Отстранение строптивого академика
На девятом заседании Спецкомитета, которое состоялось 30 ноября 1945 года, академик Капица сразу же обратился к председательствовавшему Берии с просьбой предоставить ему слово для заявления.
Но Лаврентий Павлович сказал, что сначала надо обсудить вопросы, уже стоящие в повестке дня. Ведь приглашены пять наркомов, шесть заместителей наркомов, начальники главков, учёные, инженеры! И все они дожидаются вызова. Завершится обсуждение вопросов, люди будут отпущены, тогда и Петру Леонидовичу будет предоставлено слово.
Началось обсуждение. Первым обсудили вопрос «Об организации при Специальном комитете Инженерно-технического совета». Постановили:
«Организовать при Специальном комитете Инженерно-технический совет».
Председателем ИТС утвердили Михаила Первухина.
Немногословный протокол заседания не даёт возможности представить, как проходило обсуждение этого вопроса. Но один факт всё-таки в глаза бросается. Академик Капица, считавшийся первым инженером среди учёных и первым учёным среди инженеров, в состав ИТС не вошёл!
Вряд ли Пётр Леонидович отреагировал на это с равнодушным спокойствием.
В обсуждавшихся далее вопросах («О месте строительства заводов № 813 и 817» и «Об организации Лаборатории № 3 Академии наук СССР») Капица не мог не участвовать. Если возведение уральских предприятий он по-прежнему считал преждевременным, то окончательный вывод академика Алиханова из-под подчинения Курчатову (а именно для этого создавалась Лаборатория № 3) Пётр Леонидович только приветствовал.
Наконец, все 13 вопросов повестки дня были обсуждены, и Берия предоставил слово Капице.
В протокол его выступление было занесено как «Заявление т. Капицы П.Л. о выводах, сделанных им на основании анализа данных о последствиях применения атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки». Академик, имевший по любому вопросу своё собственное мнение, зачастую отличное от точки зрения других, видимо, опять сказал что-то не то или не так. Поэтому члены Спецкомитета приняли решение:
«Поручить комиссии в составе тт. Алиханова (председатель,), Ландау, Харитона, Мигдала, Рейнберга, Садовского, Васильева и Закощикова проанализировать все имеющиеся материалы о последствиях применения атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки и определить эффективность фактора взрывшт волны, фактора теплового и фактора радиоактивного излучения.
Выводы комиссии обсудить на Техническом совете и доложить Специальному комитету».
Вполне вероятно, что на том заседании произошло что-то ещё. Может быть, разгорелся очередной спор между Берией и Капицей?
Но на следующий день (1 декабря 1945 года) Пётр Леонидович написал письмо главе Спецкомитета («О.К.»):
«Товарищ Берия…
Полностью согласен с Вами, что О.К. должен быть основным направляющим, координирующим, руководящим органом всей работы в целом, Для более успешного выполнения этой функции предлагаю следующее.
Каждое заседание О.К. начинать вопросом не обязательно требующим правительственного постановления, а ведущим к ознакомлению членов комитета с развитием, ходом, направлениями и успехами работ, этим же можно будет достичь сближения членов О.К. с наиболее выдающимися научными и техническими работниками и в случае надобности проводить поощрительные мероприятия.
Только таким путём О.К. может быть живой организацией, составляющей органическое целое с действительной работой и её задачами…
Буду благодарен, если Вы найдёте возможным учесть мои замечания при обсуждении этих вопросов на ближайшем заседании.
Уважающий Вас П. Капица».
Берия не пожелал «учитывать» никаких «замечаний». А 14 декабря 1945 года Пётр Леонидович Капица в последний раз участвовал в заседании Специального комитета. По счёту оно было десятым. О том, выступал ли Капица в обсуждении рассматривавшихся вопросов, в протоколе не сказано. Однако вряд ли академик промолчал, когда члены Комитета обсуждали вопрос «Об организации Конструкторского бюро № 5». Ведь речь шла о создании подразделения, которому предстояло конструировать будущую бомбу.
Не рано ли?
Ведь не решено ещё столько вопросов!
Зачем же организовывать бюро, которое будет простаивать?
Понять этого Капица не мог, и потому просто обязан был высказать свои отрицательные соображения.
Однако академика уже никто не слушал. Берия и Маленков знали, что в отношении Капицы уже готов проект постановления правительства, которое должно всё расставить по своим местам.
21 декабря эта бумага (под № 3134-946сс) была подписана:
«Совет Народных Комиссаров ПОСТАНОВЛЯЕТ:
Удовлетворить просьбу акад. Капицы П.Л. и освободить его от работы в Специальном комитете при Совнаркоме СССР и Техническом совете указанного комитета.
Председатель Совета Народных Комиссаров И. Сталин».
Так академика Капицу отстранили от атомных дел. С этого момента в течение 15 лет научное руководство атомным проектом страны Советов будет осуществлять только один Курчатов.
Много лет спустя станет известна ещё одна небезынтересная история, из которой хорошо видно истинное отношение Петра Леонидовича к Игорю Васильевичу. Речь идёт о посещении манчестерской обсерватории. В пересказе Фёдора Борисовича Кедрова (он приведён в книге «Капица. Жизнь и открытия»):
«Из Лондона мы с Шенбергом поехали в Манчестер, в обсерваторию Лоуэлла, — рассказывал Пётр Леонидович и показывал фотографию. — Он снят с четырьмя лордами, посетившими его. Лорды точно такие, какими их у нас представляют — совершенно глупые. Лоуэллу необходимо построить два радиотелескопа, а для этого требуется одиннадцать миллионов фунтов. Вот почему он и пригласил к себе лордов. Лоуэлл хорошо говорил с лордами. Пыль им в глаза пускал. У нас так умел делать Курчатов. Деньги он выцарапывал…».
Характеристика краткая, очень точная и надолго запоминающаяся!
