Уже в институте Коля Иноземцев выделялся. Не только академическими способностями, но и своей при еще юном возрасте взрослостью, серьезностью и надежностью. За последний учебный год он сдал экзамены за два курса и блестяще окончил МГИМО, где был не только выдающимся студентом, но и всеми уважаемым общественником. Тогдашний директор института Ю.П. Францев говорил мне: «Иноземцев – это будущий секретарь ЦК».

По окончании института он был направлен в ответственную командировку в Китай, а по возвращении – в газету «Правда», где вскоре стал заместителем главного редактора, ведавшим всеми международными делами. Одновремено академик А.А. Арзуманян пригласил его в свой институт – Институт мировой экономики и международных отношений на должность заместителя директора.

У нас с ним с самого начала сложились дружеские и очень доверительные отношения, тем более, что по всем главным вопросам, волновавшим нас, мы оказались единомышленниками. Сближало и то, что работы у нас, что называется, были смежными: вначале журналистика, а потом – Академия наук. Что сыграло в нашей жизни не меньшую роль – Брежнев начал привлекать и его, и меня в качестве внештатных советников и «речеписцев». К этому добавлялось личное доверие и общие друзья – Гриша Морозов, Валя Зорин и другие.

Одной из наших общих идей, которыми мы досаждали Брежневу и другим руководителям, была необходимость для нашей страны как можно скорее и активнее включиться в развертывающуюся в мире научно-техническую революцию. То ли мы, то ли другие убедили – готовить по этому вопросу Пленум ЦК.

Словом, я не раз вспоминал слова Францева, предсказывавшего Иноземцеву блестящую карьеру. Но об этом же думали его враги и завистники: они понимали, что выдвижение его в политическое руководство сразу же отодвинет их далеко назад. Потому против него плелись хитроумные интриги.

Сначала арестовали его заместителя по хозяйственной части. Сварганили дело, согласно которому Иноземцев часть списываемого институтом имущества (точнее – канцелярской рухляди) якобы приказывал отвозить себе на строящуюся дачу. Ничего не получилось – зама выпустили. Тогда в самом конце 1982 года арестовали двух молодых сотрудников – Фадина и Кудюкина – уже по политическому обвинению (их в следующем году тоже выпустили), и образовали комиссию Политбюро во главе с Гришиным по проверке всей деятельности института. Она составила настоящий обвинительный акт, который мог бы преградить и путь наверх его директору, но и с этой затеей ничего не вышло – дело потухло.

Однако безвременную смерть Иноземцева вся эта постыдная возня ускорила. Так что своего – не допустить выдвижения Иноземцева на высокий политический пост – его враги и завистники все же не мытьем так катаньем добились. Но запятнать его имя они так и не смогли…