21
Есть все-таки на свете вещи, которые большинству женщин неведомы и малопонятны! Например, пожалуй, ни одна из представительниц прекрасного пола так никогда и не сможет понять, как это можно часами торчать в компьютере и гонять по каким-то дурацким подземельям еще более дурацких монстров или «врагов» в военной форме? Ладно бы этим занимались мальчишки, так ведь и взрослые мужики порой, азартно поблескивая глазами, часами щелкают «мышкой», ведя бесконечные и бессмысленные войны! Впрочем, есть вещи, которые и мужикам также никогда не понять: как, например, можно часами перебирать в магазине тряпки всех цветов, фасонов и размеров, накупить кучу барахла, а через пару дней совершенно искренне горевать, что «надеть совсем нечего»?
Так вот, по мнению большинства мужчин, одной из прекраснейших вещей на свете является мощный автомобиль — и не столь уж важно, «Лексус» это, «Мерседес», «КамАЗ» или вовсе уж экзотический монстр «БелАЗ», главное, чтобы были мощь, рев и скорость! Возможно, эта любовь к ревущему чуду зарождается в мальчишке именно в тот момент, когда после обычного велосипеда он пересаживается на дохленький мопед или мотоцикл и вдруг обнаруживает, что «это» может бежать само, послушно прыгая вперед после легкого нажатия на педаль или рукоятку газа. А уж однажды появляясь, эта любовь остается навсегда…
Локис легко придерживал «баранку» «Хаммера», прижимал педаль акселератора и с удовольствием прислушивался к тому, как мгновенно и мощно отзывается 160-сильный дизель, вращая широкие шины колес и подминая под тяжелый и угловатый корпус армейского джипа светло-серое полотно дороги, подминая и тут же отбрасывая назад…
Примерно часа полтора назад Соболев, что-то рассматривавший в своем ноутбуке, неожиданно отодвинул компьютер в сторону и, довольно потягиваясь, предложил неторопливо, со вкусом, дегустировавшим местные сорта кофе Даше и Медведю:
— Господа, а не устроить ли нам небольшую экскурсию, а? Есть тут неподалеку замечательное местечко: заповедничек с античными руинами, бывшими некогда городком с красивым названием Латина. Не Колизей и не Парфенон, конечно, но все же… Живописные развалины, дышащие древностью, античные термы, где когда-то римские граждане смывали с себя грехи и вели философские беседы под амфору-другую чудного винца. Кстати, там пляжи прекрасные, можно искупаться, проветриться малость, а то мы в этой гостинице уже того…
— Виктор, я что-то тебя не очень понимаю, — недовольно сдвинула тонкие бровки Даша. — Мы сюда зачем приехали? Насколько я помню, мы ищем некую реликвию, к которой нас должен привести код, который ты, в свою очередь, собираешься разгадать, нет? А ты про какие-то туристические красоты толкуешь…
— Да, Сергеич, — поддержал девушку Локис, — что-то ты темнишь, мне думается. Как в том анекдоте: «Не очень понимаю как, но ты меня наверняка кидаешь!»
— Вот все вам прямо так расскажи и покажи, — хитро подмигивая, уклончиво отшутился Соболев. — А если я вам скажу, что в этом городке мы как раз вполне можем обнаружить то, что поможет нам разгадать надпись на ленте?
— Колонна? — мгновенно отреагировала Даша.
— Именно! — важно кивнул криптолог.
— С чего ты взял, что она находится в этой… Латине и что она до сих пор цела и ждет нас?
— Да есть кое-какие соображения, — ответил Виктор. — Если хочешь, то можешь назвать это интуицией. Так что, господа кладоискатели, едем?
«Хаммер» недовольно фыркнул и приподнял облачко беловатой пыли, притормаживая перед дорожным указателем с несколькими надписями по-турецки и по-английски.
— Нам, я так понимаю, прямо. Вон «Латина» и стрелка… — слегка поигрывая педалью газа, кивнул на указатель Локис и уже собрался было рвануть вперед, но Соболев отрицательно повел головой и махнул рукой влево, на боковую дорогу, уходившую куда-то в негустой лес.
— Давай налево, туда. Эта дорога заповедник огибает и потом, кажется, к морю выходит.
— Не понял? — удивленно повернулся к Виктору Медведь. — Нам в Латину надо, так? И чего тогда круги нарезать, солярку зря жечь?
— В самом городке нам светиться со своим «Хаммером» не стоит, — криптолог кинул в рот сигарету, щелкнул импортным огнивом, глубоко затянулся и, выпуская струйку дыма, добавил: — Да и без «Хаммера», пожалуй, тоже. Мы к заповеднику с тыльной стороны подъедем. Там у них, насколько я знаю, ограда из проволочной сетки. А в любой ограде, даже турецкой, должна быть, просто обязана быть русская дыра. Через нее мы на территорию заповедника и проберемся потихоньку. А джип в лесочке спрячем, веточками прикроем. Рядышком с дыркой!
— Пардон, уважаемый гражданин начальник, а на фига такие сложности и таинственности, а?
— Вход в заповедник по билетам — 15 турецких лир. То есть 10 американских зеленых рублей. Дорого! А мы люди русские, мы халяву любим…
— Типа ты скупой рыцарь, да?
— Ну, типа да, — снова рассматривая что-то на экране ноутбука, рассеянно подтвердил Соболев и поторопил водителя: — Володь, нас время начинает поджимать. Пока машину спрячем, пока до пляжа доберемся, пока руины осмотрим… Газуй, сержант!
Километра через полтора присмотрели подходящее местечко, и Владимир задним ходом загнал «Хаммер» в густые заросли высоких и колючих кустов, напоминающих обычную акацию, только эти были повыше, да и колючки у «турецкой» акации оказались покрепче и подлиннее. Машину особенно маскировать и не пришлось, поскольку джип камуфлированной расцветки и так замечательно вписался в желто-зеленые заросли и уже в двух-трех шагах от него был совершенно незаметен.
— Вот и славно, — Соболев положил на капот джипа еще одну пушистую веточку и довольно полюбовался на результаты маскировки. — Ты, Володя, главное, не забудь, где мы тачку оставляем, а то мало ли что… Так, нам теперь туда — там море, пляж и все остальные удовольствия.
— Виктор Сергеевич, а может, все-таки сначала старый город осмотрим? — Голос Даши был холодным и каким-то нарочито отчужденным. Девушка не очень-то понимала, что же все-таки задумал Соболев, и, как всякая нормальная женщина, сердилась за это непонимание. — День не так уж и велик, и мы можем просто не успеть все осмотреть до темноты. Или мы колонну уже не ищем?
— Ищем, еще как ищем! Хорошо, — легко согласился криптолог, — Дарья права — идем сначала осматривать руины. Тогда нам немного в другую сторону — вот туда…
… Соболев оказался прав: поскольку проволочный забор вокруг заповедника находился отнюдь не в Германии, а в Турции, то, естественно, в нем нашлась и чисто русская дыра. Ее даже и искать-то особенно не пришлось — к ней вела не очень приметная, но все же довольно-таки натоптанная дорожка. Возможно, по ней ходили на работу на территорию заповедника местные жители, а может быть, и простые хитрованы-туристы, любители сэкономить десятку-другую местных тугриков.
Руины, наверное, в любом древнем городе выглядят примерно одинаково. Древние стены, колонны, узкие улочки. Серые, желтоватые или белые камни, тропинки-дорожки, протоптанные в жесткой сухой траве, и много беловатой пыли, которую историки благоговейно именуют «пылью веков», хотя, по здравому размышлению, именно «ту» пыль давным-давно унесли ветры столетий. Камни, развалины, голубое небо и жаркое солнце в нем. Солнце, которое видело эти города, когда люди закладывали первый камень, видело в период расцвета, могущества и богатства, а теперь все так же равнодушно смотрит на груды камней и песка, оставшиеся от былого величия. Почему-то в таких местах мы чаще всего не испытываем благоговения и не изумляемся величественным свидетельствам того, что наши предки умели возводить огромные города, храмы, крепостные стены, а испытываем другие чувства. И прежде всего чувство легкого недоверия: неужели и правда здесь, вот по этим самым камням, когда-то расхаживали фараоны, римские легионеры, тевтонские рыцари или русские князья в красных плащах? И что, вот на этом самом месте стоял Гай Юлий Цезарь? А вот там проезжал на колеснице Рамзес — сколько там их было? Двенадцать или четырнадцать? И на этой самой площади сожгли Жанну д’Арк, а вот на той — Джордано Бруно? Да ну, господа, как-то это все… Как там у классика: «Свежо предание, да верится с трудом…»
— Хрень это, а не баня! — скептически заметил Локис, присаживаясь на теплый камень и отхлебывая из пластиковой бутылки глоток минералки. Только что они осмотрели остатки древних терм, а перед этим около часа бродили по тем тропинкам и развалинам, что много лет назад были одним из многочисленных небольших городков римской империи, в те времена занимавшей почти весь известный людям мир — от туманной Британии до Северной Африки и жарко-таинственной Индии. Замшелые и облезлые стены римских терм на Медведя тоже особого впечатления не произвели.
— И вот на этих каменных лавках грели пузо римские… как их там… о, вспомнил — патриции? Нет, ребята! Баня — это свеженький сруб, каменочка, веничек березовый или дубовый. Кружечку на каменку — раз! Да еще одну! И веничком… ммм! А этот цех цементного завода — тьфу! Вон только что пол красивый, с мозаикой. Сергеич, так что ты там толковал про колонну? Типа она поможет шифр-код твой прочитать… И где она?
— Да вот что-то нет здесь ничего похожего, — без особой печали признал Соболев, устало отдуваясь и закуривая свою очередную длинную сигарету. — Дай-ка водички хлебнуть…
— А мне здесь нравится, честное слово, ребята! — Даша обвела старые стены чуть печальным и одновременно восхищенным взглядом. — Вы только представьте: прошло больше чем две тысячи лет, и мы сейчас видим те же камни, мозаику, которую вполне мог видеть кто-нибудь вроде Марка Красса, о которых мы сегодня можем прочесть лишь в учебниках и научных трудах. А ведь они смотрели на то же, на что сейчас смотрим и мы!
— Да ни фига они тут не рассматривали, — захохотал Локис, — а грелись на лавках и вино литрами хлебали, а потом к рабыням веселым закатывались или к этим… весталкам!
— Весталки не были гулящими девками! — чуть высокомерно возразила Даша. — А совсем даже наоборот — они блюли целомудрие в храмах богини Весты.
— Да шут с ними, пусть и дальше блюдут, — лениво отмахнулся Владимир, которого дамочки пусть даже невероятной красоты, но умершие пару тысяч лет назад, совершенно не интересовали. — Что дальше-то, Сергеич?
— Думаю, пора нам отдохнуть, искупаться, на белом песочке полежать.
— Песочек, конечно, неплохо, но не пора ли нам где-нибудь поискать харчевню «Трех пескарей», а? Я бы три корочки хлеба в придачу к трем палочкам шашлыка со всем нашим удовольствием загрыз бы!
— Тем более тогда нам именно на пляж и надо подаваться, — уверенно сообщил Виктор. — Там, если путеводитель не врет, есть хитрый «Летучий голландец» — вот он-то нас и накормит…
