МИФ 28. Чем больше людей, тем безопаснее: чем больше людей становятся свидетелями какой-то экстренной ситуации, тем больше вероятность того, что кто-то из них в нее вмешается
Вообразите следующие два сценария.
Сценарий А. Однажды ночью вы идете в полном одиночестве по большому городу и сворачиваете в длинный темный переулок. Вы поворачиваете за угол и видите двух мужчин, один из них бежит к вам, а второй, случайный прохожий, следует за первым в 15 футах от него. Внезапно первый человек набрасывается на вас, валит на землю и пытается выхватить у вас бумажник.
Сценарий Б. Солнечным днем вы оказываетесь в большом городском парке. Вы видите примерно 40 человек, которые занимаются какими-то повседневными делами; одни сидят на лавочках, другие неспешно прогуливаются. Внезапно какой-то человек набрасывается на вас, валит на землю и пытается выхватить у вас бумажник.
Теперь закроите на мгновение глаза и спросите себя: при каком сценарии вы чувствовали бы себя более напуганным?
Если вы похожи на многих обывателей и на примерно одну-две пятых студентов-психологов (Furnham, 1992; Lenz, Ek & Mills, 2009), вы сказали бы, что при сценарии А. В конце концов, «чем больше народу, тем лучше», верно? Поэтому в сценарии Б вы могли бы разумно предположить, что получить помощь намного больше шансов — возможно, в 40 раз больше. Однако, как мы уже заметили, здравый смысл — нередко плохой справочник по психологической действительности. На самом деле большая часть научных данных показывает, что вы, вероятно, будете более безопасны при сценарии А; то есть на самом деле чем больше народа вокруг, тем опаснее. Как это может быть?
Чтобы ответить на этот вопрос, давайте сначала рассмотрим два ужасных происшествия.
Утром 19 августа 1995 года 33-летняя Делета Уорд ехала по мосту в Детройте и случайно стукнула крыло автомобиля, которым управлял Мартелл Уэлш. Уэлш и два парня, ехавшие с ним, выпрыгнули из автомобиля, раздели Делету до нижнего белья и избили ее, нанося удары в том числе и домкратом. В какой-то момент Уэлш даже стал предлагать прохожим «кусочек этой сучки». Приблизительно сорок человек проехали мимо на автомобилях, но ни один не вмешался и не вызвал полицию. В отчаянной попытке убежать от напавших, Делета спрыгнула с моста в реку, но утонула.
30 мая 2008 года в Хартфорде 78-летний Анхель Арс Торрес, возвращаясь из продуктового магазина с молоком, был сбит автомобилем посреди оживленной улицы в час пик. Когда Торрес лежал без движения на дороге, многочисленные свидетели просто смотрели на него, не делая ничего, а водители девяти машин даже не удосужились остановиться. Один остановился рядом с Торресом, но никак ему не помог. Другой человек на скутере немного покружился вокруг пострадавшего и укатил. Ни один человек не остановился, чтобы помочь Торресу, прежде чем прибыли полицейские. Сегодня у Торреса парализована нижняя часть тела и он подключен к аппарату искусственного дыхания.
Эти два потрясающих случая невмешательства свидетелей трудно или невозможно объяснить. После таких вопиющих фактов большая часть средств массовой информации обычно пытается объяснить равнодушие свидетелей бессердечием или апатией людей, живущих в больших городах. Люди в городах, заявляют они, настолько привыкли видеть ужасные вещи, что перестают замечать или обращать внимание на совершающиеся преступления.
Однако в конце 1960-х два психолога Джон Дарли и Бибб Латэйн, встретившись за обедом, нашли этому совершенно иное объяснение. Они обсуждали подобный широко освещавшийся инцидент — убийство молодой женщины по имени Китти Дженовезе 13 марта 1964 года в Нью-Йорке на глазах 38 свидетелей, которые в этой ситуации не сделали ничего (интересно, что более поздний анализ полицейских отчетов того дня подверг сомнению ряд моментов этой истории, включая утверждения, что там было 38 свидетелей, что все свидетели знали, что происходит убийство, и что никто из свидетелей не вызвал полицию; Manning, Levine, Levine & Collins, 2007). Вместо того чтобы объяснять убийство Дженовезе и подобные события безразличием городских жителей, Дарли и Латэйн начали подозревать, что причины невмешательства свидетелей лежат в большей степени в общих психологических процессах, чем в межличностной природе жизни больших городов. По их мнению, невмешательство свидетелей объясняется двумя ключевыми факторами.
Во-первых, говорили Дарли и Латэйн, свидетель должен понять, что перед ним действительно чрезвычайная ситуация. Вы когда-либо оказывались в ситуации, когда видели лежащего на тротуаре человека и спрашивали себя, нужна ли ему помощь? Возможно, он был просто пьян, или это была часть шутки, которую вы не поняли.
Если вы оглянулись и заметили, что никто больше не выглядит обеспокоенным, вы, возможно, предположите, что ситуация вовсе не является чрезвычайной. Дарли и Латэйн назвали это явление плюралистическим невежеством: это ошибка, заключающаяся в предположении о том, что никто в группе не разделяет ваши взгляды («Никто ничего не делает, поэтому я, наверное, единственный, кто думает, что эта ситуация чрезвычайная; что ж, должно быть, я неправ»).
Один известный пример плюралистического невежества — это тишина в аудитории, часто наблюдаемая сразу же после лекции и удивляющая всех студентов. Как только лекция заканчивается, профессор спрашивает: «Есть ли у кого-нибудь вопросы?» — и никто ему не отвечает. Все присутствующие в аудитории нервно озираются по сторонам, видят, что все другие студенты сидят тихо, и делают ошибочный вывод о том, что все остальные, кроме них, поняли лекцию.
По мнению Дарли и Латэйна, есть и второй процесс, объясняющий невмешательство свидетеля. Даже если совершенно ясно, что ситуация является чрезвычайной, присутствие других все еще мешает людям вмешаться в нее. Почему? Потому что чем больше людей присутствуют на месте чрезвычайной ситуации, тем меньше каждый человек чувствует себя индивидуально ответственным за негативные последствия неоказания помощи. Если вы не помогаете человеку, с которым случился сердечный приступ, и позже этот человек умирает, вы можете всегда сказать себе: «Что ж, это ужасная трагедия, но я-то в ней не виноват. В конце концов, вокруг было много других людей, которые тоже могли помочь». Дарли и Латэйн назвали это явление размыванием ответственности, потому что присутствие других людей заставляет каждого человека чувствовать себя менее ответственным за последствия и менее виноватым в них.
В серии исследований Дарли, Латэйн и их коллеги проверили представление о том, что присутствие других людей в чрезвычайных ситуациях затрудняет помощь пострадавшим. В одном исследовании (Latane & Darley, 1968) участники входили в комнату, чтобы закончить ряд анкетных опросов. В одном случае участники были усажены одни, в другом — рядом с двумя другими участниками. Через несколько минут из вентиляционных решеток в комнату начинал валить дым. Когда испытуемые были одни, они выбегали из комнаты, чтобы сообщить о дыме, в 75% случаев; когда же они находились в группах, они поступали так только примерно в половине (38%) случаев. Находясь в группах, некоторые испытуемые оставались в задымленной комнате целых 6 минут — до тех пор, пока уже не переставали видеть свои анкетные вопросники!
В другом исследовании (Latane & Rodin, 1969) женщина-экспериментатор приветствовала участников, проводила их в комнату, чтобы закончить опрос, и уходила, чтобы поработать в соседнем офисе, в котором были книги и лестница. В одних случаях участники оставались одни; в других — в компании других участников.
Через несколько минут участники слышали экспериментатора, падающего с лестницы и кричащего: «О боже, моя нога... Я... Я... не могу ею пошевелить!» Когда участники были одни, они предлагали помощь в 70% случаев; а когда они были вместе с другими, помогали только в 40% случаев. Исследователи воспроизводили эти эксперименты много раз, используя несколько видоизмененную обстановку. Проанализировав почти 50 исследований вмешательства свидетелей, в которых приняли участие почти 6000 человек, Латэйн и Стив Найда обнаружили, что примерно в 90% случаев людям в чрезвычайных ситуациях помогали участники-одиночки, а не те, кто находился в группах.
И все же даже при том, что обычно большое скопление людей таит в себе опасность, а не безопасность, многие люди действительно помогают в присутствии других. Двое мужчин все же прыгнули в воду, пытаясь спасти Делету Уорд. Четыре человека все же вызвали полицию, когда случилась беда с Анхелем Арсом Торресом. Хотя психологи не знают наверняка, что заставляет одних людей помогать в чрезвычайных ситуациях, а других — нет, они обнаружили, что участники, которых мало заботит общественное мнение и которые меньше придерживаются общепринятых традиции, с большей вероятностью плывут против течения и приходят на помощь в экстренных ситуациях даже тогда, когда вокруг есть другие люди (Latane & Darley, 1970).
На этом сером фоне пробивается еще один луч надежды: исследования показывают, что знакомство с исследованиями на тему последствий вмешательства в чрезвычайные ситуации свидетелей фактически увеличивает вероятность того, что ознакомленные с этой информацией люди в будущем будут помогать другим в чрезвычайных ситуациях. Это пример того, что Кеннет Герген назвал «эффектом просвещения»: узнавание о психологическом исследовании может повлиять на поведение в реальном мире. Исследователи (Beaman, Barnes, Klentz & McQuirk, 1978) познакомили одну из групп студентов-психологов с научной литературой о последствиях вмешательства свидетелей в чрезвычайные ситуации (то есть практически с той же самой информацией, которую вы только что узнали), а другой группе студентов ничего такого не рассказали.
Две недели спустя студенты, сопровождаемые экспериментаторами, столкнулись в парке с человеком, который упал на скамейку (как вы могли бы предположить, этот сценарий был подстроен). Так вот, помочь упавшему вызвались лишь 25% студентов, которые не слышали лекции по вмешательству свидетелей в чрезвычайную ситуацию, но уже 43% студентов, которые услышали такую лекцию. Это исследование сработало, вероятно, потому что оно дало людям новое знание, а также потому, что оно заставило их более остро осознать важность помощи. Поэтому несколько минут, которые вы потратили на чтение этого мифа, возможно, увеличили ваши шансы на то, что вы станете небезучастным свидетелем в чрезвычайных ситуациях. Может быть, чем больше народа, тем не безопаснее, но подчас безопаснее бывает знать об этом.
