Самоанализ № 1
Позиция первого пальца. Первые опыты опьянения и отношение к собственной возможности регулярного употребления спиртного.
«Моя мама не только сама не употребляла алкоголь, но даже грозилась убить меня собственноручно, если я начну пить. Видно, много она натерпелась от моего родного пьющего отца, которого я совсем не помню. Мать от него ушла вскоре после моего рождения. Года через два после этого отец вроде бы замерз на улице в пьяном состоянии. Я даже не знаю, где он похоронен. Поэтому, с одной стороны, где-то в отдалении передо мной всегда маячил образ спившегося, породного человека, а с другой стороны, прямо перед глазами был образ отчима, который был всегда очень строг ко мне, но которого я никогда даже в легком подпитии не видел. Не любил он это дело. Все это привело к тому, что в детстве мое отношение к пьяно шатающимся людям было каким-то болезненно – испуганным.
Впервые я попробовал спиртное по нынешним меркам поздно – в 15 лет. Было это в квартире у друга. Мы спустились в погреб набрать картошки, а там стояло домашнее вино. Взрослые должны были прийти с работы только вечером, вот мы и решили попробовать. Оба в этом деле были новичками и не знали, сколько нам потребуется. Тем не менее набрали неполную литровую банку. Я выпил всего несколько глотков. Мне не понравился вкус, и я дальше пить отказался. Друг тоже был, по-моему, не в восторге от этого напитка. Однако он сказал, что выливать назад нельзя – содержимое всего бидона прокиснет, и поэтому выпил все один. После этого вплоть до прихода взрослых я то в туалет его таскал, то тазик ему подставлял и даже водой отливал. Потом еще долго боялся, что родители друга расскажут моим родителям о нашей “дегустации”. Но не рассказали, обошлось. А я тогда впервые дал себе зарок к спиртному не прикасаться. Идо 18 лет это слово держал.
Однако, когда я уже перешел в ПТУ на второй курс, наше обучение перестало быть только теоретическим. Мы теперь две недели учились как обычно, а следующие две недели проходили практику, работали на заводе, как взрослые, и даже за это зарплату получали. Для тех лет неплохая зарплата была – 150–200 рублей.
Бутылка портвейна в то время стоила не более 2 рублей, а буханка хлеба – 18 копеек. Вот мы и решили обмыть первую зарплату всем курсом. Скинулись, набрали вина, как сейчас помню, это был портвейн-33, закуски, пронесли все в общежитие…
Я, не желая выглядеть слабаком, выпил сразу стакан вина. Это прошло нормально. А вот когда ребята уговорили выпить еще, то я осилил только полстакана. Понравилось или не понравилось тогда состояние опьянения – не помню. В памяти осталось только то, что минут через 40 меня словно силы оставили. Я почувствовал, что разучился ходить. У меня стали заплетаться ноги, и я свалился на кровать около окна. Но лежать спокойно, чтобы заснуть, не мог. Меня крутило, как в центрифуге. Затошнило. Я попытался, цепляясь за все, что было под руками, подняться и сесть. Ребята меня укладывали, а я не мог лежать, меня сразу начинало мутить. Пытался объяснить им это, а язык, как и ноги, не слушался меня. Начались позывы на рвоту. Чтобы не вести меня в туалет, ребята положили меня животом на подоконник, и вот так, с высоты третьего этажа, меня начало “полоскать”прямо на улицу. В этом положении я сильно перевесился вперед и, если бы меня не успел кто-то ухватить за ногу, наверное, разбился бы насмерть. С трудом меня втащили обратно в окошко, а мне было так плохо, что я даже испугался по-настоящему только на следующий день, когда понял, чем могло все это закончиться…
Ребята потом долго смеялись надо мной и над тем, как я с высоты третьего этажа, вися вниз головой, весь парадный вход в общежитие обрыгал. Я же во второй раз в жизни дал себе слово больше никогда не пить и не пил… до выпускного вечера. Впрочем, наученный горьким опытом, я тогда выпил не более 100 граммов портвейна и, несмотря на уговоры ребят, добавлять отказался…
Позиция второго пальца. Основные этапы роста толерантности. Во сколько раз она возросла к сегодняшнему дню
«После окончания ПТУ с красным дипломом я проработал лето на заводе, а уже осенью был призван в армию. Итак как я был к этому времени кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе, мне повезло служить в спортроте. Поэтому вспоминаю “срочную”с удовольствием. Там я впервые увлекся карате и стал регулярно заниматься бегом. В армии у нас была возможность достать спиртное, но, учитывая, что все мои сослуживцы с увлечением занимались спортом, выпивали мы крайне редко. А если и у потребляли, то только портвейн и пиво. Вплоть до дембеля я ни разу (!) не напивался, а также ни разу даже не попробовал водки.
К этому зелью попривык уже в сельхозинституте, куда поступил сразу после армии. Мне на правах отслужившего сразу дали место в общежитии. Кроме меня, в комнате оказались два студента четвертого курса и один выпускник. По возрасту я был их ровесником, но опыта в питии у них было намного больше, чем у меня. Поэтому именно они и научили меня пить “интеллигентно”, то есть не оглушать себя сразу большими дозами, а принимать с определенной периодичностью в течение вечера по 50–70 граммов и обязательно с удовольствием, не морщась.
Я неплохо играл на гитаре, поэтому стал, как говорится, душой компании с застольями. А это всегда девчата, закуска… Мне же все время хотелось есть, так как я усиленно качался. Распорядок дня в это время был следующим: утром – бег, тренировка, потом занятия в институте, вечером тренировка, плавание в бассейне или репетиция (я играл в институтском вокально-инструментальном ансамбле). И снова утром, даже если накануне было пьяное застолье (а такое случалось 2-Зраза в неделю), бег, плавание, тренировка…
В это время был период, когда я вдруг совершенно завязал. Просто проснулся и подумал: “А давай-ка просто не буду пить один год!” Непокойно стал без этого обходиться! Правда, отношения с самыми прикольными ребятами и девчонками, которые составляли ядро моей компании, сразу испортились. Стало скучно. Тренировки тренировками, но, как говорится, есть еще “вино, любовь и песни”. Так в третий раз я изменил своему слову.
Толерантность за время обучения в институте выросла раза в три. Так, если взять за исходный уровень 250 граммов портвейна, осиленные еще в ОПТУ, то ко времени завершения своего образования я мог за вечер легко выпить 0,75 литра и не быть при этом пьяным. К 30 годам, когда я уже регулярно стал доводить себя “до кондиции”, я к этой дозе приплюсовал еще 0,5 белой. Или, точнее, с водки обычно начинал, а портвейном заканчивал. Выше этого моя толерантность не поднималась, а в последнее время даже немного уменьшилась. Так что общий рост толерантности увеличился в семь раз!
Позиция третьего пальца. Мое представление о норме до и после прочтения книги “Слово к здравомыслию ”
Со мной в комнате общежития сельхозинститута в первый год учебы жил пятикурсник Слава. Так вот он, когда пил, всегда смотрел на какой-то прыщ на своей руке. При этом он глубокомысленно говорил, что, когда этот прыщ начинает сильно краснеть, это сигнал того, что ему нужно срочно отправляться спать. Правда, сам он почему-то обычно засыпал за столом гораздо раньше покраснения прыща. Эти его уроки не прошли для меня даром. Прыща у меня на теле никакого не было, поэтому я отыскал для себя другой способ определения своей личной нормы. Я научился принимать спиртное только до того момента, пока не начинало тошнить. После этого я удалялся в туалет, совал два пальца в рот и уже в этот вечер больше не пил.
Это хорошо помогало до того времени, когда меня вообще тошнить и рвать перестало. Так что норму свою я потерял где-то лет в 30. И после этого стало как в анекдоте: “Бочку выпью, ведро выпью, а наперсток не смогу, потому как норму знаю”. Ну а если серьезно, то задним умом я всегда понимал, что норма – это исключительно трезвый, здоровый образ жизни. Жалко и обидно, что к этому сначала тихому, с укоризной, а затем и просто отчаянному голосу своего здравомыслия я так долго не прислушивался. Теперь, после прочтения Ваших книг, я понимаю, что с точки зрения медицины нормой при попадании спиртного в организм является доза не более 2,38 грамма! Это то, что содержится в кружке кваса или стакане кефира! Ну а рюмка водки – это уже предел той физиологической нагрузки, которую еле-еле выдерживают печеночные клетки.
Поэтому если и есть норма биологическая (в среднем около 3 граммов), то с точки зрения психологии норма – это абсолютно трезвый образ жизни. Но если для тебя становится приемлемым употребление спиртного хотя бы по выходным и праздникам, то какую бы норму ты себе ни устанавливал, она будет неуклонно возрастать. Она обязательно будет все больше похожа нарастущий снежный ком, который неумолимо катится с горы к обрыву. И теперь, когда я все это принял не только умом, но и сердцем, для меня больше никакой нормы не существует. Только трезвость, трезвость, трезвость – и так до конца жизни!
Позиция четвертого пальца. В каких случаях возникает желание
добавить? Когда произошла потеря или ослабление защитного рвотного рефлекса?
Желание добавить у меня возникает сейчас практически всегда, если я выпиваю 100–150 граммов водки. Впрочем, поговорка “Пивка для рывка” – это тоже про меня. Как только “захорошеет”, ну и пошло-поехало…
Но иногда желание не выпить, а именно напиться до упора возникает без всякой пусковой дозы. Обычно это случается после нескольких дней трезвости, когда я пытаюсь удержать себя в руках. В таком случае это становится просто навязчивой идеей, с которой совладать одним усилием воли уже не удается. Собственно, поэтому я и решил прибегнуть к помощи системы СОС, наглядное действие которой проследил на одном своем друге.
Вся трагедия моей нынешней ситуации в том, что пить наперстками, с чего начинал когда-то, – уже не для меня. Например, сижу в компании. Выпили по одной рюмке, второй, третьей. Все закусывают, начинают разговаривать, просят меня сыграть на гитаре и спеть, а у меня как раз в это время появляется желание выпить, но уже сразу полстакана, чтобы по-настоящему “зацепило”. А тут приходится под окружение подстраиваться. Это раздражает. Поэтому полное удовольствие получал в последнее время либо в компании себе подобных, либо дома, когда один “расслаблялся ”.
Что касается времени потери защитного рвотного рефлекса, то это произошло где-то лет в 30. Как теперь понимаю, в это время количество переросло в новое качество и совпало с моим вступлением на “скользкие и крутые ступеньки второго пролета алкогольной лестницы”.
В последние 5–7 лет я стараюсь не пить крепленого вина. После него не только сильно болят печень и желудок, но и рвет по утрам, да так, что пока все до желчи не вырвет, я даже закурить не могу. Так что загибать или не загибать четвертый палец – для меня это уже не вопрос. Он у меня еще тогда, когда я книгу Вашу читал, как бы самопроизвольно загнулся…
Позиция пятого пальца. Как давно я стал испытывать признаки похмельного синдрома? Есть ли провалы в памяти или запамятование отдельных эпизодов? Имел ли место алкогольный психоз?
Если не принимать во внимание самый первый печальный опыт знакомства со спиртным в ОПТУ, то, что такое плохое самочувствие после пьянки, я долгое время не знал. Уже работая ветврачом и наблюдая, как мои сослуживцы “болеют”, я думал, что они больше придуриваются. Вроде бы пили вместе: я ничего, нормально себя чувствую, а они ходят с утра, стонут, что голова болит.
Поэтому когда я впервые почувствовал, что это такое, то сначала решил: чтобы не похмеляться, надо меньше пить. Но, во-первых, с каждым разом это удавалось все реже и реже, а во-вторых, и это главное, теперь мало ли, много ли накануне примешь – все равно с утра тянет сначала пива попить. Примешь бутылочку – и можно до обеда работать. А за обедом уже граммов 150 водочки – и снова работаешь. Так что пятый палец нужно загибать без всяких колебаний.
Что же получается? А ничего хорошего. Просто, как только бросил заниматься спортом, как-то незаметно, потихонечку дошел до того, что начал пить по неделе и даже по десять и более дней. При этом я хожу на работу (профессия ветеринарного врача для такого образа жизни все условия создает), ночую дома и даже дела по дому делаю. Но к моменту отхода ко сну я “на рогах”! Вот именно из этих событий последних часов перед сном в состоянии опьянения я многое забываю. Не помню, что говорил и что делал. Например, как начинаю по пьяни воспитывать детей. Стыдно, когда наутро мне это рассказывают! Поэтому лоскутная память – алкогольные палимпсесты – у меня, как говорится, налицо. Она, по-моему, вместе с началом желания опохмелиться поутру появилась.
Все это стало настоящей трагедией для моей семьи. А у меня отличная жена, которую я очень люблю и которая любит меня, и хорошие дети. Мне стыдно перед ними. Я не хочу их потерять и прекрасно понимаю, что если не брошу пить, то это вполне может произойти.
Расскажу о случае, который подтолкнул меня к тому, чтобы я обратился к Вам за помощью. Произошло это незадолго до Восьмого марта. Я к тому времени уже больше недели регулярно квасил. Так вот, один мой хороший знакомый зарезал корову. Я приехал, помог разделать ее. Ну, как положено, посидели после этого за столом, “уговорили” под свежатину бутылочку. Вроде бы все нормально. При прощании договорились, что завтра, то есть 7 марта, я, возвращаясь из города, заеду к нему на машине и завезу бензин, чтобы опалить голову и копыта. Все-таки праздник женский на носу, нужно холодец сварить.
На следующий день из города я приехал уже навеселе. Шофер помог нам коровью голову с рогами опалить, и после этого я его отпустил. Я же остался отужинать под бутылочку, так как живу рядом, через четыре дома по той же улице. Правда, на другой ее стороне в этом промежутке находится единственный в нашем поселке пивной бар. В него-то я и зашел, после того как с другом после ужина расстался…
Очнулся я на следующий день, Восьмого марта, в больнице под капельницей. Открыл глаза, вижу: сидит рядом моя жена и плачет. Я ей говорю: “Ну что ты, все нормально. Возьми у меня в кармане костюма подарок к Восьмому марта”. Я ей в городе коробочку дорогих французских духов накануне купил. А она еще сильнее реветь…
Выписали меня через два дня. Лечившие меня врачи так и не поняли, что у меня было: то ли сильная алкогольная интоксикация (водка плюс пиво и пиво плюс водка на протяжении почти десяти дней), а может, просто отравление паленой водкой в баре. Я же себе сказал: “Все, завязываю. Иду лечиться. Ибо дальше на очереди “Кондрат”, психоз и полная деградация. Я этого не хочу!”»
Заключение
«Итак, подведем неутешительные итоги, которые неизбежно вытекают из моего самоанализа. Во-первых, я загнул все пять пальцев, а это значит, что любой врач-нарколог выставит мне диагноз “хронический алкоголизм второй стадии”. Что касается подразделения этой стадии на “а” или “б” – это роли не играет.
Ведь еще каких-нибудь десять лет тому назад мне при таком раскладе светило либо добровольное лечение в наркологическом стационаре в течение четырех месяцев, либо даже ЛТП. Ну а теперь, во-вторых, я должен оценить это со своей точки зрения.
И здесь меня все же радуют некоторые моменты, которые никогда не нашли бы отражения в жестоком, но точном медицинском диагнозе. Ну, пусть у меня алкоголизм – и даже второй стадии. Но я далеко не потерянный человек для самого себя, для своей жены и детей. Они меня любят и верят в меня!
У меня много друзей, и не только пьющих. У меня хорошая работа и есть чем занять себя в свободное время. Сколько раз звали в школу, чтобы я возглавил секцию. Я как-никак единственный КМС (кандидат в мастера спорта. – В. 3.) в поселке. Поэтому начну по вечерам тренировать ребят. Я очень рад, что мне прямо в больницу принесли Ваши книги. Как только отключили капельницу и я окончательно пришел в себя, то буквально взахлеб прочитал их! Это оказалось самым лучшим лекарством из всего того, что я получил в больнице. Ваши книги меня просто потрясли. Как жаль, что все мое антиалкогольное воспитание когда-то свелось к маминым словам: “Будешь пить – убью!” Правильно Вы говорите, что “палками в рай еще никого не загоняли”. И поэтому я очень рад, что не только полностью изменил свое отношение к лечению гипнотическим кодированием, но и твердо настроился освоить методику САМОкодирования по системе СОС».
