К поездке в город Динка приготовилась тщательно; она достала из шкафа короткое летнее пальто, вынула из картонки свою красную фетровую шляпу с широкими лентами, завязывавшимися под подбородком, положила в маленькую корзиночку хлеб и, сообразив, что на билеты нужны деньги, осторожно открыла ящик маминого письменного стола... Там после отъезда Лины всегда лежали мелкие деньги на хозяйство. Динка подержала в руках полтинник, потрогала мелочь... Потом оставила мелочь в столе, а полтинник положила в карман. Мало ли, что может случиться в дороге – ведь назад ей придется ехать одной, без Леньки.

Сложив все свои вещи в кучу, девочка отнесла их к лазейке и только тогда сообщила Мышке, что идет на фейерверк.

– Но мама не велела никуда уходить. Она сказала, чтобы мы помогли Никичу перебраться из палатки в кухню.

– Молчи, пожалуйста! Алину на пикник взяли, а мне даже на фейерверк нельзя, да?

И, показав сестре язык, Динка исчезла.

Увидев девочку в пальто и нарядной шляпе с бантами, Ленька неодобрительно хмыкнул:

– Чего вырядилась как на свадьбу!.. Когда б еще я в матросском воротнике был, а то едешь как барыня со слугой!

– Да ведь мне надо прилично... Вдруг я встречу дворника Герасима – пускай он думает, что я с мамой... – оправдываясь, сказала Динка, но все-таки сняла с головы шляпку и, держа ее за ленты, бегала по всей палубе.

– Да уймись ты, чего бегаешь? – урезонивал ее Ленька.

– А чего мне униматься? Я же с билетом еду!

Ленька купил им обоим билеты, разменяв полтинник, и сунул сдачу к себе в карман.

– Конфет у меня не проси в городе. Я завтра подработаю и доложу те, что потратил, а ты потихоньку обратно в ящик опустишь, – строго сказал он подружке.

Динка ничего не просила, сойдя с парохода, сразу заторопилась на квартиру. Уже начало темнеть, и она боялась поздно возвращаться одна домой.

– Идем скорей! Нам по Дворянской, мимо игрушечного магазина Христанзена...

Они прошли несколько улиц. В магазинах уже зажглись витрины. Дворянская улица считалась главной улицей в городе, и по ней непрерывно сновали нарядные экипажи. Лошади, покрытые цветными сетками, горделиво переступая тонкими ногами, обернутыми по щиколотку белым холстом, останавливались у богатых магазинов. По тротуару гуляли хорошо одетые люди – дети, дамы, мужчины... На углах улиц стояли городовые.

Леньку стесняла вся эта празднично разодетая богатая публика.

– Ну, куда залезла! – запахивая свой пиджачок и стараясь прикрыть им залатанные штаны, хмуро говорил он. – Здесь одни баре... Обошли бы стороной как-нибудь...

– Вот еще! – дергала плечами Динка. – Нам на них наплевать! Что мы, в дом к ним пришли, что ли! Не смотри на себя – и все!

Она подбегала к витринам с игрушками, показывала Леньке кондитерские с выставленными в окнах красивыми коробками.

– Вот это купим! И это купим! Все мы себе купим, когда забогатеем, да, Лень? – весело болтала она. Только у двух магазинов ее болтовня смолкла. У одного она вдруг закрыла обеими руками глаза и жалобно сказала: – Веди меня, Лень... Здесь большие галоши. Я очень боюсь их. Это «Треугольник»...

– А что тебе они сделают? – засмеялся Ленька, держа девочку за руку и разглядывая выставленную на витрине огромную, в человеческий рост, галошу...

Около магазина с гробами, ангелами и венками Динка совсем уткнулась головой в его пиджак.

– Я здесь не дышу... – серьезно сказала она, пятясь боком. Наконец с главной улицы они свернули куда-то вбок, и Ленька указал пальцем на один из переулков:

– Не эта ли?

Но Динка поспешно схватила его за вытянутый палец и строго сказала:

– Не показывай пальцем на улице! Это неприлично!

Ленька искренне расхохотался:

– Ох ты ж и путаная, Макака! На самой Дворянской, когда мимо гробов шли, прямо в живот мне уткнулась, так то было прилично! – сказал он.

– Ну! – возмутилась Динка. – Люди сами виноваты! Зачем для живых людей выставлять гробы? На месте царя я бы торговала ими на кладбище! А вот когда показывают пальцем, то какой-нибудь человек может подумать, что это на него... Приятно тебе, чтоб на тебя показывали пальцем? Ага?

Ленька согласился, что неприятно, и, только кивнув головой на переулок, снова напомнил о нем девочке.

– Не пройди мимо-то. Какой номер дома?.. Гляди, темно уж. Как одна назад поедешь? – забеспокоился он.

– Ничего! Возьму билет и поеду! А там за людьми побегу... – храбрилась Динка. Не доходя немного до своего двора, она вдруг выпустила Ленькину руку и сказала: – Я пройду мимо и посмотрю, нет ли огня у нас в окнах. Подожди тут.

Осторожно подойдя к воротам, девочка заглянула во двор и в испуге отпрянула назад... Около квартиры дворника Герасима стояли два жандарма; подальше, разговаривая с самим Герасимом, жандармский офицер, медленно стягивая с рук белые перчатки и указывая на стоявшего поодаль извозчика, давал какие-то распоряжения.

«Обыск!» – быстро подумала Динка и поглядела в глубину двора, на двухэтажный флигель. В нижнем этаже была их квартира. Окна и парадный ход выходили во двор, черный ход был сзади дома, прямо от него шли деревянные сарайчики для дров...

В окнах их квартиры было совсем темно, и девочка успокоилась.

«Это не к нам. Конечно, зачем им к нам? Тут же пустая квартира».

– Лень! – сказала она, перебегая через улицу к товарищу. – У нас во дворе жандармы... Бежим скорей через пустырь, а то потом и сарайчиком не пройдешь...

– Погоди... Может, не идти лучше? – нахмурился Ленька.

– Да нет! Это не к нам. Мы же на даче! Пойдем скорей!

Дети прошли через соседний двор на пустырь. Сюда выходили задние стенки дровяных сараев.

– Вот наш, третий от края... – посчитала Динка и, оглянувшись, скомандовала: – Отодвигай доски!

Ленька, присев на корточки, потрогал доски. Две из них подались, и ребята один за другим шмыгнули в сарай.

– Не упади, здесь дрова... – шепотом предупредила Динка и, пробравшись к двери, нащупала рукой крючок. – Смотри, потом все так же запри... Там, с той стороны, замок... Он для виду...

Девочка осторожно, стараясь не брякнуть висящим с внешней стороны замком, приоткрыла дверь. Около черного хода их квартиры никого не было. Она потихоньку вышла, потянув за собой Леньку, и, прикрыв сарай, быстро перебежала к крылечку.

– Открывай, открывай! Вот ключ! – зашептала она, всовывая в руки Леньке ключ.

В темноте ничего не было видно. Мальчик нащупал замок и тихо повернул ключ... Динка проскользнула первая... Из дверей комнаты узенькой полоской просачивался в коридор красноватый свет... Динка поспешно втолкнула Леньку за открытую дверь кухни и в тот же момент услышала негромкий голос:

– Кто здесь?

На пороге комнаты стоял Костя. На нем было старое рваное пальто и помятая кепка... Видно было, что он только что пришел и еще не успел раздеться.