Елена Александровна сидела за письменным столом напротив Леонида Тимофеевича и подробно докладывала о своём посещении Русаковой и о проверке знаний ребят. Екатерина Алексеевна произвела на неё очень хорошее впечатление. Волнение, с каким говорила случайная учительница о своих учениках, глубоко трогало Елену Александровну. Но беда Екатерины Алексеевны заключалась в том, что она неумело распределяла учебный материал, и потому знания ребят по арифметике были неровные. Елена Александровна была озабочена и не скрыла своей тревоги от директора.

– Я, конечно, сейчас же начну с ними усиленно заниматься, но остался всего один месяц. Как жаль, что мы раньше не вмешались в это дело!

– Д-да… – задумчиво сказал Леонид Тимофеевич. – Времени мало. За месяц можно только укрепить имеющиеся знания по всем предметам, но вряд ли удастся уже усвоить что-нибудь новое. – Он покачал головой. – Я вообще думаю, что всё-таки этим ребятам лучше остаться на второй год.

– На второй год? Это невозможно! – горячо запротестовала Елена Александровна.

– Это в их интересах, – серьёзно сказал директор. – Они потеряют год, но приобретут основательные знания. Правда, в нашей школе почти не было второгодников, но это случай исключительный, и мне самому прискорбно оставлять их на второй год, тем более что все эти ребята – отличники. Такие пики-козыри, как Мазин и Русаков, были очень неустойчивы в четвёртом классе, но при новом учителе, Сергее Николаевиче, они выровнялись и хорошо закончили учебный год. Этим ребятам помешала учиться война. Что ж поделаешь? – развёл руками Леонид Тимофеевич. – Я советую вам денька два ещё походить к ним, хорошенько проверить их знания по всем предметам, и, если окажется возможным, пусть держат экзамены, а если нет, подготовьте их к тому, что они останутся в пятом классе.

– А если перевести их в шестой класс условно? Ведь в первую четверть мы всегда проверяем пройденное! – попробовала возразить Елена Александровна.

Но Леонид Тимофеевич сделал отрицательное движение:

– Я не сторонник этого. Либо они должны держать экзамен, либо они просто остаются на второй год. В общем, постарайтесь точнее выяснить степень их подготовки, и всё станет ясно. – Леонид Тимофеевич посмотрел на встревоженное лицо Елены Александровны и мягко улыбнулся.

«Камень, а не человек! – с горечью подумала Елена Александровна. – Но я сделаю всё, что могу, я не допущу, чтобы они остались. Он не понимает, какой это удар для ребят, особенно для таких, как Трубачёв!»

Директор как бы прочёл её мысли:

– Конечно, будет очень жаль, если так случится, но ещё больше будет жаль, если из отличников эти ребята станут последними учениками в классе.

– Они нигде не будут последними! – решительно сказала Елена Александровна. – Я ручаюсь за это.

Директор не успел возразить. Кто-то осторожно постучал в дверь, и в щель просунулась голова Вити Матроса. Леонид Тимофеевич вдруг громко расхохотался:

– А, человек в бочке! Входи, входи! Расскажи-ка нам, зачем ты туда залез?

Происшествие с бочкой знали уже все. Елена Александровна тоже улыбнулась.

– Кстати, что там такое получилось у вас с Кудрявцевым? – живо спросила она.

Витя начал рассказывать. Глаза его сверкали от негодования, когда он дошёл до того места, где Тишин предложил Трубачёву один столб и две слеги.

– Один столб и две слеги! Это в насмешку! К чему эти слеги прибивать? Это всё со зла на Трубачёва!

Директор и Елена Александровна переглянулись, а Витя с торжеством рассказал дальше, как все шестиклассники отказались работать и прибежали к Трубачёву, а Трубачёв…

Здесь Витя неодобрительно шмыгнул носом и махнул рукой.

– Ну и что же Трубачёв? – спросили одновременно Елена Александровна и директор.

Витя глубоко вздохнул:

– Послал их работать. «Чёрт с ним, говорит, нельзя нарушать дисциплину и надо, слушаться своего бригадира».

Директор весело потёр руки:

– Хорошо, очень хорошо!.. Ну, ступай, Витя, и скажи ребятам, что завтра весь материал будет здесь. Понял?

Витя радостно кивнул головой и исчез за дверью.

Елену Александровну вдруг охватил азарт.

– Леонид Тимофеевич, обязательно пошлите завтра за материалом. Нельзя терять ни одного дня! Пожалуйста, завтра же! – горячо сказала она.

Директор засмеялся:

– Вы тоже хотите выиграть соревнование?

– Хочу! Я – за Трубачёва, – совсем как школьница, сказала Елена Александровна.

Директор кивнул головой:

– Завтра материал будет здесь. Я уже договорился с двумя Миронычами. Они поедут с утра. А кстати, знаете, кто достаёт лесовоз? – вдруг оживлённо спросил он. – Генерал Кудрявцев. Пресимпатичнейший человек! Отец вот этого самого Алёши. Я с ним познакомился у секретаря райкома.

– Такой хороший человек отец – и такой сын! – покачала головой Елена Александровна.

Леонид Тимофеевич взял её за руку:

– Голубчик, у вас неверное представление о ребятах. К нам не приходят ангелы – к нам приходят настоящие, живые дети со всеми их недостатками. Научитесь их любить такими, какие они есть. Что собой представляет Алёша? Хвастунишка, задористый паренёк, честолюбивый, при этом круглый отличник, хороший работник и даже, я так думаю, неплохой товарищ. Тишин – это другое дело… – Леонид Тимофеевич стал очень серьёзен. – Вот на Тишина нам придётся обратить особое внимание – это мальчик очень трудный, воспитание его запущено. Нам предстоит большая борьба, прежде чем мы сделаем из него человека.

– А Петрусин? – напомнила Елена Александровна.

– Ну, Петрусин – это просто подпевала. С ним справиться будет легче. – Директор снова оживился: – Вы думаете, что Кудрявцев дорожит этими двумя приятелями? Нисколько! Они нужны ему сейчас для поддержки в борьбе против Трубачёва, и я уверен, что это дружба случайная. Алёша стыдится этих товарищей, не верит им, в душе презирает их.

Елена Александровна недоверчиво улыбнулась:

– А кого он не презирает? Кого он ставит выше себя или хотя бы наравне с собой?

– Трубачёва! – неожиданно ответил Леонид Тимофеевич и, круто повернувшись к Елене Александровне, повторил: – Трубачёва! Выше себя, выше всех ребят! Выступая противником Трубачёва, Алёша искренне уважает его и даже, может быть, не отдавая себе самому отчёта, мечтает о дружбе с ним. Кудрявцев восхищён Трубачёвым!

Елена Александровна широко открыла глаза и не нашлась что ответить.