Один знакомый недавно поведал мне о событии, происшедшем в их городе.

Город этот не известен ни храбрыми сражениями с Мамаем, ни продукцией местной промышленности, ни футбольной командой.

Расположен он в средней полосе. По размерам и числу населения тоже средний. И если школьник не сумеет показать его на карте, учитель никогда не поставит ему двойку за этот промах.

Среднее положение долгое время угнетало городских руководителей. И выхода из него они просто не видели. Пытались соревноваться в масштабе республики за чистоту, но первого места городу не дали. Хотели взять реванш по зеленым насаждениям, но опять как-то не вышло.

И в тот момент, когда они находились в состоянии крайнего уныния и разочарованности, явился спаситель.

Это был энергичный мужчина с рыжим портфелем в руках. Портфель имел несколько застежек и крайне разбухший вид. Видимо, там находилось все, что необходимо для достижения широкой известности и славы в веках.

— Ассигнуйте мне энную сумму, — деловито сказал спаситель, — и вы войдете во все энциклопедии. В Большую Советскую, в Британскую и даже в справочник Хютте…

Со справочником Хютте его собеседники накоротке знакомы не были, но он, видимо, произвел на них впечатление.

— Что нужно? — перебивая друг друга, спросили они.

Мужчина небрежно закинул ногу на ногу, выдержал многозначительную паузу и ответил, чеканя каждое слово:

— Вашему городу нужен народный хор…

Потом он разошелся и изложил свою программу более подробно:

— Хоровое пение — это пение будущего. Недаром оно так популярно. Хор Пятницкого, Омский, Северный, Уральский… «Рябинушку» слыхали? Вот! И у нас будет своя «Рябинушка». Но предупреждаю: никакой самодеятельности! Все на профессиональную ногу. А для этого — финансы!

— И много их, финансов? — осторожно спросил предгорсовета.

— Легкой жизни в этом смысле не обещаю, — честно и мужественно сказал спаситель. — Но так просто ничего по делается… Я беру на себя организацию, репертуар и общее руководство. Кроме меня дирижер, хормейстер. Дальше — художник по сарафанам. Три солиста, двадцать семь певцов на разные голоса. Это же сила! Кстати, вот проект штатного расписания и смета на деревянные инструменты.

— А инструменты только деревянные? — с облегчением спросил один из участников беседы. — Других не надо?

— Не надо. Это будет особенность нашего хора. И сарафаны тоже. Таких ни один хор не видывал. И вообще наш коллектив должен отличаться от других. В этом залог успеха. Если другие, например, поют, нажимая на «о», то мы будет налегать на «а» или на «у». В общем, есть еще гласные буквы! И репертуар будет свой — нечто вроде советской былины, этакой народной оратории.

— А где ее взять?

— Заплатим — напишут. Есть тут на примете некоторые былинники речистые. Да я и сам! И не пугайтесь, что платить надо. Потом с лихвой окупится: концерты, гастроли по всему Союзу, полные аншлаги, призовые места! Слава вашего, то есть нашего, города пересечет границы всех административных экономических районов. На крыльях песни! А деньги — это деньги! Чтобы их получать, их надо вкладывать.

— Еще куда-нибудь надо вкладывать? — с некоторым беспокойством спросил предгорсовета.

— Вы правы. У хора должен быть свой дом. Раз вы сказали «а», говорите «б». А «б» — это Дворец народной песни. Такого ни в одном городе нет! Надо построить! Представляете: бетон, стекло, витражи… Красота! Сюда потянутся на выступления лучшие хоры и ансамбли страны. Приедут сказители, ашуги, акыны и эти — как их? — тамады… Кроме того, здесь будут народные карнавалы, фестивали танца и торжественные заседания горсовета совместно с общественными организациями. Вы выходите на трибуну и…

Владелец рыжего портфеля говорил так вдохновенно, что вскоре на стол перед ним положили договор, а когда он ушел, состоялась небольшая летучка. Обсуждали вопрос, где взять деньги на Дворец песни. Решили срезать со сметы жилищного строительства.

Через несколько месяцев на Площади песни (до недавнего времени она называлась Базарной) был заложен фундамент Дворца. А хор дал уже первые концерты. Успеха они, правда, не имели: публика бежала за калошами еще до первого антракта. Но автора «народных ораторий» это не обескуражило.

Оправдываясь перед своими покровителями, он сказал:

— Состав хора у нас пока не очень сильный. Не подозревал, что в нашем городе так мало талантов. Придется выписать из других… И потом — дворец-то побыстрее надо строить. В этом клубе скотобойни, где мы выступаем, разве акустика?

Меценаты вздохнули и пошли на новые расходы. Для этого законсервировали строительство еще двух домов. Попутно отменили ремонт кинотеатра.

А худрук наседал:

— Я не могу восстанавливать свои силы на ту зарплату, какую вы мне дали! Либо прибавьте, либо уйду… И на сарафаны не жадничайте. В таких сарафанах только коров доить!

Петля, которую на себя добровольно накинули меценаты, все туже затягивалась на их шее. Искусство требовало новых жертв. До полных аншлагов и призовых мест было еще далеко. Лучшие ансамбли страны, сказители, ашуги и акыны в дорогу пока не собирались. А горбюджет трещал по всем швам.

Разговоры о славе и об упоминании в энциклопедии приумолкли. О справочнике Хютте тоже никто ничего не говорил. Тем более — узнали, что он технический.

Впрочем, один лучик славы как-то прорвался. Он шаловливо поиграл на лысинах меценатов и угас. Как выяснилось потом, он был очень обманчивым.

…Местная газета напечатала статью «Дворец мелодий». Автор ее сладкозвучно описывал неповторимые формы будущего дворца, колоннаду у входа, зал, способный вместить чуть ли не четверть городского населения, бра, канделябры, гобелены, витражи… В статье было много превосходных степеней и восклицательных знаков.

— Вот! Читайте! — радостно воскликнул руководитель хора, прибежав в горсовет. — Мое интервью. И скажите мне спасибо. О таких вещах всему свету надо рассказывать. Поднимать это дело!

Но он был глуп, этот былинник. Свету рассказывать было как раз не нужно, а если рассказывать, то совсем с противоположной целью. Свет не понял превосходных степеней и неуемных восклицаний. Наоборот, он осудил их. И та же газета, опомнившись, вскоре дала отбой. Она поместила неодобрительные письма горожан. Тех горожан, которые заждались новоселья.

В воздухе запахло скандалом.

Потом приехала комиссия из центра.

Договор с обладателем рыжего портфеля был денонсирован. Отцам города посоветовали развивать общественные формы искусства, а на фундаменте Дворца песни предложили построить… баню. Бани в городе не было.