Глава 14
Мечты о Долгой Земле. Мечты о границах возможного. Да, через десять лет после Дня перехода Джек Грин это понял. Потому что его жена мечтала о новом мире, и Джек боялся раскола в семье.
«1 января. Мэдисон-Запад-5. Мы провели Раждество Рождество дома а сюда приехали погостить на Новый год но потом мы вернемся на Базовую чтоба чтобы опять пойти в школу. Меня зовут Хелен Грин. Мне одинаццать одиннадцать. Моя мама (доктор Тильда Лэнг Грин) говорит чтобы я вела днвник днивник в этой тетрадке которую мне на Рождество подарила тетя Мэрил. потомучто потому что здесь нет никакой эликтроники электроники эта штука не проверяет как я пишу с умма сойти!!!»
Джек Грин осторожно переворачивал страницы дневника, который походил на толстую книгу в мягкой обложке. Такой рыхлой была почти вся бумага, которую производили здесь, на «Западе-5». Он сидел один в комнате Хелен солнечным воскресным вечером. Хелен играла в мяч в Парковой зоне. Кейти тоже гуляла, и Джек даже не знал где. А Тильда внизу болтала с друзьями и коллегами, которым успела внушить мысль о том, что неплохо бы составить Компанию и двинуться на запад.
– …империи расцветают и умирают. Посмотрите на Турцию. Когда-то это была великая страна, а теперь даже не верится…
– …если человек из среднего класса, он смотрит налево и видит активистов, подрывающих традиционные американские ценности, а потом направо – и понимает, что фритрейдеры экспортируют его продукцию…
– …мы верили в Америку. А теперь мы погрязли в болоте посредственности, тогда как Китай летит вперед на всех парах…
Голос Тильды:
– Теория божественного промысла, конечно, исторически сомнительна. Но невозможно отрицать ту роль, которую сыграл опыт фронтира в становлении американского сознания. И теперь фронтир открыт вновь, для нашего поколения и, возможно, для бесчисленных последующих…
Общий разговор превратился в сплошной гул, и Джек уловил приятный аромат. Настало время для кофе с печеньем.
Он вернулся к дневнику. Наконец-то он добрался до записи, где упоминался его сын. Джек читал, перескакивая через ошибки и зачеркивания.
«23 марта. Мы переехали в новый дом на Мэдисон-Запад-5. Летом тут будет клево. Мама и папа по очереди возвращаются потому что они работают на Базовой и получают деньги. Нам пришлось снова оставить Рода с тетей Мэрил потому что он фобек. (То есть фобик, человек, не умеющий переходить, – Джек не сразу разобрал, что написано.) И это очень грустно я плакала когда мы перешли а Род не плакал. Или он потом плакал когда мы ушли. Я напишу ему летом и схожу в гости. ЭТО ОЧЕНЬ ГРУСТНО, потому что летом тут клево, а Род не может прийти…»
– Эй, эй, – произнес голос жены. – Это личное.
Джек виновато повернулся.
– Знаю, знаю. Но мы переживаем большие перемены. Мне нужно знать, что творится в головах у детей. Думаю, сейчас личное должно слегка отступить.
Она пожала плечами.
– А я не согласна.
Жена принесла ему кофе – полную до краев кружку. А потом повернулась и встала у большого окна, лучшего в доме, с самым прямым стеклом, какое только удалось найти на местной стекольной фабрике. Они смотрели на «Мэдисон-Запад-5», по которому как раз начали растягиваться вечерние тени. Соломенно-светлые, коротко остриженные волосы жены седели, изящный изгиб шеи отчетливо вырисовывался на фоне окна.
– Прекрасный день, – сказала она.
– И прекрасное место.
– Да, почти идеальное.
Почти идеальное. Под этой фразой скрывался медвежий капкан.
«Мэдисон-Запад-5» уютно раскинулся примерно в том же месте, что и его старший брат на Базовой Земле. Но здесь было красиво, светло и просторно – сюда перебралась лишь часть изначального населения Мэдисона. Да, большинство зданий выглядели неуклюже. Архитектурные стили, которые развивались в параллельных мирах, в основном отличались… весом. Сырье в этих девственных мирах ничего не стоило, а потому и дома и мебель представляли собой различные вариации на тему бревна. Поэтому появлялись городские ратуши с толстыми, как у кафедрального собора, стенами, и потолочные балки, вырезанные лазерами из цельных деревьев. Но в «Мэдисон-5» было много электроники и прочих приятных мелочей, портативных, легко переносимых с Базовой Земли. Поэтому то и дело попадались бревенчатые хижины с крышами, покрытыми солнечными батареями.
Но никогда не удавалось забыть, что ты не на Земле – то есть не на Базовой. По периметру города тянулась целая система заборов и канав, призванных держать на расстоянии самых экзотических представителей дикой природы. Миграция стада колумбийских мамонтов однажды стала причиной спешной эвакуации из пригородов.
В первые годы после Дня перехода многие пары вроде Джека и Тильды, у которых была работа, дети и сбережения в банке, начали посматривать на параллельные миры в надежде прикупить там небольшой участок в качестве игровой площадки для детей. Они быстро поняли, что «Мэдисон-Запад-1» – раб Базовой Земли, мешанина поспешно возведенных пристроек к домам и офисам. Поначалу Грины сняли небольшой домик на «Западе-2», но скоро это место превратилось в тематический парк. Слишком хорошо организовано и чересчур близко к дому. И земля уже кому-то принадлежала.
А потом они присоединились к проекту по освоению «Мэдисон-Запад-5», где можно было начать с чистого листа. Высокие технологии, экологически чистые разработки. Нечто большее, чем обыкновенный город. Оба исполнились энтузиазма и вложили изрядную долю собственных сбережений, чтобы поучаствовать в проекте с самого начала. Джек и Тильда потратили немало сил, нанося завершающие штрихи – он как инженер программного обеспечения, разрабатывавший местные технические новинки, она как лектор по истории культуры, изобретавший оригинальные формы местного управления и общинных принципов жизни. Лишь по несчастливому стечению обстоятельств они зарабатывали в «Мэдисоне-5» недостаточно и оба вынуждены были мотаться на Базовую Землю.
– Это наш город. И он лишь «почти идеален»? – уточнил Джек.
– Угу. Мы живем как в сказке, только в чужой. А я хочу свою.
– Но наш сын фобик…
– Не надо.
– Так говорят люди, Тильда. Он-то не сможет поучаствовать в твоей сказке.
Она отхлебнула кофе.
– Нужно думать о том, как будет лучше для всех нас. Не только для Рода, но и для Кейте и Хелен… нельзя же, чтобы его проблемы приковали семью к месту. Это уникальная возможность, Джек. Именно сейчас, при новых правилах и новых законах о поселенцах, правительство буквально даром раздает участки в последовательных Америках. Окно не останется открытым навечно.
Джек буркнул:
– Это все идеология…
«Новый фронтир» – вот как звучал слоган, позаимствованный из старой предвыборной рекламы Джона Кеннеди. Федеральное правительство поощряло переселение американцев – и не только – в новые миры, с единственным уточнением, что под эгидой Америки надлежит повиноваться американским законам и платить американские налоги, то есть быть американцем.
– Федеральное правительство просто хочет сделать так, чтобы все последовательные версии США были колонизированы нами прежде, чем туда придет кто-нибудь еще.
– Ну и ничего страшного. То же самое стремление погнало экспансию на запад в девятнадцатом веке. Интересно, что большинство американцев предпочитают запад, пусть даже это произвольное название, которое никак не соотносится с географическим западом. Сходным образом, как я слышала, большинство китайских эмигрантов предпочитают восток.
– Господи, само по себе путешествие займет несколько месяцев. Ради возможности оказаться вместе с детьми в нецивилизованной глуши. Какой прок там будет от компьютерного инженера? И от лектора по истории культуры, кстати говоря.
Тильда ласково улыбнулась. Джека это страшно бесило: он понимал, что жена совершенно не воспринимает его всерьез.
– Мы научимся тому, чего не знаем.
Она поставила кофе и обняла мужа.
– Я думаю, нужно рискнуть, Джек. Это отличный шанс. Для нашего поколения. Для наших детей.
«Для детей, – подумал Джек. – Для всех, кроме бедного Рода». Рядом стояла Тильда, одна из самых умных людей, кого он только знал, и ее голова была полна идеалистических грез о будущем Америки и человечества в целом. В то же время жена всерьез намеревалась бросить собственного сына. Джек прислонился щекой к седеющим волосам Тильды и задумался, смогут ли они когда-нибудь понять друг друга.
