Очная ставка
“Делегацию” Петронеску разоблачила Зубова-Стрижевская, которая в конце концов начала давать откровенные показания. Впрочем, сначала, вызванная Ларцевьм на повторный допрос, она опять стала излагать ему подробности своей биографии, уклоняясь от изложения конкретных фактов шпионской работы.
- Вот что, - резко прервал её Ларцев, - всё, что вы рассказываете, вероятно, очень интересно, но пора переходить к делу. С какой целью вы присвоили себе имя умершей Зубовой?
- Я всё расскажу по порядку, - настаивала подследственная, - я не могу отвечать на вопросы, не осветив всё последовательно, так, как было…
- Слушайте, - сказал Ларцев, - неужели вы думаете, что я не понимаю вашей тактики? Зря, вам уже ничего не поможет! Дальнейшее сопротивление бессмысленно. Вы схвачены за руку. Либо говорите всё, либо скажите прямо, что не будете давать честных показаний!
- Гражданин следователь, - начала уверять женщина, - я полна желания рассказать всё. Я хочу раскрыть свою душу!…
- Не кривляйтесь! - прикрикнул на неё Ларцев. - Намерены вы говорить или нет? Отвечайте!
- Почему вы со мной так разговариваете? - тихо ответила женщина. - Уважайте хотя бы старость. Ну, представьте себе, что так стали бы говорить с вашей матерью! Правда, это к делу не относится…
Ларцев быстро встал и подошёл к окну. После долгой паузы он приблизился к женщине и очень тихо, почти шёпотом, сказал ей:
- Вы упомянули мою мать. Это действительно не относится к делу, но вы правы. С моей матерью и в самом деле так не разговаривали… Когда гестапо арестовало её в Калуге - было это в тысяча девятьсот сорок первом году, - на неё не тратили слов. Её просто били. Били и пытали… Потом гитлеровцы отрубили ей руки. Потом они её расстреляли… Когда освободили Калугу, я нашёл во рву её труп. Рядом были трупы многих других. Женщин, стариков, детей. Всё!… Перейдём к делу. Будете говорить? Да или нет? Нет или да?
Старуха молчала, о чём-то думая. Ларцев поднял телефонную трубку и коротко отдал приказание.
Привели Наталью Михайловну. Увидев свою партнёршу, она в первый момент даже как бы обрадовалась, а затем, побледнев, испуганно уставилась на неё.
- Вы знакомы? - спросил Ларцев.
- Да, - ответила Осенина, - это моя знакомая.
Стрижевская в ответ на вопрос следователя утвердительно кивнула головой. Один раз она мельком взглянула на Наталью Михайловну, но, встретившись с ней взглядом, быстро отвернула своё лицо. Она уже поняла, что Наталья Михайловна созналась во всём и сейчас будет её изобличать. Как вести себя дальше?
- Вам даётся очная ставка, - сказал Ларцев, - извольте смотреть друг другу в глаза и отвечать на мои вопросы. Гражданка Осенина, скажите, когда и каким образом вы познакомились с женщиной, которая сидит против вас?
- Мария Сергеевна ведь знает, - ответила Осенина, - и вам я тоже рассказывала…
- Повторите, - потребовал Ларцев.
Осенина повторила свои показания.
- Вы подтверждаете эти показания? - обратился Ларцев ко второй подследственной. - Да или нет?
- Да, - ответила она. - Да, подтверждаю. Прошу прекратить очную ставку. В ней нет нужды, я и так всё расскажу. И торопитесь, гражданин следователь, торопитесь, потому что Леонтьева каждую минуту могут выкрасть, как котёнка… Я хочу помочь вам в его спасении… Учтите и зафиксируйте это…
- Вы в этом уверены? - неопределённо спросил Ларцев, ещё не зная, как ему реагировать на её последние слова. - Вы уверены, что нам надо торопиться?
- Уверена вполне, - ответила она. - Ведь я сама организовала телеграмму из Москвы в штаб фронта о том, что к ним едет делегация из Ивановской области. Это было трудно - отправить такую телеграмму. Но мне удалось.
Ларцев, профессионально привыкший быстро ориентироваться в самых неожиданных ситуациях, сообразил, о чём идёт речь. Но ни единым звуком, ни единым движением не выдал он своего волнения. Он спокойно достал из портсигара папиросу, неторопливо закурил, затянулся и, пуская кольца дыма, небрежно и чуть снисходительно произнёс:
- О, я вижу, вы делаете некоторые успехи… Становитесь наконец более или менее откровенной… Что же касается вашего совета, то, хотя и я ценю вашу заботу, торопиться нам больше незачем… Мы уже поторопились. Ну что ж, продолжайте… А вы, гражданка Осенина, возвращайтесь в камеру.
Он позвонил и вызвал конвоира. Через минуту Наталью Михайловну увели, а “дама треф” рассказала всё, что могла, вплоть до того, что она с 1913 года сотрудничает в германской разведке под этой кличкой.
