной власти.

В Космете же ситуация была принципиально иной. Здесь нужно было убрать центральную власть, власть Сербии из края, чтобы превратить его в зону, полностью контролируемую западными спецслужбами и международным криминалом. Осуществить это было возможно: 1) при наличии мощной и невероятно жестокой террористической единицы, эту роль с удовольствием выполнила OAK, 2) при внешнем международном давлении и 3) прямой военной интервенции. После устранения власти Сербии, с 1999 г. под международным управлением край КиМ превратился в настоящий рай для наркоперевозчиков и иных мафиозных структур. Контролировать весь этот процесс было поручено варлордам – убийцам и насильникам. Однако и этого было мало. «Хозяева игры» хотели полностью, формально-юридически оторвать Космет от Сербии.

Именно поэтому, несмотря на то, что ни один из восьми стандартов, введения которых ООН, согласно зафиксированному в Резолюциях принципу «стандарты прежде статуса», требовало и даже гарантировало в КиМ, не был выполнен, Запад перешел к новой тактике: «стандарты и статус одновременно». Напомню, что 10 декабря 2003 г. Спецпредставитель Генерального секретаря ООН Харри Холкери официально обнародовал свой план «Стандарты для Косова». В 2004 г. этот первоначальный документ был дополнен официальным планом по реализации стандартов, которые, как отмечалось в докладах ООН, должны быть претворены в жизнь, прежде чем можно будет начать обсуждение вопроса о статусе Косова. Эти стандарты включали: функционирующие демократические институты; поддержание законности и правопорядка; свободу передвижения; возвращение беженцев/перемещенных лиц; устойчивую, конкурентоспособную рыночную экономику; имущественные права; диалог с Белградом и Корпус защиты Косово. Из восьми пунктов был реализован только один «стандарт» – из боевиков OAK был сформирован Корпус защиты Косова.

В результате 26 марта 2007 г. известный своей «миротворческой» деятельностью Спецпосланник Генсека ООН Марти Ахтисаари представил СБ ООН «Всеобъемлющее предложение по урегулированию статуса Косово», шире известное как «План Ахтисаари».

Согласно этому документу, государственность и статус Косова должны представлять собой «независимость под надзором международного сообщества», т. к. «реинтеграция Косово в состав Сербии не является жизнеспособным вариантом». После долгих согласований с Вашингтоном и Брюсселем 17 февраля 2008 г. парламент края в одностороннем порядке объявил о независимости и провозгласил формирование Республики Косово (РК). Конституция РК, соответствующая основным положениям «Плана Ахтисаари», была утверждена парламентом новообразования 15 июня 2008 года.

Сербия, несмотря на серьезное давление со стороны США и государств-членов ЕС, пока формально не признает суверенитет этой территории. Вопрос признания Косова фактически стал показателем лояльности признающей стороны к гегемонистской политике США и ЕС. На конец 2013 г. РК признали 106 государств (о том, как покупается это признание, будет сказано в следующей главе). Руководство России неоднократно заявляло, что в этом вопросе будет солидаризироваться только с Белградом.

Согласно конституции Сербии, парламент края не обладает необходимыми для отделения полномочиями, поэтому объявление независимости нелегитимно, и эта территория по-прежнему входит в состав Сербии как автономный край Косово и Метохия. Кроме того, 28 июня 2008 г. в северной части края, где компактно проживают сербы, была сформирована Сербская Скупщина Косова и Метохии. Новый парламент, признанный Сербией и Россией, представляет собой параллельный институт власти. Северное Косово или Ибарски Колашин занимает полностью три северных муниципалитета края: Лепосавич, Звечан и Зубин Поток, а также небольшую часть самого конфликтного муниципалитета Косовска Митровица и охватывает 11,1 % всей территории края. В отличие от других многочисленных сербских анклавов, Северное Косово имеет общую границу с Сербией, что вызывает закономерные требования не только автономии этой территории, но и присоединения к Сербии.

Ситуация вокруг Космета осложняется тем, что принципы государственности РК, зафиксированные в конституции, имеют лишь формальный характер, т. к. приоритет закреплен за международными документами и институтами над законами государства. Таким образом, РК является ярким примером квази-государства. Например, статья 143 конституции этого новообразования гласит, что «все власти республики Косово должны соблюдать все положения «Всеобъемлющего предложения об урегулировании», датированного 26 марта 2007»; что «положения «Всеобъемлющего предложения…» имеют приоритет по отношению ко всем другим законам Косова»; что «конституция, законы и другие юридические акты республики Косова должны интерпретироваться в соответствии с «Всеобъемлющим предложением…», а в случае несогласованности положений конституции, законов или других юридических актов республики Косова и условий упомянутого Предложения, то преобладает последнее».

Кроме того, в РК действует институт Международного гражданского представителя (МГП), некий аналог Высокого представителя в БиГ, который является высшей директивной инстанцией в вопросах государственного управления и имеет широкие коррективные полномочия. МГП назначается Международной руководящей группой и по совместительству занимает должность Специального представителя ЕС. К его полномочиям относятся: право аннулировать решения или законы, принятые властями Косова; наказывать и отстранять государственных должностных лиц, чьи действия он сочтет не соответствующими Плану урегулирования. Мандат МГП будет действовать до тех пор, пока Международная руководящая группа не определит, что РК выполнила положения Плана урегулирования. В конституции Косова по поводу МГП сказано, в частности, следующее: «Ни у какой республиканской власти Косово нет юрисдикции, чтобы рассмотреть, уменьшить или иначе ограничить мандат, полномочия и обязательства МГП» (ст. 147).

Деятельность МГП дополняется институтами ЕС, которые могут осуществлять надзорные, наставнические и рекомендательные функции в отношении всех областей, связанных с правопорядком в РК; имеют право независимо расследовать и преследовать в уголовном порядке лиц, подозреваемых в совершении преступлений, чреватых подрывом общественных устоев, таких, как преступления, совершенные организованными преступными группами, межэтнические преступления, финансовые преступления и военные преступления. Кроме того, европейские институты обладают ограниченными исполнительными полномочиями в целях обеспечения эффективности и действенности функционирования косовских учреждений сектора правопорядка, например в областях пограничного контроля и борьбы с массовыми и уличными беспорядками.

Однако самым ярким фактором, свидетельствующем о квазигосударственности РК является международное военное присутствие, возглавляемое США и НАТО. Альянс продолжает выполнение функции, которую до провозглашения независимости Косово выполняли Силы для Косово (СДК), по обеспечению, совместно с МГП и в рамках поддержки косовских институтов, спокойной и безопасной обстановки на всей территории РК до тех пор, пока косовские институты не будут способны взять на себя всю полноту ответственности за безопасность. Пока этого не произойдет, все вопросы безопасности решает НАТО, для чего необходимо постоянное военное присутствие. Кроме того, в стране размещены две крупные военные базы США – Camp Bondsteel (Урошевац) и Camp Film City (Приштина).

Серьезное осложнение ситуации вокруг Косово произошло в июле 2011 г., когда власти Приштины попытались взять под контроль два пограничных пропускных пункта Яринье и Брняк на границе с Сербией. Это вызвало возмущение сербского меньшинства. В результате кровопролитных столкновений потребовалось вмешательство сил КФОР, которые пытались навести порядок, используя слезоточивый газ и резиновые пули против протестующих сербов. Параллельно с открытыми выступлениями косовские сербы предприняли не имеющие аналогов в международной практике дипломатические шаги. По разным оценкам, от 20 до 50 тысяч заявлений с просьбой о предоставлении российского гражданства были поданы в посольство РФ в Белграде. Однако, несмотря на столь активное сопротивление косовских сербов шагам по установлению полного контроля со стороны Приштины над всей территорией Косова и Метохии, правительство Сербии с весны 2011 г. под сильным давлением Евросоюза и США постепенно признает атрибуты государственности РК.

Развитие ситуации вокруг Косова и Метохии имеет прямые исторические параллели. Приведу лишь один пример. 30 сентября 1938 г. в Мюнхене премьеры Великобритании и Франции Невилл Чемберлен и Эдуард Даладье подписали с рейхсканцлером Германии Адольфом Гитлером и премьером Италии Бенито Муссолини соглашение, по которому Чехословакия передала Германии Судетскую область. Это событие, вошедшее в историю под названием «Мюнхенский сговор», стало прологом самой кровавой и жестокой мировой войны. Подписывая соглашение в Мюнхене, облеченные властью политики не спрашивали мнения ни жителей Судет, ни граждан Чехословакии, территорию которой они делили.

С того момента прошло 75 лет. Казалось бы, сделаны выводы – поощрение национализма, попрание права на выбор и свободу ведет к тяжелейшей форме рабства. Оказывается, нет. Традиция Мюнхенского сговора жива и сегодня, проявляясь в рецидивах Дейтона, Рамбуйе, Брюсселя.

19 апреля 2013 г. в Брюсселе история в очередной раз повторилась – было подписано соглашение, которое войдет в историю под названием «Брюссельский сговор». Подписание документа, составленного еврочиновниками под строгим контролем Вашингтона, премьер-министром Сербии Ивицей Дачичем и премьер-министром непризнанной республики Косово Хашимом Тачи, является чрезвычайно важным для мировой политики, а потому сравнимым с Мюнхенским сговором по целому ряду причин.

Во-первых, потому, что этот документ в корне меняет не только политическую карту региона, но имеет широчайшие геополитические последствия. С этого момента любые территории, контролируемые мафиозными и террористическими группировками, кланами, тейпами, могут фактически в любой момент стать субъектом мировой политики, если это в интересах тех или иных западных структур.

Во-вторых, в очередной раз мы стали свидетелями грубого применения двойных стандартов, когда одним народам позволяется иметь право на самоопределение, а другим нет; когда судьбу стран и народов решает не право и справедливость, но деньги и сила. В этой связи вспоминается великий русский баснописец И. Крылов: «У сильных свой устав. Кто одолеет, тот и прав».

В-третьих, мы наблюдаем практику «ломки» политического руководства страны, в данном случае Сербии, когда оно становится проводником не национальных интересов, а интересов третьих стран. Отдельный вопрос, почему это происходит. В-четвертых, это соглашение не только перечеркивает многовековую борьбу сербского народа за свою государственность, лишает его исторических реликвий, но бросает на фактическое уничтожение и изгнание оставшихся в Косово и Метохии сербов. Их мнение, как мнение боснийских сербов и судетских чехов, подписанты не учитывали.

Как известно, согласно соглашению об урегулировании отношений между Белградом и Приштиной по поводу северных территорий КиМ, Белград – подчеркиваю, в лице нынешнего правительства – признает действительность на всей территории Космета полномочий и прав полиции Косова, его министерства внутренних дел, судебной и административной систем Приштины (п. 7).

За Ассоциацией/Сообществом районов с сербским большинством в Косово сохраняется возможность заниматься вопросами экономического развития, образования, здравоохранения, городского и сельского планирования (п. 4). Далеко не только большинство сербов оценили этот текст как полную капитуляцию Сербии перед албанскими властями Косово, как открытие пути к созданию «Великой Албании». Сербская православная церковь (СПЦ) выступила резко против соглашения. В распространенном 22 апреля 2013 г. заявлении Священного архиерейского синода СПЦ, в частности, отмечалось: «Этот документ устраняет присутствие сербской государственной власти в Косово и Метохии. Это похоже даже не на продажу нашей самой важной в духовном и историческом плане территории, а на безоговорочную капитуляцию».

В России люди, знающие балканские проблемы и которым не безразлично будущее мира, несколько дней после этого события прибывали в состоянии шока. В нашей стране до последнего момента были уверены, что Дачич все-таки не согласится подписать этот документ. Эта уверенность была основана не на эмоциях, но на действиях сербского премьера.

Здесь необходимо напомнить, что соглашение с Приштиной было подписано после визита 9–11 апреля 2013 г. И. Дачича в Москву. В ходе переговоров 10 апреля Дачич, в частности, поблагодарил президента РФ Владимира Путина за поддержку, которую Россия оказывает «принципиальной политике Сербии, что касается Косово и Метохии». Интересно, какой смысл Дачич вкладывал в словосочетание «принципиальная политика»? По всей видимости, это была лишь риторика.

Глядя Путину в глаза, Дачич тогда сказал следующее, «сербский народ, Сербия помнит, знает и думает, что Россия – самый лучший друг и приятель сербского народа и Сербии. И поэтому большое спасибо от имени всего сербского народа». В свою очередь во время встречи с российским премьером Дмитрием Медведевым Дачич не просто признал, что для того, чтобы «Россия более активно участвовала в этом процессе, мы (правительство Сербии – Е. П.) должны консультироваться относительно каждого нашего шага, которые мы делаем по этому вопросу, и не делать каких-то односторонних движений, которые потом очень трудно исправить, как, например, сделанное без консультаций предложение Генеральной ассамблее ООН о переносе переговоров в Европейский союз. И они сейчас находятся на уровне Европейского союза (курсив мой – Е. П.)». Тогда же Дачич от лица Сербии попросил Россию, чтобы она могла Белграду «вернуть эти переговоры в рамки ООН».

В подтверждение открытости российского общества и готовности поддерживать исторических союзников был подписан весомый пакет межгосударственных соглашений. Самые важные относятся к выделению кредита сербскому бюджету и соглашению о сотрудничестве в области железнодорожного сообщения, а также о предоставлении Сербии государственного финансового кредита. Россия выступила с предложением взять на себя финансирование строительства участка газопровода, проходящего через Сербию, с тем, чтобы Сербия впоследствии погасила свою долю инвестиций из тарифов за транзит газа по ее территории.

И что же в итоге? Получив в Москве поддержку на высшем уровне, сербские руководители предприняли именно «односторонние движения». Причем главный договор официальный Белград заключил даже не с Приштиной, а с Североатлантическим альянсом – организацией, которая в течение 78 дней бомбила Сербию и оккупировала КиМ. После переговоров в Брюсселе НАТО теперь гарант договора. Вряд ли Дачич и главный проводник этого соглашения с сербской стороны Александр Вучич не понимают, что «гарантии» НАТО означают переход данной части балканского региона фактически в полное распоряжение/управление евроатлантических структур. Более того, Запад обеспечил решение косовского вопроса вне рамок ООН, о чем так просили в Москве сербские чиновники, и поставил новое препятствие возвращению России на Балканы.

Почему именно НАТО стало «гарантом» документа? Дело в том, что еще до начала десятого раунда переговоров Белград-Приштина, Расмуссен встретился с вице-премьером и министром обороны Сербии А. Вучичем. Результатом этой встречи, после которой Вучич определил статус НАТО как гаранта безопасности сербов в КиМ, стали устные заверения Расмуссена в том, что в местах проживания сербского населения не будет присутствовать «косовская армия». Иными словами, именно Вучич является проводником «особой роли» НАТО в Косово. Позже, 19 апреля, в тот же день, когда было парафировано соглашение Тачи-Дачич, обе делегации вместе с Верховным комиссаром ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон прибыли в резиденцию Генсека НАТО Андерса Фог Расмуссена. Для сербской стороны важно было получить заверения в том, что косовские силы безопасности не будут входить в северные районы края. Это, по мнению Дачича, может быть реализовано только благодаря поддержке НАТО.

При этом реорганизация Корпус защиты Косова, созданных при помощи НАТО после оккупации КиМ в 1999 г., в боеспособную албанскую армию осуществляется с помощью советников американской армии. Госдеп США ежегодно, только по официальным данным, выделяет на обучение в военных учреждениях США, вооружение, оснащение спецсредствами и обмундирование подразделений СБК от 5,5 до 7 млн. долларов, а формальное завершение создания армии РК планируется к июню 2013 года. В этой связи вполне естественно возникает вопрос: «Как Североатлантический альянс, совершивший в 1999 г. вооруженную интервенцию против Югославии, вооруживший и обучивший косовских террористов и продолжающий это делать по сей день, может трансформироваться в “фактор защиты сербов”?». Ответ на вопрос предложил сам Расмуссен: «НАТО продолжит обеспечивать безопасность в Косово, как и прежде, и готова поддержать будущее соглашение…». Не могут не настораживать слова «как и прежде», поскольку именно действия альянса привели к полному переформатированию политической карты региона.

Заключение «исторического соглашения» Расмуссен расценил как «новый импульс евроатлантической интеграции региона». Кто-то в сербском руководстве, например, экс-министр финансов и экономики М. Динкич, не скрывая энтузиазма, уже открыто говорит о КиМ как о независимом государстве и заявляет, что Сербия не будет блокировать «европейскую интеграцию Косова, поскольку если и Сербия, и Косово станут членами ЕС, то будут стерты все административные границы».

В своем энтузиазме Динкич и ему подобные совершенно не задумываются над тем, какие еще унижения ожидают Сербию в погоне за мифическими преимуществами европейской интеграции. Если Вучич заявил, что сербской делегации удалось в рамках решающего раунда переговоров модифицировать пункт о представительстве Косова в международных организациях, а Дачич подчеркнул, что «все требования Сербии учтены и для сербской стороны это наиболее выгодный текст из всех, что были до сих пор», то в Приштине придерживаются совсем другой позиции.

Так, Тачи убежден, что, парафировав соглашение, «Сербия признала Косово де-юре», что итоговый документ, подписанный в Брюсселе, представляет собой «международное признание Косова», признание его «суверенитета и территориальной целостности». В свою очередь албаноязычные газеты, выходящие в Косово, называют документ «новым подтверждением того факта, что Косово является независимым, суверенным и свободным». Более того, даже вопрос о вступлении Косова в ООН косовские албанцы считают уже принципиально решенным. Почему Приштина так уверена в этом?

Как гласит п.14 соглашения, «ни одна сторона не будет блокировать или побуждать других блокировать прогресс другой стороны на ее пути в ЕС» (п.14). Получается, что формально Сербия действительно дала «добро» на евроинтеграцию Косова, хотя это согласие мало, что значит, т. к. Белград не имеет полномочий решать данный вопрос. Однако на самом деле проблема лежит гораздо глубже и связана с принципами функционирования самого ЕС. Очевидно, что Брюссель потребует теперь от сербского руководства следующих уступок, ссылаясь именно на силу подписанного 14-го пункта.

Обязательность дальнейшего давления на Белград заложена в нормативных документах самого Евросоюза. И об этом не могут не знать политики, которые берут на себя ответственность принимать решения, связанные с национальными интересами. Итак, документы ЕС, прежде всего Маастрихтский договор, предусматривают, что членами Союза могут являться лишь государства, обладающие стопроцентной международно-правовой легитимностью. Получается, что с точки зрения норм ЕС поддержка Сербией евроинтеграции Косова равносильна признанию Косова полноценным государством-членом ООН. И если в Белграде питают на этот счет некоторые иллюзии, то, как справедливо пишет историк П. Искендеров, «Брюссель постарается рассеять их как можно скорее».

В отличие от Белграда, этот момент очень быстро уяснили в Приштине. Именно поэтому косовская делегация не особо возражала против формального сужения рамок 14-го пункта (изначально предполагалась формулировка «страны не будут препятствовать друг другу в процессе вступления в международные организации, в том числе в ООН») – в отличие от модификации положений, касающихся институтов Северного Косова. Поэтому, исходя из буквы законов ЕС, глава внешнеполитического ведомства Косова Э. Ходжа отметил, что «этим соглашением Сербия принимает и признает реальность независимого Косова, его территориальную целостность, его конституцию и законы».

Так что после подписания соглашения требований к Белграду, кстати, и не только к нему, станет не меньше, а еще больше. В частности, в сложном положении оказались те государства ЕС, которые до сих пор отказывались признавать независимость Косова, считая ее противоправной. Это Испания, Греция, Кипр, Румыния и Словакия. В этой связи не только германский дипломат Вольфганг Ишингер заметил, что у пяти стран-членов ЕС, не признающих Косово, «больше не осталось оправданий» для подобной позиции. 22 апреля Европарламент принял резолюцию, в которой констатировал, что непризнание «пятеркой» косовской независимости осложняет процесс евроинтеграции. Буквально, сразу отреагировала Румыния, чей премьер-министр Виктор Понта заявил: «Румыния должна изменить свою позицию по Косову после принятия резолюции Европарламента». Сигналы о возможном пересмотре позиции по Косову поступают также из Афин.

Похоже, что в Европе у Сербии может не остаться внешнеполитических единомышленников, что сделает ее международные позиции еще более уязвимыми. По этому поводу польское издание Nowa Europa Wschodnia написало, что евроинтеграция для Сербии означает «признание территориального статус-кво на Балканах, потери своих земель и примирение с ролью маленького, незначительного государства на периферии объединенной Европы».

Начав переговоры о вступлении Сербии в ЕС, Брюссель будет продолжать оказывать на Белград жесткое давление с целью добиться окончательного признания независимости края. И если Сербия в этом процессе не утратит интереса к вступлению, она просто не будет иметь иного выхода. Ситуация будет развиваться следующим образом: после ратификации плана Сербии будет назначена дата переговоров о вступлении в Европейский союз, но при этом ей будут поставлены новые условия. И если у власти останется прозападное правительство, то, в конце концов, Белград признает независимость Косово со всеми вытекающими из этого последствиями, включая вхождение самопровозглашенной республики в состав ООН.

Показательно, что изменить отношение к новому албанскому государству ни Европу, ни Америку не заставил даже сенсационный доклад швейцарского депутата ПАСЕ Дика Марти, сделанный в декабре 2010 года. В докладе, в частности, были приведены свидетельства о причастности премьер-министр Косова Хашим Тачи к группировке, торговавшей органами, наркотиками и оружием, что ставит под сомнение политическую легитимность главы кабинета министров РК. Подробнее об этом и о других криминальных «достижениях» косовских албанцев в следующей главе.