Книга: Поединок. Записки офицера
Назад: XVI
Дальше: XVIII

XVII

Они должны были прийти засветло, чтобы сориентироваться. Так во всяком случае говорил начальник штаба батальона. Пленного потребовали доставить прямо к Кучерявенко. Однако наступила ночь, а разведчиков все не было.
— Слушай, капитан, может, мы его сами утащим? — предложил Макаров.
У меня, признаться, тоже мелькнула такая идея, но кого послать? За немцем, конечно, должен пойти кто-то из третьего взвода. Предположим, это будет сержант Фесенко, человек опытный, смелый и ловкий. Но больше от Лемешко никого не возьмешь, у него и так народа в обрез. Я посмотрел на Ивана Пономаренко.
— Как, Иван, насчет того, чтобы немца притащить?
— Того, шо раненый?
— Да.
— Зараз. Кто ще пийдет?
— Фесенко.
— И Мамыркан, — подсказал он. — От мы его у трех зараз дотащим.
Я задумался над третьей кандидатурой. Мамырканов… Впрочем, это был уже совсем не тот Мамырканов, который прибыл к нам когда-то. Я до сих пор глубоко убежден, что даже хорошо обученный в тылу боец лишь тогда становится настоящим солдатом, когда пооботрется среди бывалых фронтовиков, поживет на переднем крае. Мамырканов именно «пообтерся». Как мужественно держался он прошлой ночью под артобстрелом!..
— Пойдет Мамырканов. Вызови его ко мне.
Иван, очень довольный за своего друга и воспитанника, помчался в землянку связистов, где жили часовые КП. Скоро Мамырканов, заспанный, стоял возле моего стола, щурился, склонив голову набок.
— Так что, Мамырканов, пойдешь за «языком»?
— Есть, товарищ капитан, пойти за «языком».
— А как ноги? — улыбнулся Макаров.
Мамырканов посмотрел на свои ноги, пожал плечами:
— Уже не трещат, что такое?
— Ну, собирайся, живо, — говорит Макаров.
Через несколько минут он уводит Ивана и Мамырканова, вооруженных автоматами, гранатами Ф-1 и ножами, во взвод Лемешко. Вызываю минометчиков, приказываю Ростовцеву быть готовым прикрыть отход нашей группы. Веселков с новеньким артиллеристом уходят к рациям, подготовить на всякий случай свои батареи. Пулеметы Прянишникова тоже будут прикрывать наших лазутчиков.
Макаров сообщает, что они поползли.
— Как немец? — спрашиваю его.
— Нормально: светит, стреляет.
— Пусть Лемешко постреливает над ними. Как спустятся в овраг, пусть над их головами постреливает.
— Это мы делаем.
Выхожу на улицу. Еще темно. На переднем крае слышится спокойная ночная перестрелка. Изредка взлетают ракеты. Где-то выстрелила пушка. Настораживаюсь. Нет, это не у нас, а в стороне, у правого соседа. Даже едва слышно, как разорвался снаряд, Далеко. Смотрю на часы. Прошло уже пятнадцать минут, как уползли наши. Возвращаюсь в блиндаж, вызываю третий взвод, спрашиваю, как дела. Отвечает Лемешко, Макаров в траншее:
— Все пока нормально, еще не вернулись.
— Следите внимательнее.
Снова выхожу на улицу. Курю папироску за папироской. Рядом стоит часовой. Молчим. Прислушиваемся. Кто-то, спотыкаясь, скатывается в овраг с противоположной стороны. Шуршит стронутая каблуками земля.
— Стой! Кто идет? — вскидывает винтовку часовой.
— Разведчики, — слышится из темноты.
Подходит тот самый щеголеватый лейтенант, сзади толпятся разведчики.
— Где вы пропадали? — спрашиваю их.
— С дороги сбились.
— Вы мне не нужны. Отправляйтесь обратно.
Наступает молчание. Нарушает его выскочивший из блиндажа Шубный.
— Товарищ капитан, немца принесли.
Бросаюсь к телефону. На проводе Макаров, голос у него торжественный.
— Немец доставлен. Ранен в грудь. Очень истек кровью. Хайкин делает перевязку.
— Быстро на носилки и в тыл.
Вызываю штаб батальона, прошу выслать к минометчикам санитарную машину.
Командир разведчиков стоит в дверях.
— Мы могли бы захватить немца с собой, — просительно говорит он.
— Вы его захватите сперва там, — киваю я в сторону переднего края, — а потом будете захватывать с собой.
— Мы же сбились с дороги и вообще…
— И вообще уходите отсюда с глаз долой. Вы что, первый раз шли ко мне, что сбились?
Лейтенант, круто повернувшись, уходит.
И тут же в блиндаж врываются возбужденные сержант Фесенко, Иван, Мамырканов.
— Задание выполнено, — докладывает Фесенко. — Пленный отправлен в тыл.
Поднимаюсь из-за стола, иду к ним навстречу.
— От лица службы благодарю вас за отличное выполнение задания.
— Служим Советскому Союзу! — отвечают они.
Громче и старательнее всех произносит эту торжественную фразу Мамырканов. У него такое радостное, сияющее лицо. Я жму им руки и, сам того не желая, крепче всех Мамырканову. Милый, чудесный Мамырканов! В какого славного боевого солдата превратился он за это время!
— Я его заберу отсюда на батарею, — вдруг говорит Веселков, словно отгадав, о чем я думаю. — Молодец солдат!
— Правильно, забирай, — соглашаюсь я.
Назад: XVI
Дальше: XVIII