Глава 5
ШЕРИДАН

С раннего утра стояла невыносимая жара, и Ариста изнывала в своем платье до пят и дорожном плаще. Да еще Ройс настаивал, чтобы она не смела откидывать капюшон, отчего становилось совсем невмоготу. Какой в этом толк? Закутанная жарким летом в такие одежды, она привлекала к себе не меньше внимания, чем если бы ехала голая. Ткань липла к телу, Аристе было трудно дышать, но она не жаловалась.

Ройс ехал чуть впереди на своей серой кобыле, которую, к немалому удивлению Аристы, звали Мышкой. Какое милое имя — вот уж никогда бы не подумала, что Ройс даст лошади такую кличку. Ройс, как всегда, был одет во все черное, и летний зной, казалось, его совсем не донимал. Он занимался своим обычным делом — пристально оглядывал все вокруг. Может, эльфийская кровь помогает ему так легко переносить жару? О его происхождении Ариста узнала год назад, но до сих пор эта новость будоражила ее воображение.

«И как же я раньше ничего не замечала?»

Адриан следовал за ней чуть на расстоянии, по правую руку — именно там, где она привыкла видеть Хилфреда, и это вселяло знакомое чувство уверенности и безопасности. Взглянув на него, она едва заметно улыбнулась. В отличие от Ройса, Адриан явно страдал от жары. На лбу его выступили крупные капли пота, рубашка прилипла к груди. Он расстегнул воротник и закатал рукава, обнажив сильные руки.

Они ехали в полной тишине. Возможно, причиной тому была жара или желание избежать излишнего внимания, но молчание угнетало Аристу — за разговором ей было бы легче спросить, куда они едут. Еще до рассвета незаметно покинув Медфорд, они по лугам и оленьим тропам двинулись на север. Достигнув холмов, повернули на восток и снова выехали на северную дорогу. Ариста понимала, что нужно ехать кругами, чтобы замести следы и обмануть преследователей или шпионов, но ведь им надо на юг, а Ройс продолжал вести их на север. Она молчала. Время шло, а они, судя по всему, так и не собирались сворачивать с дороги из Меленгара в Гент. Наверное, Ройс не без причины выбрал этот путь, и, памятуя об их уговоре во всем следовать его указаниям, она считала неразумным с самого начала задавать слишком много вопросов.

Они вновь оказались на холмистых лугах, откуда днем ранее Ариста видела войска, готовые к наступлению на Меленгар. На другом берегу Галевира теперь бурлила жизнь: армия сворачивала лагерь. Падали шатры, телеги стояли в ряд, солдаты строились в колонны. Их число потрясало воображение. У империи, думала принцесса, наверное, больше солдат, чем осталось жителей во всем Медфорде.

Луга кончились, они въехали в лес, и берег скрылся за горным хребтом. Тень принесла облегчение.

«Ах, если бы пошел дождь».

Небо тем временем слегка нахмурилось, солнце скрылось за облаками, но ничто не предвещало скорого дождя. Однако Ариста знала, что дождь можно заставить пролиться.

Она помнила по крайней мере два способа. Первый предполагал составление некоей замысловатой смеси и сожжение ее под открытым небом. Этот способ не обещал сиюминутного результата, да и вообще был не слишком надежным и чаще всего оканчивался неудачей. Его она изучала в Шериданском университете, но как ни старались ученики, ни разу не пролилось ни единой капли. Другой способ требовал более высокого уровня мастерства и действовал мгновенно. Для его исполнения требовались только движения руками, сосредоточенность и набор определенных заклинаний. Второму способу ее пытался научить Эсрахаддон, но поскольку у него не было кистей рук, он не мог показать сложные движения пальцами. Отсутствие пальцев всегда мешало их занятиям. Но Ариста была прилежной ученицей и однажды, почти случайно, ей удалось заставить стражника чихнуть.

Впервые ощутив силу Искусства, она испытала странное чувство — будто кто-то повернул маленький рычажок и все детали встали на свои места. У нее начало кое-что получаться не благодаря указаниям Эсрахаддона, а скорее потому, что она от них устала. Изнывая от скуки во время королевских приемов, Ариста повторяла про себя указания волшебника, а потом намеренно стала игнорировать его советы и пробовать что-то свое. Так было проще. Обнаружить должное сочетание движений и звуков — все равно что взять правильную ноту в самое подходящее время.

Чихание солдата и краткое проклятье, которое Ариста наложила на графиню Амриль, были единственными ее успехами за время обучения у Эсрахаддона. Она сотни раз пробовала вызвать дождь, и всегда безуспешно. После убийства отца она окончательно забросила магию. Принцесса была так занята, помогая Алрику управлять королевством, что больше не могла себе позволить тратить время на детские увлечения.

Взглянув на небо, Ариста спросила себя: «Что я должна сделать?»

Она отпустила поводья и принялась выполнять руками забытые движения. Восстановить в памяти слова заклинания оказалось нетрудно, но пассы явно оставляли желать лучшего. Она и сама чувствовала, насколько они неуклюжи. Должно быть строгое сочетание ритма и скорости. Ариста попробовала несколько вариантов и обрадовалась, поняв, что уже может определить, какие движения правильные, а какие нет. Все это напоминало попытки сложить мозаику с завязанными глазами или определить ноты мелодии на слух. Она наугад подбирала каждую ноту, пока, наконец, совершенно случайно не нашла правильную. Добавив ее к общей мелодии, принцесса пошла дальше. Это было довольно скучное занятие, но оно занимало ее. Ариста заметила на себе любопытный взгляд Адриана, но он ничего не спросил, и она не стала объяснять.

Милю за милей Ариста продолжала упражняться, пока, наконец, дождь не пошел сам по себе. Она подняла голову, подставляя лицо прохладным каплям. Скука ли заставила ее вспомнить о своих занятиях магией, или же причиной послужило то, что они свернули с дороги Наместника и направлялись теперь в сторону Шериданского университета?

В Шеридане обучались по большей части сыновья купцов и писцов, которым необходимо было знать математику и грамоту. Здесь редко оказывались дворянские отпрыски, и среди них уж точно не было особ королевской крови. Зачем королям математика или философия? Для этого у них были советники. Все, что им нужно было знать, — как владеть мечом, как верно рассчитывать тактику военных маневров и какие мысли гуляют в умах их подданных. В университете этому не учили. Принц или сын герцога редко пополнял собой ряды студенческой братии, а уж о том, чтобы отправить туда принцессу, даже подумать было странно.

В скрытой от посторонних глаз долине Шеридана Ариста провела счастливейшие годы своей жизни. Здесь она открыла для себя новый мир и вырвалась из удушающей пустоты придворной жизни. В Меленгаре у нее было единственное назначение — то же, что и у статуй, — украшать залы замка. В Шеридане она хотя бы на время могла забыть о том, что рано или поздно станет предметом торга — за кого выдать ее замуж с наибольшей выгодой для королевства.

Отец Аристы не поощрял ее сомнительного для девицы интереса к книгам, но никогда и не запрещал ей читать. Скрывая свою тягу к знаниям, Ариста все больше и больше времени проводила одна. Она брала книги из собрания писца и свитки у церковников. Чаще всего брала на время фолианты у епископа Сальдура, который, бывая у короля в замке, оставлял их после себя десятками. Часами она читала в своей уединенной башне, переносясь мыслями в далекие земли, и в эти мгновения бывала по-настоящему счастлива. В голове рождались самые дерзкие планы, мечты о необъятном мире, о приключениях вне унылых дворцовых коридоров и о жизни, полной опасностей и героических поступков. Из книг, которые она берегла, как сокровища, принцесса узнала о Шеридане, а затем и о тюрьме Гутария.

Ариста вспомнила день, когда испросила у отца позволения обучаться в университете. Сначала он наотрез отказал ей и, расхохотавшись, погладил ее по голове. Перед сном она плакала, чувствуя, что никогда не вырвется из плена. Все ее мечты и устремления так и останутся погребенными в этой темнице. Когда же на следующий день отец неожиданно изменил свое решение, ей даже в голову не пришло спросить, что послужило тому причиной.

«Что мы здесь делаем?» — недоумевала она сейчас.

Ее раздражала неизвестность. Терпение не было добродетелью, которой она могла похвастаться, и когда они начали спускаться в университетскую долину, решила, что вполне может позволить себе один скромный вопрос. Она уже открыла рот, но Адриан опередил ее.

— Зачем мы едем в Шеридан? — спросил он, догоняя Ройса.

— Кое-что выяснить, — ответил тот в свойственной ему немногословной манере. Из его ответа понять что-либо было невозможно.

— Дело твое. В конце концов, я ведь просто составляю вам компанию.

«Нет, нет, нет! — про себя взмолилась Ариста. — Ну, пожалуйста, спроси еще что-нибудь!»

Она ждала. Адриан, отстав, вернулся на свое прежнее место. Нельзя упускать момент! Надо что-то сказать…

— Вам известно, что я там училась? Думаю, вам следует поговорить с магистром Аркадиусом. Здешний ректор — пешка в руках церкви, а вот Аркадиусу можно доверять. Он волшебник, когда-то обучал меня. Наверняка он ответит на все ваши вопросы или же сумеет дать дельный совет.

Замечательно! Довольная собой, Ариста выпрямилась в седле. Простые правила вежливости требовали, чтобы Ройс поделился своими намерениями теперь, когда она выказала интерес, продемонстрировала знание дела и предложила помощь. Она ждала. Ни звука. Снова воцарилась тишина.

«Надо было задать какой-нибудь вопрос. Такой, на который ему пришлось бы ответить. Как же я так сплоховала?»

Стиснув зубы, Ариста раздраженно подалась вперед. Можно, конечно, попробовать еще раз, но момент она упустила, и теперь любые слова могут быть неправильно истолкованы. Посольская деятельность научила ее, как важно выбрать нужный момент, чтобы не задеть самолюбия собеседника и не посягнуть на его авторитет. Этот урок дался ей с большим трудом, ведь она родилась принцессой. Подавив в себе желание задавать какие бы то ни было вопросы, Ариста молча слушала, как капли дождя стучат по плащу. Лошади спускались в долину, тяжело ступая по раскисшей земле.

В центре университетского городка возвышалась каменная статуя Гленморгана с книгой в одной руке и мечом в другой. Со всех сторон к ней тянулись дорожки, ее окружали скамьи и цветочные клумбы, а также многочисленные строения. Растущее число студентов постоянно требовало возведения новых лекториев и комнат для проживания. Каждое здание отражало архитектурный стиль своего времени. Сквозь серую завесу дождя университет напоминал мираж, чудесный романтический сон, посетивший человека, который всю жизнь провел на войне. Сам факт существования этой обители чистого знания в мире грубой невежественности был не просто сном, но чудом, подтверждением мудрости Гленморгана.

Гленморган задумал устроить мирскую школу в то время, когда никто, кроме священнослужителей, не умел читать. Успех его начинания был невероятным. Шеридан превзошел все существовавшие до этого учебные заведения. Его восхваляли патриархи, короли и мудрецы. С первого дня Шериданский университет зарекомендовал себя как средоточие самых разных взглядов — ученые мужи вели здесь оживленные религиозные и политические дебаты. Хандель из Роу, магистр Шеридана, ратовал за признание Гентом новорожденной республики Делгос вопреки воле церкви Нифрона. К тому же во время гражданских войн, последовавших за правлением Наместника, в университете обозначилась четкая пророялистская позиция, что пришлось не по нраву церкви, считавшей Гент своей вотчиной. Все это привело к тому, что три магистра — Крэнстон, Ландонер и Уидли — были осуждены как еретики и публично сожжены на костре. После этого политические споры в университете утихли более чем на столетие — до тех пор, пока Эдмунд Холл, профессор геометрии и древней истории, не заявил, что с помощью знаний, полученных из старых текстов, может отыскать руины Персепликвиса. Он исчез на год и вернулся нагруженный книгами и скрижалями, содержавшими сведения по наукам и искусствам, которые давно считались утраченными. Интерес ко всему, связанному с империей, непомерно возрос. В то же время церковь сделалась еще более непримиримой и запретила кому бы то ни было владеть священными реликвиями, коими считались артефакты Старой империи. Холла арестовали и бросили в Коронную башню Эрванона вместе со всеми его записками и картами. Церковь объявила, что Холл никогда не находил никакого древнего города, а все его книги — не более чем искусные подделки. Больше об Эдмунде Холле никто никогда не слышал.

Традиции Крэнстона, Ландонера, Уидли и Холла воплотились в нынешнем магистре древней истории и магии — Аркадиусе Винтарусе Латимере. Старый преподаватель магии, обучавший Аристу, никогда не обращал внимания на то, что правильно и неправильно, особенно в вопросах политики и религии. Возглавлял университет ректор Ламберт, поскольку церковь находила его политические взгляды удовлетворительными, но душой и сердцем этого места был, вне всякого сомнения, Аркадиус.

— Познакомить вас с магистром Аркадиусом? — спросила Ариста, когда они оставили лошадей в конюшне под присмотром конюха. — Исключительно умный и достойный доверия человек.

Ройс кивнул, и она, не теряя времени, повела их в залитый дождем Глен-холл — так многие студенты в знак уважения к Гленморгану называли самый первый Большой имперский колледж. Это была похожая на собор постройка, воплощавшая все величие эпохи Наместника, чем, к сожалению, не отличались другие университетские строения. Ройс и Адриан молча следовали за принцессой по лестнице на второй этаж, стряхивая с плащей и волос капли дождя. В помещении было тихо, воздух казался горячим и душным. Ариста не снимала капюшон, поскольку здесь ее могли узнать.

Подойдя к лекционной аудитории, Ариста услышала знакомый гулкий голос Аркадиуса.

— Как видите, превратить свинец в золото можно, но для того чтобы сделать трансформацию постоянной, потребуется больше материалов, чем в результате получится золота, а значит, весь процесс не имеет смысла, по крайней мере если выполнять его таким способом. Конечно, всегда найдутся те, кто извлекает выгоду из временной трансформации, обманывая людей путем создания весьма убедительного фальшивого золота, которое спустя несколько часов превращается обратно в свинец.

Ряды скамеек в лектории были заполнены одинаково одетыми студентами. На кафедре стоял магистр фольклора, худощавый белобородый старик в синей мантии. На кончике носа у него висели очки.

— Опасность заключается в том, что когда трюк раскроется, обманутому это вряд ли придется по душе. — Студенты засмеялись. — Прежде чем всерьез задуматься о том, чтобы сколотить состояние на иллюзорном золоте, хорошо бы осознать, что вы не первый, кому это пришло в голову. Подобное преступление — а это, несомненно, самое настоящее преступление — обычно заканчивается обыкновенной расправой. Вот почему вы не увидите своего профессора магии разодетым в дорогие вандонские шелка, в коляске, запряженной восьмеркой лошадей, и в сопровождении огромной свиты.

Снова раздались смешки.

Ариста не поняла, закончилась лекция или же Аркадиус прервал ее, заметив посетителей. Так или иначе, магистр магии завершил урок напоминанием о домашней работе и грядущих экзаменах. Большая часть студентов покинула аудиторию, но несколько человек, окружив профессора, принялись задавать вопросы, на которые тот терпеливо отвечал.

— Сейчас я вас представлю, — сказала Ариста, когда они втроем спускались к кафедре. — Знаю, Аркадиус кажется немного… странным, но он и правда очень умный.

— И лягушка лопнула? — обратился волшебник к юноше с озабоченным лицом.

— И такую грязищу оставила, сэр, — сказал другой студент.

— Так обычно и бывает, — сочувственным тоном сказал Аркадиус.

Студент вздохнул.

— Ничего не понимаю. Я смешал азотную и серную кислоту с глицерином и скормил ей эту смесь. Она чувствовала себя вполне удовлетворительно. Как вы и говорили на занятиях, желудок черногрязевой лягушки может выдержать такую смесь, но потом она прыгнула и… — Юноша разочарованно сгорбился, а его друг изобразил руками подобие взрыва.

Магистр усмехнулся.

— В следующий раз сначала вскройте лягушку и удалите ей желудок. Тогда она вряд ли станет прыгать. А теперь бегите и наведите порядок в библиотеке, пока не вернулся магистр Фальквин.

Мальчишки убежали. Ройс закрыл за ними дверь лектория, и принцесса решила, что уже можно снять капюшон.

— Принцесса Ариста! — радостно воскликнул Аркадиус. Он подошел к ней, широко раскинув руки, и они обнялись. — Ваше высочество, какой приятный сюрприз! Дайте-ка я на вас посмотрю. — Он отступил, все еще не отпуская ее рук. — Волосы растрепаны, вся мокрая, башмаки грязны — вон как вы мне тут наследили. Замечательно! Как будто вы снова студентка.

— Магистр Аркадиус, — официальным тоном обратилась к нему принцесса, — позвольте представить вам Ройса Мельборна и Адриана Блэкуотера. Они хотели бы задать вам пару вопросов.

— Правда? — воскликнул профессор, с любопытством разглядывая их. — Вижу, дело серьезное.

— Угадали, — ответил Адриан, проверяя, не остался ли в зале кто из студентов. Ройс тем временем запирал двери.

Заметив озадаченное выражение на лице Аркадиуса, Ариста пояснила:

— Не беспокойтесь, профессор, просто они очень осторожные люди. Таковы уж особенности… их ремесла.

— Понимаю. Так что, меня будут допрашивать? — уточнил Аркадиус.

— Ну что вы! — сказала она. — Они просто хотят кое-что спросить.

— А если я не отвечу? Станут бить, пока не заговорю?

— Конечно, нет!

— Вы уверены? Или вам только кажется, что они хотят задать пару вопросов? А вот мне кажется, они явились сюда, чтобы убить меня. Я прав?

— Дело в том, что ты слишком много знаешь, — сказал Ройс волшебнику. Его голос вдруг стал очень злым. Обнажив кинжал, он приблизился к старику. — Пора заставить тебя замолчать. Навечно.

— Ройс! — в ужасе вскричала Ариста. Повернувшись к Адриану, который спокойно сидел в первом ряду и ел яблоко, взятое с профессорского стола, она взмолилась: — Адриан, сделайте же что-нибудь!

Старик пятился, стараясь отойти подальше от Ройса. Адриан молча продолжал грызть яблоко с видом человека, которого в этом мире ничто не занимает.

— Ройс! Адриан! — воскликнула Ариста, не веря своим глазам.

— Прошу прощения, ваше высочество, — наконец подал голос Адриан, — но этот славный старичок в прошлом навлек на наши головы немало бед, а Ройс не из тех, кто легко прощает долги. Думаю, вам лучше закрыть глаза.

— А еще лучше уйти, — буркнул Ройс. — Увидеть-то она не увидит, но крики все равно услышит.

— Но вы хотя бы не станете тянуть? — прошептал старик.

Адриан вздохнул.

— На этот раз я за тобой убирать не буду.

— Но вы не можете! Я… Я… — Ариста замерла от ужаса.

Ройс неожиданно быстро подошел вплотную к Аркадиусу.

— Постой! — Голос волшебника дрогнул. Он поднял руку, словно стараясь защититься от Ройса. — Но ведь перед лицом ужасной смерти я имею право задать хотя бы один вопрос?

— Спрашивай, — угрожающе рявкнул Ройс. Его кинжал зловеще поблескивал.

— Как здоровье нашей милой Гвен?

— Отлично, — ответил Ройс, опуская оружие. — Велела тебе кланяться.

Ариста уставилась на них.

— Но… Что? Я… Вы что, знакомы?

Аркадиус рассмеялся. Ройс и Адриан скромно потупились.

— Вы уж простите старика, моя милая, за эту маленькую шутку. — Профессор вскинул руки и состроил забавную гримасу. — Не смог удержаться. В мои годы так мало развлечений, так мало возможностей дать волю своему темпераменту, своей, так сказать, эксцентричности. Да, я много лет знаком с этой мрачной парочкой. Я знал отца Адриана еще до рождения его отпрыска, а с Ройсом познакомился, когда он был… — Магистр запнулся. — Ну, несколько моложе, нежели сейчас.

Адриан откусил еще кусок яблока и взглянул на Аристу.

— Аркадиус свел меня с Ройсом и дал нам несколько первых заданий.

— И с тех пор вы неразлучны, — улыбнулся волшебник. — Хорошая из вас получилась команда. Явно оказываете друг на друга положительное влияние. В одиночку каждый из вас давно бы окончил свои дни.

Ройс и Адриан переглянулись.

— Да ты представления не имеешь, чем мы нынче занимаемся, — заметил Адриан.

— Не будь столь самонадеян. — Аркадиус погрозил ему пальцем. — Я слежу за вами. Что вас сюда привело?

— Да так, пара вопросов… Думал, ты поможешь пролить свет на кое-какие давние дела, — сказал Ройс. — Почему бы нам не поговорить у тебя в кабинете, пока Адриан с принцессой приведут себя в порядок и переоденутся в сухое? Не возражаешь, если мы здесь переночуем?

— Конечно. Сейчас велю подать ужин, хотя должен предупредить, вы выбрали не самый удачный день. Сегодня у нас пироги с мясом. — Он скривился.

Ариста стояла неподвижно. Сердце все еще бешено колотилось. Сощурив глаза, она окинула всех троих мрачным взглядом и сказала:

— Я вас ненавижу.

Крошечный кабинет был забит бочками, бутылками, фляжками, необычными инструментами, банками с неприятно пахнущей жидкостью, в которой плавали части тел различных животных, и прочими удивительными вещами. То, что уже никак не помещалось в кабинете, было выставлено в коридор. На полках вдоль стен громоздились затянутые паутиной книги. В аквариумах ползали рептилии и плавали рыбы. В стоявших друг на друге клетках сидели голуби, мыши, кроты, еноты и кролики, наполнявшие забитый до отказа кабинет щебетанием, писком и клекотом. Ко всему этому примешивался особый запах старых книг, пчелиного воска, пряностей и помета.

— Какой у тебя порядок, — язвительно заметил Ройс, осторожно лавируя между книгами и коробками на полу.

— Молчи уж, — пожурил его волшебник, глядя поверх спущенных на кончик носа очков. — В гости-то почти не заглядываешь, так что нечего насмехаться над стариком.

Ройс закрыл дверь и задвинул щеколду. Волшебник с любопытством посмотрел на него. Ройс вытащил из-за пазухи серебряный амулет на тонкой цепочке.

— Что ты можешь рассказать об этой вещице?

Аркадиус взял амулет, подошел к столу и поднес украшение к свече. Мельком осмотрев его, он приподнял очки.

— Это медальон Адриана. Подарок отца на тринадцатый день рождения. Уж не думаешь ли ты, что я страдаю старческой забывчивостью?

— Ты знал, что этот медальон сделал Эсрахаддон?

— Неужели?

— Помнишь, я встречался с ним в Дальгрене прошлым летом? Я не стал тебе рассказывать, но если ему верить, девятьсот лет назад церковь взбунтовалась против императора. Волшебник утверждает, что он единственный остался верен императору. Он сотворил два амулета. Один отдал сыну императора, а другой — телохранителю мальчика. Потом он якобы устроил им побег в безопасное место, а сам остался. Амулеты вроде как созданы при помощи магии, и только Эсрахаддон может их найти. Когда мы с принцессой были с ним в Авемпарте, он вызвал образы тех, кто носит его амулеты.

— И ты увидел Адриана?

Ройс кивнул.

— Он наследник или его хранитель?

— Хранитель.

— А кто наследник?

— Светлые волосы, голубые глаза… Раньше я его не встречал.

— Ясно, — сказал Аркадиус. — Но ты не рассказывал Адриану о том, что видел?

— С чего ты взял?

Волшебник опустил амулет себе в ладонь.

— Ты пришел поговорить со мной один.

— Видишь ли, — помолчав, сказал Ройс, — в последнее время Адриан и без того точно ума лишился. Если я ему все расскажу, он немедля бросится выполнять свой долг — искать этого давно исчезнувшего наследника, чтобы сделаться у него мальчиком на побегушках. Ему и в голову не придет задуматься, правда ли это, потому как захочется, чтобы это было правдой. А меня на сей счет берут сомнения. Сдается мне, Эсрахаддон что-то задумал, а я не хочу, чтобы мы с Адрианом оказались пешками в его игре, пока он пытается усадить на трон своего императора.

— Думаешь, Эсрахаддон лжет? Создал фальшивые образы, чтобы использовать вас?

— Вот за этим я сюда и приехал. Хочу узнать, так ли это. Как думаешь, возможно ли вообще создать амулеты такого рода? Если да, то можно ли при помощи магии обнаружить тех, кто их носит? Ты ведь знал отца Адриана. Он когда-нибудь упоминал, что как-то связан с наследником Новрона?

Аркадиус повертел амулет в руке.

— Я не владею искусством, чтобы заколдовать предметы таким образом. И не могу с помощью магии разыскать кого-либо. Не забывай, однако, что после того, как рухнула Старая империя, многие знания были утеряны. Эсрахаддон в этом отношении уникален, ведь он почти тысячу лет томился в тюрьме, посему трудно с уверенностью сказать, на что он способен, а на что нет. Что же до Данбери Блэкуотера… Нет, я не помню, чтобы он когда-либо хоть словом обмолвился о наследнике. Вряд ли бы я забыл такое.

— Значит, я прав. Все это ложь.

— Может, не совсем так. Ты ведь понимаешь, что Данбери мог хранить амулет, вовсе не зная, что он из себя представляет. Скорее всего, так и было. Девятьсот лет — очень долгий срок, едва ли какая-то вещица могла все это время храниться в одной семье. Все говорит против этого. Люди чуть ли не ежедневно теряют личные вещи. Амулет серебряный, а в минуту отчаяния бедный человек запросто убедит себя, что любая рассказанная ему история — миф, и попытается продать его, чтобы не умереть с голоду. Владелец, наконец, может погибнуть — скажем, от несчастного случая. Кто-нибудь непременно заберет амулет себе и продаст его. Скорее всего, эта вещица побывала не в одних руках, прежде чем попала к Данбери. Если то, что ты говоришь, правда, заклинание Эсрахаддона всего лишь показало тебе тех, кто носит амулет сейчас, а вовсе не потомков его первоначальных владельцев. Возможно, Эсрахаддон говорил искренне, но сам заблуждался. Даже если Данбери и правда потомок последнего тешлора, он, как и Адриан теперь, мог об этом ничего не знать. А если, скажем, наследник не оставил потомков и род его пресекся, отец или дед Данбери могли утаить от него всю эту историю, поскольку она потеряла какой бы то ни было смысл.

— Ты так полагаешь?

Аркадиус снял очки и протер их.

— Люди веками искали потомков императора Нарейона, и никто их так и не нашел. Сама империя использовала для поисков Неврика, сына Нарейона, пока о нем хоть что-нибудь можно было узнать, силу великих магов и умения рыцарей. Тщетно! Разве что ты веришь недавнему заявлению о том, что крестьянская девчонка из Дальгрена — наследница.

— Трейс никакая не наследница, — невозмутимо сказал Ройс. — Церковь все это подстроила, чтобы усадить на престол своего человека. Но угодила в собственные же сети, затеяв игры с убийством чудовища, а девчонка случайно оказалась в этом замешана.

Волшебник кивнул, соглашаясь.

— В общем, я думаю, разумно предположить, что наследника больше не существует. Если он вообще когда-либо существовал. Разве что… — Он замолк.

— Что?

Аркадиус покачал головой.

— Да так, ничего.

Ройс не отводил от него пристального взгляда, и магистр сдался.

— Это всего лишь предположение, но… Знаешь, слишком уж невероятна и романтична мысль, что наследнику и его телохранителю удавалось так долго скрываться, не теряя друг друга из виду, да еще без какой-либо помощи, пока за ними охотился весь мир.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Ройс.

— Неужели у них не было друзей? Неужто у сына императора не осталось верных людей, готовых спрятать его, поддержать, попытаться вернуть на престол? Конечно, они вынуждены были действовать тайно, поскольку большая часть угасающей империи оказалась под властью церкви.

— Хочешь сказать, такие люди существуют? — спросил Ройс.

Аркадиус пожал плечами.

— Это так, догадки.

— Это не просто догадки. Тебе что-то известно?

— Ну, попадались мне в разных текстах кое-какие упоминания о тайном обществе, известном как Теорема Старшинства. Впервые я узнал о них из исторического текста 2465 года об эпохе правления наместника Гленморгана Второго. Какой-то священник мельком упомянул секту с таким названием. В те времена всякий, кто не подчинялся церкви беспрекословно, считался еретиком, посему поначалу я не придал этому значения. Затем я обнаружил еще одно упоминание о них в очень старом письме, которое лорд Дариус Серет отправил патриарху Венлину в период первых двадцати лет после смерти императора Нарейона.

— Лорд Серет? — переспросил Ройс. — Рыцари Серета?

— Именно, — подтвердил Аркадиус. — Патриарх приказал герцогу установить местонахождение Неврика, пропавшего сына императора Нарейона. Тот собрал лучших рыцарей, которые дали клятву отыскать наследника. Через сто лет после смерти Дариуса рыцари утвердили свое официальное название — орден серетских рыцарей. Потом его для удобства сократили. С течением времени влияние их становилось все сильнее, росла и ответственность, поскольку найти наследника было все труднее. О них почти ничего неизвестно, ведь сереты ведут дела втайне. Выполняя свою задачу, они должны оставаться невидимыми. Они по-прежнему подчиняются непосредственно патриарху. Так вот, простая логика заставляет предположить: раз существует якобы невидимый рыцарский орден, занимающийся поисками наследника, почему бы не существовать еще одной тайной организации, которая прячет и охраняет его?

Поднявшись, Аркадиус без особого труда преодолел многочисленные препятствия на полу кабинета, прошел к противоположной стене и написал на доске куском мела:

Вычеркнув каждую букву, он приписал внизу:

Вернувшись к столу, он снова сел.

— Если задумаешь искать наследника, — серьезным тоном сказал Аркадиус Ройсу, — будь очень осторожен. Это тебе не какая-нибудь драгоценная побрякушка. Вполне возможно, сотни людей готовы жизнь отдать за то, чтобы найти или же, наоборот, уберечь его, и они используют против тебя любое оружие. Если хоть что-то из этого правда, боюсь, тебе предстоит иметь дело с миром теней и лжи, где уже почти тысячелетие идет безмолвная, тайная война. Тут не до чести, и за твою жизнь не дадут и ломаного гроша. Люди в таких делах исчезают без следа, а мученики процветают. Не бывает слишком высокой цены или чрезмерной жертвы. На кону в этой борьбе — по крайней мере по их мнению — судьба всего Элана.

На лето студентов в Шеридане оставалось совсем мало, и Аркадиус распорядился поселить гостей на пустующем верхнем этаже, известном как Чердак Глена. В спальной комнате на четвертом этаже Глен-холла не было ни единого окна, и летом там стояла невыносимая жара. Здесь обычно селили сыновей зажиточных фермеров, которые на лето возвращались домой, чтобы помочь с уборкой урожая, поэтому сейчас она пустовала. Гостям отвели весь чердак — большую комнату с наклонным потолком, таким низким, что Ариста все время опасалась, как бы не удариться головой о балку. Там, где потолок смыкался с полом, стояли кровати — простые соломенные матрасы на деревянных каркасах. Личных вещей здесь не было, но каждый дюйм деревянных подставок был покрыт мозаикой из вырезанных имен, изречений и рисунков — семь веков студенческих воспоминаний.

Ариста и Адриан сушили намокшие вещи. Они разложили на полу одежду, под которой на древних деревянных досках тут же образовались лужицы. От всего исходил запах лошадей.

— Сейчас я натяну веревку, — сказал Адриан. — Можно повесить одеяло, чтобы сделать для вас ширму. — Он странно посмотрел на нее.

— В чем дело?

Он покачал головой.

— Да просто я никогда раньше не видел насквозь мокрую принцессу. Вы уверены, что хотите ехать дальше? Еще не поздно отказаться от этой затеи, вернуться в Медфорд и…

— Я отлично себя чувствую.

Ариста направилась к лестнице.

— Куда вы?

— Забрать другие сумки.

— Дождь, наверное, еще не кончился. Я принесу их, как только…

— Займитесь лучше веревкой, — перебила его Ариста, — и, как вы верно подметили, я и так насквозь мокрая.

Она начала спускаться по лестнице. Обувь издавала противные чавкающие звуки, промокшее платье казалось вдвое тяжелее.

«Никто не верит, что я могу вынести любые невзгоды».

Ариста знала, что ее всю жизнь баловали. Но она не была ни дурочкой, ни фарфоровой статуэткой.

«Сколько же стойкости нужно простолюдинам!»

Ну уж нет, она, принцесса Меленгара и дочь короля Амрата Эссендона, вытерпит что угодно. Это всем только кажется, что они ее хорошо знают! Она ведь вовсе не такая, как, к примеру, Ленара Пикеринг, которая готова просидеть целый день, раздумывая, какое платье лучше оттенит ее золотистые локоны. Ариста провела рукой по спутанным мокрым волосам. Ужас! Ленара давно бы упала в обморок.

Дождь кончился. В воздухе стоял пряный запах травы и влажной земли, изрытой дождевыми червями. Омытое недавним ливнем, все вокруг блестело, даже при слабом дуновении ветра с деревьев обрушивались потоки воды. Ариста оставила плащ в спальне, четырьмя этажами выше, поскольку намеревалась быстро вернуться, но пока дошла до конюшни, не раз пожалела о том, что выскочила в одном платье.

Возле конюшни она увидела трех студентов в мантиях, которые оживленно обсуждали лошадей.

— Они из Меленгара, — сказал самый высокий уверенным тоном юного дворянина, обращающегося к тем, кто ниже его. — Вон на той кобыле меленгарское клеймо.

— Как полагаешь, Лейн, Меленгар уже пал? — спросил самый низкорослый.

— Конечно! Готов поспорить, Бректон взял его вчера ночью или, может, сегодня рано утром. Почему, думаешь, эти лошади здесь? Меленгарцы бегут, как крысы с тонущего корабля. Наверняка это беженцы. Трусы!

— Дезертиры?

— Возможно, — ответил Лейн.

— Если Меленгар и правда пал вчера, уж не сам ли король сюда пожаловал?

— Король ни за что бы не поехал на таких клячах, — предположил средний.

— Не будь так уверен, — поддержал низкорослого Лейн. — Алрик не настоящий король. Говорят, он и его сестра-ведьма прикончили своего папашу и узурпировали трон, когда король Амрат собирался назвать своим преемником Перси Брагу. Я даже слышал, что сестра Алрика — его любовница. Поговаривают, она станет королевой.

— Какая гадость!

— Церковь никогда этого не допустит!

— Алрик давно уже вышвырнул церковь из Меленгара, зная, что она попытается ему помешать, — объяснил Лейн. — Поймите: меленгарцы — дикий народ. Варвары, которые с каждым годом все больше опускаются до своих племенных корней. Без надзора церкви они скоро начнут пить кровь девственниц и молиться Уберлину. Великий Марибор, они позволяют эльфам свободно разгуливать по своим городам! Вы об этом знали?

Прятавшаяся за дверным косяком Ариста не видела их лиц.

— Так что, возможно, король Меленгара и правда бежал верхом на этой кляче. Не удивлюсь, если он сейчас сидит в одной из наших спален и обдумывает свои дальнейшие шаги.

— Интересно, знает ли об этом ректор Ламберт?

— Сомневаюсь, — ответил Лейн. — Вряд ли такой приличный человек, как Ламберт, позволил бы столь опасному типу, как Алрик, оставаться здесь.

— Может, следовало бы ему сообщить?

— Вот и сообщи, Хинкл, — сказал Лейн низкорослому парню.

— Почему я-то? Ты сам должен это сделать. В конце концов, это ты их заметил.

— Я? У меня нет времени. Леди Чейстлин сегодня прислала мне очередное письмо. Я должен написать ответ, а то она заколет себя кинжалом, решив, что я забыл о ней.

— На меня не смотрите, — сказал третий. — Должен признаться… я боюсь Ламберта.

Послышался смех.

— Да я серьезно! Он меня до обморока пугает. В прошлом семестре меня вызвали к нему в кабинет… ну, помните, из-за того фокуса с бешеной крысой, который устроил Джейсон. Честное слово, уж лучше б меня высекли!

Студенты отправились прочь от конюшни, продолжая беседовать, однако теперь их больше занимала леди Чейстлин и сомнения по поводу ее верности Лейну.

Выждав некоторое время и убедившись, что они ушли, Ариста отыскала сумки, лежавшие возле седел. Одну она взяла под мышку, а две другие — в руки. Быстро пробежав по двору, она поднялась обратно на Чердак Глена.

Адриана там не оказалось, но он уже натянул веревку и развесил одеяла, отгородив ей нечто вроде отдельной спальни. Ариста спряталась за самодельной ширмой и принялась стягивать с себя мокрые вещи. Она переоделась в другую рубашку и домашнее платье, которые, будучи прикрытыми в сумке другими вещами, почти не намокли. Затем начала развешивать на веревке остальное. Вернувшийся с ведром воды Адриан застал Аристу вешающей нижние юбки и корсет. Принцесса почувствовала, как краснеет, представив, что он о ней думает. Мало того что девица путешествует одна с двумя мужчинами без должного сопровождения и собирается спать с ними в одной комнате — пусть даже большой, поделенной на отсеки, — так теперь еще развешивает у них на виду свое нижнее белье! Все же удивительно: почему они ее ни о чем не спрашивают… Она была уверена, что рано или поздно престранные обстоятельства их путешествия вызовут вопросы. Ройс наверняка сочтет подозрительным тот факт, что король отпустил незамужнюю сестру-принцессу одну в обществе двух преступников, какую бы неоценимую помощь они ни оказывали короне. Что до одежды… ну куда ее тут денешь? Придется выбирать: либо вешать ее прямо у них перед носом, либо утром надевать мокрые вещи. Тут уж не до стыдливости.

Ройс вошел в спальню, когда она уже закончила свои дела. Капюшон его плаща был поднят, на пол все еще капала вода.

— Выезжаем задолго до рассвета, — с ходу объявил он.

— Что случилось? — спросил Адриан.

— Когда я совершал обход, заметил троицу студентов, шнырявших возле конюшни.

— Он всегда так делает, — пояснил Адриан Аристе. — Это у него вроде навязчивой идеи. Иначе не заснет.

— Вы все слышали? — спросила она.

Ройс кивнул.

— Больше они нам не помешают.

Кровь отхлынула от лица Аристы.

— Вы… вы их убили? — шепотом спросила она.

Произнеся эти слова вслух, она почувствовала легкую тошноту и головокружение. Подслушивая гнусный разговор мальчишек, она тоже желала им зла, но не думала об этом всерьез. Они же еще дети! Однако она знала, что у Ройса иной взгляд на вещи. Она давно поняла, что для него угроза есть угроза и не имеет значения, от кого она исходит.

— Я думал об этом. — В голосе его не было и намека на шутку. — Если бы они свернули налево, к резиденции ректора, а не направо, к жилым комнатам… Но нет, они отправились прямиком к себе. Но мы все равно не станем ждать до утра. Выезжаем через несколько часов. Даже если пойдет слух о лошадях из Меленгара, мы будем уже далеко, прежде чем он достигнет ненужных ушей. Имперские шпионы полагают, что мы отправились умолять Трент о помощи. До отъезда в Колнору надо бы раздобыть для вас другую лошадь.

— Если мы так скоро уезжаем, пойду-ка спрошу Аркадиуса, где обещанный ужин, — сказал Адриан.

— Нет! — поспешно воскликнула Ариста. Они удивленно посмотрели на нее. Принцесса смущенно улыбнулась. — Я пойду! А вы тем временем сможете спокойно переодеться в сухие вещи.

Не дав им возразить, она решительно зашагала вниз по лестнице.

Прошел почти год с того памятного утра на берегу реки Нидвальден, когда Эсрахаддон ошеломил Аристу признанием, что использовал ее, чтобы подстроить убийство ее отца и самому бежать из тюрьмы. Да к тому же намекнул, что это еще не все. Едва ли ей вновь представится возможность поговорить с Аркадиусом. Спустившись по лестнице, она направилась к его кабинету.

Аркадиус восседал на табурете перед небольшим деревянным столом в дальнем углу комнаты и внимательно изучал какую-то увесистую книгу. Рядом стояли жаровня с горячими углями и весьма странный прибор — ничего подобного Ариста раньше никогда не видела. Над жаровней в стеклянном сосуде бурлила коричневатая жидкость. От погруженного в нее маленького камешка поднимался непрерывный поток пузырьков. Пары проходили через несколько стеклянных трубок и еще один стеклянный сосуд, наполненный кристалликами соли. Прозрачная жидкость капала с кончика трубки в маленький флакон, над которым висел еще один сосуд с желтой жидкостью; прозрачные капли чередовались с желтыми, падавшими через приоткрытый клапан. Когда две жидкости соединялись, от получавшейся смеси поднималась струйка дыма. Аркадиус то и дело поправлял клапан, добавлял соль или раздувал мехи так, что древесный уголь раскалялся докрасна. Когда Ариста вошла, магистр поднял голову.

Он снял очки, протер их тряпкой и снова надел, глядя на нее с легким прищуром.

— А, дорогая моя, входите, входите!

Затем, словно вспомнив о чем-то, поспешно повернул один из клапанов. Вверх взвилась густая струя дыма. Животные в комнате заволновались. Камень упал на дно сосуда. Животные успокоились, и престарелый магистр с улыбкой повернулся к Аристе, жестом приглашая сесть рядом с ним.

Сделать это было нелегко. Ариста поискала глазами, куда можно ступить, и, не найдя на полу свободного места, приподняла подол платья и попробовала наступить на самый прочный с виду предмет, откуда можно было кратчайшим путем добраться до стола.

Волшебник терпеливо ждал, весело улыбаясь. На щеках его играл румянец, а вокруг глаз обозначались морщины, словно складки на смятой в кулак простыне.

— Знаете, — начал он, наблюдая за тем, как она с трудом продвигается по опасной дорожке, — мне всегда любопытно, каким путем приближаются ко мне студенты. Одни выбирают прямой путь, кому-то больше по вкусу сделать крюк. Некоторые совсем теряются в беспорядке, а иные приходят к заключению, что сие путешествие стоит немалых хлопот, и вовсе от него отказываются, так и не добравшись до меня.

Ариста была уверена, что он имел в виду совсем не то, что сказал, но у нее не было ни времени, ни желания уточнять подробности.

— Возможно, если бы вы слегка прибрались, то не теряли бы так много студентов, — сказала она.

Волшебник наклонил голову.

— Думаю, вы правы. Но ведь так веселее?

Ариста перешагнула через кроличью клетку, обошла большую ступку с пестиком и встала перед столом, ступив на огромную закрытую книгу.

Магистр магии посмотрел ей под ноги, поджал губы и одобрительно покивал.

— Это биография Гленморгана Второго, ей более семисот лет.

Ариста смутилась.

— О, не беспокойтесь, не беспокойтесь, — усмехнувшись, сказал Аркадиус. — Эта ужасная книга, с первого до последнего слова составленная из мыслей церковников, — превосходная подставка для вас, правда?

Ариста открыла было рот, но, подумав, снова закрыла его.

Волшебник опять усмехнулся.

— Ах да, вас ведь сделали послом, не так ли? Вы научились думать, прежде чем говорить. Это хорошо. Что ж, рассказывайте, что привело вас ко мне в столь поздний час? Если дело в обещанном ужине, приношу свои извинения за опоздание, но печи холодные, мне пришлось просить снова развести огонь. Да еще оторвать повара от игры в карты, а его это не слишком обрадовало. Но ужин уже готовят. Я велю подать вам, как только приготовления будут закончены.

— Дело не в этом, магистр…

Он жестом остановил ее.

— Вы больше не моя ученица. Вы — принцесса и посол Меленгара. Если будете называть меня просто Аркадиусом, так и быть, не стану обращаться к вам «ваше высочество». Идет?

Его улыбка была такой заразительной, что Ариста, кивнув, улыбнулась в ответ.

— Аркадиус, — снова начала она. — Меня кое-что тревожит, и я давно собиралась навестить вас, но в последнее время столько всего случилось… Сначала похороны Фанена, потом в Меленгар явился Томас…

— Ах да, странствующий дьякон из Дальгрена. Он и здесь побывал, вещал в своих проповедях, что молоденькая девушка по имени Трейс — наследница Новрона. Он казался очень искренним. Даже я чуть было ему не поверил.

— Многие ему поверили, и, возможно, потому Меленгар теперь в опасности.

Ариста замолчала, почувствовав чье-то присутствие. В дверях она увидела прелестную девочку лет шести. По ее плечам струились длинные темные волосы. В прижатых друг к другу ладонях она держала веревку, которую, играя, накручивала петлями.

— Ах вот и ты! Замечательно, — обратился волшебник к девочке, которая пристально смотрела на Аристу. — Я ждал, что ты скоро объявишься. Он уже начинает волноваться. Как будто умеет определять время. — Аркадиус покосился на Аристу. — Ох, прошу прощения, забыл вас друг другу представить! Ариста, это Мерси.

— Рада познакомиться, — сказала Ариста.

Девочка промолчала.

— Простите ее. Она немного стесняется незнакомых людей.

— Вы не находите, что она маловата для Шеридана, нет?

Аркадиус улыбнулся.

— Мерси — моя подопечная. Ее мать просила присмотреть за ней, пока она не поправит свои дела. А пока что я пытаюсь ее кое-чему научить, но, как я уже понял по опыту работы с вами, юные барышни бывают очень своенравными. — Он повернулся к девочке. — Иди, милая. Отнеси господина Рингса на улицу, пока он снова не сломал клетку.

Девочка передвигалась по загроможденной комнате с кошачьей ловкостью. Она вытащила из клетки тощего енота, судя по виду, детеныша, и понесла его к двери. Господин Рингс принялся обнюхивать ее ухо. Девочка захихикала.

— Она очень мила, — сказала Ариста.

— Да-да. Итак, вы сказали, вас что-то тревожит.

Ариста кивнула и задумалась. Пришло время задать старому учителю вопрос, который не давал ей покоя после разговора с Эсрахаддоном в Дальгрене.

— Аркадиус, кому я обязана своим обучением в Шеридане?

Магистр изогнул кустистую бровь.

— Ах, — сказал он. — Знаете, мне всегда было любопытно, почему вы раньше об этом не спрашивали. За семь веков существования Шеридана вы, наверное, единственная женщина, учившаяся здесь, но у вас никогда не возникало вопроса, как такое могло случиться.

Ариста напряглась.

— Ну, вот теперь возник.

— Ну да, ну да, — пробормотал волшебник. Слегка откинувшись назад, он снял очки и потер переносицу. — Однажды ко мне явился ректор Игнациус Ламберт и спросил, готов ли я взять на обучение древней теории магии способную молодую девушку. Я был крайне удивлен. Видите ли, я не преподавал древнюю теорию, хотя мне очень этого хотелось. Я даже многократно подавал прошение, чтобы сей предмет включили в мои занятия, но всегда получал отказ. Считалось, как мне кажется, что занятия магией — дело не благородное. Для магии используются силы, не связанные с духовной приверженностью Марибору и Новрону. Руководство университета считало магию в лучшем случае разрушительной силой, а то и откровенным злом. Их всегда беспокоило, что я вообще ею занимаюсь.

— Почему же вас не уволили?

— Возможно, присутствие в стенах университета человека с репутацией самого ученого волшебника в Аврине некоторым образом льстит им, поэтому мне и позволяют заниматься своим увлечением. А может, дело в том, что всякий, кто пытался убрать меня, превращался в жабу, белку или кролика — из тех, что вы видите сейчас перед собой.

Он казался таким серьезным, что Ариста невольно огляделась, с опаской рассматривая многочисленные клетки и аквариумы. Волшебник рассмеялся. Она бросила на него сердитый взгляд, отчего смех его сделался только радостнее.

— Как я говорил, — отсмеявшись, продолжал Аркадиус, — Игнациус готов был удовлетворить мое желание преподавать магию, если соглашусь обучать вас. Видимо, понадеялся, что я откажусь. Но он не подозревал, что, в отличие от большинства здешних преподавателей, я ничего не имею против обучения женщин. Знание есть знание, да и возможность учить и просвещать принцессу — особу, близкую к престолу, — передавать ей силу, необходимую для устройства мира, в котором мы живем, казалась мне совсем не лишней. Напротив, я видел в этом дополнительное для себя преимущество.

— Хотите сказать, мне позволили здесь учиться только потому, что ректор ошибся на ваш счет?

— Вовсе нет! Я говорю лишь о том, как все произошло, а не почему. Почему — вопрос куда более важный. Видите ли, в тот день ректор Игнациус Ламберт был не единственным моим гостем. С ним пришел еще один человек. Он молчал и стоял вон там, чуть позади, левее от вас, там, где сейчас птичья клетка. Клетки там тогда не было, конечно же. Человек этот предпочел стоять на брошенном на пол старом плаще и кинжале. Как я уже говорил, всегда интересно наблюдать за тем, какую тропу выбирают люди и где они предпочитают стоять.

— Кто это был?

— Перси Брага, эрцгерцог Меленгара.

— Значит, все-таки дядюшка Перси.

— Он, несомненно, был к этому причастен, но даже эрцгерцог Меленгара не имеет такого влияния на управление Шериданским университетом, особенно в столь серьезных вопросах, как преподавание магии молодым особам королевских кровей. Шеридан — это духовная часть Гента, слово мирян здесь не имеет веса. Однако с ними был еще кое-кто. В мой кабинет он не заходил, но стоял в дверях, скрываясь в полумраке.

— Вы его разглядели?

— О да! — Аркадиус улыбнулся. — Это ведь очки для чтения, моя милая. Вдаль я отлично вижу, хотя многие часто заблуждаются на сей счет.

— И кто же это был?

— Близкий друг вашей семьи. Епископ Морис Сальдур из Маресского собора в Медфорде. Но вы ведь уже и сами догадались, не так ли?

Верный своему слову, Аркадиус велел подать гостям горячие пироги с мясом и красное вино. Ариста помнила эти пироги еще со студенческих времен. Они никогда не были особенно хороши, даже самые свежие их них. Начинку для них обычно готовили из самых плохих кусков свинины — ягнятину берегли для праздничного угощения. Пироги не отличались пышностью, в них всегда было много лука и моркови и совсем мало мяса. Студенты даже делали ставки, сколько жалких обрезков свинины отыщется в их пироге — штук пять уже считалось рекордом. Несмотря на громко высказываемое недовольство, многие студенты жадно проглатывали свой обед, и Ариста подозревала в их жалобах изрядную долю лицемерия — наверняка у большинства из них дома обед был не лучше. Сама же она привыкла к хорошему сочному мясу, поджаренному на кости, различным сырам, свежеиспеченному хлебу и фруктам. Чтобы пережить неделю, она отправляла слуг домой, и те привозили ей ящики с едой, которые она хранила у себя в комнате.

— Могли бы сказать заранее, что знаете Аркадиуса, — посетовала Ариста, когда они втроем уселись за стол, который, как и прочая мебель, был весь изрисован и страшно шатался. Хорошо еще, что вино подали в кувшине, а не в бутылке, и принесли кружки, а не тонкие бокалы на ножках.

— И лишить себя такого удовольствия? — воскликнул Адриан, весело улыбаясь. — Стало быть, Аркадиус был вашим учителем?

— Среди прочих. По здешним правилам обучение включает в себя несколько предметов у разных учителей. Магистр Аркадиус был моим любимым профессором. Только он здесь обучал магии.

— Как я понимаю, магии вы обучались и у Аркадиуса, и у Эсрахаддона? — спросил Ройс, вгрызаясь в свой пирог.

Ариста кивнула, протыкая пирог ножом, чтобы из него вышел пар.

— Интересно, наверное, было. Думаю, их методы несколько разнились.

— Как день и ночь! — Она сделала глоток вина. — Аркадиус всегда придерживался намеченной программы и читал очень глубокие лекции. Сегодня вы сами могли в этом убедиться. Так его уроки выглядели правильными и неопасными, несмотря на всеобщее подозрительное к ним отношение. Эсрахаддон же был очень хаотичен, непредсказуем и, казалось, учил тому, что сию минуту приходило ему на ум. Часто не мог внятно что-то объяснить. Аркадиус, несомненно, лучше как преподаватель, но… — Она замолчала.

— Но? — переспросил Ройс.

— Ну… Только не говорите Аркадиусу, — таинственно сказала она, — но Эсрахаддон кажется мне более искусным, и знаний у него больше. Аркадиус — тонкий знаток истории магии, тогда как Эсрахаддон — сам по себе история, если вы понимаете, о чем я.

Откусив кусок пирога, она почувствовала во рту вкус лука и подгоревшей корки.

— Но если вы учились у обоих волшебников, разве это не делает вас третьим самым искусным магом в Аврине?

Ариста горько усмехнулась и запила пирог вином. Наверное, Ройс прав, но ее успехи по окончании учебы ограничились всего-навсего двумя удачными опытами.

— Аркадиус многому меня научил. Однако главной его задачей было заставить студентов использовать знания для более широкого понимания мира, мыслить в разных направлениях, более разумно воспринимать все, что нас окружает. Конечно, студентам это не очень нравилось. Мы все хотели сразу получить секреты власти, инструменты, с помощью которых смогли бы менять мир по своему вкусу. Аркадиус обычно не отвечает на вопросы, но заставляет учеников задавать их. Например, однажды он спросил нас, чем отличается благородная кровь от крови простолюдина. Мы укололи себе пальцы и провели исследования, и, как выяснилось, между той и другой кровью нет видимой разницы. Это привело к тому, что сын богатого купца подрался во дворе с сыном мелкого барона. Магистры сделали Аркадиусу выговор, а купеческого сына высекли.

Адриан завершил трапезу. Ройс тоже почти прикончил свой пирог, но к вину, заставившему его скривиться после первого глотка, больше не прикасался. Ариста откусила еще кусок пирога и, ощутив во рту вареную морковь с луком и размякшую корку, с кислым видом проглотила его.

— Не любите пироги с мясом? — спросил Адриан.

Она покачала головой.

— Забирайте, если хотите. — Она придвинула к нему тарелку.

— Ну, а каково было учиться у Эсрахаддона?

— Это совсем другая история, — продолжала она, сделав еще глоток вина. — Не получив от Аркадиуса того, чего ожидала, я обратилась к Эсрахаддону. Видите ли, все уроки Аркадиуса требовали тщательной подготовки и составления алхимических смесей, с помощью которых высвобождается сила природы. Но чтобы направить ее куда нужно, необходимы заклинания. Главным он считал наблюдения и опыты, позволяющие установить связь с силами природы. Аркадиус учил извлекать силу из природных стихий, а Эсрахаддон объяснял, как ту же энергию можно призвать более тонким способом, используя только движения, гармонию звука и силы разума. Сложность заключалась в том, что техника Эсрахаддона зависела от движений пальцами, потому-то церковь и отрубила ему руки. Он пытался на словах описать движения, но это было очень трудно, ведь он не имел возможности продемонстрировать их. Иногда между успехом и неудачей разница совсем небольшая, так что учиться у него было бесполезно. Мне всего-то один раз удалось заставить человека чихнуть. Ах да, еще я навела порчу на графиню Амриль.

Адриан налил остаток вина себе и Аристе. Ройс жестом дал понять, что отказывается.

— Аркадиус страшно разозлился, узнав о порче, и потом долго выговаривал мне. Он категорически против применения магии в личных целях, даже для улучшения жизни нескольких человек. Он часто говорил: «Не стоит тратить силы на лечение одного чумного больного, когда можно найти и устранить источник самой болезни». В общем, в чем-то вы правы. Наверное, я один из самых образованных магов в Аврине, но что мне это дает? Вряд ли я смогу сделать нечто большее, нежели пощекотать чей-нибудь нос.

— И вы можете сделать это, просто двигая руками? — с недоверием спросил Ройс.

— Хотите, покажу?

— Конечно! Покажите на Адриане.

— О нет, давайте обойдемся без меня! — запротестовал Адриан. — Не хотелось бы случайно превратиться в жабу или кролика… или еще в кого-нибудь. А что вы еще умеете?

— Ну, Эсрахаддон пытался научить меня кипятить воду, но у меня так ничего и не получилось. Иногда почти удавалось, но все время чего-то недоставало. Обычно… — Она замолчала.

— Что? — спросил Адриан.

Ариста пожала плечами.

— Не знаю… По дороге сюда я вспоминала некоторые движения и…

Слегка прикрыв глаза, она восстановила в памяти последовательность движений. Почему бы не попробовать? Что вызывание дождя, что кипячение — в основе один и тот же элемент — вода, стало быть, и движения должны быть те же самые. Едва она подумала об этом, как сердце учащенно забилось.

«Вот оно! Вот чего мне не хватало! Если у меня получится все остальное, останется только…»

Заметив ведро воды, которое принес Адриан, Ариста закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Вскипятить воду было сложнее, чем заставить человека чихнуть, но для этого требовалось простое короткое заклинание, которое она безуспешно пробовала сотни раз. Освободив разум, она расслабилась и прочувствовала комнату: свет и тепло свечей, силу ветра, дующего над крышей, капли воды, стекающие с мокрой одежды. Открыв глаза, она сосредоточилась на ведре и воде в нем. Вода была теплой, тихой, спокойной. Ариста почувствовала место этой воды в мире. Та была частью целого и ждала своего часа, желая подчиниться воле мага.

Ариста принялась тихонько напевать себе под нос, выдерживая определенный ритм. Она говорила с водой и чувствовала, что вода ее слушает. Принцесса повысила голос и мелодично произнесла несколько коротких слов. Затем, подняв руку, выполнила заученные движения, по наитию добавив еще и широкий круг большим пальцем. Получилось идеально. Это и был тот самый недостающий фрагмент мозаики. Она сомкнула пальцы и сжала руку в кулак. Как только она это сделала, почувствовала жар. На другом конце комнаты от ведра начал подниматься пар.

Адриан встал, сделал несколько шагов и остановился.

— Кипит, — удивленно сказал он.

— Ага, наша одежда тоже. — Ройс указал на мокрые вещи, висевшие на веревке, от которых с шипением шел пар.

— Ой! — Ариста тут же разжала кулак. Вода перестала пузыриться, а одежда прекратила издавать звуки.

— Клянусь Маром, это невероятно! — широко улыбнулся Адриан. — У вас и правда получилось.

Ройс молчал, глядя на одежду, от которой все еще шел пар.

— Знаю. Вы можете в это поверить? — сказала Ариста.

— А что еще вы умеете?

— Сейчас не время это выяснять, — перебил его Ройс. — Уже поздно, а нам выезжать через несколько часов. Пора спать!

— Скучный ты человек! — воскликнул Адриан. — Но, наверное, он прав. Давайте ложиться.

Ариста кивнула. Лишь зайдя за ширму из одеял, она позволила себе улыбнуться.

«Получилось! И в самом деле получилось!»

Она лежала, не накрываясь, на узеньком матрасе, смотрела в потолок и слушала, как воры возятся на своей половине.

— Ты должен признать, это было потрясающе! — сказал Адриан.

Если Ройс что-то и ответил, она его слов не расслышала. Ариста его явно напугала. Выражение его лица было красноречивее любых слов. Сейчас, лежа на чердаке и разглядывая потолочные балки, принцесса вспомнила, что однажды уже видела подобное выражение испуга — в день, когда Аркадиус отчитывал ее за наведенную на графиню Амриль порчу. Она уже выходила из его кабинета, но он вдруг заставил ее вернуться.

— На своих занятиях я никогда не учил вас проклятьям, будь то порча или нечто подобное. Вы дали ей какое-нибудь зелье?

— Нет, — ответила Ариста. — Это было словесное проклятье.

Глаза магистра округлились от изумления, он открыл рот, но ничего не сказал. В ту минуту она решила, что так выглядит учитель, который восхищен успехами ученика и гордится тем, что тот превзошел все его ожидания. Теперь, оглядываясь назад, Ариста вдруг осознала: она видела лишь то, что хотела видеть.