Еще когда мы говорили о законах больших систем, мы вспоминали и эту особенность: своего рода уравнивания всех и всяких особей в системе в той или иной степени. Только в таком случае система будет, что называется, обречена на стабильность.

Любое человеческое сообщество реально возможно только в том случае, если основная масса этого сообщества, на чем оно держится, является так называемой серой массой. То есть основу любого стабильного общества составляют люди без особых ярких индивидуальностей. В такой массе, если и появится один-два необыкновенных персонажа, система их «переварит», она выдержит — запас прочности у нее велик. В то же время соберите вместе несколько талантливейших в какой-либо области людей, ярких индивидуальностей, поставьте перед ними задачу — и через некоторое время все перессорятся, задача выполнена не будет. В истории такие вещи были не раз, еще академик Королев, когда ему приказали сделать ракету, набирал не самых умных, а тех, кто сможет работать в коллективе, людей без ярких личностных амбиций. Есть такая хорошая пословица: «Звездам хорошо в созвездиях» — то есть быть вроде бы вместе на небосклоне, но в реальности достаточно далеко друг от друга. Вот эти звезды и подтверждают свойство большой системы: уравнивать, нивелировать, усреднять все и всех.

Если сеть тупа изначально — она и вас сделает тупым. Если хамит — и вы станете хамить. Если говорит на красное, что оно серое, и вы станете серое считать красным.

Вы сейчас захотели мне сказать: а вот врете, я никогда не пойду на поводу у толпы, у сети. Я сохраню свое собственное «я».

Знаете, вот относительно вас не стану спорить. Потому что в каждом правиле должны быть исключения — они как раз и подтверждают правила. А сейчас давайте вместе с вами посмотрим поближе на один очень интересный эксперимент, который вошел в историю под названием «Эксперимент Аша» и был проведен — страшно подумать — целых 60 лет назад.

В эксперименте участвовали тридцать пять студентов и семеро артистов. Студенты не были знакомы между собой и воспринимали артистов как своих коллег. Студентов по одному приглашали в комнату, туда же приглашались артисты. Всем показывали одну карточку, на которой была нарисована одна линия. Затем показывали другую карточку, на которой было изображено уже три линии, и просили каждого по очереди сказать: какая из трех линий максимально похожа на первую? Причем подопытного студента спрашивали в последнюю очередь.

Такие вызовы повторялись восемнадцать раз. В первые два раза семеро артистов давали правильные ответы — задача определения похожести линий была более чем легкой. Ответ был, по сути, очевиден. Но затем все артисты начали давать заведомо неправильный ответ.

И результат превзошел ожидания экспериментаторов! Подопытный студент слышал семь неправильных ответов и в конце начинал сильно сомневаться в своем очевидно правильном варианте. И даже когда один или два артиста давали правильный ответ, студенту очень тяжело было выбрать такой же — предыдущие неправильные варианты большинства создавали умственный дискомфорт. Студент просто терялся: как же так, неужто у меня что-то с глазами? И — повторял неправильный ответ.

Если привести цифры, они таковы: в 75 процентах случаев, выслушав неправильные ответы, студенты хотя бы в одном случае давали тоже неправильные, несмотря на то что визуально была видна эта ошибочность. Если суммировать все ответы, получилось, что почти половина их была ложной.

И лишь один студент (из всех тридцати пяти) из восемнадцати случаев выбора только один раз дал неправильный ответ. Нужно было видеть, как ему было неуютно, насколько он был смущен тем, что идет против большинства.

(Мой дорогой читатель, вот поэтому я и сказал, что вы сможете противостоять сети. Вот один из тридцати пяти смог же…)

О чем говорит этот эксперимент? О том, что человеку необычайно трудно пойти против группы, против того, за что выступает большинство. Пусть это противоречит здравому рассудку, пусть мы видим явную глупость, пусть некий постулат или правило вызывает у нас чувство глубокого неприятия, но мы можем принимать их, если они ранее одобрены группой, абсолютным большинством. Нам гораздо проще заставить молчать свое убеждение, заглушить свой внутренний голос противоречия, чем попытаться отстоять свою позицию. Быть белой вороной в черной стае — это дискомфорт куда больший, чем тот, когда мы идем на сделку сами с собой.

И обратите внимание на такую деталь в этом эксперименте: студенты не знали друг друга, они не знали артистов, артисты вели себя так, как будто незнакомы между собой. То есть студент не чувствовал себя в группе единомышленников, это была временная группа, которая распалась бы сразу после эксперимента. Но тем не менее. Даже в такой группе отстаивание своей позиции, своей точки зрения оказалось делом очень тяжелым для психики.

А теперь представьте себе свою собственную френдленту, в которой уже многие виртуальные личности стали вашими друзьями, вы делитесь с ними новостями о том, кто что кушал за завтраком, размещаете фотографии своих котиков и детей, возмущаетесь вместе новым думским законом… Вот в какой-то момент вся ваша френдлента взорвалась призывом повесить георгиевские ленточки на косички своих дочек, приколоть их на лацканы пиджачков своих сыночков… Вы сможете открыто высказать свое «фу» этому псевдопатриотическому акту? Вы сможете не щелкнуть по странице с глупейшим призывом, если все ваши друзья отщелкались? Пропустите пост с фотографией вашей френдессы, если под ним стоит три сотни лайков?

Иными словами, вы согласитесь быть белой вороной в стае черноперых? И при этом знать, что достаточно лишь только один раз блеснуть своим необычным нарядом, выступить только один раз против, а после отмыться (правильнее — вымазаться в черное) вам будет ох как тяжело…

Вот он, Фейсбук, как система уравнивания, как социальная группа: делай как мы, делай с нами и не делай лучше нас!

Но вы же будете этому противиться, не так ли? Вы будете сопротивляться, вы ведь создали для себя свою роль — и постараетесь изо всех сил ее отстаивать. Да, наверное, так и будет. Но это не просто трудно, это очень трудно. Сейчас мы посмотрим с вами на то, что делает Фейсбук с человеком, который пытается быть не таким, как все. Посмотрим ближе, как система воздействует на внутреннее, психическое состояние индивидуума. Для этого мы опять обратимся к психологическим экспериментам, благо их в последнее время проведено было немало.

Этот эксперимент длился целый месяц, им было охвачено более 580 молодых людей самых разных сословий, достатка, религиозных и политических взглядов. Провели эксперимент ученые из Берлинского университета имени Гумбольдта и университета Дармштадта, в Германии.

Суть эксперимента была в следующем: молодых людей в возрасте 18–24 лет попросили после каждого из их сеансов посещения Фейсбука отмечать на специальном листочке те чувства, которые у них появлялись. На тех самых специальных листочках был указан перечень чувств числом более десяти. Чтобы на молодого человека не оказывали влияние ранее поставленные «птички», листочки каждый раз использовались новые.

Эксперимент, как видите, был несложный. Ученые заподозрили, что большинство посетителей Фейсбука очень часто испытывают одинаковое для всех чувство, и оно превалирует. К этому выводу их подтолкнуло внимательное исследование комментариев и лайков.

И вот эксперимент, а скорее, опыт завершен, ученые-социологи сели считать.

Как говорят в таких случаях, предчувствия их не обманули.

У всех, абсолютно у всех подопытных молодых людей самым частым проявлением из всех чувств была… зависть.

Именно так — зависть испытывали в той или иной мере все молодые люди в более чем трех четвертях своих сеансов в Фейсбуке. И это чувство было доминирующим, самым сильным. Все эмоции буквально исчезали после того, как была закрыта страница Фейсбука, а вот зависть еще оставалась достаточно долгое время, она, говоря по-русски, грызла и не давала успокоиться, требовала найти выход.

Откуда же ей браться-то, зависти?

Вспомните, мы с вами уже читали о таком виде сетюлей, как мажоры. Те самые, которые, есть то или нет на самом деле, но умеют так красиво расписать о своей якобы счастливой жизни. Вспомните сотни иных своих друзей: ведь каждый день кто-то из них да похвастает: то он в турне европейском побывал, то «бедного» командировали на берег Красного моря. А вот подруга недовольно кривит губки: у нее встреча на следующей неделе с мальчиком, а тут нужно лететь в Арабские Эмираты, делать какой-то там скучный репортаж об открытии чего-то там нового высокого, потом на всяких фуршетах сидеть… Ах, надоело…

Кто рыбой похвастается изловленной, кто — грибами, через одного после выходных вывешивают фотографии с шашлыками, палатками, горными лыжами… И все такие счастливые, улыбчивые…

Есть чему завидовать? Есть, конечно. Особенно если ты — студент, если живешь на съемной квартире. Если тебе приходится экономить, чтобы в субботу посидеть с друзьями за пивом в дешевом баре. Если у тебя нет автомобиля, чтобы выехать со своей девушкой на природу. Если ожидает совсем незавидная перспектива искать работу после окончания университета, и ты знаешь, что со своей специальностью, если только крупно не повезет, ты будешь зарабатывать столько, что о заграничном двухнедельном турне по странам Европы дважды в год тебе еще долго-долго мечтать.

Как продолжение этого опыта или изучения мнения стал другой опыт ученых-социологов университета Мичигана в США.

Опыт длился две недели, в нем участвовали около ста молодых людей. Опять же аудитория была ограничена возрастом в двадцать лет плюс-минус два года. То есть бралась та часть общества, которой предстояло в самом скором времени стать определяющей прослойкой в стране.

Все эти молодые люди имели свои аккаунты в Фейсбуке, при этом кто-то имел ленту друзей с тысячами френдов, у кого-то сетевая активность только начиналась. Очень разным было и время, которое тратили на Фейсбук молодые люди: от получаса до четырех-шести часов в сутки активного участия. Естественно, что и социальный статус, и политические предпочтения, и личная жизнь подопытных молодых людей были очень разными в самом широком диапазоне.

Всем участникам опыта выдали листочки, на которых была небольшая анкета, состоящая из нескольких простых вопросов, внешне ничем не примечательных. Но для психологов и социологов ответы на эти вопросы, а правильнее — разность ответов в разное время, указывали на очень многое.

Итак, задача у всех молодых людей, согласившихся участвовать в опыте, была несложной: начиная с 10 часов утра и до полуночи они должны были кратко отвечать на вопросы анкеты. При этом они указывали, что с ними происходило за то время, которое прошло с момента последнего заполнения анкеты.

Таким образом, к концу дня руководители опыта получали листки примерно с таким содержанием: «12.00. Ходил в парк, встретил Светку, поболтали, ели мороженое. 1. Ель пушистая. 2. Это дерево ждет весну. 3. Я скорее весел и беззаботен». Или с иным, например таким: «18.00. Был долгий разговор с другом в Фейсбуке и еще не закончился. 1. Ель колючая. 2. Это дерево засохло. Я скорее собран и деловит».

Это, конечно, условные ответы на условные вопросы, психологи не раскрывают, как правило, своих секретов. Но суть вы поняли: кроме оценки собственного состояния подопытный должен был дать оценку некоторым картинкам, выбрав один из предложенных вариантов. Все вместе давало возможность ученым-психологам реально оценить состояние человека на протяжении некоторого периода времени, после определенных событий.

Результат опыта и вывод: после посещения Фейсбука душевное, психическое состояние молодых людей изменялось к негативному в абсолютном большинстве случаев. Среди всех молодых людей не нашлось ни одного, у которого хотя бы раз не ухудшилось самочувствие после сеанса работы в Фейсбуке.

Таким образом, внимание: пребывание в Фейсбуке оказывает негативные последствия на душевное, эмоциональное и психическое состояние человека.

Причем это совершенно не зависит от того, сколько у пользователя друзей, является он либералом или консерватором в своих личных предпочтениях, мужчина он или женщина, мусульманин, протестант, католик или атеист. Не влиял на результат опыта и факт личности самого подопытного: он мог быть интровертом или экстравертом, мог вести замкнутый образ жизни или ощущать постоянную потребность в реальном общении.

Очень важным моментом в организации опыта был тот факт, что для участия в нем приглашались молодые люди, которые имели достаточно сильные реальные связи, то есть вели кроме сетевой жизни жизнь реальную, достаточно активную. И оказалось, что именно после живых контактов с живыми людьми состояние подопытных изменялось от нейтрального к хорошему, от негативного к нейтральному.

Опыт показателен. Фейсбук, как система сетевой игры, пытается «ломать» под себя любой индивидуум.

Есть одно свойство человеческого характера: если мы где-то испытали неудовольствие, ощутили дискомфорт, мы пытаемся вернуться туда и реабилитировать свое собственное эго. Мы ищем возможность оправдаться в собственных глазах. Это свойство как раз успешно использует Фейсбук: однажды оставшись неудовлетворенным в какой-то беседе, мы обязательно вернемся туда, в это сообщество, попытаемся что-то изменить. Мы видим причину нашего неудовольствия в нас самих, хотим сыграть новую роль, скорректировать свое поведение. При этом (смотрите первый эксперимент Аша) мы склонны видеть вину за свое состояние прежде всего в самих себе: а может, думаем мы, здесь не стоило быть столь категоричным? А может, нужно пойти в этом случае на маленькую сделку с собой? От меня не убудет, зато для всех других я стану «своим парнем»…

Пожирание ленты новостей Фейсбука не может приносить в первые дни удовольствие и по той причине, о которой мы говорили выше: чувство зависти никто не отменял. И мы опять же стремимся в эту ленту, но где-то в подсознании у нас сидит подленькое ожидание поста о неудаче вчерашнего счастливчика. Если нет неудачи, а есть новые фотографии с берега лазурного моря и с вином и загорелыми блондинками на золотом песке — и наше настроение опять на нуле.

С течением времени цель нашей жизни начинает странным образом меняться: главным для нас становится не достижение самой цели, а рассказ об этом достижении, новость об этом в Фейсбуке. Например, для поэта особенная радость не в том, что вышла его книга и он держит ее в руках, а в том, чтобы фотографию обложки этой книги выложить в сеть и сказать: «Вот! Вышла моя книга!» Радость от заслуженного успеха остается неполноценной до того мгновения, пока она не появится на вашей странице. Это объясняется элементарно: мы завидуем — и как лекарство от зависти используем собственное хвастовство: завидуйте и мне! Вы хвастаетесь? Мне тоже есть чем похвастать!

В связи с этим не могу не сказать об одном моем друге в Фейсбуке, который завел себе несуществующую соседку. И вот почти каждый день он рассказывал короткие, остроумные истории, которые якобы происходили с ней и с ним. Естественно, в этих историях соседка была глупа, некрасива, немножко пьяница… Это было удивительно тем, что после года такой игры друг признался мне, что он уже не может без придуманной им героини: ему кажется, она есть на самом деле, она рядом, она восторгается им, любит его и всячески домогается: то клубники свежей принесет, то грибочков, то пригласит отведать молодой картошки с самой настоящей самогонкой… И он попросил меня об одной услуге: нет ли у меня знакомой актрисы или просто умной женщины среди знакомых, кто мог бы завести себе аккаунт от имени придуманной им женщины? Он захотел общаться уже не сам с собой! Но и требовал от артиста определенных правил. Мало того: он предлагал и оплату.

Это уже, друзья мои, не создание личности виртуальной, это — невозможность сохранить самого себя в реальной жизни. Итог был печален: через полгода мой знакомый не появился в сети — из больницы для алкоголиков возможности выйти в Интернет нет…

Говоря о том, как система ломает под себя каждого, кто в нее попадает, не могу не сказать еще о тех самых пресловутых лайках, но уже связанных, на мой взгляд, с куда более страшным разрушением наших нравственных основ, искажением и выворачиванием наизнанку смысловых понятий.

Перед вами самый свежий пример, который был перед моими глазами буквально несколько минут назад, — я в это время заглянул на свою страничку Фейсбука. И вижу там новость: молодая женщина, поэт, веселая, добродушная, как сказали бы еще у нас — компанейская, заводная, пишет о себе. Вообще, она пишет о себе почти каждый день, пишет весело и жизнерадостно. Ее посты, как правило, собирают много лайков. Работает она в одной общественной культурной организации Беларуси, и работа ее связана с частым посещением других стран. В последнее время она пребывала в Греции, выступала где-то там в университетах, читала лекции или участвовала в семинарах. Рассказывает о своих дневных делах она всегда кратко, талантливо, забавно и интересно. Да и сама, как говорят, по жизни она человек очень доброжелательный. И вот сегодняшний последний ее пост…

Впрочем, подождите минутку.

Вот о чем нужно еще сказать. О словах. О языке вообще.

Не так давно мне довелось ознакомиться с одной статьей ученого-слависта. Он с такой пронзительной болью писал о положении русского языка в России, что я невольно эту боль почувствовал. Скажу вам честно: все опиралось на факты, только факты. И от фактов становилось не по себе. И когда я прочел до конца, я согласился, что уничтожение русского языка, как главного носителя духовности народа, идет давно и приобрело страшнейшие размеры. Русский язык деградирует, исконные слова меняют свой смысл.

Небольшой пример — слово «наезд». Сегодня в сознании русских людей оно воспринимается как что? Правильно, вот уже и для вас это слово стало обозначать некое бандитское действо, вы отнесли слово автоматически к сленгу бандитов, гопников, рэкетиров. А вместе с тем не вспомнить ли нам великую русскую литературу века девятнадцатого? Читаем: «Молодой красавец граф бывал в поместье наездами, чаще осенью…»

Вот теперь вы вспомнили исконное значение этого слова — наезд… Наездами — значит, от случая к случая, редко, непостоянно.

Главная сущность языка в том, считают ученые, что человек думает не словами, а образами, эмоциями, ассоциациями. И когда он говорит — эти образы у него находят свое выражение в словах. Отсюда очень простой, чисто математический вывод: чем богаче внутренний мир человека, тем больше слов в языке народа. Например, есть в русском языке такое понятие, как красивый. А есть еще прекрасный, удивительный, волшебный, чудесный, неотразимый, восхитительный… Смотрите, сколько эмоций может вызвать у нас созерцание красоты!

Но существует и обратный закон. И этот закон утверждает, что количеству слов соответствует количество эмоций, чувств, оценок. Это значит, что если количество слов начнет уменьшаться, то рано или поздно мы теряем и эмоции, чувства, которыми они определялись. Если вы не верите в это простое правило, давайте вспомним эскимосов. Вот вы видите перед собой снег. Какими словами вы можете оценить степень его белизны? Тремя-четырьмя словами, не так ли? Белый, серый, сероватый… (не считаем здесь понятия «очень», «совсем».) А ведь это у нас, — вот в чем фокус! Не слов три — у нас эти три степени оценки белого заложены в сознании с детства!

А эскимос знает сорок оценок белизны снега! И это значит, что его восприятие белого цвета богаче нашего как минимум в десять раз! У него в три раза больше эмоций при виде снега. Если пока забыть обо всех наших иных эмоциях, то эскимос по своей душевной организации тоньше нас и чувствительнее.

Все это я писал затем, чтобы вы согласились со мной: когда из жизни общества исчезает слово, исчезает и чувство. И наоборот. Согласимся?

Вот теперь давайте прочтем вместе последнее сообщение в Фейсбуке моей знакомой поэтессы.

«Сижу в аэропорту. Самолет через два часа. Украли все: телефон, деньги, билеты на самолет, паспорт. Пишу с чужого телефона…»

Хочу, чтобы вы еще раз вспомнили: это молодая женщина. Жизненного опыта у нее — почти ноль. Все через собственные шишки. Вот, будет очередная.

Но речь сейчас не о ней.

Я читаю комментарии. Как и принято в таких случаях: «Держись, зато опыт будет!», «Все уладится, у меня есть знакомый в Варшаве, приедет через сутки, потерпи» и так далее, в таком духе.

Но сверху, прямо после этого еле слышного крика отчаяния попавшего в беду человека, я вдруг вижу: перечисление нескольких ников пользователей и дальше: «…и еще 29 это понравилось».

В общем итоге, тридцать четыре человека кликнули под этой новостью кнопку «Мне нравится» — «Ай лайк» через два часа после размещения новости. Они — лайкнули.

Самое естественное, самое натуральное понимание этого лайка под таким постом о беде может быть только одно: эти люди, нажавшие кнопку «Мне нравится», злорадствовали. Им действительно понравилось, что вот такая веселая, добродушная женщина попала в тяжелейший переплет — осталась без паспорта и всяких средств существования в чужой стране, где у нее нет ни родных, ни близких друзей. Так и слышно было: «Так тебе и надо! Мы тут сидим в своих душных квартирах, завтра идти на каторжную работу в проклятущий офис, а ты там по Грециям разъезжаешь. Вот пусть и тебе не повезет…»

Но Фейсбук имеет совершенно иное, извращенное понятие о смысле лайка, и он пытается навязать его всем сетюлям. Фейсбук смотрит с недоумением на мои фантазии и говорит: «Да ты что? Ничего такого эти люди и не думали. Они сочувствовали!» Оказывается, в данном случае лайк означает для многих вовсе не злорадство, а что-то типа поддержки: вот, я тебя лайкнул, держись…

Но, черт возьми, попробуйте представить себя на месте этой молодой поэтессы. Вот на вашу беду отозвалось сто пятьдесят ваших друзей из френдленты именно этим лайком. Скажите, вы не будете уверены в том, что кому-то в действительности понравилось, что вы попали в беду?

В Фейсбуке нет кнопки «Сочувствую», нет кнопки «Держись, я с тобой», нет кнопки «Разделяю твои чувства». Вместо всего этого разработчики предложили только одно значение для всех наших эмоций — «Мне нравится».

Да, вы правильно догадались, о чем следующем я хочу сказать. Ладно, здесь человек пишет о своем личном, и худо-бедно, кое-как, за уши можно протащить выражение «Мне нравится» как соучастие и сострадание.

Но вот пришла страшная весть из Азии — против мирного населения, против детей был применен отравляющий газ зарин. Страшный газ, запрещенный международной конвенцией ООН. Но Восток — дело не только тонкое, но и глубоко и далеко плюющее на конвенции всего человечества. Газ применили.

В Фейсбуке я вижу перепост новости — видео с умирающими детишками на полу какого-то лечебного учреждения. Это страшная картина. Ее нельзя передать словами, потому что там — не кино, там реально умирающие дети. Которым никто не может помочь. Единственное, что делает медицинский персонал, — они льют воду на разгоряченные лица и оголенные торсы детишек. В судороге изогнутая девочка, лет десяти. Мальчишка чуть постарше уже без движения, только шевелятся губы…

И я считаю лайки под этой новостью — более 300. Вот здесь мне уже немножко не по себе: что думал человек, о чем думал, когда под таким видео с умирающими детьми он нажимал на кнопочку с надписью «Мне нравится»?

Вы говорите, это не чудовищно?

Вот вам последний случай. Недавно в ленте встречаю сообщение из одной из республик СНГ. Там несколько дней искали молодую женщину, мать малолетних детей. Известную лучницу, спортсменку, действительно — красавицу, руководителя клуба стрелков-лучников. И вот — последние новости: ее части тела стали находить вдоль берега одной из рек. Арестован ее муж, который сознался в том, что убил и расчленил супругу, части тела выбросил в реку…

Под этой новостью — около сотни лайков.

И мне хочется кричать: люди, вы думаете, что вы делаете?!

Человек — думает. Сетюля думать уже разучился. Он просто пользуется тем набором инструментов, который ему подсунули. Новость показалось ему важной, интересной — он лайкнул. Он так выразил свое отношение к ней. Он, с его пониманием окружающего, с его психологией, показал небезразличие — вот его главное оправдание. Но я же не виноват, визжит в углу сетюля, что там нет других кнопок! Я искал, но не нашел!

Действительно, как я уже сказал, кнопки «Сочувствую» в Фейсбуке нет.

У нас сейчас отнимают не просто возможность выразить одним нажатием свое истинное чувство — нас отучают от таких эмоций. Нам кричат, нас призывают: «Ребята-сетюли! Какое сострадание, какое сочувствие, какое негодование! «Мне нравится» — вот формула жизни в сети. Или тебе нравится — или ты этого не видел будто, прошел мимо, оно тебя не взволновало. Так проще!»

Действительно, так проще.

А теперь вспомните наш небольшой с вами договор: когда слово исчезает из лексикона, исчезает и то, что это слово означало. Если в Фейсбуке нет слово «Соучастие», если там нет «Сострадания», если вместо них есть лишь «Мне нравится», это значит, что в самом скором времени все сетюли, все пользователи Фейсбука потеряют эти самые человечные чувства: сострадание, сожаление по поводу чужой беды, соучастие. Их уверенно заменяет сейчас, а дальше заменит окончательно безличный, ни к чему не обязывающий вашу душу в этот момент лайк. Бездуховность — вот что стоит за лайком под новостями о смертях, о бесчинствах, о беспределе бандитов и чиновников. И безразличие. Лайкнул — как отбыл повинность, как выполнил труднейшую работу: ну как же, я почитал, нажал кнопку. Работа, да. Тяжелая и изнурительная: лента новостей у меня большая, пока всю прочту, пока расставлю лайки…

Не осуждайте в данном случае меня за излишние эмоции. Попробуйте сами взглянуть трезво на сообщение об изнасиловании восьмилетней девочки ее отчимом и на лайки под ним.

Кем нужно быть, чтобы нажать «Мне нравится»? Скажу, кем нужно быть: или таким же грязным педофилом, или — сетюлей. Тупым и уродливым подобием человека прямоходящего.

Вы сегодня еще выходите в сеть человеком, вы еще стремитесь донести туда свою нравственную оценку происходящего. Но сеть нещадно ломает вас, ввергая раз за разом в пучину депрессии, вынуждая приходить сюда снова и снова и искать здесь самоудовлетворения от будто бы достижения некоего авторитета. А тот авторитет достигается в первую очередь похожестью на всех остальных.

Проходит не так и много времени, и человек смиряется, устает брыкаться и барахтаться, привыкает, все более концентрируясь на своей роли в Фейсбуке, приняв правила игры системы. Все дальше и дальше от него жесткие рамки понимания нравственности и духовности, все жиже границы дозволенного, все меньше слов для выражения своих чувств. И однажды приходит время…

Недавно в одном российском городе с населением более 300 тысяч человек одна газета, у которой имелась онлайн-версия, решила узнать: чего не хватает, чем недовольны пользователи Фейсбука? Нужно заметить, что газета с самого начала создавалась как частная, имела ориентировку на онлайн-издание. И в связи с этими обстоятельствами мы можем рассчитывать на истинность фактов — этому изданию не нужно кому-то платить за свое существование. Это делают посетители, перед которыми главное — быть честным.

Так вот, среди тех посетителей, которые только начали пользоваться Фейсбуком, указывали на кнопку «Мне нравится» как несовершенную. Указывали на то, что этой кнопкой многие пользуются, совершенно не задумываясь. Что создателям Фейсбука нужно обязательно пристроить еще одну кнопку вместо «Мне нравится» — кнопку «Разделяю твою точку зрения». Хотя бы такую. Или — «Это новость важная».

Но, что интересно, среди пользователей Фейсбука со стажем от двух лет и старше предлагалось ввести кнопку совсем иного характера. Вы догадываетесь какую? Правильно: кнопку «Мне НЕ нравится». Эту кнопку так удобно нажимать, когда очередной френд развешивает свои фотографии об отдыхе в Арабских Эмиратах…

…Был человек — стал сетюля. Вроде бы и человек по своей сути, но с мышлением уже совсем не человеческим — с мышлением сетюли. А для сетюли, как мы знаем уже, важна не жизнь, важна игра. Сетюля все еще уверен, что сможет в любой момент выйти из игры и стать простым человеком…