Новая встреча с вождём
30 декабря 1946 года в рамках подготовки к предстоящей встрече советских учёных-атомщиков с вождём Берия направил Сталину документ, в котором говорилось:
«В соответствии с Вашим указанием будет подготовлен доклад о состоянии научно-исследовательских и практических работ по использованию атомной энергии».
Последние два слова как всегда были вписаны от руки — секретность. Даже в переписке со Сталиным.
Напомним, что в повестку дня намечавшейся встречи Ванников включил выступления Харитона и Семёнова. Берия внёс поправки, исключив академика Семёнова. Теперь эта часть документа выглядела так:
«О ходе работ по Конструкторскому бюро № 11.
Докладывает чл. — кор. АН СССР Харитон Ю.Б., приглашаются чл-кор. АН СССР Зельдович Я.Б. и т. Зернов П.Н…».
Заканчивалось письмо двумя короткими фразами:
«Доклад будет Вам представлен 4 января.
Прошу назначить время для доклада.
Л. Берия».
Совещание у Сталина состоялось 9 января 1947 года. Длилось оно почти три часа (с 19 часов 15 минут до 22 часов 10 минут).
Сначала с вождём беседовали Молотов, Берия, Маленков, Вознесенский и Малышев (Вячеслав Александрович Малышев, министр транспортного машиностроения СССР). Затем (в 19 часов 50 минут) в кабинет пригласили Ванникова, Курчатова, Махнёва, Кикоина, Харитона, Ефремова, Завенягина, Зернова, Арцимовича, Борисова и Комаровского.
Ни Алиханова, ни Семёнова в Кремль не позвали. Первухина на совещании тоже не было.
Сталину подробно рассказали обо всём. И о запущенном Курчатовым уран-графитовом котле, и об электромагнитном методе разделения изотопов урана, которым занимался Арцимович, и о секретном КБ-11 во главе с Харитоном, и о предстоящем пуске заводов № 813 и № 817, а также о будущем полигоне для испытания атомных бомб.
Вождь был удовлетворён услышанным. И после того, как встреча завершилась, дал указание Берии подготовить «проект решения о выдаче премий». Наиболее отличившимся.
А сами атомщики, окрылённые встречей с вождём, с утроенным энтузиазмом продолжили работу по созданию бомбы. Об этом — в рассказе физика Бориса Григорьевича Дубовского:
«Сразу после пуска экспериментального реактора Ф-1 в Лаборатории № 2 Игорь Васильевич начал проводить так называемые „большие пуски“. Для того чтобы не терять времени, обычно эти пуски проводились вечером в субботу и под праздники с тем, чтобы как можно больше поднять мощность реактора и накопить больше плутония. Обычно первые такие пуски в этой далеко не безопасной обстановке Игорь Васильевич проводил сам…
Если случались неприятности и аварийные ситуации, Игорь Васильевич всю ответственность брал на себя. Никто из сотрудников Курчатова не был необоснованно обвинён, и никто не пострадал».
Плутоний пока был нужен только для исследований, и его стремились получить как можно скорее!
Прошёл месяц после встречи в кремлёвском кабинете, Берия представил Сталину «проект решения», и 10 февраля 1947 года постановление Совмина СССР № 257-11 сс/оп было подписано:
«Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1. Премировать Курчатова И.В., академика начальника Лаборатории № 2 Академии наук СССР, суммой в 500 000 руб. (50 % первой премии, установленной Постановлением Совета Министров СССР от 21 марта 1946 года за № 627-258сс) и автомашиной «ЗИС-110»…
Арцимовича Л.А., члена-корреспондента Академии наук СССР заместителя заведующего Лабораторией № 2, суммой в 300 000 руб. (30 % первой премии) и автомашиной «ЗИС-110»…».
Курчатов был премирован за «проведённый и принятый к промышленному применению метод получения плутония» (то есть за пуск уран-графитового котла и за руководство проектированием котла промышленного), Арцимович — за «метод выделения урана-235» (электромагнитный метод).
Через тридцать лет академик Анатолий Александров расскажет:
«Арцимович получил серый ЗИС в подарок. Как премию. Был построен большой завод электромагнитного разделения. Однако это оказался очень дорогой процесс по сравнению с диффузией».
Но власть с затратами не считалась. И, выдав награды двум отличившимся физикам, наглядно продемонстрировала узкому кругу засекреченных лиц, какие их ожидают сладкие «пряники».
Но Берия продолжал придерживаться твёрдого правила, заключавшегося в том, что увидевшим «пряник» следует тут же показать «кнут». И Лаврентий Павлович тут же дал генералу Василию Махнёву, секретарю Спецкомитета, соответствующее распоряжение.
