Металлические двери лифта уже закрывались, и Поль никак не мог ожидать, что неизвестно откуда вдруг возникнет чья-то рука, чтобы придержать их. Рука Манон.

Буквально впрыгнув в лифт – она такая, вечно спешит, живет на скорости двести километров в час, – Манон никак не могла ожидать, что обнаружит в нем Поля, который уже нацелился пальцем на нужную кнопку и был удивлен, что ему помешали.

– Я чуть было не стал невольным свидетелем зрелища отрубания пальцев! – воскликнул он.

– А я чуть было вас не упустила!

– Вы уже в некотором роде упустили меня.

Манон покраснела. Да еще это замкнутое пространство…

– Мы направляемся в одно и то же место? – спросила она, чтобы сменить тему.

– Полагаю, что да. Вы нервничаете или…

– Или мне не нравятся лифты. Но восемь этажей пешком…

– А почему не нравятся?

– У меня клаустрофобия.

Тут лифт внезапно остановился между двумя этажами, и кабина погрузилась во тьму.

– Это вы его остановили? – спросила испуганная Манон.

– Нет, ни в коем случае. Зачем мне подвергать вас такому испытанию, когда вы только что сказали, что страдаете клаустрофобией?

– И что же теперь делать?

– О, на такой случай у меня есть целый арсенал предложений.

– Даже не вздумайте шутить, я это ненавижу.

– Вам не нравится мой арсенал, хотя вы даже не знаете, что в него входит.

– Я ненавижу лифты, особенно когда они ломаются.

В кабине горела всего одна крошечная лампочка, так что в темноте можно было различить лишь два смутных черно-белых профиля. Манон нервно нажимала на все кнопки подряд.

– А если лифт упадет?

– Мы разобьемся вместе. По правде сказать, мы не слишком высоко, так что отделаемся несколькими ушибами. Я могу обнять вас, тогда мое тело смягчит удар.

– Прекратите! Ничего смешного. Я боюсь.

– Боитесь? Уж не меня ли?

– Разумеется, не вас! Я боюсь, что мы отсюда не выберемся.

– С чего вдруг мы отсюда не выберемся?

– Умрем от голода, от жажды. О нас забудут.

– Жажда дает нам пять дней отсрочки. Кстати говоря, в подобных обстоятельствах лучше пить поменьше, иначе последствия могут быть непредсказуемыми. Что же касается голода, должно пройти пять-шесть недель, чтобы это привело к смертельному исходу. Так что у нас еще есть время. Особенно у меня, если сравнить наши запасы.

– Лучше бы я поднялась по лестнице. Тогда со мной не случилось бы этого.

– Но вы бы упустили меня.

– Ладно, давайте серьезно. Что будем делать?

– Позвоним технику, – предложил Поль, нажимая на кнопку вызова.

Раздался звонок, прозвучавший в кабине словно крик отчаяния. Но никто не ответил.

– А что будем делать теперь? – нервничала Манон.

– Я мог бы действительно обнять вас, пока не подоспеет помощь. Мне кажется, вам стало бы лучше.

Манон тотчас подошла к Полю и тесно прижалась к нему.

– Вы недолго раздумывали.

– Жюли мне о вас рассказывала. О вашей способности успокаивать. Мне сейчас это просто необходимо.

– Манон, мы в больнице, они не могут о нас забыть… Не волнуйтесь.

– Жюли была права. Ваши руки успокаивают.

– Уж не хотите ли вы, чтобы поломку подольше не исправляли?

– Ну нет, до такого я еще не дошла.

В этот момент лифт вздрогнул, и одновременно в тесном пространстве зажегся свет, внезапно заставив их осознать, в какой тесной близости они оказались. Манон отступила на шаг и смущенно улыбнулась, прежде чем привести в порядок голову.

Хотя они оба, кажется, были готовы потерять ее…