Дальше: СЛОВАРЬ МОРСКИХ ТЕРМИНОВ И ПОМОРСКИХ СЛОВ

17. ЭПИЛОГ, КОТОРЫЙ МОЖНО НАЗВАТЬ ПРОЛОГОМ

Нагорная ждала мужа на улице возле «перевалки». Андрей пошел узнать, когда будет катер из Коргаевой Салмы.

Отсюда, с улицы Туристов, открывалась широкая перспектива города и залива.

Этот северный порт был совсем не похож на те города, которые она видела раньше. В нем чувствовалась огромная самобытная сила. Рубиново-красный восход солнца над сопками, громады новых домов, четкие перспективы улиц, сверкающий белыми надстройками пассажирский теплоход, идущий по заливу, лес мачт тралового флота, шумы большого города и порта — все, все казалось Светлане торжественным вступлением в их новую, большую жизнь.

Нагорный вышел из «перевалки» вместе с высоким плечистым офицером.

— Знакомься, Света, лейтенант Ясачный! — представил Андрей.

— Вот вы какая… — задержав ее руку в своей большой ладони, сказал Ясачный.

— Я представляла себе вас иначе, — Света рассматривала его, наклонив голову набок. — Андрей мне не говорил о том, что вы носите бороду и усы…

— Бороду я отпустил недавно, для солидности. Как-никак начальник перевалочной базы, фигура! А вот вы, Светлана, не изменились. Такая же, какой я знал вас по фотографии. Жаль, что вы торопитесь, погостили бы у меня. А? Фрося будет огорчена…

— Андрюше надо в отряд…

— Понимаю, понимаю, служба… Андрей Васильевич, может быть, тебе машину? Ты не стесняйся.

— Нет, спасибо, мы до вокзала пешком, — отказался Нагорный. — Получим в камере хранения багаж и в такси — на «каботажку».

— Ну, до скорой встречи!

— До скорой!

Взявшись за руки, Андрей и Света пошли по улице Туристов вниз, к центру, а лейтенант Ясачный еще долго смотрел им вслед.

В зале ожидания вокзала было безлюдно — началась посадка на скорый поезд Мурманск — Москва.

На одном из диванов среди большого количества чемоданов, шляпных картонок и сумок со снедью сидела молодая красивая женщина. На ее коленях спал пушистый серый котенок. На другом диване расположилась женщина в кожаном пальто и рядом с ней две одинаково одетые девочки.

— По моим расчетам, катер будет минут через сорок, — сказал Андрей. — Ты, Света, подожди меня здесь, я получу чемоданы.

— Андрюша, ты же один не донесешь. Хочешь, я помогу тебе?

— Нет, Света, не хочу. Я возьму носильщика. — Андрей вышел.

— Муж? — спросила женщина с котенком на руках.

— Муж.

— На Север? — сочувственно спросила она.

— На Север! — ответила Светлана.

— А я, милочка, с Севера на Юг. Хватит с меня северной экзотики, «сердец, скованных льдом». Простите, я не хочу вас обидеть, но все это для наивных девочек…

В зал ожидания вбежал офицер. Уже пали первые заморозки, но офицеру было жарко — он снял фуражку и вытер вспотевший лоб.

— Раечка, я забежал предупредить — не волнуйся, мягкое нижнее место забронировано. Билет будет через пять — десять минут, — сказал он соседке Светланы и так же быстро вышел.

— Вашего мужа переводят на Юг? — спросила Светлана.

— Нет, милочка, переводимся мы — я и Кука, пушистая Кука, знакомьтесь, — женщина приподняла лапку котенка. Зверек зевнул и потянулся. — Моя фамилия Клямм, Раиса Клямм. Мы переводимся на Юг, а муж остается на своем камешке — триста шагов в длину и двести в ширину, кругом вода и сверху вода…

— Вы оставляете мужа одного? — удивилась Светлана.

— Я никогда не увлекалась героикой, — она вынула из кармана большую розовую ленту и стала завязывать Куке бант.

— Когда вы решили связать свою судьбу с жизнью офицера, вы знали, что вам придется делить с ним не только радости, но и трудности жизни! — голос Светланы дрожал от сдерживаемой обиды.

— Милочка, со временем вы поймете: с милым рай в шалаше, если есть газ и ванна.

— Ну знаете, это просто пошлость! — не выдержав, вмешалась женщина в кожаном пальто. — Как вам не стыдно?!

Муж Раисы вошел с носильщиком, он слышал последнюю фразу жены.

— Что делать, Раечка не переносит северного климата. У нее постоянные мигрени, — и уже обращаясь к носильщику: — Вот эти чемоданы.

Прижимая к груди котенка, Раиса пересчитала багаж и с видом оскорбленного достоинства вышла вслед за мужем и носильщиком.

— Давайте познакомимся, моя фамилия Радова, — сказала женщина, протянув Светлане руку. — Вы в Заполярье впервые? — спросила она.

— Я впервые. Муж раньше служил здесь.

Удивительно располагала к себе эта женщина.

— Знакомьтесь, это мои девочки: старшая Лена, младшая Светлана.

— Меня тоже зовут Светлана. Ты давно, Света, живешь в этом краю? — спросила она младшую.

— Я здесь живу всегда, — ответила девочка. — Я родилась на море на военном корабле.

— Это правда? — спросила Светлана. В ее памяти промелькнуло что-то давнее, знакомое…

— Правда, — ответила за девочку Радова. — Имя ей дали матросы корабля.

— Девочке шесть лет?

— Да, шесть. Откуда вы знаете? — удивилась Радова.

— Вас зовут Анна! Матросы вам подарили горшочек с геранью, перевязанной лентой бескозырки!

— Совершенно верно…

— Имя девочке предложил комендор Нагорный, мое имя. Мы тогда еще не были женаты. Да вот и он! Андрюша, иди сюда.

Нагорный и носильщик внесли чемоданы.

— Так я, товарищ лейтенант, только закончу посадку на скорый — и приду за вами, — предупредил носильщик и вышел из зала.

— Что случилось, Света?

— Знакомься, Андрей, Анна Радова. Помнишь, ты мне рассказывал: «Белая чайка»! Герань. Девочка, которой ты дал мое имя! Вот она, какая большая теперь, Светлана!..

— Мы старые знакомые, — здороваясь, сказал Нагорный. — Не правда ли, Анна…

— Михайловна, — подсказала она.

— Анна Михайловна, — закончил Андрей и спросил: — Ваш муж еще на прежней заставе?

— Второй год, как мужа перевели. Восемь лет мы прожили на одной заставе. Уезжали — я ревела белугой. Не верьте вы этой кукле Клямм! — обратилась она к Светлане. — Одиннадцатый год я живу в Заполярье, а ведь я южанка, из Краснодара. Кончила строительный техникум в Ставрополе. Приехала с мужем на заставу. На всех один покосившийся барак, кухня и бани по-черному. Разумеется, никакого дела для техника-строителя не предвиделось. Но я решила так: если человек не бежит от труда, дело для него найдется. И нашлось! Через два, года мы такую заставу построили — загляденье! Край здесь здоровый. Ездили мы этим летом к бабушке в Краснодар — дочки гриппом переболели, я — ангиной. А здесь, в Заполярье, у нас никто не болеет. Воздух живительный, чистый. Дышишь— не надышишься!

— Где же теперь старший лейтенант Радов? — спросил Андрей.

— Капитан Радов, — поправила его Анна Михайловна. — На острове Гудиме…

— В порту Георгий?

— Да, в порту. Вот ждем. Сейнер «Баклыш» пришел за рыболовной снастью, капитан обещал на обратном пути захватить нас. А с рейсовым не хочется, долго, соскучились мы по Радову, — откровенно созналась она.

— С портом Георгий у меня связаны интересные воспоминания, — улыбнулся Андрей. — Скажите, Анна Михайловна, не знаете ли вы Глафиру Кондакову?

— Кондакову… Кондакову… — пыталась она припомнить. — Нет, не знаю. Вот Глафиру Вергун у нас в порту знает каждый…

— Высокая, красивая женщина? Сейчас ей должно быть лет около сорока.

— Да, высокая женщина, лет сорока, но красивой назвать ее нельзя. Лицо ее обезображено пороховым ожогом, все в мелких, синих, словно татуировка, оспинках. Муж Глафиры — капитан дрифтерного сейнера. Мы всегда задолго до прихода судна в порт узнаем о его прибытии: Глафира выходит встречать мужа. «Вайгач» входит в бухту и дает едва слышный сигнал тифоном. Они очень трогательная, любящая друг друга пара.

Вошел носильщик.

— Товарищ лейтенант, такси я вам заказал.

— Сейчас идем, — ответил ему Андрей и простился с Радовой: — До скорой встречи, Анна Михайловна. При первом же заходе в порт Георгий буду вашим гостем. До свидания, крестница! — он взял девочку на руки и поцеловал.

— Когда муж уйдет в плавание, приезжайте ко мне гостить! — пригласила она Светлану. — Будем ждать!..

— С удовольствием бы, Анна Михайловна, но начинается учебный год, я преподаю русский язык и литературу.

— Приезжайте во время зимних каникул!

Женщины простились.

Продев сквозь ручки чемоданов ремень, носильщик вскинул багаж на плечо и вышел вслед за Нагорным из зала.

Спустя час быстроходный катер шел по Кольскому заливу на север. Нагорные были в рубке.

Посты наблюдения спрашивали их вспышками прожекторов: «Кто вы? Откуда идете? Куда?» И катер отвечал им вспышками света…

— А что отвечаем мы? — спросила Светлана.

Тихо, чтобы не слышал старшина, стоящий у штурвала, Андрей сказал:

— Мы в ответ пишем: «Идем в Коргаеву Салму! На нашем борту Светлана Нагорная! Эту маленькую решительную женщину терзает большая, горячая любовь к Студеному морю!»

Когда катер развернулся на опознавательные знаки острова Корга, Андрей, волнуясь, сказал:

— Вот, Света, мы и дома…

Светлана вышла из рубки на палубу и, держась за поручни, с удивлением всматривалась в близкий берег. Перед ней, и слева, и справа громоздились похожие одна на другую черные скалы и сопки, одетые в осенние, желтеющие мхи. Никакого признака жилья. Снова катер развернулся на север. Казалось, они сейчас врежутся в крутой и скалистый берег, но вот скалы расступились, и Светлана увидела узкий пролив. Мигнул, погас и снова мигнул зеленый огонек. Коргаева Салма открылась перед нею внезапно, словно поднялась с морского дна. Слева у стенки стоял большой флагманский корабль, дальше два сторожевика, еще севернее — буксир.

— Смотри, Андрей, смотри, отара белых овец!

— Где? — удивился Андрей.

— Видишь, вот там, у самой вершины сопки! — показала она рукой.

— Это матросские робы, распяленные на березовых деревцах, — улыбнулся Андрей.

— Не понимаю…

— Матросы выстирали холщовые робы и разложили их для просушки на березовом колке.

Катер ошвартовался у старого пирса.

Встретил их дежурный по базе майор Коробейников, он не знал Андрея Нагорного, поэтому встреча была, быть может, не такой, какой бы этого хотелось.

— Товарищ майор, лейтенант Нагорный прибыл в отряд для прохождения службы! — доложил Андрей.

— Поздравляю с прибытием! — здороваясь с ним за руку, ответил майор. — Ваша жена?

— Нагорная! — представилась она.

— Матросы вам помогут занести багаж в дом приезжих. Капитан первого ранга может вас принять, он в штабе.

В это время подваливший к пирсу большой лихтер с грузом отвлек внимание дежурного.

По длинным мосткам в сопровождении двух матросов они направились в дом приезжих.

Нагорный побрился и привел себя в порядок. Думая о предстоящей встрече с командиром отряда, он волновался. У штаба с карабином в руках стоял на посту матрос. Когда-то и он, комендор Нагорный, стоял на этом посту.:. Лестница была по-прежнему деревянной, скрипучей. Последняя дверь направо, обитая черным дерматином. Постучав, он услышал знакомое: «Войдите!» И вот лейтенант Нагорный открывает дверь, из которой в последний раз, пять лет тому назад, он вышел еще комендором.

Капитан 1 ранга поднялся ему навстречу. Время не отразилось на его широком, добродушном лице, разве что посеребрило виски.

— Товарищ капитан первого ранга, лейтенант Нагорный! Представляюсь по случаю назначения на должность, — доложил Андрей.

— Поздравляю с окончанием училища! — тепло сказал командир отряда и протянул руку.

Беседа была дружеской и затянулась надолго, пока капитан 1 ранга не сказал, посмотрев на часы:

— Пойдемте, товарищ лейтенант, на пирс. Ровно в двенадцать ноль-ноль мы провожаем капитана второго ранга Поливанова. Иван Арсентьевич уходит в запас. Жаль с ним расставаться. Отличный моряк, и необыкновенной души человек…

Когда они подошли к пирсу, офицеры, старшины и матросы экипажей кораблей, стоящих у стенки, были уже в строю. Слева каре замыкал духовой оркестр.

Перед строем стоял Поливанов.

Начальник политотдела развернул кожаную, тисненную золотом папку с адресом и прочел:

«КАПИТАНУ ВТОРОГО РАНГА

ПОЛИВАНОВУ ИВАНУ АРСЕНТЬЕВИЧУ!

ЗА ДОЛГОЛЕТНЮЮ И БЕЗУПРЕЧНУЮ СЛУЖБУ В СОВЕТСКОЙ АРМИИ И ПОГРАНИЧНЫХ ВОЙСКАХ КГБ СЕВЕРНОГО ОКРУГА.

ЗА ОБРАЗЦОВОЕ ВЫПОЛНЕНИЕ СВОЕГО СЛУЖЕБНОГО И ВОИНСКОГО ДОЛГА ПО ОХРАНЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ГРАНИЦ СОЮЗА ССР»

Оркестр грянул туш. Звуки меди, отраженные от воды, понеслись через всю бухту.

Речи были простые и прочувственные. Старого военного моряка любили все — от матроса до командира — и, расставаясь с ним, искренне сожалели.

От офицерского состава «Вьюга» выступил командир корабля капитан 3 ранга Девятов, он был так взволнован, что, не закончив речь, обнял Поливанова, и они по-русски, троекратно расцеловались.

Краткую речь по поручению старшин и матросов «Вьюги» произнес боцман Хабарнов. Он вручил Ивану Арсентьевичу скромный подарок: выполненную матросами модель «Вьюги» — корабля, которым Поливанов командовал восемь лет.

Полной неожиданностью было появление на пирсе капитана рыболовного сейнера «Вайгач». Вергун сказал:

— Иван Арсентьевич! Мы вас ценим и любим. Не хотели мы, чтобы капитан Поливанов покинул Баренцево море. Поэтому моряки порта решили: переименовать передовое судно рыболовецкого флота сейнер «Вайгач» в сейнер «Иван Поливанов»!

С трудом сдерживая навернувшуюся слезу, Поливанов по трапу поднялся на борт буксира.

Гулко заработала паровая машина. Тупоносый буксир, отдав швартовы, развернулся и медленно, самым малым ходом пошел к выходу из бухты.

Поливанов стоял на палубе, прислонясь к надстройке.

Оркестр играл марш моряков-пограничников.

Выпустив белый султан пара, взревел свисток буксира. Ему ответил тифон флагмана, включили сигналы сторожевые корабли, катера и «касатки». На разные голоса ревели и басили гудки. Первая ракета взлетела с «Вьюги», затем залпы из сигнальных пистолетов ответили со всех кораблей.

Медленно, под шатром разноцветных звезд все дальше и дальше уходил буксир. Короткие, словно тревожные, гудки и тифоны затихли. Наступила торжественная и, пожалуй, грустная тишина.

Андрей очнулся, когда Девятов, взяв его под руку, повел в сторону корабля.

— Поздравляю вас, Нагорный, с окончанием училища. Не знаю, сумею ли я заменить вам Ивана Арсентьевича, но даю слово — постараюсь быть для вас тем, чем был для меня Поливанов. Через час мы уходим в море, вам надо быть на корабле.

Когда Андрей вернулся в дом приезжих, отведенная им комната усилиями Светланы преобразилась, приняла уютный, обжитой вид.

Выбрасывая из гейзера упругую струю, деловито урча, на столе кипел кофе в электрическом кофейнике. Одев поверх платья белый кружевной передник, Светлана накрывала на стол.

Поднявшись на носки, она обняла его:

— Сейчас, Андрейка, будем пить кофе.

Андрей посмотрел на часы. На кофе уже не оставалось времени, надо было еще собрать вещи. Молча он выключил кофейник и усадил Светлану рядом с собой на диван:

— Мы с тобой, Света, много говорили на эту тему… Помнишь — не пищать! Десять минут на сборы и двадцать мне на дорогу. В тринадцать часов я ухожу в море.

По лицу ее пробежала тень, но уже через мгновение, взяв себя в руки, она вскочила на стул, сняла со шкафа чемодан и, укладывая вещи, сказала:

— Ты знаешь, Андрейка, это даже хорошо. Вся наша жизнь будет из встреч и расставаний, мы начинаем с расставания. Я обещаю тебе, что каждую новую встречу я буду любить тебя больше и больше…

Андрей просил не провожать его.

Когда Нагорный вступил на трап, дежурный дал команду:

— Смирно!

— Вольно! — отозвался он и вошел на палубу своего корабля.

На звонок показался дежурный по низам:

— Товарищ лейтенант, как прикажете о вас доложить?

— Доложите командиру корабля: лейтенант Нагорный прибыл для прохождения службы.

Принял его замполит Григорьев. Футоров был в Москве, учился в Военно-политической академии имени Ленина. Говорили, что после окончания академии его назначат начальником политотдела отряда.

— Идем, товарищ лейтенант, на охрану государственной границы Союза ССР, — сказал замполит. — Но предварительно высадим нового начальника погранзаставы в губе Большой Перекатной, он должен сейчас прибыть…

Раздался звонок предупреждения.

— Думаю, что это он. Устройте его на время перехода в своей каюте.

Нагорный вышел на ют.

Старший лейтенант с чемоданом в руке легко вбежал по трапу — это был Фома Лобазнов.

Прозвенели колокола громкого боя.

Боцман Хабарнов отдал команду:

— Баковым— на бак! Ютовым — на ют! Со швартовов сниматься!

Корабль отвалил от стенки…

Светлана со старого пирса наблюдала за кораблем.

На фале стоящей у стенки «Грозы» взвились флаги добрых пожеланий.

«Вьюга» развернулась, малым ходом вошла в пролив и скрылась за скалистыми берегами Корги.

Светлана направилась к школе.

Над дверью семилетки висел кумачовый лозунг:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!»

Лозунг был написан для первоклассников, впервые надевших школьную форму, но это доброе пожелание Светлана справедливо отнесла и к себе.

Заполярье — Москва — Голицино, 1957—59–61 гг.

Назад: 16. КОМУ КАКАЯ ЦЕНА

Дальше: СЛОВАРЬ МОРСКИХ ТЕРМИНОВ И ПОМОРСКИХ СЛОВ