Маленькая девочка с большим секретом
Прошло несколько недель.
«Привет, Поль.
Надеюсь, у тебя все хорошо. И отношу твое молчание на счет перегрузок на работе… Или Манон тебе вскружила голову?!
Я сегодня обращаюсь к тебе с неожиданной просьбой. Я решила заняться фортепиано. Мне один друг посоветовал. В терапевтических целях. Я зашла в магазин и нашла совершенно замечательный инструмент. Оно из светлого дерева, как мне нравится, и с великолепным звуком. Но стоит четыре с половиной тысячи евро, и у меня нет денег, чтобы оплатить аванс. Так вот я хотела бы знать, сможешь ли ты одолжить мне эту сумму, а я буду понемножку отдавать тебе каждый месяц… Жду вестей. До скорого.
Обнимаю тебя.
Жюли
P. S. Если все-таки это перегруженность на работе, не забывай выдыхать время от времени.
Если это все-таки Манон, не забывай выдыхать время от времени.
Все же надеюсь, что это вторая причина…»
«Дорогая Жюли, мне очень неловко за мое молчание. Сейчас у меня и правда много работы, я часто уезжаю в командировки. Однако это меня не извиняет, я мог бы позвонить, оставить тебе сообщение. Думаю, я боюсь. Боюсь говорить с тобой о пустяках, а точнее, не знать, что сказать. Боюсь надоедать тебе или попасть не вовремя. Я понимаю, что это смешно, но не знаю, как реагировать. Может, поужинаем вместе на следующей неделе и поговорим обо всем? Завтра я еду за границу, но к выходным вернусь. Что скажешь?
Обнимаю.
Поль
P. S. Относительно денег. Разумеется, мы что-нибудь придумаем. Не беспокойся. Мы еще вернемся к этому разговору.
Относительно Манон: время от времени я выдыхаю…»
Прошло несколько дней. Жюли ушла в супермаркет. Она снова работала. Потому что органы социального страхования не желали непрестанно принимать ее бюллетени. Потому что, несмотря ни на что, ей необходимо было сменить обстановку, хоть касса не лучший вариант для этого. В тот день она решила сверять данные удостоверения личности покупателей со своим впечатлением об их возрасте. Иногда случались поразительные вещи. Подправленные женщины, выглядевшие на десять лет моложе; изуродованные выпивкой и курением мужчины, выглядевшие на десять лет старше.
Когда она вернулась с работы, Каролина встретила ее радостной улыбкой. Как приятно видеть ее, обычно неразговорчивую, такой. Однако это поразительно, даже почти подозрительно. Каролина вела себя как маленькая девочка, которой доверили большой секрет, а ей трудно хранить его. Казалось, она вот-вот прикроет руками рот, чтобы из него ничего не вылетело. Жюли очень хотелось бы знать, что сделало ее столь оживленной.
Каролина с нервным смешком скрылась в медицинском кабинете. Для нее это было невыносимо. Чем скорее Жюли разгадает ее секрет, тем скорее она будет свободна.
До чего же странный прием нынче вечером!
Жюли поднялась по лестнице и вошла в квартиру, где все еще жила вместе с Жеромом и Каролиной. Она машинально положила ключи и сумку на маленький столик возле двери, налила себе стакан воды и присела в кухне, чтобы полистать газету.
И тут же заметила связку ключей и цветной стикер с адресом и надписью: «Там тебя ждет сюрприз! Беги скорей!» В начальной школе под конец учебного года Жюли любила играть в следопытов. Она улыбнулась. Текст был написан заглавными буквами. Жюли даже не знала, кто решил так поиграть с ней, но Каролина, разумеется, тоже была в этом замешана.
Жюли вышла.
И направилась по означенному адресу. Небольшое новое здание в тихом квартале. Под кнопкой звонка – ее имя. Она перепробовала несколько ключей, прежде чем нашла тот, который открыл дверь подъезда. Жюли поднялась на второй этаж и среди имен под звонками снова увидела свое. Еще два ключа. Она выбрала тот, что побольше, и сразу угадала.
Войдя в квартиру, Жюли не сразу поняла, куда она попала. У дверей возвышался ее красный чемодан, тот самый, который ей в Бретани купил Поль. И все ее вещи были здесь. Тут точно не обошлось без Каролины.
Все было новое. Квартира, простая и современная мебель. Маленькая, удобная и полностью оборудованная кухня с замечательной плитой и комбайном, достойным великого повара. И рядом целая гора лука. Намек.
И только войдя в гостиную, она заметила его. Оно было здесь, молчаливое, столь же прекрасное, как в тот день, когда она замерла перед ним в восхищении.
Пианино из светлого дерева, то самое, которое она видела в магазине, в которое влюбилась с первого взгляда. Перед ним стоял табурет в тех же тонах. На крышке клавиатуры лежала записка:
«Даже не думай отдавать долг. Мне приятно знать, что это пойдет тебе на пользу. Мне так хотелось облегчить твое горе, и вот случай представился. Обнимаю тебя.
Поль
P. S. Да, кстати, по поводу меблированной квартиры. Нам бы надо договориться о квартплате. Я уверен, что на рынке ты не найдешь лучшего соотношения цены-качества, если только девица из агентства не сочла меня сумасшедшим… Не хватает только нескольких подписей».
– Поль? – едва слышно прошептала Жюли в трубку.
– А, привет, Жюли! Ты дома?
– Ты сошел с ума!
– А, значит, и ты так считаешь? В конце концов я подумаю, что вы все правы! Да, я становлюсь безумным. Но как я мог не воспользоваться случаем?
– Но это слишком дорогой подарок, Поль! Слишком!
– Я не собираюсь дарить тебе квартиру.
– Я говорю о фортепиано.
– Но тут есть корыстный интерес. Я рассчитываю, что, когда я буду приходить к тебе в гости, ты каждый раз будешь что-нибудь играть для меня.
– Но откуда ты знал, что это именно оно?
– Вот преимущество того, что у меня в бумажнике лежит твоя фотография. Продавец вспомнил твое лицо и зачарованный взгляд перед этим инструментом. Вот и все! Заодно он припомнил страстный торг, который ты затеяла, желая снизить цену, и твои аргументы. Пожалуй, я найму тебя в коммерческий отдел!
– Ты просто невозможен! Ты доставил мне такую радость, Поль, честное слово, если бы ты только знал, как я рада!
– Пользуйся на здоровье, Жюли, и получай удовольствие. А через полгода я желаю услышать прелюдию Баха!!!
– Тот продавец сделал тебе скидку?
– Ты прекрасно знаешь, что я всегда выбираю самое дорогое, и не для того, чтобы тайком добиваться снижения цены.
– Это было не самое дорогое.
– Зато оно было твое.
Закончив разговор, Поль с облегчением вздохнул. Она прекратила отказываться от его подарков. Да и пора уже. Ему было плевать, сколько они стоят. Ему хотелось только сделать ее счастливой, попытаться хоть на тысячную долю процента исцелить ее израненную смертью Люка душу. Жюли, которая стала для них чистейшим бальзамом, когда они отправились в Бретань, сама превратилась в зияющую рану, а Поль не чувствовал в себе достаточного тепла, чтобы согреть ее. Но главное, Поля не покидало ощущение вины в произошедшей трагедии. В конце концов, он мог выбрать другую кассу или остаться равнодушным к кассирше. И уж конечно, не приглашать ее с ним пообедать, а тем более поехать в Бретань. Тогда ничего бы не случилось. Поль чувствовал себя виноватым, а у него, чтобы подогреть бальзам и наложить его на рану Жюли, только и было что банковская карта.
Жалкое средство, потому что то, в чем нуждается Жюли, нельзя купить. Не важно, что материальное помогает в достижении главного. Она сама так сказала. Иметь возможность позвонить подружке, питаться вкусными вещами и одеваться не у ближайшего старьевщика.
И играть на фортепиано.
Наконец-то она согласилась.
И говорит ему «ты».
Все сходится.
